Запомните это, молодой человек! Сейчас даже самые интеллектуальные машины далеки от этого. В обозримом будущем, даже в среднесрочной перспективе ни одна система не приблизится к человеческому разуму и сознанию!
Профессор Горихвостовский просто кипел от возмущения невежеством и наивностью, как он считал.
– А мои машины предназначены для истребления людей! Мне за это платят, а не за соблюдение ущербности морали! Идёмте дальше.
Горихвостовский сделал ударение на слове «это». Отвернувшись от съёжившегося неудачно полюбопытствовавшего, профессор повёл всю группу дальше по своей лаборатории.
– Профессор, чего вы так завелись? – тихо поинтересовался председатель комиссии у Горихвостовского, нагнав того и поравнявшись с ним, – Это же его работа?
– Он меня разочаровал. Я думал, что он на своём посту головой думает, а он оказался обыкновенным рядовым обывателем, бездумно глотающим всё, что дают. Возмутительно! – громче, чем следовало ответил профессор.
– Ну уж такова жизнь. Он должен знать ответы на вопросы, которые ему будут задавать налогоплательщики, по результатам комиссии.
– Угу. Жизнь, – хмыкнул Горихвостовский завершив разговор, – Вы прибыли сюда не затем, чтобы узнать глупые ответы на глупые вопросы. Можно подумать, я комиссий на своём веку не видел. Сейчас прийдём, и вы расскажете, зачем я понадобился вам. Сюда.
Горихвостовский свернул на лестницу ведущую в бактериологическую лабораторию.
Стеклянная дверь лаборатории бесшумно отворилась впуская внутрь мира невидимых убийц. Лабораторное помещение с аппаратурой было пустым и спокойным. В нём никого не было. Горихвостовский повёл посетителей непосредственно в зону с бактериями. Это помещение было длинным и хорошо освещённым с высокими двускатным потолком крыши. По обе стороны от проходившего по его центру прохода, были оборудованы отгороженные решётками вольеры. В этих вольерах, к удивлению неподготовленных спутников профессора, пребывавших со школьной скамьи в твёрдой уверенности, что бактерии это что-то маленькое, для знакомства с которым требуется микроскоп, копошились большие от полуметра до трёх полупрозрачные мешки.
– Это гигантские агрессивные одноклеточные. Вот это так называемые мегапалочки Коха, а это амёба-канибал Горихвостовского, вашего покорного слуги, – пояснял профессор по пути, – Сам лично вывел.
– А они не опасны? – спросили сразу несколько человек, опасливо подходя к решётке одной из вольер, чтобы посмотреть что там.
– Что вы, что вы. Совсем не опасны, – успокоил его профессор, – Я у себя дома держал одно время вон ту малышку. Пока она была маленькой… В аквариуме… Но к ним лучше не приближаться.
Размеры были колоссальны для этого вида жизни. Большую часть времени обитатели вольер проводили в устроенных в этих вольерах бассейнах с питательной средой, вылезая оттуда только для кормёжки.
– А как можно применить эти организмы в народном хозяйстве? – поинтересовался очередной член комиссии, – Какая от них практическая польза?
– Хо-хо, – отвечал Горихвостовский, – Этим как раз и занимается эта лаборатория. Вы только представьте себе – это самые крупные, известные науке одноклеточные. Микроскоп для их изучения не нужен. Даже их ДНК можно двигать не вооружёнными руками. Это просто находка для генетиков и конструкторов.
Вся группа шла по центральному проходу к противоположному концу помещения.
– А, что с этой случилось? – спросил кто-то из группы, указывая на бактерию в углу вольера, которая в отличие от своих прозрачных сородичей была мутной.
– Она занята перевариваем пищи. Поступившие внутрь неё питательные вещества замутили её. Все эти бактерии главное вовремя кормить. Пока они сыты – спокойны и безопасны. Иначе страшно подумать, что может случиться, – на ходу удовлетворил любопытство профессор, – Этим как раз занимается мой ассистент. Кстати, где он? Я ведь, как раз пришёл проверить, как у него идут дела. Этот молодой человек просто без ума от этих малышек. Кстати, где же он?
Профессор повёл своих посетителей дальше. Стеклянная дверь бактериологической лаборатории бесшумно захлопнулась за ним.
– Куда же запропастился этот олух? Видно разминулись, – ворчал профессор, удаляясь от неё.
Сидевшая в углу мутная бактерия потемнела, зашевелилась. На её «боку» образовалось вздутие, которое росло и росло, увеличиваясь в размерах и втягивая в себя муть внутренней среды бактерии. Потом оболочка на вздутии разошлась и из нутра этого организма на бетонный пол вольера были исторгнуты непереваренные останки ассистента профессора Горихвостовского, который был без ума от этих малышек. Зашевелившись, бактерия поползла, перекатываясь, как пузырь наполненный водой, к бассейну. В покинутом ею углу остались лежать покрытые слизью внутренностей одноклеточного, непереваренные останки ассистента, его кости, хрящи, коронки и имплантанты, металлические подошвы ботинок, очки, калькулятор и прочая мелочь карманов. Одноклеточное переварило многоклеточное.
Как раз во время заключительного заседания комиссии, когда уже подписывались итоговые документы, над всем научно-исследовательским центром взвыла сирена и затрещали звонки бактериологической тревоги.
– Что это?
Профессор поспешил к окну выходящему во двор.
– О боги! – закричал он посмотрев в него.
Его взору предстала картина расползающихся из бактериологической лаборатории гигантских агрессивных одноклеточных, которых он всего час назад показывал гостям. Катаясь и ползая по территории секретного научного центра, бактерии пожирали всё, что попадалось им на пути – полиэтилен упаковок, растения, масляные пятна на лужах, деревья, кошек, собак, мечущихся людей. Со стороны караульного помещения послышались выстрелы отстреливающейся охраны.
– О боги! – снова вскрикнул профессор Горихвостовский, – Мы обречены! Надо бежать отсюда скорей!
Бактерии пожирали НИЦ. Насытившись они начинали размножаться. Кто делением, кто почкованием. Из двух одноклеточных рождалось четыре. Из четырёх – восемь.
Не дожидаясь пока бактерии доберутся до них, Горихвостовский и его посетители спаслись бегством, через дыру у магазина в ограде секретного центра.
Почти сразу же после этого войска накрыли центр колпаком, предотвратив распространение заразы и принялись за зачистку территории, выжигая и отстреливая вышедших из-под контроля подопытных. Оказавшихся под колпаком живых людей вылавливали и направляли в стеклянных призмах в карантин. Но таких было не много. О случившейся нештатной ситуации пронюхали журналисты, возвестившие о случившемся всему миру заголовками своих статей и репортажей – «Трагедия в секретной лаборатории», «Что скрывает правительство», «Мутанты атакуют» и тому подобное. Когда карантинный колпак сняли секретный научный центр представлял собой опалённые руины.
– Это конец! Нам понадобятся новые сотрудники. Но где их теперь взять, если всё уже известно журналистам?! – убивался Горихвостовский бродя по разгромленным помещениям в которых раньше находились его лаборатории, – Они распугают всех дураков и умственно неполноценных, романтиков и идиотов. Кого нам теперь набирать?! Они обходились нам так дёшево!
Под ногами хрустели битое стекло и отвалившаяся штукатурка.
– Как дёшево? – спросил оказавшийся поблизости от него репортёр, без разрешения проникший на эту закрытую территорию.
– Бесплатно! – отвечал профессор, – Совсем бесплатно!
После этого инциндента, и в связи со статьёй, написанной тем самым репортёром, который так не вовремя оказался рядом с профессором, Горихвостовского убрали с глаз подальше в длительный отпуск. Он заскучал, но в это время на подводной исследовательской станции на отдалённой планете потребовались научные кадры. Туда он и сбежал с молчаливого согласия правительства.
Пожар + К. = Л.
– Он на меня не обращает внимания! – слёзы хлынули из глаз младшей Люси.
– О, не-е-т! Только не это! Ты опять затопишь нижних соседей! – Света, старшая сестра Люси бросилась за тряпками и вёдрами.
Это уже не в первый раз, когда её младшая сестрёнка приходит к ней и плачется.
– А ты говорила ему о своих чувствах? – спросила сестру Света, вытирая на полу лужи её слёз и отжимая тряпку в ведро.
– Не-е-т! – продолжала фонтанировать слезами Люси, – Я боюсь! А вдруг он не поймёт?
– Конечно не поймёт. Мальчишки все такие, – подала голос Рита, брюнетка с круглыми очками на носу и парой косичек. Она подруга Люси, с которой та пришла к сестре, до этого тихо сидевшая на диване, спасаясь там от потопа устроенного Люси.
– Ох. Ну что с тобой делать? Ты же говоришь, что видела его данные. И вы с ним не совместимы. Абсолютно! Ты просто себя изводишь, – старшая сестра постелила под ней тряпку, на которую капали слёзы младшей.
– Я люблю его! А-а-а! – ещё сильнее залилась слезами, стоявшая посреди комнаты, Люси.
Света отправилась на кухню за большой кастрюлей, которую она всунула в руки своей сестрёнке. Та держала её на груди обняв, и её слёзы теперь капали не на паркет, а в эту самую кастрюлю.
– По науке вы НЕ ПАРА, – заметила с дивана, забравшаяся на него с ногами Рита.
– Но почему-у?! Это не правда! Я знаю! Я это чувствую! Я ненавижу вашу науку!
– Это данные собранные за все годы его жизни, и тесты, расчёты. Ты будешь спорить со специалистами?
– Я вас всех ненавижу! И тебя! И твоих специалистов! Я обойдусь без неё! Он будет моим!
Люси выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Затем дверь хлопнула за Ритой, убежавшей следом за своей подругой. Света осталась одна, вытирая лужу слёз, разлившихся из брошенной её младшей сестрой кастрюли.
– Попробовала хотя бы просто ему признаться в своих чувствах. Хотя, что я понимаю. Стара уже.
Свете было девятнадцать, каре коричневых волос, и она жила отдельно. А Люси было пятнадцать, блондинка с двумя конскими хвостами и она ещё ходила в школу.
– Порошок толчёных жаб? – Люси сидела за письменным столом за которым делала уроки с первого класса и штудировала книги, стопки которых небоскрёбами возвышались на столе по обе стороны от неё. На корешках и обложках можно было прочитать их названия: «Энциклопедия колдовства и ворожбы», «Чёрная магия для чайников», «Привороты и заговоры», «Колдовство за двадцать один день», «Malleus Maleficarum», «Поваренная книга анархиста», «Основы колдовства», «Магия прикосновений» и прочее в таком же духе. Пожелтевшие списки и тетради, переписываемые веками от руки, просто клочки бумаги с рецептами и заклинаниями, составляли отдельную кучу.
– Их надо сначала высушить, а потом столочь в порошок, – подсказала Рита, которая, как ближайшая подруга, взялась помогать Люси завоевать Кольку. Коля был предметом страсти Люси, учился с ней в одной школе, но был на год старше и немеряно крутым.
– У меня есть пластиковая. Интересно, а батарейку надо вытаскивать или нет, прежде чем толочь? Здесь ничего про это не сказано, – Люси читала ксерокопии с какого-то замшелого трактата из библиотеки Университета, в котором учился старший брат Риты. Даже на этой ксерокопии чувствовался аромат плесени подвалов, в которых переживала века книга оригинал.
– Я думаю, что нужна всё-таки живая, – Рита выкладывала из своего ранца новую порцию раздобытых ею книг по магии.
Когда-то давным-давно, когда Люси была в седьмом классе, она повстречала Колю. Эта была встреча уготованная Судьбой. Она не состоялась посреди школьного коридора, когда, как в кино навстречу идёт ОН – Принц на белом коне. Нет, но Колька всё же тогда спас ей жизнь – так считала Люси. После школы она куда-то спешила с подругами, она уже не помнила куда и потому считала, что спешила на встречу со своей Судьбой. Спешила так, что не заметила красного сигнала светофора и выскочила на проезжую часть, по которой уже покатились машины.
– Стой, – услышала она сзади мужественный голос раздавшийся, как гром небесный. И чья-то сильная рука её остановила. В общем, Колька, стоявший тут же, ухватил за косичку младшеклассницу, рассеяно пытавшуюся перебежать на красный свет поток машин.
– С тех пор нас связала нить судьбы, – рассказывала свою грустную историю Люси.
– Вернее твоя косичка, – уточнила сидевшая тут же Рита.
Следующий кадр. Кабинет математики. Перемена. Люси сидит обернувшись к парте сзади, опёршись локтями и подперев подбородок. За этой партой сидят Рита и ещё одна подруга и списывают домашку по математике у Люси. Люси:
– Ну почему дополнительные занятия у нас не ведут старшеклассники? Ведь они это уже всё прошли и могут нам помочь. Я бы специально плохо училась, лишь бы оставаться на дополнительные занятия с Колей.
– А почему ты уверена, что дополнительные занятия должен вести Колька? – спросила размечтавшуюся Люси Рита.
– А кто ещё же? – сама мысль о том, что занятия может в таком случае вести кто-то ещё не укладывалась в голове Люси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Профессор Горихвостовский просто кипел от возмущения невежеством и наивностью, как он считал.
– А мои машины предназначены для истребления людей! Мне за это платят, а не за соблюдение ущербности морали! Идёмте дальше.
Горихвостовский сделал ударение на слове «это». Отвернувшись от съёжившегося неудачно полюбопытствовавшего, профессор повёл всю группу дальше по своей лаборатории.
– Профессор, чего вы так завелись? – тихо поинтересовался председатель комиссии у Горихвостовского, нагнав того и поравнявшись с ним, – Это же его работа?
– Он меня разочаровал. Я думал, что он на своём посту головой думает, а он оказался обыкновенным рядовым обывателем, бездумно глотающим всё, что дают. Возмутительно! – громче, чем следовало ответил профессор.
– Ну уж такова жизнь. Он должен знать ответы на вопросы, которые ему будут задавать налогоплательщики, по результатам комиссии.
– Угу. Жизнь, – хмыкнул Горихвостовский завершив разговор, – Вы прибыли сюда не затем, чтобы узнать глупые ответы на глупые вопросы. Можно подумать, я комиссий на своём веку не видел. Сейчас прийдём, и вы расскажете, зачем я понадобился вам. Сюда.
Горихвостовский свернул на лестницу ведущую в бактериологическую лабораторию.
Стеклянная дверь лаборатории бесшумно отворилась впуская внутрь мира невидимых убийц. Лабораторное помещение с аппаратурой было пустым и спокойным. В нём никого не было. Горихвостовский повёл посетителей непосредственно в зону с бактериями. Это помещение было длинным и хорошо освещённым с высокими двускатным потолком крыши. По обе стороны от проходившего по его центру прохода, были оборудованы отгороженные решётками вольеры. В этих вольерах, к удивлению неподготовленных спутников профессора, пребывавших со школьной скамьи в твёрдой уверенности, что бактерии это что-то маленькое, для знакомства с которым требуется микроскоп, копошились большие от полуметра до трёх полупрозрачные мешки.
– Это гигантские агрессивные одноклеточные. Вот это так называемые мегапалочки Коха, а это амёба-канибал Горихвостовского, вашего покорного слуги, – пояснял профессор по пути, – Сам лично вывел.
– А они не опасны? – спросили сразу несколько человек, опасливо подходя к решётке одной из вольер, чтобы посмотреть что там.
– Что вы, что вы. Совсем не опасны, – успокоил его профессор, – Я у себя дома держал одно время вон ту малышку. Пока она была маленькой… В аквариуме… Но к ним лучше не приближаться.
Размеры были колоссальны для этого вида жизни. Большую часть времени обитатели вольер проводили в устроенных в этих вольерах бассейнах с питательной средой, вылезая оттуда только для кормёжки.
– А как можно применить эти организмы в народном хозяйстве? – поинтересовался очередной член комиссии, – Какая от них практическая польза?
– Хо-хо, – отвечал Горихвостовский, – Этим как раз и занимается эта лаборатория. Вы только представьте себе – это самые крупные, известные науке одноклеточные. Микроскоп для их изучения не нужен. Даже их ДНК можно двигать не вооружёнными руками. Это просто находка для генетиков и конструкторов.
Вся группа шла по центральному проходу к противоположному концу помещения.
– А, что с этой случилось? – спросил кто-то из группы, указывая на бактерию в углу вольера, которая в отличие от своих прозрачных сородичей была мутной.
– Она занята перевариваем пищи. Поступившие внутрь неё питательные вещества замутили её. Все эти бактерии главное вовремя кормить. Пока они сыты – спокойны и безопасны. Иначе страшно подумать, что может случиться, – на ходу удовлетворил любопытство профессор, – Этим как раз занимается мой ассистент. Кстати, где он? Я ведь, как раз пришёл проверить, как у него идут дела. Этот молодой человек просто без ума от этих малышек. Кстати, где же он?
Профессор повёл своих посетителей дальше. Стеклянная дверь бактериологической лаборатории бесшумно захлопнулась за ним.
– Куда же запропастился этот олух? Видно разминулись, – ворчал профессор, удаляясь от неё.
Сидевшая в углу мутная бактерия потемнела, зашевелилась. На её «боку» образовалось вздутие, которое росло и росло, увеличиваясь в размерах и втягивая в себя муть внутренней среды бактерии. Потом оболочка на вздутии разошлась и из нутра этого организма на бетонный пол вольера были исторгнуты непереваренные останки ассистента профессора Горихвостовского, который был без ума от этих малышек. Зашевелившись, бактерия поползла, перекатываясь, как пузырь наполненный водой, к бассейну. В покинутом ею углу остались лежать покрытые слизью внутренностей одноклеточного, непереваренные останки ассистента, его кости, хрящи, коронки и имплантанты, металлические подошвы ботинок, очки, калькулятор и прочая мелочь карманов. Одноклеточное переварило многоклеточное.
Как раз во время заключительного заседания комиссии, когда уже подписывались итоговые документы, над всем научно-исследовательским центром взвыла сирена и затрещали звонки бактериологической тревоги.
– Что это?
Профессор поспешил к окну выходящему во двор.
– О боги! – закричал он посмотрев в него.
Его взору предстала картина расползающихся из бактериологической лаборатории гигантских агрессивных одноклеточных, которых он всего час назад показывал гостям. Катаясь и ползая по территории секретного научного центра, бактерии пожирали всё, что попадалось им на пути – полиэтилен упаковок, растения, масляные пятна на лужах, деревья, кошек, собак, мечущихся людей. Со стороны караульного помещения послышались выстрелы отстреливающейся охраны.
– О боги! – снова вскрикнул профессор Горихвостовский, – Мы обречены! Надо бежать отсюда скорей!
Бактерии пожирали НИЦ. Насытившись они начинали размножаться. Кто делением, кто почкованием. Из двух одноклеточных рождалось четыре. Из четырёх – восемь.
Не дожидаясь пока бактерии доберутся до них, Горихвостовский и его посетители спаслись бегством, через дыру у магазина в ограде секретного центра.
Почти сразу же после этого войска накрыли центр колпаком, предотвратив распространение заразы и принялись за зачистку территории, выжигая и отстреливая вышедших из-под контроля подопытных. Оказавшихся под колпаком живых людей вылавливали и направляли в стеклянных призмах в карантин. Но таких было не много. О случившейся нештатной ситуации пронюхали журналисты, возвестившие о случившемся всему миру заголовками своих статей и репортажей – «Трагедия в секретной лаборатории», «Что скрывает правительство», «Мутанты атакуют» и тому подобное. Когда карантинный колпак сняли секретный научный центр представлял собой опалённые руины.
– Это конец! Нам понадобятся новые сотрудники. Но где их теперь взять, если всё уже известно журналистам?! – убивался Горихвостовский бродя по разгромленным помещениям в которых раньше находились его лаборатории, – Они распугают всех дураков и умственно неполноценных, романтиков и идиотов. Кого нам теперь набирать?! Они обходились нам так дёшево!
Под ногами хрустели битое стекло и отвалившаяся штукатурка.
– Как дёшево? – спросил оказавшийся поблизости от него репортёр, без разрешения проникший на эту закрытую территорию.
– Бесплатно! – отвечал профессор, – Совсем бесплатно!
После этого инциндента, и в связи со статьёй, написанной тем самым репортёром, который так не вовремя оказался рядом с профессором, Горихвостовского убрали с глаз подальше в длительный отпуск. Он заскучал, но в это время на подводной исследовательской станции на отдалённой планете потребовались научные кадры. Туда он и сбежал с молчаливого согласия правительства.
Пожар + К. = Л.
– Он на меня не обращает внимания! – слёзы хлынули из глаз младшей Люси.
– О, не-е-т! Только не это! Ты опять затопишь нижних соседей! – Света, старшая сестра Люси бросилась за тряпками и вёдрами.
Это уже не в первый раз, когда её младшая сестрёнка приходит к ней и плачется.
– А ты говорила ему о своих чувствах? – спросила сестру Света, вытирая на полу лужи её слёз и отжимая тряпку в ведро.
– Не-е-т! – продолжала фонтанировать слезами Люси, – Я боюсь! А вдруг он не поймёт?
– Конечно не поймёт. Мальчишки все такие, – подала голос Рита, брюнетка с круглыми очками на носу и парой косичек. Она подруга Люси, с которой та пришла к сестре, до этого тихо сидевшая на диване, спасаясь там от потопа устроенного Люси.
– Ох. Ну что с тобой делать? Ты же говоришь, что видела его данные. И вы с ним не совместимы. Абсолютно! Ты просто себя изводишь, – старшая сестра постелила под ней тряпку, на которую капали слёзы младшей.
– Я люблю его! А-а-а! – ещё сильнее залилась слезами, стоявшая посреди комнаты, Люси.
Света отправилась на кухню за большой кастрюлей, которую она всунула в руки своей сестрёнке. Та держала её на груди обняв, и её слёзы теперь капали не на паркет, а в эту самую кастрюлю.
– По науке вы НЕ ПАРА, – заметила с дивана, забравшаяся на него с ногами Рита.
– Но почему-у?! Это не правда! Я знаю! Я это чувствую! Я ненавижу вашу науку!
– Это данные собранные за все годы его жизни, и тесты, расчёты. Ты будешь спорить со специалистами?
– Я вас всех ненавижу! И тебя! И твоих специалистов! Я обойдусь без неё! Он будет моим!
Люси выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Затем дверь хлопнула за Ритой, убежавшей следом за своей подругой. Света осталась одна, вытирая лужу слёз, разлившихся из брошенной её младшей сестрой кастрюли.
– Попробовала хотя бы просто ему признаться в своих чувствах. Хотя, что я понимаю. Стара уже.
Свете было девятнадцать, каре коричневых волос, и она жила отдельно. А Люси было пятнадцать, блондинка с двумя конскими хвостами и она ещё ходила в школу.
– Порошок толчёных жаб? – Люси сидела за письменным столом за которым делала уроки с первого класса и штудировала книги, стопки которых небоскрёбами возвышались на столе по обе стороны от неё. На корешках и обложках можно было прочитать их названия: «Энциклопедия колдовства и ворожбы», «Чёрная магия для чайников», «Привороты и заговоры», «Колдовство за двадцать один день», «Malleus Maleficarum», «Поваренная книга анархиста», «Основы колдовства», «Магия прикосновений» и прочее в таком же духе. Пожелтевшие списки и тетради, переписываемые веками от руки, просто клочки бумаги с рецептами и заклинаниями, составляли отдельную кучу.
– Их надо сначала высушить, а потом столочь в порошок, – подсказала Рита, которая, как ближайшая подруга, взялась помогать Люси завоевать Кольку. Коля был предметом страсти Люси, учился с ней в одной школе, но был на год старше и немеряно крутым.
– У меня есть пластиковая. Интересно, а батарейку надо вытаскивать или нет, прежде чем толочь? Здесь ничего про это не сказано, – Люси читала ксерокопии с какого-то замшелого трактата из библиотеки Университета, в котором учился старший брат Риты. Даже на этой ксерокопии чувствовался аромат плесени подвалов, в которых переживала века книга оригинал.
– Я думаю, что нужна всё-таки живая, – Рита выкладывала из своего ранца новую порцию раздобытых ею книг по магии.
Когда-то давным-давно, когда Люси была в седьмом классе, она повстречала Колю. Эта была встреча уготованная Судьбой. Она не состоялась посреди школьного коридора, когда, как в кино навстречу идёт ОН – Принц на белом коне. Нет, но Колька всё же тогда спас ей жизнь – так считала Люси. После школы она куда-то спешила с подругами, она уже не помнила куда и потому считала, что спешила на встречу со своей Судьбой. Спешила так, что не заметила красного сигнала светофора и выскочила на проезжую часть, по которой уже покатились машины.
– Стой, – услышала она сзади мужественный голос раздавшийся, как гром небесный. И чья-то сильная рука её остановила. В общем, Колька, стоявший тут же, ухватил за косичку младшеклассницу, рассеяно пытавшуюся перебежать на красный свет поток машин.
– С тех пор нас связала нить судьбы, – рассказывала свою грустную историю Люси.
– Вернее твоя косичка, – уточнила сидевшая тут же Рита.
Следующий кадр. Кабинет математики. Перемена. Люси сидит обернувшись к парте сзади, опёршись локтями и подперев подбородок. За этой партой сидят Рита и ещё одна подруга и списывают домашку по математике у Люси. Люси:
– Ну почему дополнительные занятия у нас не ведут старшеклассники? Ведь они это уже всё прошли и могут нам помочь. Я бы специально плохо училась, лишь бы оставаться на дополнительные занятия с Колей.
– А почему ты уверена, что дополнительные занятия должен вести Колька? – спросила размечтавшуюся Люси Рита.
– А кто ещё же? – сама мысль о том, что занятия может в таком случае вести кто-то ещё не укладывалась в голове Люси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22