Он давно забросил учебники, перестал сдавать экзамены и наслаждался всем, чем соглашалась его порадовать жизнь: с увлечением играл в поло, ухаживал за хорошенькими девушками, танцевал. Не отставал от него и его друг Альберто, но экзамены Альберто все же сдавал: он был обручен, Бренда, его невеста, ждала окончания учебы, и он не мог обмануть ожиданий девушки. Однако Хуан Карлос отговаривал друга от женитьбы, не видя в ней большого проку. Сейчас он был без ума от красотки-смугляночки, с которой познакомился в парке.
– Чудо природы, – твердил он Альберто. – Открытая, доверчивая, искренняя. Представляешь, даже целоваться не умеет… Будет забавно… И глаза… красивее на свете нет…
– Глаза действительно красивые, – соглашался Альберто, – но вот насчет остального… Ее подружка, скажем прямо, очень даже себе на уме, и очень скоро ты убедишься, что и твоя Мария тоже.
– Да что ты! Она само простодушие, сама естественность! С ней я просто отдыхаю душой.
И Хуан Карлос действительно просто отдыхал с Марией. Вырос он без матери, и хотя отец никогда не был особенно суров с сыном, он видел в нем прежде всего наследника дель Вильяров, а значит, заботился о его образовании, воспитании, был часто очень требователен, придирчив. Лорена тоже ни на секунду не забывала, что она – дель Вильяр. Она страстно и неукоснительно соблюдала все тонкости правил хорошего тона, только в них и видела смысл жизни, и оценивала все только с этих позиций. Дома Хуан Карлос чувствовал себя зачастую чужим и одиноким. Зато Мария расцветала от одного только его взгляда, и как была при этом хороша! Рядом с ней он чувствовал себя всемогущим: он все знал, все мог, все умел. Мария дарила ему душевный покой и счастье. И он хотел только одного – быть с ней.
– Неужели я и вправду нравлюсь тебе, Хуан Карлос? – спрашивала она. – Неужели вправду кажусь красивой?
– Ты красивее всех на свете! – пылко отвечал он ей. – Меня сводят с ума твои волосы, глаза, губы… Я теряю рассудок, сам не знаю, что говорю, что делаю… Только ты не сердись на меня…
– А почему я должна на тебя сердиться?
– Поверь, я не хочу тебя обидеть, я люблю тебя от всего сердца, можно я тебя поцелую?
– Что ты! Вокруг столько народу, нас могут увидеть… Предчувствие не обмануло Марию: их увидела Лорена, проезжающая мимо на машине.
– Давай найдем место, где мы будем с тобой вдвоем, только ты и я, и я буду целовать тебя, твои волосы, чудесную смуглую кожу, лучистые глаза…
– Погоди, Хуан Карлос, когда ты говоришь так, мне становится страшно.
И они бродили по городу, танцевали в дискотеках, перекусывали в кафе, а потом Хуан Карлос возвращался домой, и его встречала язвительной репликой с порога Лорена:
– Возвращение блудного сына! – саркастически изрекала она.
– Я предупреждал, что к ужину ты должен быть дома, – поддерживал дочь дон Густаво, – а сейчас уже десять.
– У него в голове одна анатомия, папочка, он забывает и про сон, и про еду!
– Не будь такой злюкой, дочка. Мужчина может себе позволить и поразвлечься.
– Только образованная и порядочная девушка не может себе ничего позволить! А мужчина может позволить все! Даже нарушать правила приличия, хороший тон… Я ведь видела тебя, Хуан Карлос, вместе с дамой твоего сердца!.. Как элегантна, изысканна! Какая утонченность манер!..
– Замолчи, Лорена!
– Но тебе же стыдно! Тебе должно быть стыдно, Хуан Карлос!
Густаво дель Вильяр, слушая перепалку своих детей, решил, наконец, разобраться сам, чему его сын посвящает так много времени.
Глава 3
В этом дворике жили небогатые люди, зарабатывая на жизнь кто чем мог и помогая друг другу в трудную минуту. Дон Куко, дон Чема, Рене, его помощник, донья Мати, которая одна растила четверых детей. Старший ее сын – Виктор выучился и стал учителем. Днем Виктор работал в школе, учил детишек, а вечерами в той же школе учил взрослых – тех, кому жизнь не дала возможности обучиться грамоте. Ходила к нему на занятия и Рита, но не слишком аккуратно – развлечения занимали ее куда больше учения. Как-то раз, гуляя с Марией, Рита повстречала Виктора и стала извиняться за пропуски, ссылаясь на недостаток времени. Так Мария узнала, что есть школа, где она сможет научиться читать и писать. Дома ей некогда было ходить в школу, там она была за старшую, на ней было и хозяйство, и младшие дети. Теперь дом вела ее подросшая сестренка, а Мария помогала им из своего заработка, регулярно посылая деньги. Возможность научиться читать и писать обрадовала Марию – как ей было стыдно, когда пришлось признаться Хуану Карлосу, что она не может прочесть даже вывеску.
Но ей опять повезло – ей представилась возможность учиться. Глаза Марии лучились счастьем. Но Рите счастье Марии стало внушать тревогу и опасения.
– Ты встречаешься с Хуаном Карлосом?
– Да. А ты с Альберто?
– Нет. Он из богачей, а они считают девушек забавой, и только. Я уже разного навидалась и не хочу себе никакой беды. Имей в виду: Хуан Карлос того же поля ягода, будь с ним поосторожнее!
– У нас совсем другое, Рита. Мы с Хуаном Карлосом любим друг друга.
– Потому я и говорю: смотри в оба.
– Я и так вижу: у нас любовь.
– Дело твое, но помни, я тебя предупредила!
Но что были для Марии все предупреждения на свете, если Хуан Карлос говорил ей, что любит, что она – единственная в целом мире, и глаза его при этом светились нежностью?! Той же нежностью светились и глаза Марии, и несомненность ее собственной любви убеждала ее в подлинности любви Хуана Карлоса. Юность доверчива, ей сладостно жить чувствами, и ничем другим она не желает жить. Мария с Хуаном Карлосом встречались теперь на тихой улочке в маленькой комнатке и, расставаясь, ждали новой счастливой встречи. Ничего другого, лучшего, Мария для себя не хотела, она просто не могла представить себе ничего лучшего. Они любили друг друга, для нее этим было все сказано. Ходила Мария и в школу к маэстро Виктору. Жизнь ее была полна до краев. Наверное, даже слишком полна, потому что Мария вдруг стала чувствовать странную усталость. Она уже не вскакивала на заре, как веселый жаворонок, ей хотелось подольше полежать в постели. Раз-другой она заспалась, и сеньора Уркиага обеспокоилась.
– Ты побледнела, осунулась. Я еще никого не заморила домашней работой. Завтра же отведу тебя к врачу.
– Не беспокойтесь, сеньора, все пройдет само собой, – успокаивала ее Мария.
Но вечером на занятиях у маэстро ей вдруг стало совсем худо, и она потеряла сознание. Ее привели в чувство. Маэстро Виктор отвел ее домой.
Рита клятвенно обещала, что завтра непременно сходит с Марией к врачу…
Страшный скандал разразился в благородном семействе дель Вильяров. Мог ли предположить дон Густаво, что его сын, его наследник может его обманывать?! Но, однако, тот его обманывал. Сегодня в университете он выяснил, что Хуан Карлос не сдал за последние четыре года ни одного экзамена. Лорена была права: Хуан Карлос злоупотребил предоставленной ему свободой. Он швырял на ветер отцовские деньги. А время? Сколько лет он потратил впустую!
Дон Густаво поднялся по лестнице в библиотеку и увидел: сын сидит, развалившись в кресле с телефонной трубкой в руках. Вальяжная поза сына взбесила дель Вильяра-старшего еще больше. Но дон Густаво как человек воспитанный и разумный вовсе не собирался кричать на сына и топать ногами. Ему было очень горько, что сын у него оказался безответственным шалопаем. Но тем не менее, как отец, он считал себя обязанным наставить его на путь истинный и заставить во что бы то ни стало завершить учебу и получить профессию. Он объявил Хуану Карлосу, что состояние его дел в университете для него не тайна, что он, отец, ставит ему ультиматум: либо он всерьез берется за учебу, либо пусть не рассчитывает ни на какую денежную помощь. И дон Густаво хлопнул дверью. Хуан Карлос поднялся с кресла и сел за стол, положив перед собой учебник. Но видел он перед собой не текст, а чудесную девушку с лучистыми глазами.
– Глазам своим не верю: ты – и вдруг за письменным столом?! – На пороге стоял пораженный Альберто.
– Что поделаешь! Старик побывал на факультете, и там ему сообщили, что я не только не заканчиваю, но даже не все экзамены за второй курс сдал.
– Представляю себе его состояние!
– Такого даже ты представить себе не можешь.
– Ну что ж, придется тебе приналечь, способности у тебя есть, дело только в усидчивости. Не будешь больше бегать за юбками, будешь сидеть за книгами. Кстати, как та смугляночка? Ты еще о ней вспоминаешь?
– Что значит вспоминаешь? Я встречаюсь с ней, и никакие занятия не помешают нашим встречам!
– Воистину день сюрпризов! Ты усидчив, ты постоянен! Да ты ли это, Хуан Карлос? – Альберто удобно устроился в кресле и закурил.
– Перестань, прошу тебя. Нам в самом деле хорошо вместе. Такой преданности я еще не встречал. Она ничего от меня не требует, она меня просто любит.
– Но ты понимаешь, что между вами пропасть?
– Если бы не понимал, давно бы пригласил тебя на свадьбу.
– Слава Богу!
Дверь отворилась, и вошла Лорена. Она принесла молодым людям кофе.
– Как приятно иметь такую сестру-красавицу!
– Хуан Карлос любит совсем другое, – отвечала Лорена. – Чтобы сделать ему приятное, я разыгрываю служанку.
– Лорена!
– Что, Хуан Карлос? Ты чем-то недоволен? Чем же?
– Не чем, а кем. Тобой!
– Я давно заметила, что девушки нашего круга тебе не по вкусу, но чем мы тебе не угодили – не могу понять.
– Спесью, тщеславием и страстью к красивым тряпкам.
– Ты предпочитаешь некрасивые, это я тоже заметила.
– Лорена!
– Что, Хуан Карлос?
Брат с сестрой рассорились бы всерьез, если бы внизу не зазвонил телефон и Лорена не спустилась вниз. Женский голос попросил Хуана Карлоса. Ядовитая улыбка зазмеилась на тонких губах Лорены. Пассия Хуана Карлоса и говорить-то как следует не умеет, какие вульгарные у нее интонации! Однако она позвала брата, и Хуан Карлос взял трубку. Звонила Мария. Она спрашивала, во сколько они сегодня встретятся. Хуан Карлос принялся объяснять, что сегодня он никак не может, у него на днях экзамен, он должен непременно его сдать, времени осталось очень мало. Но Мария вопреки своему обыкновению настаивала, обещая сообщить что-то необыкновенно важное, и Хуан Карлос сдался. Буркнув, что он отлучится совсем ненадолго, он подхватил Альберто, который все это время мило болтал с Лореной, отдавая дань ее острому злому язычку, и вышел с ним вместе на улицу. На углу он распрощался с приятелем и зашагал к кафе, в котором они обыкновенно встречались с Марией. Она была уже там, сидела за столиком и ждала его.
– Как хорошо, что ты пришел, – радостно сказала она.
– Что случилось?
– Поцелуй меня!
– При всех? Видно, и впрямь случилось что-то необычайное, не так давно ты стеснялась даже идти со мной под Руку.
– Да, случилось, и все стало совсем другим.
– А мне ты сообщишь эту сногсшибательную новость?
– Да… Только знаешь, вот так, сразу… В общем, сеньоре очень хотелось…
– Чего же хотелось сеньоре?
– Посоветоваться насчет меня с врачом.
– Господи! Ты заболела?
– Мне как-то нездоровилось… И она все настаивала…
– Когда же ты идешь?
– Уже была вместе с Ритой.
– Что он сказал? Больна? Опасно?
– Не опасно. Да ты посмотри на меня повнимательнее, неужели не понимаешь?
– Нет, Мария, медик я никудышный, ничего не могу понять.
– Тогда подумай. Ты видишь, как я счастлива?
– Вижу. И что же?
– А то, что такого счастья я не могла ждать так скоро, но добрый Иисус и Пресвятая Дева Мария помогли нам.
– Ты хочешь сказать, что ты…
– Да, Хуан Карлос, да! У нас с тобой будет ребенок!
Хуану Карлосу не в чем было себя упрекнуть, но на душе у него было муторно. Ему казалось: все, что он говорит, понятно без лишних слов, но Мария так и не поняла его. А говорил он только о вещах само собой разумеющихся. Сказал, что иметь сейчас ребенка – роскошь, которую ни он, ни она не могут себе позволить. Она – потому что слишком молода, он – потому что должен закончить учебу. Говорил и о том, что жениться он сможет не раньше чем получит диплом врача, что сейчас живет на отцовские деньги, а отец требует от него, чтобы он получил профессию. Ситуация была так понятна, что и говорить о ней не стоило, но Мария смотрела на него так, будто он свалился с Луны и несет несусветную ахинею, и вывод она сделала самый что ни на есть примитивный и глупый: он, мол, ее не любит, потому и не хочет жениться и работать ради нее и ребенка. При чем тут любовь? Любовь любовью, но мир-то держится совсем на другом! Кончилось тем, что Мария заявила, что ребенок – ее личное дело, и он, Хуан Карлос, тут ни при чем. Он возмутился: как это ни при чем? Если уж она так хочет ребенка, он будет помогать ей деньгами. Но Мария от денег отказалась наотрез. Тогда Хуан Карлос не удержался и сказал:
– Да как ты вообще смеешь думать о ребенке? Ты что, собираешься таскать его из дома в дом, чтобы все на него кричали, всем он мешал, а когда подрастет, стал прислугой, вроде тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Чудо природы, – твердил он Альберто. – Открытая, доверчивая, искренняя. Представляешь, даже целоваться не умеет… Будет забавно… И глаза… красивее на свете нет…
– Глаза действительно красивые, – соглашался Альберто, – но вот насчет остального… Ее подружка, скажем прямо, очень даже себе на уме, и очень скоро ты убедишься, что и твоя Мария тоже.
– Да что ты! Она само простодушие, сама естественность! С ней я просто отдыхаю душой.
И Хуан Карлос действительно просто отдыхал с Марией. Вырос он без матери, и хотя отец никогда не был особенно суров с сыном, он видел в нем прежде всего наследника дель Вильяров, а значит, заботился о его образовании, воспитании, был часто очень требователен, придирчив. Лорена тоже ни на секунду не забывала, что она – дель Вильяр. Она страстно и неукоснительно соблюдала все тонкости правил хорошего тона, только в них и видела смысл жизни, и оценивала все только с этих позиций. Дома Хуан Карлос чувствовал себя зачастую чужим и одиноким. Зато Мария расцветала от одного только его взгляда, и как была при этом хороша! Рядом с ней он чувствовал себя всемогущим: он все знал, все мог, все умел. Мария дарила ему душевный покой и счастье. И он хотел только одного – быть с ней.
– Неужели я и вправду нравлюсь тебе, Хуан Карлос? – спрашивала она. – Неужели вправду кажусь красивой?
– Ты красивее всех на свете! – пылко отвечал он ей. – Меня сводят с ума твои волосы, глаза, губы… Я теряю рассудок, сам не знаю, что говорю, что делаю… Только ты не сердись на меня…
– А почему я должна на тебя сердиться?
– Поверь, я не хочу тебя обидеть, я люблю тебя от всего сердца, можно я тебя поцелую?
– Что ты! Вокруг столько народу, нас могут увидеть… Предчувствие не обмануло Марию: их увидела Лорена, проезжающая мимо на машине.
– Давай найдем место, где мы будем с тобой вдвоем, только ты и я, и я буду целовать тебя, твои волосы, чудесную смуглую кожу, лучистые глаза…
– Погоди, Хуан Карлос, когда ты говоришь так, мне становится страшно.
И они бродили по городу, танцевали в дискотеках, перекусывали в кафе, а потом Хуан Карлос возвращался домой, и его встречала язвительной репликой с порога Лорена:
– Возвращение блудного сына! – саркастически изрекала она.
– Я предупреждал, что к ужину ты должен быть дома, – поддерживал дочь дон Густаво, – а сейчас уже десять.
– У него в голове одна анатомия, папочка, он забывает и про сон, и про еду!
– Не будь такой злюкой, дочка. Мужчина может себе позволить и поразвлечься.
– Только образованная и порядочная девушка не может себе ничего позволить! А мужчина может позволить все! Даже нарушать правила приличия, хороший тон… Я ведь видела тебя, Хуан Карлос, вместе с дамой твоего сердца!.. Как элегантна, изысканна! Какая утонченность манер!..
– Замолчи, Лорена!
– Но тебе же стыдно! Тебе должно быть стыдно, Хуан Карлос!
Густаво дель Вильяр, слушая перепалку своих детей, решил, наконец, разобраться сам, чему его сын посвящает так много времени.
Глава 3
В этом дворике жили небогатые люди, зарабатывая на жизнь кто чем мог и помогая друг другу в трудную минуту. Дон Куко, дон Чема, Рене, его помощник, донья Мати, которая одна растила четверых детей. Старший ее сын – Виктор выучился и стал учителем. Днем Виктор работал в школе, учил детишек, а вечерами в той же школе учил взрослых – тех, кому жизнь не дала возможности обучиться грамоте. Ходила к нему на занятия и Рита, но не слишком аккуратно – развлечения занимали ее куда больше учения. Как-то раз, гуляя с Марией, Рита повстречала Виктора и стала извиняться за пропуски, ссылаясь на недостаток времени. Так Мария узнала, что есть школа, где она сможет научиться читать и писать. Дома ей некогда было ходить в школу, там она была за старшую, на ней было и хозяйство, и младшие дети. Теперь дом вела ее подросшая сестренка, а Мария помогала им из своего заработка, регулярно посылая деньги. Возможность научиться читать и писать обрадовала Марию – как ей было стыдно, когда пришлось признаться Хуану Карлосу, что она не может прочесть даже вывеску.
Но ей опять повезло – ей представилась возможность учиться. Глаза Марии лучились счастьем. Но Рите счастье Марии стало внушать тревогу и опасения.
– Ты встречаешься с Хуаном Карлосом?
– Да. А ты с Альберто?
– Нет. Он из богачей, а они считают девушек забавой, и только. Я уже разного навидалась и не хочу себе никакой беды. Имей в виду: Хуан Карлос того же поля ягода, будь с ним поосторожнее!
– У нас совсем другое, Рита. Мы с Хуаном Карлосом любим друг друга.
– Потому я и говорю: смотри в оба.
– Я и так вижу: у нас любовь.
– Дело твое, но помни, я тебя предупредила!
Но что были для Марии все предупреждения на свете, если Хуан Карлос говорил ей, что любит, что она – единственная в целом мире, и глаза его при этом светились нежностью?! Той же нежностью светились и глаза Марии, и несомненность ее собственной любви убеждала ее в подлинности любви Хуана Карлоса. Юность доверчива, ей сладостно жить чувствами, и ничем другим она не желает жить. Мария с Хуаном Карлосом встречались теперь на тихой улочке в маленькой комнатке и, расставаясь, ждали новой счастливой встречи. Ничего другого, лучшего, Мария для себя не хотела, она просто не могла представить себе ничего лучшего. Они любили друг друга, для нее этим было все сказано. Ходила Мария и в школу к маэстро Виктору. Жизнь ее была полна до краев. Наверное, даже слишком полна, потому что Мария вдруг стала чувствовать странную усталость. Она уже не вскакивала на заре, как веселый жаворонок, ей хотелось подольше полежать в постели. Раз-другой она заспалась, и сеньора Уркиага обеспокоилась.
– Ты побледнела, осунулась. Я еще никого не заморила домашней работой. Завтра же отведу тебя к врачу.
– Не беспокойтесь, сеньора, все пройдет само собой, – успокаивала ее Мария.
Но вечером на занятиях у маэстро ей вдруг стало совсем худо, и она потеряла сознание. Ее привели в чувство. Маэстро Виктор отвел ее домой.
Рита клятвенно обещала, что завтра непременно сходит с Марией к врачу…
Страшный скандал разразился в благородном семействе дель Вильяров. Мог ли предположить дон Густаво, что его сын, его наследник может его обманывать?! Но, однако, тот его обманывал. Сегодня в университете он выяснил, что Хуан Карлос не сдал за последние четыре года ни одного экзамена. Лорена была права: Хуан Карлос злоупотребил предоставленной ему свободой. Он швырял на ветер отцовские деньги. А время? Сколько лет он потратил впустую!
Дон Густаво поднялся по лестнице в библиотеку и увидел: сын сидит, развалившись в кресле с телефонной трубкой в руках. Вальяжная поза сына взбесила дель Вильяра-старшего еще больше. Но дон Густаво как человек воспитанный и разумный вовсе не собирался кричать на сына и топать ногами. Ему было очень горько, что сын у него оказался безответственным шалопаем. Но тем не менее, как отец, он считал себя обязанным наставить его на путь истинный и заставить во что бы то ни стало завершить учебу и получить профессию. Он объявил Хуану Карлосу, что состояние его дел в университете для него не тайна, что он, отец, ставит ему ультиматум: либо он всерьез берется за учебу, либо пусть не рассчитывает ни на какую денежную помощь. И дон Густаво хлопнул дверью. Хуан Карлос поднялся с кресла и сел за стол, положив перед собой учебник. Но видел он перед собой не текст, а чудесную девушку с лучистыми глазами.
– Глазам своим не верю: ты – и вдруг за письменным столом?! – На пороге стоял пораженный Альберто.
– Что поделаешь! Старик побывал на факультете, и там ему сообщили, что я не только не заканчиваю, но даже не все экзамены за второй курс сдал.
– Представляю себе его состояние!
– Такого даже ты представить себе не можешь.
– Ну что ж, придется тебе приналечь, способности у тебя есть, дело только в усидчивости. Не будешь больше бегать за юбками, будешь сидеть за книгами. Кстати, как та смугляночка? Ты еще о ней вспоминаешь?
– Что значит вспоминаешь? Я встречаюсь с ней, и никакие занятия не помешают нашим встречам!
– Воистину день сюрпризов! Ты усидчив, ты постоянен! Да ты ли это, Хуан Карлос? – Альберто удобно устроился в кресле и закурил.
– Перестань, прошу тебя. Нам в самом деле хорошо вместе. Такой преданности я еще не встречал. Она ничего от меня не требует, она меня просто любит.
– Но ты понимаешь, что между вами пропасть?
– Если бы не понимал, давно бы пригласил тебя на свадьбу.
– Слава Богу!
Дверь отворилась, и вошла Лорена. Она принесла молодым людям кофе.
– Как приятно иметь такую сестру-красавицу!
– Хуан Карлос любит совсем другое, – отвечала Лорена. – Чтобы сделать ему приятное, я разыгрываю служанку.
– Лорена!
– Что, Хуан Карлос? Ты чем-то недоволен? Чем же?
– Не чем, а кем. Тобой!
– Я давно заметила, что девушки нашего круга тебе не по вкусу, но чем мы тебе не угодили – не могу понять.
– Спесью, тщеславием и страстью к красивым тряпкам.
– Ты предпочитаешь некрасивые, это я тоже заметила.
– Лорена!
– Что, Хуан Карлос?
Брат с сестрой рассорились бы всерьез, если бы внизу не зазвонил телефон и Лорена не спустилась вниз. Женский голос попросил Хуана Карлоса. Ядовитая улыбка зазмеилась на тонких губах Лорены. Пассия Хуана Карлоса и говорить-то как следует не умеет, какие вульгарные у нее интонации! Однако она позвала брата, и Хуан Карлос взял трубку. Звонила Мария. Она спрашивала, во сколько они сегодня встретятся. Хуан Карлос принялся объяснять, что сегодня он никак не может, у него на днях экзамен, он должен непременно его сдать, времени осталось очень мало. Но Мария вопреки своему обыкновению настаивала, обещая сообщить что-то необыкновенно важное, и Хуан Карлос сдался. Буркнув, что он отлучится совсем ненадолго, он подхватил Альберто, который все это время мило болтал с Лореной, отдавая дань ее острому злому язычку, и вышел с ним вместе на улицу. На углу он распрощался с приятелем и зашагал к кафе, в котором они обыкновенно встречались с Марией. Она была уже там, сидела за столиком и ждала его.
– Как хорошо, что ты пришел, – радостно сказала она.
– Что случилось?
– Поцелуй меня!
– При всех? Видно, и впрямь случилось что-то необычайное, не так давно ты стеснялась даже идти со мной под Руку.
– Да, случилось, и все стало совсем другим.
– А мне ты сообщишь эту сногсшибательную новость?
– Да… Только знаешь, вот так, сразу… В общем, сеньоре очень хотелось…
– Чего же хотелось сеньоре?
– Посоветоваться насчет меня с врачом.
– Господи! Ты заболела?
– Мне как-то нездоровилось… И она все настаивала…
– Когда же ты идешь?
– Уже была вместе с Ритой.
– Что он сказал? Больна? Опасно?
– Не опасно. Да ты посмотри на меня повнимательнее, неужели не понимаешь?
– Нет, Мария, медик я никудышный, ничего не могу понять.
– Тогда подумай. Ты видишь, как я счастлива?
– Вижу. И что же?
– А то, что такого счастья я не могла ждать так скоро, но добрый Иисус и Пресвятая Дева Мария помогли нам.
– Ты хочешь сказать, что ты…
– Да, Хуан Карлос, да! У нас с тобой будет ребенок!
Хуану Карлосу не в чем было себя упрекнуть, но на душе у него было муторно. Ему казалось: все, что он говорит, понятно без лишних слов, но Мария так и не поняла его. А говорил он только о вещах само собой разумеющихся. Сказал, что иметь сейчас ребенка – роскошь, которую ни он, ни она не могут себе позволить. Она – потому что слишком молода, он – потому что должен закончить учебу. Говорил и о том, что жениться он сможет не раньше чем получит диплом врача, что сейчас живет на отцовские деньги, а отец требует от него, чтобы он получил профессию. Ситуация была так понятна, что и говорить о ней не стоило, но Мария смотрела на него так, будто он свалился с Луны и несет несусветную ахинею, и вывод она сделала самый что ни на есть примитивный и глупый: он, мол, ее не любит, потому и не хочет жениться и работать ради нее и ребенка. При чем тут любовь? Любовь любовью, но мир-то держится совсем на другом! Кончилось тем, что Мария заявила, что ребенок – ее личное дело, и он, Хуан Карлос, тут ни при чем. Он возмутился: как это ни при чем? Если уж она так хочет ребенка, он будет помогать ей деньгами. Но Мария от денег отказалась наотрез. Тогда Хуан Карлос не удержался и сказал:
– Да как ты вообще смеешь думать о ребенке? Ты что, собираешься таскать его из дома в дом, чтобы все на него кричали, всем он мешал, а когда подрастет, стал прислугой, вроде тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91