М.Шапошникову. В ответ услышал в телефонной трубке взволнованный голос:
- Спасибо за приятную весть. Передайте благодарность всем, кто спасал Ясную Поляну.
Вместе с членом Военного совета армии К. Л. Сорокиным навестили могилу великого писателя, побывали в его усадьбе. Большие разрушения причинили гитлеровцы Ясной Поляне. Но героическими усилиями сотрудников толстовского мемориального музея и населения все же удалось спасти много ценнейших реликвий.
Под ударами войск 50-й армии один за другим падали вражеские гарнизоны. 17 декабря наши войска заняли Щекино и Алексин. Тула уже стала тылом нашей армии.
Крепость взлетает в воздух
Меня вызвал к телефону маршал Шапошников:
- Товарищ Болдин, поздравляем ваши войска и вас лично с успешным завершением Тульской операции. Мы тут, в Москве, высокого мнения о боевых делах пятидесятой армии. В связи с этим Ставка решила поручить вам и освобождение Калуги...
На какую-то долю минуты в трубке стало тихо, а затем снова послышался, как всегда спокойный, голос маршала:
- Иван Васильевич, голубчик мой, думаю, что вам не следует тратить много времени на подготовку. Мы рассматриваем Калужскую операцию как продолжение Тульской. Командующему фронтом Ставка уже сообщила свое решение. Следовательно, приступайте к выполнению приказа немедленно. Жду вашего звонка из Калуги, и чем быстрее, тем лучше...
А через некоторое время меня вызвал генерал Жуков. Он повторил приказ Ставки и поставил конкретную задачу - к исходу 18 декабря главными силами выйти на рубеж Поздняково - Столбово - Дроково. В последующем во взаимодействии с войсками 49-й армии овладеть Калугой.
Было ясно, что операция предстоит серьезная. Для нас Калуга имела немаловажное значение. Она располагалась в северо-западной излучине Оки, и овладение ею открывало путь войскам фронта для широкого наступления на запад. Значение города состояло еще и в том, что здесь скрещивались железнодорожная, шоссейные и грунтовые дороги.
Но Калуга являлась крепким орешком. Захватив ее, фашисты успели основательно укрепить рубежи рек Упа и Ока на подступах к городу. В самой Калуге противник умело использовал крутой берег Оки и каменные здания. Правда, войск здесь у него мало. Но гитлеровское командование рассчитывало вывести сюда потрепанные под Тулой части и подтянуть резервы.
Значит, все решают темпы наступления. Если врагу удастся оторваться от нас и выиграть время, то сбить его будет уже трудно. Надо постараться ворваться в Калугу на плечах отступающего противника.
Чтобы преследовать врага в высоком темпе, я создал подвижную группу, которую возглавил мой заместитель генерал-майор Попов. В состав группы вошли 154-я стрелковая, 112-я танковая, 31-я кавалерийская дивизии, Тульский рабочий полк, танковый батальон и две батареи гвардейского минометного дивизиона. Перед подвижной группой поставил задачу - не отрываясь от отступающего противника, выйти на подступы к Калуге и на рассвете 20 декабря ударом с юга овладеть городом. С юго-запада и юга маневр подвижной группы обеспечивала 290-я стрелковая дивизия, с севера - 258-я.
Немногим более чем за трое суток подвижная группа прошла около 90 километров и успешно выполнила первую часть поставленной задачи.
К сожалению, противник упорно сопротивлялся перед фронтом 49-й армии, и она выйти к городу не успела.
Поэтому рано утром 21 декабря подвижная группа генерала Попова одна пошла на штурм Калуги. Она атаковала город с трех направлений. Первыми в Калугу ворвались части 31-й кавалерийской дивизии. Потом с юго-восточной стороны через Оку переправились 473-й стрелковый полк 154-й стрелковой дивизии и подразделения 112-й танковой дивизии.
Оборонявшая Калугу 137-я пехотная дивизия противника, находящаяся в надежных укрытиях, встретила атакующие части огнем, остановила их и даже отрезала от переправ. Одновременно гитлеровцы стали спешно перебрасывать из Можайска в Калугу 20-ю танковую дивизию.
Стало совершенно ясно, что только силами подвижной группы Попова освободить город мы не сможем. Поэтому я приказал 217-й и 413-й стрелковым дивизиям, являвшимся левым крылом армии, охватить Калугу с юго-запада, а недавно переданной нам 340-й стрелковой дивизии заходить с северо-востока. К штурму города привлекались также части 258-й и 290-й стрелковых дивизий.
25 декабря основные силы армии подошли к Калуге и разбили кольцо окружения, в котором находилась подвижная группа.
В тот же день из штаба фронта мне передали следующее указание: "24 декабря в Ставке получены сведения, что калужским войскам противника отдан решительный приказ упорно сопротивляться и не сдавать Калугу.
Верховное Главнокомандование предупреждает о необходимости особой бдительности с нашей стороны. Нужно особенно энергично бить противника в Калуге, беспощадно уничтожать его, не допускать никакой уступки и не отдавать врагу ни одного квартала. Наоборот, нужно приложить все усилия, чтобы разгромить противника в Калуге".
Действительно, обороняется противник упорно. Бой идет за каждый дом, за каждую улицу. В ночь на 30 декабря после мощного огневого налета войска армии перешли в решительное наступление и к 11 часам полностью овладели городом.
В боях за Калугу бойцы армии проявили мужество и отвагу, а командиры возросшее мастерство, умение маневрировать и четко взаимодействовать в сложной обстановке.
В честь победы войск 50-й армии Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин прислал нам телеграмму, в которой тепло поздравил освободителей Калуги и пожелал им дальнейших успехов в бою с немецко-фашистскими захватчиками.
Новый военный 1942 год мы встречали в древнем русском городе, с именем которого связано так много замечательных событий в истории нашего народа.
Летом 1942 года, отказавшись от мысли захватить Москву, гитлеровское верховное командование сосредоточило свои усилия на южном крыле советско-германского фронта.
Развернулась ожесточенная битва в нижнем течении Дона. Враг рвался к Волге и на Кавказ.
Соединения 50-й армии в то время проводили ряд частных боев, имевших целью сковать силы противостоящего противника, помешать ему перебрасывать войска с этого участка на юг.
Часто, рассматривая карту, занимавшую чуть не всю стену, я раздумывал о предстоящих нам наступательных операциях, и всякий раз при этом взгляд мой останавливался на высоте с отметкой 269,8, что расположилась вблизи Зайцевой Горы. Высота находилась на пути к Варшавскому шоссе и являлась ключевой позицией на этом участке. Захват ее сулил нам выгоды в будущем.
Несколько наших попыток взять ее с ходу не увенчались успехом. Прекрасно понимая значение высоты, противник основательно ее укрепил. Было ясно, что при переходе наших войск в наступление бой за нее потребует больших жертв и времени.
Я ломал голову, стараясь придумать способ взять высоту заблаговременно и с меньшими потерями. И однажды у меня мелькнула мысль: а что, если сделать под высоту подкоп и мощным взрывом уничтожить засевших там гитлеровцев? Решил поделиться своими раздумьями со специалистами инженерного дела.
Должен сказать, что я всегда с уважением относился к военным инженерам. Такое отношение к ним воспитал у меня один из любимых моих учителей генерал-лейтенант Д. М. Карбышев. Мне посчастливилось частенько встречаться с ним, будучи слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе.
С первой же лекции профессор Карбышев начал прививать нам любовь к военно-инженерному делу. Он вдохновенно излагал историю этой дисциплины, с гордостью рассказывал о том, что великие русские ученые Яблочков и Сеченов, писатели Достоевский и Григорович, герои Порт-Артура Кондратенко и Рашевский, даже замечательный композитор Кюи получили военно-инженерное образование.
Слушатели академии всегда с большим интересом ожидали очередной встречи с профессором, восхищались его разносторонней культурой и поистине энциклопедическими знаниями в области военно-инженерного дела, которому он посвятил всю свою жизнь.
Когда Дмитрий Михайлович читал лекции и на память производил все выкладки и расчеты по фортификации и заграждениям, нам казалось, что он впитал в себя весь богатейший опыт военных инженеров...
Но я несколько отвлекся. Итак, у меня возникла мысль сделать подкоп под высоту. Начальника инженерных войск полковника С. Ф. Чепурова в штабе не оказалось, он находился в соединениях. На месте был только его помощник майор М. Д. Максимцов.
Мне всегда нравился этот офицер, его самообладание, манера держать себя просто и с достоинством, гибкий и трезвый ум, умение творчески подходить к решению задач.
И вот я вызвал Максимцова. Когда высокий худощавый майор вошел, я начал несколько издалека:
- Товарищ Максимцов, а не помните ли вы, как Иван Грозный брал Казань?
Майор удивленно посмотрел на меня, наверное, подумал: "Что это чудак генерал вдруг историю начал вспоминать". Потом встал, расправил гимнастерку и заговорил будто школьник на экзамене:
- Иван Грозный осадил Казань в тысяча пятьсот пятьдесят втором году. Потом совершил подкоп под стены Кремля, заложил туда пороховые бочки и взорвал. Через образовавшийся пролом ворвались войска и штурмом овладели крепостью.
Пригласил Максимцова к карте, напомнил, сколько крови мы пролили в боях за Зайцеву Гору и за прилегающие к ней деревни Фомино-1 и Фомино-2, какой ценой нам удалось зацепиться за южные скаты высоты 269,8, где сейчас держит оборону один из наших батальонов.
- Эти места я хорошо знаю, - заметил Максимцов. - Враг построил на высоте прочные дерево-земляные сооружения, а подходы к высоте прикрыл колючей проволокой и минными полями.
- Все правильно. Но хотел бы я знать, как вы посмотрите на то, если мы из района расположения нашего стрелкового батальона сделаем подкоп под оборону фашистов, взорвем дзоты, блиндажи и орудия со всей их прислугой, а затем заберем у врага высоту?
Майор ответил не сразу:
- Товарищ командующий, признаюсь, много раз я бывал на том участке, но думал об одном: как бы получше закрепиться, чтобы противник не сбросил батальон со скатов горы.
- Вот и плохо. А следовало бы подумать о том, как отобрать у противника эту проклятую высоту.
На том наша беседа закончилась. Я отпустил майора, но попросил, чтобы к семи часам утра он явился ко мне вместе с начальником инженерных войск полковником Чепуровым.
Утром они пришли. Лицо у Максимцова утомленное: видно, остаток ночи глаз не сомкнул.
Я повторил Чепурову то, о чем говорил вчера с Максимцовым. Мне казалось, что он, старый и опытный сапер, одобрит мою идею. Между тем Сергей Фаустович, как мне показалось, постарался уйти от прямого ответа. Он стал рассказывать, как ему, ефрейтору-саперу царской армии, в первую империалистическую войну довелось участвовать в подкопе под позиции немцев. Враг узнал об этом и повел встречный подкоп, чтобы захватить наших саперов. Правда, при встрече русские изловчились и взяли в плен вражеского офицера. Но идея подкопа провалилась.
Выслушав эту историю, я понял, что начальник инженерных войск скептически относится к моему плану.
Стараясь доказать Сергею Фаустовичу несостоятельность его суждений, я вспомнил кое-что из истории. Действительно, ни одна подобная операция не удавалась, если становилась известной противнику. Но, когда она проводилась скрытно, то ей всегда сопутствовал успех.
- Сейчас,-говорю Чепурову,- мы в обороне. Но придет пора, когда нам прикажут перейти в наступление. А начинать его из района высоты 269,8 наиболее выгодно.
Постепенно Чепуров стал смягчаться, как бы оттаивать. И мне было очень приятно, когда наконец Сергей Фаустович посмотрел на меня и усмехнулся:
- Ну что ж, Иван Васильевич. Пожалуй, попробуем. Старшим по осуществлению подкопа решили назначить Максимцова. Тут же Чепуров не преминул пошутить, посоветовав майору беречься, чтобы гитлеровцы его под землей в плен не взяли.
Началась подготовка подкопа. Командиры дивизий получили приказание подобрать солдат из числа бывших шахтеров и отправить их к Максимцову. А тем временем майор изучал оборону противника на высоте, знакомился с расположением огневых точек. Наши пулеметные расчеты и наблюдатели сообщили ему, где расположены вражеские дзоты, где артиллерия и блиндажи. Находясь в первой траншее, Максимцов наносил на карту крупного масштаба все, что видел глаз. А с наступлением темноты выползал и за передний край. Тщательное изучение вражеской обороны позволило майору выбрать наиболее удачное направление подкопа и место взрыва.
Когда уже почти вся подготовительная работа была проведена, стряслась беда. Противник совершил огневой налет по нашей первой траншее, и Максимцов был ранен. К счастью, ранение оказалось легким, и через несколько дней майор возвратился из медсанбата.
В тот же день он зашел ко мне и вручил план организации предстоящих работ, схему будущей шахты, расчеты, а также справку о потребном количестве людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
- Спасибо за приятную весть. Передайте благодарность всем, кто спасал Ясную Поляну.
Вместе с членом Военного совета армии К. Л. Сорокиным навестили могилу великого писателя, побывали в его усадьбе. Большие разрушения причинили гитлеровцы Ясной Поляне. Но героическими усилиями сотрудников толстовского мемориального музея и населения все же удалось спасти много ценнейших реликвий.
Под ударами войск 50-й армии один за другим падали вражеские гарнизоны. 17 декабря наши войска заняли Щекино и Алексин. Тула уже стала тылом нашей армии.
Крепость взлетает в воздух
Меня вызвал к телефону маршал Шапошников:
- Товарищ Болдин, поздравляем ваши войска и вас лично с успешным завершением Тульской операции. Мы тут, в Москве, высокого мнения о боевых делах пятидесятой армии. В связи с этим Ставка решила поручить вам и освобождение Калуги...
На какую-то долю минуты в трубке стало тихо, а затем снова послышался, как всегда спокойный, голос маршала:
- Иван Васильевич, голубчик мой, думаю, что вам не следует тратить много времени на подготовку. Мы рассматриваем Калужскую операцию как продолжение Тульской. Командующему фронтом Ставка уже сообщила свое решение. Следовательно, приступайте к выполнению приказа немедленно. Жду вашего звонка из Калуги, и чем быстрее, тем лучше...
А через некоторое время меня вызвал генерал Жуков. Он повторил приказ Ставки и поставил конкретную задачу - к исходу 18 декабря главными силами выйти на рубеж Поздняково - Столбово - Дроково. В последующем во взаимодействии с войсками 49-й армии овладеть Калугой.
Было ясно, что операция предстоит серьезная. Для нас Калуга имела немаловажное значение. Она располагалась в северо-западной излучине Оки, и овладение ею открывало путь войскам фронта для широкого наступления на запад. Значение города состояло еще и в том, что здесь скрещивались железнодорожная, шоссейные и грунтовые дороги.
Но Калуга являлась крепким орешком. Захватив ее, фашисты успели основательно укрепить рубежи рек Упа и Ока на подступах к городу. В самой Калуге противник умело использовал крутой берег Оки и каменные здания. Правда, войск здесь у него мало. Но гитлеровское командование рассчитывало вывести сюда потрепанные под Тулой части и подтянуть резервы.
Значит, все решают темпы наступления. Если врагу удастся оторваться от нас и выиграть время, то сбить его будет уже трудно. Надо постараться ворваться в Калугу на плечах отступающего противника.
Чтобы преследовать врага в высоком темпе, я создал подвижную группу, которую возглавил мой заместитель генерал-майор Попов. В состав группы вошли 154-я стрелковая, 112-я танковая, 31-я кавалерийская дивизии, Тульский рабочий полк, танковый батальон и две батареи гвардейского минометного дивизиона. Перед подвижной группой поставил задачу - не отрываясь от отступающего противника, выйти на подступы к Калуге и на рассвете 20 декабря ударом с юга овладеть городом. С юго-запада и юга маневр подвижной группы обеспечивала 290-я стрелковая дивизия, с севера - 258-я.
Немногим более чем за трое суток подвижная группа прошла около 90 километров и успешно выполнила первую часть поставленной задачи.
К сожалению, противник упорно сопротивлялся перед фронтом 49-й армии, и она выйти к городу не успела.
Поэтому рано утром 21 декабря подвижная группа генерала Попова одна пошла на штурм Калуги. Она атаковала город с трех направлений. Первыми в Калугу ворвались части 31-й кавалерийской дивизии. Потом с юго-восточной стороны через Оку переправились 473-й стрелковый полк 154-й стрелковой дивизии и подразделения 112-й танковой дивизии.
Оборонявшая Калугу 137-я пехотная дивизия противника, находящаяся в надежных укрытиях, встретила атакующие части огнем, остановила их и даже отрезала от переправ. Одновременно гитлеровцы стали спешно перебрасывать из Можайска в Калугу 20-ю танковую дивизию.
Стало совершенно ясно, что только силами подвижной группы Попова освободить город мы не сможем. Поэтому я приказал 217-й и 413-й стрелковым дивизиям, являвшимся левым крылом армии, охватить Калугу с юго-запада, а недавно переданной нам 340-й стрелковой дивизии заходить с северо-востока. К штурму города привлекались также части 258-й и 290-й стрелковых дивизий.
25 декабря основные силы армии подошли к Калуге и разбили кольцо окружения, в котором находилась подвижная группа.
В тот же день из штаба фронта мне передали следующее указание: "24 декабря в Ставке получены сведения, что калужским войскам противника отдан решительный приказ упорно сопротивляться и не сдавать Калугу.
Верховное Главнокомандование предупреждает о необходимости особой бдительности с нашей стороны. Нужно особенно энергично бить противника в Калуге, беспощадно уничтожать его, не допускать никакой уступки и не отдавать врагу ни одного квартала. Наоборот, нужно приложить все усилия, чтобы разгромить противника в Калуге".
Действительно, обороняется противник упорно. Бой идет за каждый дом, за каждую улицу. В ночь на 30 декабря после мощного огневого налета войска армии перешли в решительное наступление и к 11 часам полностью овладели городом.
В боях за Калугу бойцы армии проявили мужество и отвагу, а командиры возросшее мастерство, умение маневрировать и четко взаимодействовать в сложной обстановке.
В честь победы войск 50-й армии Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин прислал нам телеграмму, в которой тепло поздравил освободителей Калуги и пожелал им дальнейших успехов в бою с немецко-фашистскими захватчиками.
Новый военный 1942 год мы встречали в древнем русском городе, с именем которого связано так много замечательных событий в истории нашего народа.
Летом 1942 года, отказавшись от мысли захватить Москву, гитлеровское верховное командование сосредоточило свои усилия на южном крыле советско-германского фронта.
Развернулась ожесточенная битва в нижнем течении Дона. Враг рвался к Волге и на Кавказ.
Соединения 50-й армии в то время проводили ряд частных боев, имевших целью сковать силы противостоящего противника, помешать ему перебрасывать войска с этого участка на юг.
Часто, рассматривая карту, занимавшую чуть не всю стену, я раздумывал о предстоящих нам наступательных операциях, и всякий раз при этом взгляд мой останавливался на высоте с отметкой 269,8, что расположилась вблизи Зайцевой Горы. Высота находилась на пути к Варшавскому шоссе и являлась ключевой позицией на этом участке. Захват ее сулил нам выгоды в будущем.
Несколько наших попыток взять ее с ходу не увенчались успехом. Прекрасно понимая значение высоты, противник основательно ее укрепил. Было ясно, что при переходе наших войск в наступление бой за нее потребует больших жертв и времени.
Я ломал голову, стараясь придумать способ взять высоту заблаговременно и с меньшими потерями. И однажды у меня мелькнула мысль: а что, если сделать под высоту подкоп и мощным взрывом уничтожить засевших там гитлеровцев? Решил поделиться своими раздумьями со специалистами инженерного дела.
Должен сказать, что я всегда с уважением относился к военным инженерам. Такое отношение к ним воспитал у меня один из любимых моих учителей генерал-лейтенант Д. М. Карбышев. Мне посчастливилось частенько встречаться с ним, будучи слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе.
С первой же лекции профессор Карбышев начал прививать нам любовь к военно-инженерному делу. Он вдохновенно излагал историю этой дисциплины, с гордостью рассказывал о том, что великие русские ученые Яблочков и Сеченов, писатели Достоевский и Григорович, герои Порт-Артура Кондратенко и Рашевский, даже замечательный композитор Кюи получили военно-инженерное образование.
Слушатели академии всегда с большим интересом ожидали очередной встречи с профессором, восхищались его разносторонней культурой и поистине энциклопедическими знаниями в области военно-инженерного дела, которому он посвятил всю свою жизнь.
Когда Дмитрий Михайлович читал лекции и на память производил все выкладки и расчеты по фортификации и заграждениям, нам казалось, что он впитал в себя весь богатейший опыт военных инженеров...
Но я несколько отвлекся. Итак, у меня возникла мысль сделать подкоп под высоту. Начальника инженерных войск полковника С. Ф. Чепурова в штабе не оказалось, он находился в соединениях. На месте был только его помощник майор М. Д. Максимцов.
Мне всегда нравился этот офицер, его самообладание, манера держать себя просто и с достоинством, гибкий и трезвый ум, умение творчески подходить к решению задач.
И вот я вызвал Максимцова. Когда высокий худощавый майор вошел, я начал несколько издалека:
- Товарищ Максимцов, а не помните ли вы, как Иван Грозный брал Казань?
Майор удивленно посмотрел на меня, наверное, подумал: "Что это чудак генерал вдруг историю начал вспоминать". Потом встал, расправил гимнастерку и заговорил будто школьник на экзамене:
- Иван Грозный осадил Казань в тысяча пятьсот пятьдесят втором году. Потом совершил подкоп под стены Кремля, заложил туда пороховые бочки и взорвал. Через образовавшийся пролом ворвались войска и штурмом овладели крепостью.
Пригласил Максимцова к карте, напомнил, сколько крови мы пролили в боях за Зайцеву Гору и за прилегающие к ней деревни Фомино-1 и Фомино-2, какой ценой нам удалось зацепиться за южные скаты высоты 269,8, где сейчас держит оборону один из наших батальонов.
- Эти места я хорошо знаю, - заметил Максимцов. - Враг построил на высоте прочные дерево-земляные сооружения, а подходы к высоте прикрыл колючей проволокой и минными полями.
- Все правильно. Но хотел бы я знать, как вы посмотрите на то, если мы из района расположения нашего стрелкового батальона сделаем подкоп под оборону фашистов, взорвем дзоты, блиндажи и орудия со всей их прислугой, а затем заберем у врага высоту?
Майор ответил не сразу:
- Товарищ командующий, признаюсь, много раз я бывал на том участке, но думал об одном: как бы получше закрепиться, чтобы противник не сбросил батальон со скатов горы.
- Вот и плохо. А следовало бы подумать о том, как отобрать у противника эту проклятую высоту.
На том наша беседа закончилась. Я отпустил майора, но попросил, чтобы к семи часам утра он явился ко мне вместе с начальником инженерных войск полковником Чепуровым.
Утром они пришли. Лицо у Максимцова утомленное: видно, остаток ночи глаз не сомкнул.
Я повторил Чепурову то, о чем говорил вчера с Максимцовым. Мне казалось, что он, старый и опытный сапер, одобрит мою идею. Между тем Сергей Фаустович, как мне показалось, постарался уйти от прямого ответа. Он стал рассказывать, как ему, ефрейтору-саперу царской армии, в первую империалистическую войну довелось участвовать в подкопе под позиции немцев. Враг узнал об этом и повел встречный подкоп, чтобы захватить наших саперов. Правда, при встрече русские изловчились и взяли в плен вражеского офицера. Но идея подкопа провалилась.
Выслушав эту историю, я понял, что начальник инженерных войск скептически относится к моему плану.
Стараясь доказать Сергею Фаустовичу несостоятельность его суждений, я вспомнил кое-что из истории. Действительно, ни одна подобная операция не удавалась, если становилась известной противнику. Но, когда она проводилась скрытно, то ей всегда сопутствовал успех.
- Сейчас,-говорю Чепурову,- мы в обороне. Но придет пора, когда нам прикажут перейти в наступление. А начинать его из района высоты 269,8 наиболее выгодно.
Постепенно Чепуров стал смягчаться, как бы оттаивать. И мне было очень приятно, когда наконец Сергей Фаустович посмотрел на меня и усмехнулся:
- Ну что ж, Иван Васильевич. Пожалуй, попробуем. Старшим по осуществлению подкопа решили назначить Максимцова. Тут же Чепуров не преминул пошутить, посоветовав майору беречься, чтобы гитлеровцы его под землей в плен не взяли.
Началась подготовка подкопа. Командиры дивизий получили приказание подобрать солдат из числа бывших шахтеров и отправить их к Максимцову. А тем временем майор изучал оборону противника на высоте, знакомился с расположением огневых точек. Наши пулеметные расчеты и наблюдатели сообщили ему, где расположены вражеские дзоты, где артиллерия и блиндажи. Находясь в первой траншее, Максимцов наносил на карту крупного масштаба все, что видел глаз. А с наступлением темноты выползал и за передний край. Тщательное изучение вражеской обороны позволило майору выбрать наиболее удачное направление подкопа и место взрыва.
Когда уже почти вся подготовительная работа была проведена, стряслась беда. Противник совершил огневой налет по нашей первой траншее, и Максимцов был ранен. К счастью, ранение оказалось легким, и через несколько дней майор возвратился из медсанбата.
В тот же день он зашел ко мне и вручил план организации предстоящих работ, схему будущей шахты, расчеты, а также справку о потребном количестве людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37