— Прости меня, Чарли. Пожалуйста, прости…
Этой ночью (Трэйс решил, что это могла быть только та же самая ночь, поскольку дом был тем же самым — на горе в Родосе), когда город спал, а в невероятно ясном небе бриллиантово — ярко сверкали звезды, Амира тайком прокралась в комнату и разбудила его. С трудом проснувшись, он понял, что его кресло наклонено назад под углом в сорок пять градусов. Трэйс слегка испугался, но затем, узнав запах ее духов, почувствовав прикосновение губ ко лбу, понял, кто это.
Она зажгла крошечную масляную лампу, подкатила кресло к открытому окну, через которое в комнату струился теплый ночной воздух.
— Поешь, — Перед ним была миска с крупными кусками мяса в густой подливке. — Они хотят, чтобы ты чувствовал слабость, а я хочу сохранить твои силы. И постарайся не глотать таблетки, которые завтра даст тебе Деккер. Ты всегда можешь сделать вид, что еще спишь, или просто ничего не соображаешь — и затолкнуть таблетки за щеку, а потом как-нибудь избавиться от них.
Умоляю тебя только об одном: как бы хорошо ты себя ни чувствовал, не пытайся одолеть его! Ты должен пообещать мне это, Чарли!
"Да, " — сжал он ей руку, глотая суп, которым она принялась кормить его с ложки. О, да, конечно же он обещает, что не будет пытаться одолеть Деккера.
Уж это действительно смеху подобно! Да он сейчас не только Деккера, но и щенка слепого не смог бы одолеть! И, тем не менее, дела обстояли не так плохо, как могли бы. В перспективе, конечно. Да, он все еще медлителен, все еще с трудом соображает, все еще неловок, но, по крайней мере, все пять его чувств сейчас борются с наркотиком и борются отчаянно.
— Хочешь немного размяться? Как ты думаешь, а говорить сможешь?
Два пожатия. Шутит она, что ли? Но, с другой стороны… одно пожатие. «Возможно».
Амира помогла ему подняться, осторожно положив его левую руку себе на плечи и приняв на себя всю тяжесть его тела. Неплохо, совсем неплохо! Затем они, спотыкаясь, начали ходить взад и вперед по комнате, до тех пор, пока все тело не закололо и не защипало. Тогда он просигналил: "Нет, достаточно! " и она усадила его обратно в кресло.
— Деккер спит, — прошептала она. — Спит как убитый и храпит как свинья. Да он и ЕСТЬ самая настоящая свинья! Он… он вернулся вдрызг пьяный, и с минуту или две мне казалось, что он изнасилует меня, пока, наконец, этот мерзавец не понял, что ничего не выйдет.
Трэйс медленно повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Крохотная лампа почти не давала света, и все же… не синяк ли это у нее под глазом? Она быстро отвернулась, а в следующий момент уже потянулась и прикрутила фитиль лампы. Комната погрузилась в почти полную темноту.
— А теперь тебе лучше поспать, Чарли. Если, конечно, сможешь уснуть. И помни: даже не пытайся связываться с Деккером или совершить какую-нибудь глупость в этом роде. Он настоящий мерзавец, и ему доставит огромное удовольствие поизмываться над тобой.
Она опять поцеловала его в лоб, кресло снова отклонилось назад, а когда вышла из комнаты, медленно растаял и запах ее духов.
Перед тем как снова заснуть, Трэйс еще долго сидел откинувшись назад в тишине, пристально разглядывая звезды за окном…
А затем наступило утро.
— Ну и как сегодня наша спящая красавица? — Шаркающие шаги толстяка послышались совсем рядом. — Проснулся уже, Чарли, малыш?
Трэйс сидел с закрытыми глазами и запрокинув голову, хотя, на самом деле, проснулся уже довольно давно и просто сидел, слушая как Амира и Деккер просыпаются, встают, начинают ходить по дому.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! — Почувствовав шлепки пухлых ладоней Деккера на щеках, Трэйс наконец открыл глаза. Деккер тут же отступил назад, удивленно вытаращившись, и сразу стало видно, что глаза у него с похмелья налиты кровью. Похоже, вчера он набрался что надо! И тут Трэйс принялся на чем свет стоит ругать себя. Здорово ли он себя выдал? Полностью? Может, и нет. Он снова запрокинул голову назад и медленно закрыл глаза.
— Минуточку… — прохрипел Деккер. В голосе его слышалось подозрение. Он подошел ближе, взял Трэйса за подбородок и принялся трясти его до тех пор, пока Трэйс снова не приоткрыл затуманенные глаза. — Ага! — наконец улыбнулся ему Деккер. — Просто реакция, вот и все. Похоже, грубовато я тебя разбудил, Чарли?
Затем Деккер усадил его прямо, и только тогда Трэйс наконец позволил себе «полностью проснуться».
— Сейчас сделаем пи-пи, — скорчив недовольную рожу, пробурчал толстяк. Но Трэйс вынужден был признаться себе, что идея совсем неплохая. — А потом побреем щечки, а то ты зарос как хорьковая задница, и, наконец, пойдем купи-купи, чтоб ты у нас был не такой вонючий. Ну, кто у нас мальчик-везунчик, а?
"ТЫ, — подумал Трэйс. — Жаль, что бритва, которой ты собираешься меня обрабатывать, не у меня в руке!
Но тут Деккер снова взглянул на него с подозрением.
— Знаешь, малыш, что-то ты подозрительно хорошо выглядишь. Наверное, сегодня мы чуточку увеличим дозу. Ага, думаю, сегодня наш малыш Чарли скушает аж три пилюлечки. Чтобы ни о чем не волноваться, верно?
Руки Трэйса лежали на подлокотниках кресла. Он стиснул их так, что у него даже побелели костяшки пальцев. Слова толстяка прозвучали громко и отчетливо. Трэйс чувствовал запах цветов из сада и аромат кофе, доносившийся с кухни. Зрение его тоже практически вернулось в норму, а пощечины Деккера снова, как и раньше, ощущались оскорблением.
Да, эти пощечины были издевательством и пыткой…
В этот момент в комнату вошла Амира с подносом, на котором стояла тарелка с завтраком и дымящиеся кружки с кофе — и тут Трэйс увидел, что она в черных очках. Однако даже они не могли скрыть синяка, пышно расцветшего под ее правым глазом.
— УБЛЮДОК! — громко прошипел Трэйс. Ругательство вырвалось у него совершенно непроизвольно и в самый неподходящий момент.
У Деккера буквально отвалилась нижняя челюсть.
— Что? — Он растерянно переводил взгляд с Трэйса на Амиру и обратно на Трэйса. — Ах ты паршивый…! — Потом обратился к Амире: — Ты слышала? Этот маленький говнюк обозвал меня… — Он навис над Трэйсом, занося для удара открытую ладонь.
Амира как-то ухитрилась вклиниться между Деккером и его жертвой, не уронив подноса.
— Сам виноват! — огрызнулась она на Деккера. — Он же втюрился в меня, ты что — забыл? Ведь это была моя работа — влюбить его в себя. Он и сейчас от меня без памяти, а тут увидел мой фингал. Если Хумени узнает, кто меня ударил, поверь, ты заплатишь за это. Но еще круче тебе придется, если он узнает, что ты ударил Трэйса…
Деккер медленно выпрямился и повернулся к ней.
— Советую тебе, малышка, держать язычок за зубами. Ты не скажешь Хумени ни слова, поняла? — Он сделал шаг по направлению к ней, вытянул руку и взял с подноса кружку с кофе. — Кстати, ты ведь спала с этим сопляком, верно? Так чего же тогда ты передо мной строила из себя недотрогу, а?
— Мне заплачено за то, чтобы я соблазнила Трэйса! — огрызнулась она.
— Вон оно что! — Лицо Деккера стало расплываться в жирной омерзительной ухмылке. — Так чего ж ты сразу не сказала? Я ведь тоже могу заплатить.
— Нет, не можешь, — скривилась она, отворачиваясь. — Даже будь у тебя ключи от Форт-Нокса!
После этого настало время туалетных испытаний Трэйса. Деккер обращался с ним не больно-то нежно и Трэйс был уверен, что толстяк брея его, нарочно порезал ему подбородок. Но, что еще хуже, во время купания Деккер чуть было не утопил его.
Но в конце концов все кончилось.
После этого ему был предложен более чем скромный завтрак, а за ним — таблетки. Причем три. Одна все-таки угодила ему в желудок, смытая туда лимонадом, в то время как толстяк массировал ему горло. Зато остальные две…
Трэйс ухитрился загнать таблетки под язык, а чуть позже выплюнул их в горшок с кактусом. Но и одной, которую он проглотил, оказалось достаточно, чтобы снова отключить его…
… От самолета остались очень смутные воспоминания…
… А потом — его уже катят по бетону взлетного поля в Тель-Авиве. Вокруг множество солдат в серо-зеленой форме и форменных кепи с длинными плоскими козырьками, и у каждого в руках автомат. Солнце обжигает кисти безвольно лежащих на подлокотниках кресла рук. И заклинание Сола Гоковски — эхом отдающееся в самых дальних уголках его мозга.
… В такси: его голова лежит на коленях Амиры. Деккер на переднем сидении дает указания водителю.
… В машине «скорой помощи»: он лежит на спине на носилках, а рядом с ним сидит Амира и держит его за руку. Но на сей раз он больше не заснул. А продолжал бодрствовать и понемногу мысленно обследовать себя.
Он понял, что неподвижен как бревно, но органы чувств более-менее в порядке. Он был слаб, словно котенок и, тем не менее, буквально горел жаждой решительных действий. Он не мог точно сказать, КАК он себя чувствует, но знал, что довольно долго пребывал в полной неподвижности. А может ли он говорить? Проверить это было очень просто.
Амира сидела, опустив голову и закрыв глаза. Она привалилась плечом к борту скорой, лицо ее было осунувшимся и усталым. Видимо, ей пришлось немало пережить.
Трэйс сумел без особого труда немного приподнять голову и внимательно оглядел внутреннее пространство машины. Фургон был довольно просторным, находились в нем только он и Амира. За толстой из темного стекла перегородкой, отделявшей их от кабины водителя, виднелся Деккер, он вел машину. Рядом с перегородкой в специальном держателе висел телефон для переговоров с водителем. Переключатель стоял в положении «выключено».
— Амира! — каркнул Трэйс. — Эй… Амира!
Она тут же открыла глаза и взглянула на него.
— Чарли! — Девушка бросила опасливый взгляд на Деккера, затем снова перевела глаза на Трэйса и попыталась улыбнуться. — Как ты себя чувствуешь?
Трэйс попытался было сказать «омерзительно», но его язык больше всего походил на кусок шершавой резины, и он ограничился словом «Худо».
— Я тоже, — сказала она.
Он чуть переменил позу — маневр, потребовавший много усилий и значительной концентрации, потом спросил:
— Где.. ?
— Где мы? На пути в Дженин. Там нас ждут Хумени и твои «братья», которых туда привезут другие люди Хумени, похитившие их так же, как и тебя.
— Откуда ты… эээ!… все это знаешь?
Трэйс ощущал омерзительный привкус во рту. Но слова давались ему теперь гораздо легче, а мозг и тело начали функционировать намного быстрее, чем за все время, прошедшее с момента того, первого ее укола.
— Джордж Хумени никогда ничего никому не рассказывает, — ответила она. —
Так что все это — исключительно плод моих умозаключений. Мне было велено обольстить тебя в Лондоне, в то время как Хумени параллельно старался оказать на тебя давление. Потом, решив ненадолго уехать из Лондона, ты бы отправился вместе со мной в Израиль, а там — в Дженин. Купив тур на Карпатос, ты изрядно облегчил задачу ему, но одновременно усложнил ее мне, поскольку оставалось меньше времени на твое обольщение. Я должна была заставить тебя изменить планы. В тот день, когда ты отправился в горы, в монастырь Гоковски, мне пришла бы «телеграмма» от отца, о том, что он заболел и просит меня немедленно приехать. Я, конечно, ужасно разволновалась бы и обратилась к тебе за помощью, а ты, само собой, согласился сопровождать меня домой — естественно, в Дженин. А Деккер … Если бы ты не увлекся мной, он получил инструкции помочь мне заманить тебя в Израиль любым другим способом. И ему тоже был сообщен конечный пункт твоего путешествия — Дженин.
Когда Хумени вышел на меня в Лондоне и отдал свои указания, я тут же связалась с отцом, который сообщил мне, что чудовище велело ему подготовить дом в Дженине — достаточно большой для размещения по меньшей мере двенадцати человек. То есть самого Хумени, Деккера, Клейна, моего отца и меня, а также семерых других. Кроме того, по его словам, с ним связывался Каструни и сообщил, что «греческий родственник» уже похищен.
— Греческий родственник? — Теперь, если пока не тело, то мозг Трэйса начал работать с обычной быстротой. — Греческий сын Хумени?
— Именно. Каструни долгое время держал его под наблюдением и, когда тот внезапно исчез…
— Это послужило для вашей группы сигналом, что все скоро начнется, да?
Трэйс быстро прикинул в уме.
— Итак, получается, что в Дженине будет Хумени с пятью подручными против трех похищенных зомби, девушки и старика! Хорошенький расклад.
— Конечно, ничего хорошего. Это дает чудовищу явное преимущество — по крайней мере, Хумени так считает. Именно это нам и нужно. Чтобы ему казалось, будто он уже у цели.
— Но ведь тогда он и впрямь будет почти у цели!
— Даже близко не окажется, — Амира покачала головой. — Я не знаю всего, Чарли, но одно мне известно точно: покончить с ним можно только в Хоразине, и поэтому мы будем играть по правилам Хумени до тех пор, пока не окажемся там.
Трэйс тоже покачал головой, хотя и довольно слабо.
— Все равно остаются вещи, которых я просто не понимаю, — сказал он. — И очень много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Этой ночью (Трэйс решил, что это могла быть только та же самая ночь, поскольку дом был тем же самым — на горе в Родосе), когда город спал, а в невероятно ясном небе бриллиантово — ярко сверкали звезды, Амира тайком прокралась в комнату и разбудила его. С трудом проснувшись, он понял, что его кресло наклонено назад под углом в сорок пять градусов. Трэйс слегка испугался, но затем, узнав запах ее духов, почувствовав прикосновение губ ко лбу, понял, кто это.
Она зажгла крошечную масляную лампу, подкатила кресло к открытому окну, через которое в комнату струился теплый ночной воздух.
— Поешь, — Перед ним была миска с крупными кусками мяса в густой подливке. — Они хотят, чтобы ты чувствовал слабость, а я хочу сохранить твои силы. И постарайся не глотать таблетки, которые завтра даст тебе Деккер. Ты всегда можешь сделать вид, что еще спишь, или просто ничего не соображаешь — и затолкнуть таблетки за щеку, а потом как-нибудь избавиться от них.
Умоляю тебя только об одном: как бы хорошо ты себя ни чувствовал, не пытайся одолеть его! Ты должен пообещать мне это, Чарли!
"Да, " — сжал он ей руку, глотая суп, которым она принялась кормить его с ложки. О, да, конечно же он обещает, что не будет пытаться одолеть Деккера.
Уж это действительно смеху подобно! Да он сейчас не только Деккера, но и щенка слепого не смог бы одолеть! И, тем не менее, дела обстояли не так плохо, как могли бы. В перспективе, конечно. Да, он все еще медлителен, все еще с трудом соображает, все еще неловок, но, по крайней мере, все пять его чувств сейчас борются с наркотиком и борются отчаянно.
— Хочешь немного размяться? Как ты думаешь, а говорить сможешь?
Два пожатия. Шутит она, что ли? Но, с другой стороны… одно пожатие. «Возможно».
Амира помогла ему подняться, осторожно положив его левую руку себе на плечи и приняв на себя всю тяжесть его тела. Неплохо, совсем неплохо! Затем они, спотыкаясь, начали ходить взад и вперед по комнате, до тех пор, пока все тело не закололо и не защипало. Тогда он просигналил: "Нет, достаточно! " и она усадила его обратно в кресло.
— Деккер спит, — прошептала она. — Спит как убитый и храпит как свинья. Да он и ЕСТЬ самая настоящая свинья! Он… он вернулся вдрызг пьяный, и с минуту или две мне казалось, что он изнасилует меня, пока, наконец, этот мерзавец не понял, что ничего не выйдет.
Трэйс медленно повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Крохотная лампа почти не давала света, и все же… не синяк ли это у нее под глазом? Она быстро отвернулась, а в следующий момент уже потянулась и прикрутила фитиль лампы. Комната погрузилась в почти полную темноту.
— А теперь тебе лучше поспать, Чарли. Если, конечно, сможешь уснуть. И помни: даже не пытайся связываться с Деккером или совершить какую-нибудь глупость в этом роде. Он настоящий мерзавец, и ему доставит огромное удовольствие поизмываться над тобой.
Она опять поцеловала его в лоб, кресло снова отклонилось назад, а когда вышла из комнаты, медленно растаял и запах ее духов.
Перед тем как снова заснуть, Трэйс еще долго сидел откинувшись назад в тишине, пристально разглядывая звезды за окном…
А затем наступило утро.
— Ну и как сегодня наша спящая красавица? — Шаркающие шаги толстяка послышались совсем рядом. — Проснулся уже, Чарли, малыш?
Трэйс сидел с закрытыми глазами и запрокинув голову, хотя, на самом деле, проснулся уже довольно давно и просто сидел, слушая как Амира и Деккер просыпаются, встают, начинают ходить по дому.
Шлеп! Шлеп! Шлеп! — Почувствовав шлепки пухлых ладоней Деккера на щеках, Трэйс наконец открыл глаза. Деккер тут же отступил назад, удивленно вытаращившись, и сразу стало видно, что глаза у него с похмелья налиты кровью. Похоже, вчера он набрался что надо! И тут Трэйс принялся на чем свет стоит ругать себя. Здорово ли он себя выдал? Полностью? Может, и нет. Он снова запрокинул голову назад и медленно закрыл глаза.
— Минуточку… — прохрипел Деккер. В голосе его слышалось подозрение. Он подошел ближе, взял Трэйса за подбородок и принялся трясти его до тех пор, пока Трэйс снова не приоткрыл затуманенные глаза. — Ага! — наконец улыбнулся ему Деккер. — Просто реакция, вот и все. Похоже, грубовато я тебя разбудил, Чарли?
Затем Деккер усадил его прямо, и только тогда Трэйс наконец позволил себе «полностью проснуться».
— Сейчас сделаем пи-пи, — скорчив недовольную рожу, пробурчал толстяк. Но Трэйс вынужден был признаться себе, что идея совсем неплохая. — А потом побреем щечки, а то ты зарос как хорьковая задница, и, наконец, пойдем купи-купи, чтоб ты у нас был не такой вонючий. Ну, кто у нас мальчик-везунчик, а?
"ТЫ, — подумал Трэйс. — Жаль, что бритва, которой ты собираешься меня обрабатывать, не у меня в руке!
Но тут Деккер снова взглянул на него с подозрением.
— Знаешь, малыш, что-то ты подозрительно хорошо выглядишь. Наверное, сегодня мы чуточку увеличим дозу. Ага, думаю, сегодня наш малыш Чарли скушает аж три пилюлечки. Чтобы ни о чем не волноваться, верно?
Руки Трэйса лежали на подлокотниках кресла. Он стиснул их так, что у него даже побелели костяшки пальцев. Слова толстяка прозвучали громко и отчетливо. Трэйс чувствовал запах цветов из сада и аромат кофе, доносившийся с кухни. Зрение его тоже практически вернулось в норму, а пощечины Деккера снова, как и раньше, ощущались оскорблением.
Да, эти пощечины были издевательством и пыткой…
В этот момент в комнату вошла Амира с подносом, на котором стояла тарелка с завтраком и дымящиеся кружки с кофе — и тут Трэйс увидел, что она в черных очках. Однако даже они не могли скрыть синяка, пышно расцветшего под ее правым глазом.
— УБЛЮДОК! — громко прошипел Трэйс. Ругательство вырвалось у него совершенно непроизвольно и в самый неподходящий момент.
У Деккера буквально отвалилась нижняя челюсть.
— Что? — Он растерянно переводил взгляд с Трэйса на Амиру и обратно на Трэйса. — Ах ты паршивый…! — Потом обратился к Амире: — Ты слышала? Этот маленький говнюк обозвал меня… — Он навис над Трэйсом, занося для удара открытую ладонь.
Амира как-то ухитрилась вклиниться между Деккером и его жертвой, не уронив подноса.
— Сам виноват! — огрызнулась она на Деккера. — Он же втюрился в меня, ты что — забыл? Ведь это была моя работа — влюбить его в себя. Он и сейчас от меня без памяти, а тут увидел мой фингал. Если Хумени узнает, кто меня ударил, поверь, ты заплатишь за это. Но еще круче тебе придется, если он узнает, что ты ударил Трэйса…
Деккер медленно выпрямился и повернулся к ней.
— Советую тебе, малышка, держать язычок за зубами. Ты не скажешь Хумени ни слова, поняла? — Он сделал шаг по направлению к ней, вытянул руку и взял с подноса кружку с кофе. — Кстати, ты ведь спала с этим сопляком, верно? Так чего же тогда ты передо мной строила из себя недотрогу, а?
— Мне заплачено за то, чтобы я соблазнила Трэйса! — огрызнулась она.
— Вон оно что! — Лицо Деккера стало расплываться в жирной омерзительной ухмылке. — Так чего ж ты сразу не сказала? Я ведь тоже могу заплатить.
— Нет, не можешь, — скривилась она, отворачиваясь. — Даже будь у тебя ключи от Форт-Нокса!
После этого настало время туалетных испытаний Трэйса. Деккер обращался с ним не больно-то нежно и Трэйс был уверен, что толстяк брея его, нарочно порезал ему подбородок. Но, что еще хуже, во время купания Деккер чуть было не утопил его.
Но в конце концов все кончилось.
После этого ему был предложен более чем скромный завтрак, а за ним — таблетки. Причем три. Одна все-таки угодила ему в желудок, смытая туда лимонадом, в то время как толстяк массировал ему горло. Зато остальные две…
Трэйс ухитрился загнать таблетки под язык, а чуть позже выплюнул их в горшок с кактусом. Но и одной, которую он проглотил, оказалось достаточно, чтобы снова отключить его…
… От самолета остались очень смутные воспоминания…
… А потом — его уже катят по бетону взлетного поля в Тель-Авиве. Вокруг множество солдат в серо-зеленой форме и форменных кепи с длинными плоскими козырьками, и у каждого в руках автомат. Солнце обжигает кисти безвольно лежащих на подлокотниках кресла рук. И заклинание Сола Гоковски — эхом отдающееся в самых дальних уголках его мозга.
… В такси: его голова лежит на коленях Амиры. Деккер на переднем сидении дает указания водителю.
… В машине «скорой помощи»: он лежит на спине на носилках, а рядом с ним сидит Амира и держит его за руку. Но на сей раз он больше не заснул. А продолжал бодрствовать и понемногу мысленно обследовать себя.
Он понял, что неподвижен как бревно, но органы чувств более-менее в порядке. Он был слаб, словно котенок и, тем не менее, буквально горел жаждой решительных действий. Он не мог точно сказать, КАК он себя чувствует, но знал, что довольно долго пребывал в полной неподвижности. А может ли он говорить? Проверить это было очень просто.
Амира сидела, опустив голову и закрыв глаза. Она привалилась плечом к борту скорой, лицо ее было осунувшимся и усталым. Видимо, ей пришлось немало пережить.
Трэйс сумел без особого труда немного приподнять голову и внимательно оглядел внутреннее пространство машины. Фургон был довольно просторным, находились в нем только он и Амира. За толстой из темного стекла перегородкой, отделявшей их от кабины водителя, виднелся Деккер, он вел машину. Рядом с перегородкой в специальном держателе висел телефон для переговоров с водителем. Переключатель стоял в положении «выключено».
— Амира! — каркнул Трэйс. — Эй… Амира!
Она тут же открыла глаза и взглянула на него.
— Чарли! — Девушка бросила опасливый взгляд на Деккера, затем снова перевела глаза на Трэйса и попыталась улыбнуться. — Как ты себя чувствуешь?
Трэйс попытался было сказать «омерзительно», но его язык больше всего походил на кусок шершавой резины, и он ограничился словом «Худо».
— Я тоже, — сказала она.
Он чуть переменил позу — маневр, потребовавший много усилий и значительной концентрации, потом спросил:
— Где.. ?
— Где мы? На пути в Дженин. Там нас ждут Хумени и твои «братья», которых туда привезут другие люди Хумени, похитившие их так же, как и тебя.
— Откуда ты… эээ!… все это знаешь?
Трэйс ощущал омерзительный привкус во рту. Но слова давались ему теперь гораздо легче, а мозг и тело начали функционировать намного быстрее, чем за все время, прошедшее с момента того, первого ее укола.
— Джордж Хумени никогда ничего никому не рассказывает, — ответила она. —
Так что все это — исключительно плод моих умозаключений. Мне было велено обольстить тебя в Лондоне, в то время как Хумени параллельно старался оказать на тебя давление. Потом, решив ненадолго уехать из Лондона, ты бы отправился вместе со мной в Израиль, а там — в Дженин. Купив тур на Карпатос, ты изрядно облегчил задачу ему, но одновременно усложнил ее мне, поскольку оставалось меньше времени на твое обольщение. Я должна была заставить тебя изменить планы. В тот день, когда ты отправился в горы, в монастырь Гоковски, мне пришла бы «телеграмма» от отца, о том, что он заболел и просит меня немедленно приехать. Я, конечно, ужасно разволновалась бы и обратилась к тебе за помощью, а ты, само собой, согласился сопровождать меня домой — естественно, в Дженин. А Деккер … Если бы ты не увлекся мной, он получил инструкции помочь мне заманить тебя в Израиль любым другим способом. И ему тоже был сообщен конечный пункт твоего путешествия — Дженин.
Когда Хумени вышел на меня в Лондоне и отдал свои указания, я тут же связалась с отцом, который сообщил мне, что чудовище велело ему подготовить дом в Дженине — достаточно большой для размещения по меньшей мере двенадцати человек. То есть самого Хумени, Деккера, Клейна, моего отца и меня, а также семерых других. Кроме того, по его словам, с ним связывался Каструни и сообщил, что «греческий родственник» уже похищен.
— Греческий родственник? — Теперь, если пока не тело, то мозг Трэйса начал работать с обычной быстротой. — Греческий сын Хумени?
— Именно. Каструни долгое время держал его под наблюдением и, когда тот внезапно исчез…
— Это послужило для вашей группы сигналом, что все скоро начнется, да?
Трэйс быстро прикинул в уме.
— Итак, получается, что в Дженине будет Хумени с пятью подручными против трех похищенных зомби, девушки и старика! Хорошенький расклад.
— Конечно, ничего хорошего. Это дает чудовищу явное преимущество — по крайней мере, Хумени так считает. Именно это нам и нужно. Чтобы ему казалось, будто он уже у цели.
— Но ведь тогда он и впрямь будет почти у цели!
— Даже близко не окажется, — Амира покачала головой. — Я не знаю всего, Чарли, но одно мне известно точно: покончить с ним можно только в Хоразине, и поэтому мы будем играть по правилам Хумени до тех пор, пока не окажемся там.
Трэйс тоже покачал головой, хотя и довольно слабо.
— Все равно остаются вещи, которых я просто не понимаю, — сказал он. — И очень много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46