«Я не мог поступит иначе!» Ага, даже и не думал. Да, что я говорю. Опросил я свою часть нашей клиентуры, и вывалил всё Профессору. Пусть узрит во всей красе, результаты социологического исследования.
Профессор загрустил. Он даже свои машинки перестал выпускать. Машины счастья его не нужны, а вот на рынке адских машинок, явный диффицит.
Пришли мы как-то утром к нему за новыми партиями Универсальных машин, а их и нет. Только Профессор к нам вышел и сказал:
– Сегодня машин не будет. Вообще. И никогда больше... Спасибо вам за работу. Мы с вами хотели как лучше. Хотели сделать этот мир светлее, привнести в него дождём капли счастья... Но увы. Пока человечество не готово.
Да, он у нас был ещё и поэтом. Но выглядел он подавленно. А я снова стал безработным. Как и говорил в начале, тут, на этой планете, вообще-то так себе с работёнкой. А потому делать мне здесь было больше нечего. Монет в кармане у меня осело достаточно, чтобы сделать из этого пыльного мира ноги в более цветущий и зелёный. Наверно, даже остепенюсь там. Благо, с кем есть. То есть было.
В общем, собрал я свои пожитки, купил пару билетов на пассажирский звездолёт «Салондампфер Кобра», и двинул к подруге, упаковывать её. Для неё это, конечно, сюрприз, но времени накраситься было ещё предостаточно у неё, и даже перманент сделать. А потому, ничего страшного. Подожду.
Но подруга от этой новости почему-то сидела с совершенно потеряным видом:
– Знаешь, это такой сюрприз. Вот так вот всё бросить и уехать? Но ведь так не делается.
Накручивать вавилоны у себя на голове она даже и не собиралась, только металась рассеянно по комнате.
– Ну я говорил тебе, что однажды похищу с этой планеты, забрав с собой. Ты была согласна.
– Какой согласна?! А что я там делать буду?!
– Жить со мной.
– Где?! Как?!
– Найдём.
– Нет!
– Почему?
– Я не могу вот так вот всё бросить и уехать!
– Почему?
– Как почему? Разве ты не понимаешь?
Короче она шла на попятную, отрабатывая реверсом на полную мощность. Понимаю ли я её? Чёрта-с-два! Она не хотела кидать свою грошёвую работу, в третьесортных забегаловках, перебиваясь с чаевых на прогулки по панели. А ведь всё, что ей надо было, это только согласиться. Ведь это шанс! За всё уже уплочено! Садись и катись в светлое будущее! Хм. Ей больше нравится,значит, скулить о том, какая она несчастная и какой мир вокруг жестокий и обманывает её надежды и мечты? Остаться мне и погрязнуть в том же? Ну уж нет. На это больше я не куплюсь. А она останется и будет потом вспоминать всю жизнь о том, что её бросили. Ну что ж, я её не разочарую в этом. Пока, крошка!
Универсальная машина, та, что я выпросил для неё у Профессора, стояла у неё на столе, накрытая полотенцем, и служила опорой для зеркала и подставкой для горшка с цветком. А она её хоть раз пользовала? Вряд ли. Это же машина. И даже не телевизор. Она не будет слушать жалобы и страдать вместе с тобой. А я теперь вот сижу, значит, на молу, свесив ноги к воде. Здесь очень солёное море. Вода просто разъедает и металл, и органику. До отлёта ещё много времени. Рядом со мной моя персональная Универсальная машина с дарственной надписью Профессора. Только вот зачем она мне? Как сувенир, разве-что. Даже если я наделаю себе из неё всё, что пожелает моя душа, мне легче не станет. Возможно, Профессор и прав, зачем Универсальная машина, которая может всё, человеку, который не хочет быть счастливым? Или быть может его счастье чувствовать себя несчастным страдальцем? Ну это всё... Утоплю Универсальную машину. Места в стази-чемодане будет больше... А вдруг мне понадобиться ложка? Хм.
Жизнь легче воздуха
Вся эта экспедиция напоминала ссылку. А исследовательская станция на другой планете – место ссылки. Все, томившиеся в бурной деятельности, члены экспедиции, как на подбор, были с низким коэффициентом потребления. Они не нашли себе места в обществе и, как безродные отщепенцы, были «приговорены» на общественно-полезную работу на другой планете. Так от них хоть какой-то толк. Синий, металлический цилиндр исследовательской станции лежал на боку посреди пустынного, каменистого, плоского как блин и продуваемого всеми ветрами, плато. Ни камней, ни травы, ничего выше человеческого колена не было вокруг до самых его краёв, которые обрывами уходили вниз на несколько сотен метров. Спуститься пешком отсюда было невозможно. А цилиндр станции, как капсула лепрозория, заключал в себе несколько человек, снабжённых лишь самым необходимым для выживания, да исследовательской аппаратурой.
– Представляешь? – в сотый раз делился воспоминаниями о своей прежней грешной жизни бородатый радист, – Однажды мне дали в качестве общественной нагрузки ящик женских колготок. Чтобы я его потребил и не портил показатель района.
– И как? Потребил? – спрашивал в сотый раз его врач.
– А как я его потреблю? Это даже не мой размер был. Не говоря уже о фасоне.
Сотый раз никаких излишеств. Только суровость быта перевоспитания. В кают-компании за обедом разглагольствовал «Профессор» – мрачная фигура станции, которая профессором вообще-то не была:
– С точки зрения здравого смысла, любовь совершенно нерациональна. Но с зато она совершенно рациональна и понятна с точки зрения природы, как механизм естественного отбора и размножения. Ведь подчас нет никаких разумных доводов к совместному проживанию со своим партнёром. Но для продолжения рода пара выходит идеальная. Потомство получается здоровым и породистым.
Он всё ещё переживал свой развод и не хотел принимать его.
День шёл за ночью. Ночь за днём. Сменяя друг друга вращением планеты. Челнок даже не садился, когда сбрасывал станцию на планету. Его пилот спешил вернуться к своим развлечениям. Железная рука манипулятора столкнула цилиндр с аппарели, а на прощание из динамиков раздался зловещий гогот пилота, поворачивающего летательный аппарат на обратный курс. Когда он улетел, из цилиндра вышли экспедиционеры посмотреть на место своей работы. Атмосфера была пригодна для дыхания.
А скоро после этого состоялось знакомство с пузырями.
Их принёс ветер. Бородатый радист вбежал в цилиндр станции и с порога крикнул:
– Пузыри! Ветер несёт пузыри! Идите скорее смотрите! Нам надо изловить один! Где у нас сеть?
Все кто не спал выбежали наружу посмотреть. Кто спал – проснулись и последовали за ними. Бородатый радист, первым увидевший это явление, назвав их пузырями попал в самую точку. Они и были похожи на пузыри. Над плато, гонимые легким ветром, как маленькие воздушные шары или зонды, плыли полупрозрачные пузыри. Он появлялись на плато поднимаясь из-за его края. Они прибывали и прибывали. Плыли неравномерно, то поднимаясь, то опускаясь. Некоторые опускались до самой земли и потом снова взмывали в верх. Скоро всё воздушное пространство над плато было заполнено пузырями. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что это живые существа. Внизу пузыря были щупальца, которыми он шевелил в воздухе и копошился в земле, ища себе питание. И порыв ветра дал возможность людям ознакомиться со строением этих удивительных организмов – один из пузырей висевших в воздухе вокруг станции был им подхвачен и брошен на торчавшую над цилиндром антенну.
– Чпок! – услышали люди, а затем звук упавшего на крышу предмета. Предмет скатился по покатой поверхности и упал в траву. Это был лопнувший пузырь. Его подобрали и унесли внутрь изучать. Всем составом экспедиции столпившись у стола на котором, в свете мощной лампы, лежала добыча.
Строение существа было весьма любопытно. Под полупрозрачным пузырём, исчерченным жилками и венами, была «чашка», из нижней части которой выходила чёртова дюжина щупалец. Между щупалец, в самом донце «чашки» был рот. С одной стороны «чашки», над тринадцатым щупальцем, располагалось два цилиндрических глаза, одним торцом воткнутых в череп-чашку. С другого торца, торчащего наружу, располагались сами глаза, чёрные от занимавшего всю их поверхность зрачка. Строение нервной системы оказалось не менее удивительным. В поисках мозга у организма пузыря, решили проследить куда тянутся нервы от глаз, где располагается отвечающий за работу с визуальной информацией отдел мозга. Но нерв от каждого глаза тянулся к пузырю над черепом-чашкой и там распадался на мелкие ветвящиеся ответвления и исчезал в тканях воздушного пузыря.
– Невероятно – прошептал обнаруживший это врач станции.
– Что? – спросил радист.
Врач не сразу ответил, занявшись перепроверкой своего открытия.
– У него нет мозга.
– В этом нет ничего необычного, – заметил «Профессор», – Это и у людей бывает. Оно, значит, разумное?
– Такого не может быть. Или у него вместо мозга пузырь.
– Нет проблемы с охлаждением. Можно более интенсивно использовать мозг. Да и летать вот можно, – развил инженерную мысль радист, – А питать мозг солнечной энергией напрямую. Он же всё время на воздухе.
Образец запаяли в колбу и поставили на полку. Члены экспедиции разошлись по своим делам. Над плато все ещё медленно плавали в воздухе пузыри, ищя пропитание себе на земле, на которой они копошились своими щупальцами. Найдя что-нибудь съедобное пузырь отправлял щупальцами это себе в рот. Сдувая свой пузырь над головой, существо опускалось к земле. Надувая – взмывало в высь. Время от времени пузыри обменивались уханием – звуками которые они издавали при помощи своих пузырей.
– Переговариваются, – заметил радист, сидя после обеда на ступенях у входа в цилиндр, – Значит у них, возможно, существует социальная организация.
– Возможно, – согласился врач.
– Пойду поброжу среди них.
Радист встал со ступенек и направился к ближайшим пузырям. Он бродил среди них, старательно обходя висящие в воздухе и копошащиеся в лишайниках. Некоторые пузыри поворачивались в его сторону, смотрели и снова отворачивались к своим делам. Но движение всей их массы было подчинено ветру. Лёгкий ветер, временами угасавший, временами набегавший порывами, приносил новые пузыри снизу, из долины, лежащей у подножия плато. Он же гнал их по плоскости этой возвышенности и сдувал с её края вниз. Вниз, но уже по другую сторону плато.
Было тихо. Только иногда ухали пузыри, шелестел в растяжках антенны и ушах ветер. Неожиданно, для бродившего в стороне от станции человека, на его голову приземлился пузырь. Он быстро опустился сверху, прицельно, прямо на макушку, и крепко обхватил щупальцами голову. Радист почувствовал как по его голове, как будто забегали тысячи мурашек, как щупальца пузыря, не отпуская, попеременно ощупывали голову. Пузырь обсасывал макушку радиста, пуская слюни, которые растекались из под щупалец по всей причёске человека, капали с носа, ушей и затекали за ворот.
– А-а! – естественно закричал радист, придя в себя от неожиданного нападения и попытался оторвать пузырь от себя. Но упреждая руки человека, пузырь отцепился и быстро поднялся ввысь.
От станции уже спешили на выручку услышавшие крик радиста товарищи. Радист же, отирая слюни пузыря с глаз побежал к спасительному цилиндру человеческого жилища.
– Что случилось? Как самочувствие? – спросил врач, – Бегом в медблок!
– О! Я вижу ты забыл, что под летающими тварями лучше не гулять, – оценил внешний вид обсосанного радиста «Профессор», – Ты выглядишь так, будто на тебя испражнился один из этих пузырей. Я прав?
– Я себя ещё и так же чувствую, – ответил радист, раздосадованный и взведённый, оттолкнул руку врача и завернул в умывальник, а не в медблок.
– Зато мы теперь можем с полным правом развлекаться, отстреливая пузыри из рогаток. Я, пожалуй, сделаю себе такую.
В умывальнике потекла вода, а врач готовил в медблоке на всякий случай противоядия, протирки, мази, антибиотики.
– Он тебя укусил?! – крикнул, что бы его было слышно сквозь шум воды, радисту врач.
– Вроде нет!
– А что произошло-то?!
Радист закончил умываться, вышел из умывальника, вытирая полотенцем свою мокрую голову, сел рядом с врачом и рассказал.
– Очень интересно, – хмыкнул услышав рассказ врач, – Он тебя хотел съесть? Мы в их мире что-то новое. Наверно, решил попробовать на зуб. Возможно, у них наружное переваривание пищи. Дай посмотрю на твою голову.
Врач нацепил очки, повернул лампу на голову радиста и стал её изучать. Снова появился «Профессор»:
– У кого-нибудь есть ненужные трусы? Нужна резинка.
Оба, и радист и врач, взглянули на него. Врач поверх очков. Радист из подлобья – его голова была наклонена вершиной к свету лампы. Не получив ответа, «Профессор» пожал плечами и ушёл.
Дальнейшее развитие событий было ещё более захватывающее для членов экспедиции. Обсосанный пузырём радист теперь сторонился этих тварей. Он больше не стремился приблизиться к ним, старательно обходя на расстоянии любого представителя этого вида. Остальные члены экспедиции, неподвергнувшиеся нападению, теперь выходили наружу только с покрытой головой. Кто в кепке, кто в каске, но в любом случае это признали достаточной защитой от возможных покушений пузырей на мозг человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22