- Иван Васильевич, а что, если собрать партийное собрание? Обсудим, как коммунисты изучают стрелковое оружие, поговорим о личном примере командно-политического состава в овладении военными знаниями.
- Считаю такое собрание полезным,- согласился я. В это время вошел Славин. Он приехал с совещания в политуправлении.
- Нам повезло, - сказал он. - На совещании выступил Михаил Васильевич Фрунзе. - Славин вынул из кармана блокнот и начал читать нам по записи некоторые выдержки из выступления наркома:- "Что это за командир, который думает только командовать, а стрелять не умеет и не хочет изучать оружие? Что это за командир, который игнорирует партийную организацию и политработников и считает ниже своего достоинства прислушиваться к советам своих товарищей? Если такой командир не хочет исправлять свои ошибки, от него нужно избавляться. И чем скорей, тем лучше".
Славин перевернул несколько листков:
- Дальше Фрунзе сказал: "Командир - единоначальник. Но это не значит, что он не должен считаться с мнением подчиненных. Надо понять, что мы строим новую армию, она охраняет не интересы царя и капиталистов, а нашу землю, наш народ. Требования к ней высокие. Следовательно, такие же высокие требования должны быть и к нашим командирам. Нам нужны грамотные, культурные командиры, отлично владеющие оружием, превосходно знающие военное дело и, безусловно, дружно работающие с партийными организациями и политработниками. Советский командир должен во всем показывать пример подчиненному. Тогда и авторитет у него будет".
Нас с Пономаревым слова М. В. Фрунзе очень обрадовали. Значит, мы правильно считаем, что при всех своих больших правах единоначальник ничего не сможет сделать без помощи и поддержки партийной организации и политаппарата полка.
Вечером в полковом клубе состоялось партийное собрание. Его участники горячо обсуждали вопросы, выдвинутые самой жизнью. Говорили об авангардной роли коммунистов и комсомольцев. Собрание обязало всех членов партии и комсомольцев в совершенстве изучить боевое оружие, активно участвовать в стрелковых и других соревнованиях.
Это решение широко обсудили во всех подразделениях. Началось массовое движение за подготовку отличных стрелков из всех видов оружия, каким располагал полк.
А через некоторое время, рано утром, когда горнист только протрубил подъем, я встретил во дворе полка Алексея Пономарева, секретаря комсомольской организации Панкратова, политруков Белова, Уздина, Степкина, Страшенко, Короткова, нескольких секретарей ротных партийных ячеек. У каждого была винтовка, один нес мишени.
- Куда направились, воины?- обратился я к ним.
- Идем выполнять решение партийного собрания,- ответил Пономарев.- На тренировку.
После собрания коммунисты полка всерьез взялись за изучение стрелкового оружия. Мы проводили десятки различных соревнований. И всегда коммунисты и комсомольцы принимали в них самое активное участие, многие из них зарекомендовали себя отличными стрелками, в том числе и секретарь парторганизации Пономарев.
* * *
- Вы знали царского генерала Вельяминова?
- Фамилия знакома. Когда-то читал о генерале Вельяминове, который служил в корпусе Ермолова.
- Это мой прадед.
- Известен мне и другой Вельяминов. Полковник. Его фотографии встречал в журналах среди портретов участников кавказской войны.
- Это дед.
- Если не ошибаюсь, Вельяминов был в Порт-Артуре. Кажется, командовал батареей.
- Именно он и есть. Капитан. Впоследствии дослужился до генерала. Я его сын.
Так произошло наше знакомство с Сергеем Петровичем Вельяминовым в 1923 году в Тульском полку, куда он прибыл на должность моего помощника по строевой части.
С детских лет Сергей Петрович жил в Петербурге, воспитывался в семье, где любовь к военному делу по традиции передавалась от поколения к поколению. В доме отца он встречал славных защитников Порт-Артура, заслушивался их рассказами о героическом прошлом России и ее знаменитых полководцах.
Отец Сергея Петровича был образованным человеком. Писал стихи. Многие из них посвятил выдающимся баталиям и военачальникам, в частности событиям в Порт-Артуре и адмиралу Макарову, с которым его связывала личная дружба. Были у него и стихи, посвященные солдату-труженику.
Уклад жизни в семье сыграл решающую роль в судьбе молодого Вельяминова. Подобно отцу, деду и прадеду, он посвятил себя военной службе. В первую империалистическую войну поручик Сергей Вельяминов служил на Западном фронте. После революции встал на сторону Красной Армии.
Со стороны Вельяминов казался немного суховатым, малообщительным. Порой держался настороженно.
В действительности же Сергей Петрович не был сухарем. Я прекрасно понимал этого человека. Его терзали сомнения: доверяют ли ему в полку, не считают ли чужим, этаким интеллигентиком в худшем смысле слова. Ведь он был у нас единственным, кто принадлежал к прежнему высшему сословию. Как-то, когда мы оказались вдвоем, Вельяминов разоткровенничался:
- Знаете, Иван Васильевич, ужасно опасаюсь, чтобы кто-нибудь не крикнул мне: "Эй, генеральский сынок, буржуйский отпрыск".
- А разве в царской армии все генералы были плохи? Дай боже каждому быть таким, как адмирал Макаров.
- Это верно. Но знаете...- замялся Сергей Петрович.
- Вас, товарищ Вельяминов, ничто не должно волновать. Вы наш, советский человек. Вы наравне с другими громили врагов Советской власти. Прошу вас, выкиньте из головы дурные мысли. Вам абсолютно верят.
После этой беседы настроение Вельяминова стало заметно лучше.
Много хорошего сделал Вельяминов тогда, в Тульском полку. И теперь я искренне обрадовался его переводу в первый Московский.
- Когда начальство предложило перебираться сюда, я так и подумал - дело ваших рук, - заявил он, когда теперь явился ко мне с представлением.
С приходом в первый батальон опытного командира Вельяминова дела там пошли значительно лучше. Через короткое время батальон стал передовым в полку выделялся превосходной строевой выправкой, высокой организованностью, дисциплиной и культурой. На всех смотрах он получал отличные оценки.
В те годы стрелковое дело было основой основ молодой Красной Армии. Вельяминов превосходно знал его, сам являлся незаурядным стрелком и по праву завоевал в полку славу одного из лучших организаторов боевой учебы. По его предложению у нас был создан специальный стрелковый кабинет. В нем даже экспонировались мишени лучших мастеров меткого огня. У этих мишеней нередко происходили горячие споры.
Вельяминов заботился о постоянном пополнении кабинета новинками стрелкового оружия. Он раздобыл и немецкие образцы - Геко, Вальтер, Эрна. Благодаря заботам Сергея Петровича мы имели по тому времени оригинальный прибор "Альмина" для обучения бойцов прицеливанию и спуску курка.
В кабинете часто собирались красноармейцы, командиры и политработники. Вельяминов читал им лекции по истории развития стрелкового оружия, культуре стрельбы, учил владеть различными приборами.
С нашими стрелками и специалистами стрелкового дела считались и в наркомате. Помню, раздался однажды телефонный звонок из штаба Красной Армии. Звонил Филатов:
- О ваших оружейниках и стрелках хорошо отзываются. Так вот сегодня в Кускове испытываем пулеметы советских конструкторов Колесникова и Токарева. Обязательно приезжайте. Пригласите лучших техников-оружейников, знатоков стрелкового дела.
В тот же день начальник штаба полка Факторович, комбат Вельяминов, начальник оружейной мастерской Козлов, командиры передовых рот Кобяков, Кученев, Ливанов и я выехали в Кусково.
Вскоре на испытательный полигон прибыли Тухачевский, Буденный, Егоров, начальник артиллерии Шейдеман и Филатов. Еще издали, заметив нашу группу, Тухачевский крикнул:
- Особистам привет!
Затем он подошел, со всеми поздоровался. Начались испытания. Уже после нескольких отстрелов один из лучших оружейников полка Козлов сказал:
- Сравнивая оба новых пулемета с пулеметами англичанина Льюиса и француза Шоша, могу заметить, что наши изобретатели добились лучших успехов. Как английский, так и французский страдают неточным боем. При автоматической стрельбе у них получается большое рассеивание. У наших же кучность хорошая. Некоторые недоделки не имеют большого значения и легко исправимы.
Вельяминов, Факторович, Кученев и другие специалисты-оружейники также высоко оценили работу Колесникова и Токарева. Они высказали несколько замечаний и дали советы, которыми конструкторы воспользовались при совершенствовании пулеметов.
После этого полковых оружейников и военных специалистов часто приглашали для участия в испытаниях. Наш полк стал экспериментальной базой по опробованию и освоению нового стрелкового оружия.
* * *
У него красивые черты лица. Одет во френч с четырьмя большими карманами. Портупея плотно облегает грудь. Вошел тихо, как-то незаметно. Доложил:
- Брусин Александр Алексеевич. Прибыл на должность командира батареи.
- Специальное артиллерийское образование имеете?
- Да. Окончил высшую артиллерийскую школу. Отделение бронепоездов.
Узкая специальность Брусина меня смутила. Я прямо сказал:
- Полк наш стрелковый. Бронепоездов в нем нет. Нам нужен командир батареи Так что с лошадьми придется дело иметь.
Брусин промолчал. Но что делать? Ведь он не виноват в том, что назначен к нам. Поживем - увидим. Может, сумеет командовать обыкновенной батареей.
- Приступайте к работе, товарищ Брусин,- сказал я, подавая ему на прощание руку.- Будет трудно - заходите, посоветуемся.
Прошло немного времени, и мое мнение о Брусине в корне изменилось. Командир батареи показал себя превосходным организатором, хорошим знатоком артиллерии, чутким товарищем.
Днем Брусин занимался с красноармейцами, а вечерами помогал командирам изучать материальную часть орудий, теорию артиллерийской стрельбы. Позже он преподавал даже правила ухода за конем, которые сам изучил, уже будучи в полку.
Командир батареи Брусин, его заместитель Анисимов, командиры взводов Муращенко,Спицын, политрук Белов- это те товарищи, благодаря чьим заботам и труду батарея во время стрельб всегда добивалась отличных результатов. Она считалась образцовой, и мы ею гордились. Но кипучая энергия и неуемная инициатива Брусина иногда вызывали ненужное беспокойство. Однажды к нам со Славиным пришел командир второго батальона.
- Что угодно делайте, а молчать не могу. Прямо скажу - завелись у вас любимчики. Среди командиров и красноармейцев идут нездоровые разговоры. Дескать, кто угоден начальству, тот и в глянцевых сапогах ходить будет.
- Что-то не понимаю вас. О чем вы толкуете?- спрашиваю.
- Как о чем? О брусинских щеголях.
- Только вчера был в батарее и ничего особенного не видел.
- Не знаю, как вчера, товарищ командир, но сегодня батарейцы вырядились как на праздник. И это вызывает у других недовольство.
После этого разговора мы со Славиным пошли в батарею и глазам своим не поверили. На всех красноармейцах новенькие сапоги, синие суконные брюки, аккуратные гимнастерки, артиллерийские шинели, клинки. У командиров шпоры.
- Где это вы раздобыли? Насколько мне известно, на полковом складе такого обмундирования нет,- спрашивает Славин.
- Хотите ругайте, хотите наказывайте. Пошел в интендантское управление округа, расплакался. Нет того, нет этого. Все батарейцы - настоящие русские богатыри, в плечах косая сажень. А одеты плохо. Брюки не на каждого подберешь. Шинель чуть ли не до пупа. Один срам в таком виде на людях показываться. Вот интенданты и помогли. Дали сапоги, гимнастерки, шинели, клинки... Только брюк на всех не хватило.
- Ну и как же вы вышли из положения?
- Я, товарищ командир, увидел на складе попоны из синего сукна. Попросил у интендантов. Дали. Привез в полк, в портняжную мастерскую. Договорился, чтобы потихоньку сшили из попон брюки. Хотел сделать сюрприз, а получилось как-то неловко...
Мы, конечно, пожурили Брусина за самовольство, но наказывать не стали. Благодаря его инициативе и отзывчивости интендантов батарея выглядела лучше всех в полку.
Я всегда любил присутствовать на полигоне, когда полковая батарея проводила стрельбы. Меня радовали отличная организованность батарейцев, завидная слаженность при выполнении боевых задач, взаимозаменяемость орудийной прислуги, бережное отношение к боеприпасам.
Однажды во время очередных артиллерийских стрельб я обратил внимание, что батарея как бы "растягивает" огонь. Спрашиваю у Брусина:
- Почему не увеличите темп стрельбы?
- А я, товарищ командир, нарочно его придерживаю. Если дать интенсивный огонь, снарядов не хватит. Сразу все израсходую и не на чем будет учить людей.
Такое рачительное, хозяйское отношение он проявлял ко всему, и это отличало его от многих других командиров.
1925 год. У нас идет подготовка к празднованию седьмой годовщины Красной Армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37