Райф разглядывал берега озера и примыкающий к нему лес, но дыма нигде не видел. Причалов и лодок, вмерзших в лед, тоже не наблюдалось, а человеческие следы Райф на таком расстоянии различить не мог. Может, спуститься и поискать их? Или повернуть на юг от греха подальше?
Райф колебался. В этих краях он не знал никого и ничего. Стоило только посмотреть на деревья, сухие и искривленные — достаточно одной искры, и они заполыхают. Кто же живет там, внизу? Не Увечные: те помещаются ближе к клановым землям, на пустошах восточнее Дхуна. Райф всматривался в гущу стволов, решая, как же ему поступить. Становилось поздно, и воля его слабела вместе с дневным светом. Он не отдыхал с самого утра, и колени у него разболелись от долгой ходьбы под гору. Дрей говорил ему, что спускаться с гор утомительнее, чем подниматься, а Райф ему не верил — до этих самых пор.
Дрей... Райф внезапно встал и зашагал вниз.
Он говорил себе, что те, нижние, скорее всего уже заметили его одинокую фигуру на склоне. Просунув руку под плащ, он нашарил самодельные ножны из тюленьей шкуры, где заключался меч. Райф счистил с клинка ржавчину, насколько сумел — для этого ему служил серый корунд, которого в горах полным-полно. Чтобы добиться чего-то большего, нужен жернов. Райф с каким-то мрачным удовольствием думал, что в тело клинок войдет легко, а вот обратно выйдет не так просто.
Держа руку на рукояти меча, он спускался по лесистому склону. Сосновая хвоя и льдинки похрустывали под ногами. Где-то на юге, встречая ночь, ухала сова. Сумрак стлался по земле, поднимаясь медленно, как туман, а небо между тем еще горело красным огнем заката. Стали загораться звезды — сперва десятками, потом тысячами; Райф в жизни еще не видел столько звезд. Ветер вдруг улегся, и стало слышно, как трещит лед на озере. Райф, удвоив осторожность, решил не выходить на открытый берег.
Он стал огибать озеро, не выходя из леса. Живот сводило от голода, но Райф почти не замечал этого. В тихом воздухе не шевелилась ни одна ветка. Наступив на что-то теплое, Райф чуть не вскрикнул, но потом увидел, что это мертвая, не успевшая еще остыть лиса. Облизнув сухие губы, он пошел дальше и под старой драконьей сосной заметил двух дохлых ворон — а после нашел и человеческие следы. Много следов, в том числе и свежих. Они складывались в тропинку, ведущую к озеру.
Райф сам не понял, когда вытащил меч. Клинок серебрился при свете звезд. Тропинка впереди расширялась, и на ней виднелись другие признаки человеческого присутствия: потерянная подкова, замерзший конский навоз, оброненная полоска вяленого мяса. Все бы ничего, если б не усталость. Несколько недель трудного пути взяли свое: Райф думал и действовал чуть медленнее, чем следовало. И еще ему казалось, что здешний воздух, несмотря на холод, потрескивает, будто перед грозой.
Впереди возникло какое-то сооружение. Подойдя поближе, Райф разглядел бревенчатый палисад, политый водой и превратившийся в ледяную стену. Он уже видел такие укрепления на городских землях и восхищался их простотой: лед гасит огонь и делает частокол почти неприступным. Но в кланах подобных стен он не встречал никогда.
Тропа пошла в гору, и Райф увидел за палисадом форт, построенный из камня и дерева, прямоугольное здание с бревенчатой крышей и оборонительными сооружениями у северной стены. В узких щелях окон не было света, и оторванная ставня поскрипывала на ржавых петлях. Здесь пахло старой золой и прогорклым маслом для жарки. Потом Райф увидел первый труп: он лежал ничком у проема, оставленного в палисаде для ворот.
От страха во рту у Райфа совсем пересохло. С опаской он подошел к мертвому телу. На трупе был стальной панцирь с пурпурно-золотым узором. Райф различил нарисованный глаз и внезапно понял, что перед ним лежит рыцарь-Клятвопреступник. Божье Око — их эмблема.
Его убили одним ударом, пронзив чем-то и тело, и панцирь на груди и на спине. Райф перевернул мертвеца. Прорванные доспехи вдавились прямо в сердце. Райф никогда еще не видел такой входной раны, даже... даже в тот день на Пустых Землях, когда они с братом нашли тело отца. Плоть обуглилась, и из нее сочилось что-то темное.
Райф отвернулся, боясь, как бы его не стошнило. Жидкость имела такой же запах, который почудился ему в воздухе. Она не вытекла до сих пор, хотя убитый лежал лицом вниз. Изо рта рыцаря поднимался легкий дымок. Райф бессознательно потянулся к тавлинке у себя на поясе... и ничего не нашел. В это мгновение он охотно отдал бы свой меч за поддержку богов и клана.
Но предатели не вправе носить при себе священный камень. Райф даже порадовался наполнившей его горечи, потому что она вытесняла страх.
Хотя у него не было больше священного порошка, Райф знал, что мертвого нельзя оставлять без напутствия. Покойник был рыцарь, а стало быть, враг клану и клановым богам, но он погиб в одиночку и остался непогребенным — как Тем. Закрыв глаза и прижав пальцы к векам, Райф произнес:
— Да примет твой бог твою душу и упокоит ее подле себя.
Больше он ничего не мог сделать — только вытянул из-под рыцаря его пурпурный плащ и прикрыл ему лицо. Открытые глаза убитого закатились, и виднелись только белки. Хорошо, что теперь они прикрыты.
Райф осмотрел ворота из неоструганных просмоленных бревен. Форт явно поставили не очень давно, и видно было, что строили его наспех. Ни один кланник не стал бы рубить крепость из сырых бревен — почему же рыцари это делали?
Райф стал вспоминать все, что знал о Клятвопреступниках. Говорили, что они богаты и что их храмы стоят по всему Северу. Они называют себя Божьим Оком и воюют с еретиками именем своего бога. Слышащий сказал, что они то и дело совершают паломничество к Озеру Пропавших, но зачем, Райф не знал. Не так уж много ему, как выяснилось, было известно. Кланы, как правило, не имеют никаких дел с чужаками, а уж Черный Град и подавно. Тот, кто вырос среди кланников, мало что знает о прочих людях.
Райф скинул котомку и прошел через ворота на узкий, с утоптанной землей двор. Дыхание проделывало странные вещи с гортанью и легкими. Райф чувствовал себя, как мальчуган с взрослым мечом, и не мог вспомнить ни одного приема из тех, которым обучал его Шор Гормалин. Слышащий прав: ему надо учиться владеть мечом. Но только не сегодня. Не сегодня, о боги.
Райф чуть не прошел мимо второго трупа — в такой густой тени тот лежал. Форт построили на лежне из щебня и древесины, чтобы приподнять его над вечной мерзлотой и предотвратить оседание во время оттепелей. Первый ярус дома нависал над основанием, давая приют мху и мраку. Тело разрубили пополам, и обе половины держались только на сухожилиях. Райфа вырвало. Хорошо еще, что тут так темно и не все видно, отплевываясь, подумал он.
Все, что он мог — это произнести над мертвым рыцарем такое же напутствие и прикрыть ему лицо.
Он медленно поднялся по бревенчатым ступеням к главной двери форта. Над ней хорошо потрудились: дерево остругали и тщательно скрепили, стыки залили свинцом. Над сводом нарисовали Божье Око и украсили зрачок листовым золотом, точно Бог взирал на некое золотое сияние. Под его пристальным взором Райф толкнул дверь.
Внутри его встретили мрак и тишина. Пахло гнилью и тем же грозовым зарядом, что и снаружи. Райф сомневался, что здесь есть кто-то живой. Некоторое время он стоял на пороге, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Он находился, по всей видимости, в оборонительной камере, где в полу оставили щели, чтобы остановить продвижение врага. Один неверный шаг, и нога у тебя провалится между половицами, а то и переломится. Кого же они так боялись?
Око имелось и здесь — но не благостное, а грозное, пронизанное красными жилками. Райфу стало не по себе под его взглядом, и он ощутил вину оттого, что так легко устрашился чужого бога.
Осторожно, глядя под ноги, он перешел через сени. Внутреннюю дверь сорвали с петель, и по обе ее стороны лежали два убитых рыцаря с обнаженными мечами и опущенными забралами: они в отличие от первых двух получили предупреждение, но это их не спасло. Красивые чешуйчатые доспехи на одном из них сверкали, как грани драгоценного камня. При жизни рыцарь носил шипастый ошейник кающегося и смазывал свою броню красновато-бурым костным клеем. Оружие, убившее его, вошло так глубоко, что расщепило даже половицы под телом. «Что же это за существо, способное выломать укрепленную дверь и сотворить такое с человеком?» — содрогнулся Райф. Даже Бык-Молот, самый сильный из знакомых Райфу людей, не сумел бы пробить в противнике этакую дыру с одного удара.
Райф помолился за обоих рыцарей и пошел дальше. При входе в главный зал форта ему стало грустно: он понял, что именно здесь рыцари поклонялись своему Единому Богу. Имея в своем распоряжении только камень и дерево, они воздвигли массивный алтарь, покрытый пурпурной тканью. Здешнее Око представляло собой уже не грубый настенный рисунок, но кристалл, вставленный в оправу из чистого золота. Когда Райф взглянул на него, меч в его руке шевельнулся. Еще бы: ведь это рыцарский клинок. Райфу показалось, что горный хрусталь в рукояти пульсирует в такт с Оком.
Из окна в высоком сводчатом потолке проникал свет только что взошедшей луны. Стали видны грубо сколоченные стулья, обшитые досками кровати, молитвенные коврики из копытной травы и дубовые лари у дальней стены. На крепостную стену вела веревочная лестница, на пюпитре из драконьей сосны лежала раскрытая книга. Рыцари пробыли здесь недолго, и Райф не понимал, что привело их в такое место.
Здесь погибли еще семеро рыцарей, защищавших, как подумалось Райфу, небольшую дверь с вырезанным на ней Оком. Он помолился и за них. У всех убитых открытые глаза закатились под веки, а из лицевых отверстий и ран сочилась та же черная жидкость.
Райф, чуть дыша, прошел через дверь с Оком. Если молельня была сердцем клана, то эта комната — сердцем форта. Райф чувствовал ее силу. Стены были выбелены, и посередине, в гранитной чаше, имеющей форму глаза, бил родник. Райф отвел взгляд от бассейна — ему почему-то не хотелось видеть свое отражение в воде.
Позади послышался тихий звук, и Райф обернулся, подняв меч.
— Морго? — произнес слабый голос. — Это ты?
Райф вгляделся в темный угол за дверью. Там в луже крови лежал еще один рыцарь — но не в доспехах и пурпуре, как все остальные, а в простом кожаном плаще. Райфу смутно вспомнилось, что чем выше ранг Клятвопреступника, тем меньше земных благ ему положено иметь; самые главные оставляют себе только меч и одежду, которую шьют собственными руками. Лежащий здесь человек имел высокое звание — возможно, даже командовал фортом.
Райф опустился около него на колени. Раненому отсекли кисть левой руки, и левое бедро было изрублено. Скользящий удар пришелся по голове; половина уха болталась на лоскутке кожи. Из ран, смешиваясь с кровью, вытекала все та же черная жидкость. Справа лежал меч, почти такой же, как у Райфа, но еще красивее и с голубым кристаллом в эфесе. Клинок погнулся и почернел, словно побывал в огне.
Рыцарь шевельнул пересохшими губами на сером лице.
— Морго?
— Ш-ш. — Райф скинул свою верхнюю тюленью парку, свернул и положил раненому под голову. — Сейчас принесу воды.
— Нет, — заволновался вдруг рыцарь. — Не оставляй меня.
Когда-то он был могуч — такие мускулы наращивают в настоящих боях, а не в учебных. Его молодые годы, судя по проседи в коротко остриженных волосах, миновали, но воля не ослабла до сих пор. Одни боги знают, как это он еще жив. Райф оторвал клочок от мягкой кроличьей шкурки, которую носил вокруг шеи. Он не знал, с чего и начать, но не мог же он бросить раненого без помощи.
Рыцарь, поняв его намерение, махнул рукой.
— Не надо. Так ты меня не спасешь.
Помутневшие от боли серые глаза встретились с глазами Райфа, и он, поняв, что лгать бесполезно, бросил кроличий мех на пол.
— Что здесь произошло?
— Зло выломало нашу дверь... и вошло сюда.
— Сколько их было?
Глаза рыцаря затуманились, и он, сжимая и разжимая кулак, повторил:
— Морго?
Райф зажал его руку в своей, страдая от собственного бессилия. Каждый кланник знает, как следует поступать с тем, кто ранен смертельно.
— Я не Морго. Просто друг.
— Отчего же тогда ты носишь меч Морго?
Райфу показалось, что мир под ним пошатнулся. Меч, подаренный ему Садалаком, лежал на полу, подальше от крови рыцаря.
Взгляд Клятвопреступника прояснился.
— Скажи, что не убивал его.
— Я его не убивал. Морго умер, заблудившись на пути к Озеру Пропавших. Ледовые Ловцы нашли его тело и отдали мне его меч. — Райф не знал, долго ли Садалак хранил меч у себя, но полагая, что клинок пролежал в сундуке у Слышащего несколько десятилетий. — А кто он был, Морго? — не удержавшись, спросил Райф.
Рыцарь заработал горлом, но слова пришли не сразу.
— ...Пошел Путем Пропавших... Совсем мальчик... всего пятнадцати лет. Я говорил ему... подожди.
Что-то в его голосе побудило Райфа сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Райф колебался. В этих краях он не знал никого и ничего. Стоило только посмотреть на деревья, сухие и искривленные — достаточно одной искры, и они заполыхают. Кто же живет там, внизу? Не Увечные: те помещаются ближе к клановым землям, на пустошах восточнее Дхуна. Райф всматривался в гущу стволов, решая, как же ему поступить. Становилось поздно, и воля его слабела вместе с дневным светом. Он не отдыхал с самого утра, и колени у него разболелись от долгой ходьбы под гору. Дрей говорил ему, что спускаться с гор утомительнее, чем подниматься, а Райф ему не верил — до этих самых пор.
Дрей... Райф внезапно встал и зашагал вниз.
Он говорил себе, что те, нижние, скорее всего уже заметили его одинокую фигуру на склоне. Просунув руку под плащ, он нашарил самодельные ножны из тюленьей шкуры, где заключался меч. Райф счистил с клинка ржавчину, насколько сумел — для этого ему служил серый корунд, которого в горах полным-полно. Чтобы добиться чего-то большего, нужен жернов. Райф с каким-то мрачным удовольствием думал, что в тело клинок войдет легко, а вот обратно выйдет не так просто.
Держа руку на рукояти меча, он спускался по лесистому склону. Сосновая хвоя и льдинки похрустывали под ногами. Где-то на юге, встречая ночь, ухала сова. Сумрак стлался по земле, поднимаясь медленно, как туман, а небо между тем еще горело красным огнем заката. Стали загораться звезды — сперва десятками, потом тысячами; Райф в жизни еще не видел столько звезд. Ветер вдруг улегся, и стало слышно, как трещит лед на озере. Райф, удвоив осторожность, решил не выходить на открытый берег.
Он стал огибать озеро, не выходя из леса. Живот сводило от голода, но Райф почти не замечал этого. В тихом воздухе не шевелилась ни одна ветка. Наступив на что-то теплое, Райф чуть не вскрикнул, но потом увидел, что это мертвая, не успевшая еще остыть лиса. Облизнув сухие губы, он пошел дальше и под старой драконьей сосной заметил двух дохлых ворон — а после нашел и человеческие следы. Много следов, в том числе и свежих. Они складывались в тропинку, ведущую к озеру.
Райф сам не понял, когда вытащил меч. Клинок серебрился при свете звезд. Тропинка впереди расширялась, и на ней виднелись другие признаки человеческого присутствия: потерянная подкова, замерзший конский навоз, оброненная полоска вяленого мяса. Все бы ничего, если б не усталость. Несколько недель трудного пути взяли свое: Райф думал и действовал чуть медленнее, чем следовало. И еще ему казалось, что здешний воздух, несмотря на холод, потрескивает, будто перед грозой.
Впереди возникло какое-то сооружение. Подойдя поближе, Райф разглядел бревенчатый палисад, политый водой и превратившийся в ледяную стену. Он уже видел такие укрепления на городских землях и восхищался их простотой: лед гасит огонь и делает частокол почти неприступным. Но в кланах подобных стен он не встречал никогда.
Тропа пошла в гору, и Райф увидел за палисадом форт, построенный из камня и дерева, прямоугольное здание с бревенчатой крышей и оборонительными сооружениями у северной стены. В узких щелях окон не было света, и оторванная ставня поскрипывала на ржавых петлях. Здесь пахло старой золой и прогорклым маслом для жарки. Потом Райф увидел первый труп: он лежал ничком у проема, оставленного в палисаде для ворот.
От страха во рту у Райфа совсем пересохло. С опаской он подошел к мертвому телу. На трупе был стальной панцирь с пурпурно-золотым узором. Райф различил нарисованный глаз и внезапно понял, что перед ним лежит рыцарь-Клятвопреступник. Божье Око — их эмблема.
Его убили одним ударом, пронзив чем-то и тело, и панцирь на груди и на спине. Райф перевернул мертвеца. Прорванные доспехи вдавились прямо в сердце. Райф никогда еще не видел такой входной раны, даже... даже в тот день на Пустых Землях, когда они с братом нашли тело отца. Плоть обуглилась, и из нее сочилось что-то темное.
Райф отвернулся, боясь, как бы его не стошнило. Жидкость имела такой же запах, который почудился ему в воздухе. Она не вытекла до сих пор, хотя убитый лежал лицом вниз. Изо рта рыцаря поднимался легкий дымок. Райф бессознательно потянулся к тавлинке у себя на поясе... и ничего не нашел. В это мгновение он охотно отдал бы свой меч за поддержку богов и клана.
Но предатели не вправе носить при себе священный камень. Райф даже порадовался наполнившей его горечи, потому что она вытесняла страх.
Хотя у него не было больше священного порошка, Райф знал, что мертвого нельзя оставлять без напутствия. Покойник был рыцарь, а стало быть, враг клану и клановым богам, но он погиб в одиночку и остался непогребенным — как Тем. Закрыв глаза и прижав пальцы к векам, Райф произнес:
— Да примет твой бог твою душу и упокоит ее подле себя.
Больше он ничего не мог сделать — только вытянул из-под рыцаря его пурпурный плащ и прикрыл ему лицо. Открытые глаза убитого закатились, и виднелись только белки. Хорошо, что теперь они прикрыты.
Райф осмотрел ворота из неоструганных просмоленных бревен. Форт явно поставили не очень давно, и видно было, что строили его наспех. Ни один кланник не стал бы рубить крепость из сырых бревен — почему же рыцари это делали?
Райф стал вспоминать все, что знал о Клятвопреступниках. Говорили, что они богаты и что их храмы стоят по всему Северу. Они называют себя Божьим Оком и воюют с еретиками именем своего бога. Слышащий сказал, что они то и дело совершают паломничество к Озеру Пропавших, но зачем, Райф не знал. Не так уж много ему, как выяснилось, было известно. Кланы, как правило, не имеют никаких дел с чужаками, а уж Черный Град и подавно. Тот, кто вырос среди кланников, мало что знает о прочих людях.
Райф скинул котомку и прошел через ворота на узкий, с утоптанной землей двор. Дыхание проделывало странные вещи с гортанью и легкими. Райф чувствовал себя, как мальчуган с взрослым мечом, и не мог вспомнить ни одного приема из тех, которым обучал его Шор Гормалин. Слышащий прав: ему надо учиться владеть мечом. Но только не сегодня. Не сегодня, о боги.
Райф чуть не прошел мимо второго трупа — в такой густой тени тот лежал. Форт построили на лежне из щебня и древесины, чтобы приподнять его над вечной мерзлотой и предотвратить оседание во время оттепелей. Первый ярус дома нависал над основанием, давая приют мху и мраку. Тело разрубили пополам, и обе половины держались только на сухожилиях. Райфа вырвало. Хорошо еще, что тут так темно и не все видно, отплевываясь, подумал он.
Все, что он мог — это произнести над мертвым рыцарем такое же напутствие и прикрыть ему лицо.
Он медленно поднялся по бревенчатым ступеням к главной двери форта. Над ней хорошо потрудились: дерево остругали и тщательно скрепили, стыки залили свинцом. Над сводом нарисовали Божье Око и украсили зрачок листовым золотом, точно Бог взирал на некое золотое сияние. Под его пристальным взором Райф толкнул дверь.
Внутри его встретили мрак и тишина. Пахло гнилью и тем же грозовым зарядом, что и снаружи. Райф сомневался, что здесь есть кто-то живой. Некоторое время он стоял на пороге, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Он находился, по всей видимости, в оборонительной камере, где в полу оставили щели, чтобы остановить продвижение врага. Один неверный шаг, и нога у тебя провалится между половицами, а то и переломится. Кого же они так боялись?
Око имелось и здесь — но не благостное, а грозное, пронизанное красными жилками. Райфу стало не по себе под его взглядом, и он ощутил вину оттого, что так легко устрашился чужого бога.
Осторожно, глядя под ноги, он перешел через сени. Внутреннюю дверь сорвали с петель, и по обе ее стороны лежали два убитых рыцаря с обнаженными мечами и опущенными забралами: они в отличие от первых двух получили предупреждение, но это их не спасло. Красивые чешуйчатые доспехи на одном из них сверкали, как грани драгоценного камня. При жизни рыцарь носил шипастый ошейник кающегося и смазывал свою броню красновато-бурым костным клеем. Оружие, убившее его, вошло так глубоко, что расщепило даже половицы под телом. «Что же это за существо, способное выломать укрепленную дверь и сотворить такое с человеком?» — содрогнулся Райф. Даже Бык-Молот, самый сильный из знакомых Райфу людей, не сумел бы пробить в противнике этакую дыру с одного удара.
Райф помолился за обоих рыцарей и пошел дальше. При входе в главный зал форта ему стало грустно: он понял, что именно здесь рыцари поклонялись своему Единому Богу. Имея в своем распоряжении только камень и дерево, они воздвигли массивный алтарь, покрытый пурпурной тканью. Здешнее Око представляло собой уже не грубый настенный рисунок, но кристалл, вставленный в оправу из чистого золота. Когда Райф взглянул на него, меч в его руке шевельнулся. Еще бы: ведь это рыцарский клинок. Райфу показалось, что горный хрусталь в рукояти пульсирует в такт с Оком.
Из окна в высоком сводчатом потолке проникал свет только что взошедшей луны. Стали видны грубо сколоченные стулья, обшитые досками кровати, молитвенные коврики из копытной травы и дубовые лари у дальней стены. На крепостную стену вела веревочная лестница, на пюпитре из драконьей сосны лежала раскрытая книга. Рыцари пробыли здесь недолго, и Райф не понимал, что привело их в такое место.
Здесь погибли еще семеро рыцарей, защищавших, как подумалось Райфу, небольшую дверь с вырезанным на ней Оком. Он помолился и за них. У всех убитых открытые глаза закатились под веки, а из лицевых отверстий и ран сочилась та же черная жидкость.
Райф, чуть дыша, прошел через дверь с Оком. Если молельня была сердцем клана, то эта комната — сердцем форта. Райф чувствовал ее силу. Стены были выбелены, и посередине, в гранитной чаше, имеющей форму глаза, бил родник. Райф отвел взгляд от бассейна — ему почему-то не хотелось видеть свое отражение в воде.
Позади послышался тихий звук, и Райф обернулся, подняв меч.
— Морго? — произнес слабый голос. — Это ты?
Райф вгляделся в темный угол за дверью. Там в луже крови лежал еще один рыцарь — но не в доспехах и пурпуре, как все остальные, а в простом кожаном плаще. Райфу смутно вспомнилось, что чем выше ранг Клятвопреступника, тем меньше земных благ ему положено иметь; самые главные оставляют себе только меч и одежду, которую шьют собственными руками. Лежащий здесь человек имел высокое звание — возможно, даже командовал фортом.
Райф опустился около него на колени. Раненому отсекли кисть левой руки, и левое бедро было изрублено. Скользящий удар пришелся по голове; половина уха болталась на лоскутке кожи. Из ран, смешиваясь с кровью, вытекала все та же черная жидкость. Справа лежал меч, почти такой же, как у Райфа, но еще красивее и с голубым кристаллом в эфесе. Клинок погнулся и почернел, словно побывал в огне.
Рыцарь шевельнул пересохшими губами на сером лице.
— Морго?
— Ш-ш. — Райф скинул свою верхнюю тюленью парку, свернул и положил раненому под голову. — Сейчас принесу воды.
— Нет, — заволновался вдруг рыцарь. — Не оставляй меня.
Когда-то он был могуч — такие мускулы наращивают в настоящих боях, а не в учебных. Его молодые годы, судя по проседи в коротко остриженных волосах, миновали, но воля не ослабла до сих пор. Одни боги знают, как это он еще жив. Райф оторвал клочок от мягкой кроличьей шкурки, которую носил вокруг шеи. Он не знал, с чего и начать, но не мог же он бросить раненого без помощи.
Рыцарь, поняв его намерение, махнул рукой.
— Не надо. Так ты меня не спасешь.
Помутневшие от боли серые глаза встретились с глазами Райфа, и он, поняв, что лгать бесполезно, бросил кроличий мех на пол.
— Что здесь произошло?
— Зло выломало нашу дверь... и вошло сюда.
— Сколько их было?
Глаза рыцаря затуманились, и он, сжимая и разжимая кулак, повторил:
— Морго?
Райф зажал его руку в своей, страдая от собственного бессилия. Каждый кланник знает, как следует поступать с тем, кто ранен смертельно.
— Я не Морго. Просто друг.
— Отчего же тогда ты носишь меч Морго?
Райфу показалось, что мир под ним пошатнулся. Меч, подаренный ему Садалаком, лежал на полу, подальше от крови рыцаря.
Взгляд Клятвопреступника прояснился.
— Скажи, что не убивал его.
— Я его не убивал. Морго умер, заблудившись на пути к Озеру Пропавших. Ледовые Ловцы нашли его тело и отдали мне его меч. — Райф не знал, долго ли Садалак хранил меч у себя, но полагая, что клинок пролежал в сундуке у Слышащего несколько десятилетий. — А кто он был, Морго? — не удержавшись, спросил Райф.
Рыцарь заработал горлом, но слова пришли не сразу.
— ...Пошел Путем Пропавших... Совсем мальчик... всего пятнадцати лет. Я говорил ему... подожди.
Что-то в его голосе побудило Райфа сказать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86