На жаровнях в обжорном ряду уже шипели колбасы и свиные ножки. Через ворота в город тянулись запряженные мулами тележки, везущие зерно и коренья из северных поместий. Темнокожие служители Храма Костей продавали сливы и медовые дыни из храмовой теплицы. Однако все, кто был на площади, прервали свои занятия при виде правителя и Ножа.
— Значит, ты хочешь окружить меня тройной защитой, пока будешь воевать с кланами? — осведомился Исс, не заботясь о том, что его услышат посторонние. — У меня уже есть своя почетная гвардия и рота темных плащей. Хочешь учредить стражу внутри стражи?
— Я хочу, чтобы к моему возвращению вы были живы, только и всего, — повел могучими плечами Марафис.
Исс перевел дыхание. Нож сказал хоть и жестко, но верно. Самое худшее, что может случиться с Марафисом, — это если правителя убьют в его отсутствие. Город не станет ждать, покуда он вернется, и когда новость дойдет до Ножа в клановых землях, в Венисе уже появится новый правитель. И что тогда будет с Ножом? Новые правители боятся всего на свете и первым долгом норовят расправиться со своими соперниками. Марафиса не допустят в город или, хуже того, сделают так, чтобы он не вернулся туда живым.
Исс вышел на площадь, очищая место для идущих следом баронов и гвардейцев. Семерка телохранителей тут же потеснила толпу, образовав вокруг правителя вольное пространство шириной пятьдесят футов. Исс улыбнулся краями губ. Итак, Марафис хочет, чтобы правитель был жив, пока он сам, Нож, не будет готов убить его. Одна бессмыслица за другой — но чего же еще ожидать от города, основанного бастардами?
— С тобой на север отправятся сыновья многих знатных домов, — сказал Исс, когда Нож стал с ним рядом. — Это очень полезно — взять своих соперников на войну.
— Полезно для нас обоих, правитель, — проворчал Марафис. Исс не мог этого отрицать. Глядя на юг, на окутанную туманом Смертельную гору, он сказал:
— Держи Белого Вепря поближе к себе.
— Я так и собирался. — Марафис потрогал пустую глазницу. Исс слышал, что увечье причиняет Ножу боль, но тот отказывается облегчить ее чем бы то ни было. — Мне сдается, за сынком следить проще, чем за матушкой.
Ну и дурак, с некоторым удовлетворением подумал Исс. Что возьмешь с сына мясника, выросшего в вонючих трущобах, — разве такой знает вкус в женщинах? Он довольствуется служанками, шлюхами и подавальщицами в трактирах. Где ему раскусить красавицу знатного рода. Исс, не в пример ему, знал, что сын намного опаснее матери: Лизерет Хьюс почти не скрывает своих чувств, а Гаррик всегда хладнокровен. Нож этого не видит — в Лизерет он замечает только надменность и острый как бритва язык.
— Прикажи подать лошадей, — распорядился Исс, наконец-то воспрянув духом. — Обход закончен.
В ожидании Исс призвал своего казначея. Бароны начинали проявлять нетерпение. Они не могли послать за собственными конями, пока правитель не отправится в путь, и чувствовали, что находятся в недостойном положении. Маллистер Грифон, владетель Острых Земель, так и кипел от злости. Он попытался пройти вперед, но Аксел Фосс отстранил его. Лизерет Хьюс оберегали пятеро ее людей, неизвестно откуда взявшихся. Она была не так глупа, чтобы идти от ворот пешком, хотя бы и под охраной, однако они стояли вокруг нее в своих ливреях дома Хьюсов, всему народу на погляденье.
Исс восхищался ее смелостью. Но казначей уже подал ему мешок с монетой, и это отвлекло торговцев от Лизерет.
— Господа купцы, — обратился к ним Исс звучным голосом, который выработал еще при Боргисе Хорго, — я слышал, что на рынке у Нищенских ворот продаются лучшие в городе товары. Хочу сам убедиться в их качестве. Пусть каждый из вас приготовит корзинку самого лучшего, что у него есть. Мой казначей купит это у вас от моего имени и доставит в крепость.
По площади пробежал взволнованный ропот: торговцы прикидывали, какую выгоду принесет им это неожиданное предложение. Исс между тем развязал мешок, и золото с серебром заиграло на солнце.
— А платить будете настоящую цену? — спросил какой-то подозрительный виноторговец.
— И один сребреник сверху, — ответил Исс, возвращая мешок казначею.
Он испытал восхитительное чувство, следуя на коне через площадь среди целого хора славословий. Марафис, едущий рядом на вороном коне в красном уборе гвардии Рубак, наблюдал и мотал на ус. При повороте на широкую Островерхую дорогу Нож сказал:
— Ловко вы это. То, что вы купили у них товары, польстило им больше, чем если бы вы роздали деньги просто так.
Исс кивнул. Он сам порой не мог понять, учит он Ножа или предостерегает.
Островерхая дорога, самая широкая улица в городе, тянулась с севера на юг, от Нищенских ворот до Суда Четырех. Во времена лордов-бастардов она называлась Частоколом из-за железных пик, расставленных на протяжении всех трех ее лиг: на них насаживали изменников и воров. При позднейших правителях улица раздалась и украсилась. На ней появились нарядные арки, каменные статуи и дворцы, где правители держали своих наложниц, своих бастардов и свое золото. Террик Хьюс построил точно посередине большую бойцовую арену, Халдер Добытчик прорыл потешные каналы и насадил глубинные сады, которые зимой покрывались льдом, — но пики убрать даже и он не осмелился. Пронзенные Чудища — это военная эмблема Вениса, и весь город, можно сказать, состоит из кольев, пик и шпилей.
Исс, проезжая, рассеянно считал пики. Одни совсем разрушились от морозов и ржавчины, на других красовались красные ленты, оповещающие о будущих брачных союзах и приглашающие всех, кто знает о каких-либо препятствиях к осуществлению оных, обратиться к такому-то священнику. Любимым развлечением горожан в праздничные дни было прогуливаться между столбами и читать, что написано на лентах. Их обязана была вывешивать каждая вступающая в брак пара, и знатных от низкорожденных отличало только качество лент.
Исс, повернувшись к Марафису, сказал:
— Пора и тебе жениться, Нож. Тот, кто хочет стать правителем, должен владеть землей.
Марафис пробурчал что-то, из чего Исс заключил, что тот внимательно его слушает.
— Нельзя править этим городом без баронов. Положим, ты даже возьмешь власть, но надолго ли ты ее удержишь? Все торговые тракты в руках баронов, они же выращивают зерно и скот. Ты откроешь ворота настежь, но подвоза не будет, и в Венисе начнется голод. Ты разошлешь своих братьев-гвардейцев по всем поместьям, но баронское ополчение будет сражаться с ними на своей земле, а Нищенский Город и Морозные ворота тем временем взбунтуются. Кого они пойдут громить — баронов? Нет. Те будут сидеть в своих вотчинах за пределами города.
Доехав до конца Островерхой, Исс направил коня на восток, по Водной улице, что шла от Смертельной горы. Вдоль нее булькали грязью минеральные источники и теснились как попало бани, дубильни и бойни. Семеро гвардейцев образовали широкое кольцо вокруг правителя и Марафиса. Смертельная гора, как бывало каждое зимнее утро, заслонила солнце, и улицу окутали ложные сумерки. Исс достал из-за пояса мягкие замшевые перчатки.
— Тебе необходимо собственное поместье, а получить его ты можешь, только вступив в брак. Женись на дочке барона, и ты станешь одним из них. Сравняешься с ними силой, и они будут уважать тебя и бояться.
Нож задумался, дыша полной грудью и раздувая ноздри.
— Стало быть, это нужно для того, чтобы заслужить их уважение?
— Ты сам знаешь, что да.
— Вы тоже должны знать, что женитьба на баронской дочке меня бароном не сделает. Их титулы и поместья повязаны между собой крепко-накрепко. Понадобится особый указ, чтобы я мог унаследовать поместье, а с ним и титул, после смерти моего тестя.
— Указ будет.
Марафис наконец повернулся лицом. Его пустую глазницу наполняла густая тень.
— Вы даете мне слово?
Исс кивнул.
— Скажите вслух.
— Даю тебе слово. — Исс укротил вспыхнувший было гнев, зная, что дело еще не закончено. Пустив коня легкой рысью, он сказал: — Я как раз думал, на ком бы тебе жениться. Подходящих невест не так уж много, но я, кажется, нашел одну. Катрина Маллион с Хвойных Земель. Она единственный ребенок и наследует своему отцу, а первый ее муж умер, не оставив потомства.
Шли мгновения, а Марафис все молчал. Над ними пролетел косяк белых гусей. Нож жестом велел Стовену Далвею занять место рядом с правителем при въезде на людную площадь Пенгарона.
Исс уже готов был взорваться, когда Марафис, взявшись за подбородок, проронил:
— Хвойные Земли — это ведь на болоте?
На этот раз Иссу стоило труда подавить свой гнев.
— Возможно. Я не вижу, какое это имеет значение. Хвойные Земли расположены у западного склона горы, близ Гагарьего озера — отчасти, быть может, и на болоте. Что из этого? Катрина молода, родовита и готова вступить в брак, а ее отец нуждается в звонкой монете.
— Вы уже говорили с ним?
— Прощупал почву. — На самом деле Исс пошел несколько дальше, но признаваться в этом не желал. Он подготавливал этот брак уже более месяца. Эдвард Маллион — пьяница, игрок и расточитель, промотавший свое наследство. С Хвойных Земель получают тростник, птицу и торф, но за последние десять лет поставки сильно упали, и поместье едва себя окупает. Маллион уже принял сто монет Нищенского Золота из казны правителя, дав взамен слово, что не будет искать для дочери других женихов. Исс считал этот брак хорошей партией. Хвойные Земли — поместье не из важных и притом находящееся в упадке; оно хорошо послужило бы его цели.
— Катрина Маллион была на Зимнем Празднике в крепости и вскружила немало голов, даже будучи в трауре.
— Но никаких обещаний вы пока не давали?
— Нет, — солгал Исс.
— Это хорошо, потому что я свое уже дал, — сказал Нож, пришпорив коня.
Площадь Пенгарона со своими золотых и серебряных дел мастерами, оружейниками, кузнецами и вальцовщиками поплыла у Исса перед глазами. Он почти чувствовал, как ножи вонзаются ему в спину. «Это самое я почувствую в миг своей смерти, — думал он, — сознание того, что меня предали».
Усилием воли он запретил себе думать об этом. Солнце вышло из-за горы и озарило площадь. Оловянные миски на ближнем лотке засверкали, как драгоценные камни. Нож впереди разговаривал с Акселом Фоссом, остальные шестеро сомкнулись вокруг правителя, побужденные к этому замедленным ходом его коня и застывшим выражением у него на лице.
Исс ощущал свое сердце как живой, подвижный груз. Его одурачили. Одурачили! Вскинув подбородок, он послал одного из гвардейцев купить в одном из ларьков дорогую чашу. Она была совершенно ему не нужна, но не мог же он допустить, чтобы Нож понял, какое действие произвели его слова. Пусть думает, что правитель замешкался лишь ради этой покупки.
Он сделает свой ход, как только запахнет кровью.
Послав коня вперед, Исс догнал Ножа, и они вместе свернули на мощенную белыми плитами аллею, ведущую к Крепости Масок.
— И кто же счастливая избранница? — немного погодя спросил правитель.
— Лиона Сторновей.
Сторновеи... Один из пяти великих домов Вениса. Роланд Сторновей ведет свою родословную от лордов-бастардов. Они дали городу дюжину правителей и бесчисленное множество казначеев, Верховных Дознавателей, Генеральных Протекторов и полководцев. Владения Сторновеев огромны. Их земли на востоке граничат с Собачьей Трясиной, а сундуки, как говорят, до краев полны сулльским золотом.
— Прекрасная партия, — с полнейшей невозмутимостью проронил Исс.
Марафис пожал плечами, насколько это было доступно при их ширине.
— Пожалуй. На этой шлюхе пробы ставить негде, и с головой у нее неладно, но мне подходит. Я буду держаться подальше от нее, а она от меня — переспим разок, чтобы брак скрепить, и довольно.
— Какая поэзия.
Марафис отрывисто хохотнул.
Как же он это обстряпал? Сторновеи и Хьюсы — извечные соперники, и Марафис мог, допустим, поручиться Роланду, что Гаррик Хьюс никогда не станет правителем. Однако гордость Сторновеев общеизвестна. Отчего они согласились отдать свою дочь отпрыску Морозных ворот? Но тут Исс вспомнил.
— Лиона, говоришь?
— Ага. И если вам вспоминается та, которую поймали на сыне переплетчика, то это она и есть.
— Скандал, помнится, был громкий.
Марафис снова привел свои плечи в движение.
— Это сыграло мне на руку. Роланду уже несколько месяцев не терпится отделаться от нее. Никто из порядочных людей ее брать не хотел — тут-то я и подвернулся, — хищно осклабившись, поведал он.
На свой низменный лад Нож умен, и забывать об этом не следует. Он выкинул ловкий фортель, изъявив желание взять за себя распутную дщерь знатного дома. Роланд Сторновей, должно быть, живот надорвал от смеха, но старый дуралей недальновиден и не понимает, что подписал себе этим смертный приговор.
— Кажется, Лиона — одна из трех дочерей? — небрежно осведомился Исс.
— Старшая. Есть еще сын, тоже Роланд.
— Хворый?
— Будет хворым.
Исс кивнул. Сколько же кругом дураков, и один из них — он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Значит, ты хочешь окружить меня тройной защитой, пока будешь воевать с кланами? — осведомился Исс, не заботясь о том, что его услышат посторонние. — У меня уже есть своя почетная гвардия и рота темных плащей. Хочешь учредить стражу внутри стражи?
— Я хочу, чтобы к моему возвращению вы были живы, только и всего, — повел могучими плечами Марафис.
Исс перевел дыхание. Нож сказал хоть и жестко, но верно. Самое худшее, что может случиться с Марафисом, — это если правителя убьют в его отсутствие. Город не станет ждать, покуда он вернется, и когда новость дойдет до Ножа в клановых землях, в Венисе уже появится новый правитель. И что тогда будет с Ножом? Новые правители боятся всего на свете и первым долгом норовят расправиться со своими соперниками. Марафиса не допустят в город или, хуже того, сделают так, чтобы он не вернулся туда живым.
Исс вышел на площадь, очищая место для идущих следом баронов и гвардейцев. Семерка телохранителей тут же потеснила толпу, образовав вокруг правителя вольное пространство шириной пятьдесят футов. Исс улыбнулся краями губ. Итак, Марафис хочет, чтобы правитель был жив, пока он сам, Нож, не будет готов убить его. Одна бессмыслица за другой — но чего же еще ожидать от города, основанного бастардами?
— С тобой на север отправятся сыновья многих знатных домов, — сказал Исс, когда Нож стал с ним рядом. — Это очень полезно — взять своих соперников на войну.
— Полезно для нас обоих, правитель, — проворчал Марафис. Исс не мог этого отрицать. Глядя на юг, на окутанную туманом Смертельную гору, он сказал:
— Держи Белого Вепря поближе к себе.
— Я так и собирался. — Марафис потрогал пустую глазницу. Исс слышал, что увечье причиняет Ножу боль, но тот отказывается облегчить ее чем бы то ни было. — Мне сдается, за сынком следить проще, чем за матушкой.
Ну и дурак, с некоторым удовлетворением подумал Исс. Что возьмешь с сына мясника, выросшего в вонючих трущобах, — разве такой знает вкус в женщинах? Он довольствуется служанками, шлюхами и подавальщицами в трактирах. Где ему раскусить красавицу знатного рода. Исс, не в пример ему, знал, что сын намного опаснее матери: Лизерет Хьюс почти не скрывает своих чувств, а Гаррик всегда хладнокровен. Нож этого не видит — в Лизерет он замечает только надменность и острый как бритва язык.
— Прикажи подать лошадей, — распорядился Исс, наконец-то воспрянув духом. — Обход закончен.
В ожидании Исс призвал своего казначея. Бароны начинали проявлять нетерпение. Они не могли послать за собственными конями, пока правитель не отправится в путь, и чувствовали, что находятся в недостойном положении. Маллистер Грифон, владетель Острых Земель, так и кипел от злости. Он попытался пройти вперед, но Аксел Фосс отстранил его. Лизерет Хьюс оберегали пятеро ее людей, неизвестно откуда взявшихся. Она была не так глупа, чтобы идти от ворот пешком, хотя бы и под охраной, однако они стояли вокруг нее в своих ливреях дома Хьюсов, всему народу на погляденье.
Исс восхищался ее смелостью. Но казначей уже подал ему мешок с монетой, и это отвлекло торговцев от Лизерет.
— Господа купцы, — обратился к ним Исс звучным голосом, который выработал еще при Боргисе Хорго, — я слышал, что на рынке у Нищенских ворот продаются лучшие в городе товары. Хочу сам убедиться в их качестве. Пусть каждый из вас приготовит корзинку самого лучшего, что у него есть. Мой казначей купит это у вас от моего имени и доставит в крепость.
По площади пробежал взволнованный ропот: торговцы прикидывали, какую выгоду принесет им это неожиданное предложение. Исс между тем развязал мешок, и золото с серебром заиграло на солнце.
— А платить будете настоящую цену? — спросил какой-то подозрительный виноторговец.
— И один сребреник сверху, — ответил Исс, возвращая мешок казначею.
Он испытал восхитительное чувство, следуя на коне через площадь среди целого хора славословий. Марафис, едущий рядом на вороном коне в красном уборе гвардии Рубак, наблюдал и мотал на ус. При повороте на широкую Островерхую дорогу Нож сказал:
— Ловко вы это. То, что вы купили у них товары, польстило им больше, чем если бы вы роздали деньги просто так.
Исс кивнул. Он сам порой не мог понять, учит он Ножа или предостерегает.
Островерхая дорога, самая широкая улица в городе, тянулась с севера на юг, от Нищенских ворот до Суда Четырех. Во времена лордов-бастардов она называлась Частоколом из-за железных пик, расставленных на протяжении всех трех ее лиг: на них насаживали изменников и воров. При позднейших правителях улица раздалась и украсилась. На ней появились нарядные арки, каменные статуи и дворцы, где правители держали своих наложниц, своих бастардов и свое золото. Террик Хьюс построил точно посередине большую бойцовую арену, Халдер Добытчик прорыл потешные каналы и насадил глубинные сады, которые зимой покрывались льдом, — но пики убрать даже и он не осмелился. Пронзенные Чудища — это военная эмблема Вениса, и весь город, можно сказать, состоит из кольев, пик и шпилей.
Исс, проезжая, рассеянно считал пики. Одни совсем разрушились от морозов и ржавчины, на других красовались красные ленты, оповещающие о будущих брачных союзах и приглашающие всех, кто знает о каких-либо препятствиях к осуществлению оных, обратиться к такому-то священнику. Любимым развлечением горожан в праздничные дни было прогуливаться между столбами и читать, что написано на лентах. Их обязана была вывешивать каждая вступающая в брак пара, и знатных от низкорожденных отличало только качество лент.
Исс, повернувшись к Марафису, сказал:
— Пора и тебе жениться, Нож. Тот, кто хочет стать правителем, должен владеть землей.
Марафис пробурчал что-то, из чего Исс заключил, что тот внимательно его слушает.
— Нельзя править этим городом без баронов. Положим, ты даже возьмешь власть, но надолго ли ты ее удержишь? Все торговые тракты в руках баронов, они же выращивают зерно и скот. Ты откроешь ворота настежь, но подвоза не будет, и в Венисе начнется голод. Ты разошлешь своих братьев-гвардейцев по всем поместьям, но баронское ополчение будет сражаться с ними на своей земле, а Нищенский Город и Морозные ворота тем временем взбунтуются. Кого они пойдут громить — баронов? Нет. Те будут сидеть в своих вотчинах за пределами города.
Доехав до конца Островерхой, Исс направил коня на восток, по Водной улице, что шла от Смертельной горы. Вдоль нее булькали грязью минеральные источники и теснились как попало бани, дубильни и бойни. Семеро гвардейцев образовали широкое кольцо вокруг правителя и Марафиса. Смертельная гора, как бывало каждое зимнее утро, заслонила солнце, и улицу окутали ложные сумерки. Исс достал из-за пояса мягкие замшевые перчатки.
— Тебе необходимо собственное поместье, а получить его ты можешь, только вступив в брак. Женись на дочке барона, и ты станешь одним из них. Сравняешься с ними силой, и они будут уважать тебя и бояться.
Нож задумался, дыша полной грудью и раздувая ноздри.
— Стало быть, это нужно для того, чтобы заслужить их уважение?
— Ты сам знаешь, что да.
— Вы тоже должны знать, что женитьба на баронской дочке меня бароном не сделает. Их титулы и поместья повязаны между собой крепко-накрепко. Понадобится особый указ, чтобы я мог унаследовать поместье, а с ним и титул, после смерти моего тестя.
— Указ будет.
Марафис наконец повернулся лицом. Его пустую глазницу наполняла густая тень.
— Вы даете мне слово?
Исс кивнул.
— Скажите вслух.
— Даю тебе слово. — Исс укротил вспыхнувший было гнев, зная, что дело еще не закончено. Пустив коня легкой рысью, он сказал: — Я как раз думал, на ком бы тебе жениться. Подходящих невест не так уж много, но я, кажется, нашел одну. Катрина Маллион с Хвойных Земель. Она единственный ребенок и наследует своему отцу, а первый ее муж умер, не оставив потомства.
Шли мгновения, а Марафис все молчал. Над ними пролетел косяк белых гусей. Нож жестом велел Стовену Далвею занять место рядом с правителем при въезде на людную площадь Пенгарона.
Исс уже готов был взорваться, когда Марафис, взявшись за подбородок, проронил:
— Хвойные Земли — это ведь на болоте?
На этот раз Иссу стоило труда подавить свой гнев.
— Возможно. Я не вижу, какое это имеет значение. Хвойные Земли расположены у западного склона горы, близ Гагарьего озера — отчасти, быть может, и на болоте. Что из этого? Катрина молода, родовита и готова вступить в брак, а ее отец нуждается в звонкой монете.
— Вы уже говорили с ним?
— Прощупал почву. — На самом деле Исс пошел несколько дальше, но признаваться в этом не желал. Он подготавливал этот брак уже более месяца. Эдвард Маллион — пьяница, игрок и расточитель, промотавший свое наследство. С Хвойных Земель получают тростник, птицу и торф, но за последние десять лет поставки сильно упали, и поместье едва себя окупает. Маллион уже принял сто монет Нищенского Золота из казны правителя, дав взамен слово, что не будет искать для дочери других женихов. Исс считал этот брак хорошей партией. Хвойные Земли — поместье не из важных и притом находящееся в упадке; оно хорошо послужило бы его цели.
— Катрина Маллион была на Зимнем Празднике в крепости и вскружила немало голов, даже будучи в трауре.
— Но никаких обещаний вы пока не давали?
— Нет, — солгал Исс.
— Это хорошо, потому что я свое уже дал, — сказал Нож, пришпорив коня.
Площадь Пенгарона со своими золотых и серебряных дел мастерами, оружейниками, кузнецами и вальцовщиками поплыла у Исса перед глазами. Он почти чувствовал, как ножи вонзаются ему в спину. «Это самое я почувствую в миг своей смерти, — думал он, — сознание того, что меня предали».
Усилием воли он запретил себе думать об этом. Солнце вышло из-за горы и озарило площадь. Оловянные миски на ближнем лотке засверкали, как драгоценные камни. Нож впереди разговаривал с Акселом Фоссом, остальные шестеро сомкнулись вокруг правителя, побужденные к этому замедленным ходом его коня и застывшим выражением у него на лице.
Исс ощущал свое сердце как живой, подвижный груз. Его одурачили. Одурачили! Вскинув подбородок, он послал одного из гвардейцев купить в одном из ларьков дорогую чашу. Она была совершенно ему не нужна, но не мог же он допустить, чтобы Нож понял, какое действие произвели его слова. Пусть думает, что правитель замешкался лишь ради этой покупки.
Он сделает свой ход, как только запахнет кровью.
Послав коня вперед, Исс догнал Ножа, и они вместе свернули на мощенную белыми плитами аллею, ведущую к Крепости Масок.
— И кто же счастливая избранница? — немного погодя спросил правитель.
— Лиона Сторновей.
Сторновеи... Один из пяти великих домов Вениса. Роланд Сторновей ведет свою родословную от лордов-бастардов. Они дали городу дюжину правителей и бесчисленное множество казначеев, Верховных Дознавателей, Генеральных Протекторов и полководцев. Владения Сторновеев огромны. Их земли на востоке граничат с Собачьей Трясиной, а сундуки, как говорят, до краев полны сулльским золотом.
— Прекрасная партия, — с полнейшей невозмутимостью проронил Исс.
Марафис пожал плечами, насколько это было доступно при их ширине.
— Пожалуй. На этой шлюхе пробы ставить негде, и с головой у нее неладно, но мне подходит. Я буду держаться подальше от нее, а она от меня — переспим разок, чтобы брак скрепить, и довольно.
— Какая поэзия.
Марафис отрывисто хохотнул.
Как же он это обстряпал? Сторновеи и Хьюсы — извечные соперники, и Марафис мог, допустим, поручиться Роланду, что Гаррик Хьюс никогда не станет правителем. Однако гордость Сторновеев общеизвестна. Отчего они согласились отдать свою дочь отпрыску Морозных ворот? Но тут Исс вспомнил.
— Лиона, говоришь?
— Ага. И если вам вспоминается та, которую поймали на сыне переплетчика, то это она и есть.
— Скандал, помнится, был громкий.
Марафис снова привел свои плечи в движение.
— Это сыграло мне на руку. Роланду уже несколько месяцев не терпится отделаться от нее. Никто из порядочных людей ее брать не хотел — тут-то я и подвернулся, — хищно осклабившись, поведал он.
На свой низменный лад Нож умен, и забывать об этом не следует. Он выкинул ловкий фортель, изъявив желание взять за себя распутную дщерь знатного дома. Роланд Сторновей, должно быть, живот надорвал от смеха, но старый дуралей недальновиден и не понимает, что подписал себе этим смертный приговор.
— Кажется, Лиона — одна из трех дочерей? — небрежно осведомился Исс.
— Старшая. Есть еще сын, тоже Роланд.
— Хворый?
— Будет хворым.
Исс кивнул. Сколько же кругом дураков, и один из них — он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86