Смертельная дымка Дочери висела в воздухе перед ним; все бывшие вокруг люди не смели пошевелиться и только хватали ртом воздух. Как и следовало ожидать, Радель очнулся первым. Он проворно шагнул вперёд, сделал неуловимое движение и аккуратно оттянул обратно свой меч. Хлынула кровь, и фра Пиет упал.
Кровь послужила Маррону сигналом. Кровь Олдо повисла в воздухе, запеклась у него в ноздрях и оросила его лицо. Маррон закрыл глаза, с трудом вдохнул и завыл.
Его собственная кровь бежала по жилам огнём. Он горел, и слабость покидала его. Открыв глаза, он увидел стоящего подле Элизанды монаха — Джубал, услужливо подсказала память, тут же отыскав картинку: Джубал на взмыленной лошади бьёт булавой направо и налево — и взмахнул рукой, направив её на цель.
Жест этот был ни к чему: Дочь уже летела вперёд, готовая обернуться вокруг бедняги. Джубал увидел её приближение и ещё успел вскрикнуть, но тут алое облако окутало его, и крик неожиданно и страшно оборвался.
Вновь прозвучал тихий взрыв, вновь на месте человека осталась только полужидкая красная куча. А Маррон уже озирался вокруг, отыскивая знакомые лица, вспоминая всё, что он знал о них, — мысли его были о смерти и смертью стал его взгляд.
Словно издалека, Маррон услышал всхлипывания и мольбы, увидел, что монахи попадали на колени, побросав мечи, понял, что его товарищи зовут его по имени — но всё это было бесконечно далеко от него и совершенно бесполезно. Он хотел только крови — и находил её. Кровь бежала по полу, впитывалась в сапоги, заливала сточные канавки, но её все никак не хватало, чтобы смыть из памяти лицо Олдо и его голос.
И наконец Элизанда остановила его, схватила за плечи, надавала пощёчин.
— Хватит, Маррон! Стой, остановись, ты уже и так натворил…
Он уставился на неё и почувствовал, что Дочь вернулась и закружилась у него за спиной. Должно быть, Элизанда тоже увидела её: в глазах девушки появился ужас, а когда она заговорила, то не смогла сдержать дрожь:
— Маррон, все, бой кончен! Слышишь меня?
Кончен? Он не понимал. Как так, ведь ещё двое, нет, трое монахов сжались в углу стойла, и всех их Маррон знал по имени. Перед монахами с мечом в руках стоял Радель, но лицо его было повёрнуто к Маррону, а спина обращена к людям в чёрных рясах. Менестрель заговорил:
— Маррон, отзови её назад. Она больше не нужна. Забери её в своё тело, пусть твоя кровь втянет её.
Медленно, очень медленно юноша поднял кровоточащую руку — боли больше не было, рука охотно повиновалась хозяину, но с пальцев продолжала капать кровь — и вокруг неё тут же сгустился горячий алый туман; он взвихрился и рванулся внутрь Маррона, и сердце забилось вдвое сильнее, когда ритм биения тумана совпал с пульсом Маррона.
Юноша поглядел на пальцы и увидел, что кровь с них больше не течёт.
— Лошадей тут нет. Стойла пусты.
Эту истину, очевидную для всякого, кто не забыл о цели их появления здесь, изрёк Редмонд. Лошади сошли бы с ума от такого количества крови, начали бы брыкаться, в ужасе ржать и перебудили бы весь замок.
Вязавший монахов Радель — он притягивал щиколотки братьев к шеям их же собственными верёвочными поясами — заметил, не поднимаясь с колен:
— За нами наверняка выслали несколько отрядов. Скажите спасибо, что они забрали отсюда всех лошадей. Я так понимаю, эти приятели остались принимать коней и ухаживать за ними, когда отряды вернутся. Проверим другие стойла. Правда, понадобятся трое, — он явно имел в виде «трое сурайонцев», — чтобы успокоить лошадей — от нас от всех разит кровью. Джулианна, ты сможешь вести Маррона?
— Я не хочу…
— Придётся. Мы же не можем его тут бросить. Не бойся, девочка, он тебе ничего не сделает. Да ты только посмотри на него, он и себе-то сейчас ничего не сможет сделать, он же ещё ничего не понимает! Иди за нами, но не подпускай Маррона к лошадям.
Маррон не нуждался в поводыре, его тело гудело силой, а мозг лихорадочно работал. И всё же чего-то ему не хватало, какого-то моста меж двух своих сущностей — наверное, собственной воли. Он слышал разговор, но не мог оторвать глаз от своих пальцев, от покрывавшей их крови. Он был виноват в гибели Олдо и половины отряда, а их убийца прятался внутри него самого. И Дочь была Марроном, и они были единым целым…
Наконец он почувствовал на руке нерешительное прикосновение Джулианны и услышал её испуганный хриплый шёпот:
— Идём, Маррон?
Она повела его к дверям; там их ждали все остальные — Радель с одной стороны, Редмонд и Элизанда — с другой.
Он понял причину этого, только оказавшись во дворе. Там, с обнажённым мечом в руках, стоял сьер Антон. Вид у него был самый грозный.
Перед тем как открыть двери, Радель погасил колдовской свет, но звёздных лучей было достаточно, чтобы опознать рыцаря. Да что там, Маррону хватило бы и одной-единственной звезды.
Пальцы Джулианны сжали руку Маррона, но он и без того знал, что не станет вызывать Дочь, что бы там ни случилось. Нет, только не сейчас и не для этого.
Сьер Антон не стал звать стражу. Если он знал о том, что произошло в конюшне, то ничем этого не выдал. Он сказал только:
— Прошу прощения, мадам, но я не могу позволить вам пройти, с моим ли оруженосцем или без него. Маррон, иди сюда.
Мгновенная неуверенность, вернувшееся чувство безвозвратной потери — и два негромко сказанных слова, окончательный отказ от повиновения:
— Нет, сьер.
— Что ж, пусть так. А вы, мессир, — кончик меча указал на Раделя, по-прежнему не выпускавшего из рук клинка, — вы согласны сложить оружие?
— Нет.
— Тогда я вынужден буду обезоружить вас.
— Можете попытаться, милости прошу.
— Могу ли я узнать ваше имя прежде, чем начнётся схватка?
— Вы уже знаете его, сьер Антон. Меня зовут Радель.
— Это действительно так?
— Да. Ну, приступим?
Манеры были безукоризненны, а слова вежливы, но за всем этим скрывался бой не на жизнь, а на смерть. Маррон подумал, что кто-нибудь должен помочь бойцам хотя бы подсказкой, но, кроме него, сделать это было некому, а он не знал, кого, собственно, предупреждать. Гибель грозила обоим поединщикам, но Маррон не хотел смерти ни одного из них. Наверное, ему следовало надеяться на победу Раделя, которая означала бы безопасность если не для Маррона, то хотя бы для его товарищей. Однако в этом случае должен был погибнуть рыцарь, а об этом юноша не мог и помыслить…
Ему не пришлось терзаться муками выбора. Не успели поединщики осторожно шагнуть навстречу друг другу и соприкоснуться кончиками мечей, как сьер Антон зашатался, опустил меч, поднял руку к голове и без единого звука осел наземь — только меч зазвенел на булыжниках двора.
Маррон хотел закричать во весь голос, ринуться к господину, броситься на его тело и зарыдать о нём, если произошло самое страшное; однако тело по-прежнему не слушалось его, да и ошибка могла означать, как всегда, гибель других людей. Поэтому Маррон только спросил слабым голосом:
— Что вы с ним сделали?
— Это не я, парень, это он, — ответил Радель, кивнув в сторону Редмонда.
— Бесчестно, да? — смиренно, однако с намёком на улыбку спросил Редмонд. — Но нельзя же было допустить, чтобы тут, во дворе произошла дуэль. Стража на стенах наверняка услышала бы шум и прибежала бы на подмогу. Да не бойся ты, он жив и даже невредим. Я застал его врасплох, пока он был занят Раделем, и усыпил. Правда, сны у него будут путаные…
— Ладно, хватит о нём. Берём лошадей и удираем. Маррон, останешься с Джулианной. Постарайтесь не торчать посреди двора. Элизанда, Редмонд, за мной. А вы ждите, я вам свистну.
Пока Маррон с Джулианной ждали, притаившись в тени стены, юноша заметил, что дама избегает его взгляда и все никак не может оторвать глаз от тёмного свода, под которым Маррон свершил чёрное дело, убив множество народу ради того, чтобы Олдо не пришлось предстать перед Господом в одиночку.
— Не бойтесь меня, — шепнул юноша, — пожалуйста…
— Тебя? Я тебя не боюсь. Я боюсь вот этого. — Она кивнула в сторону конюшенных ворот, явно имея в виду Дочь. Маррон подумал, что это одно и то же, но Джулианна, наверное, этого не понимала или не желала признать. — Ты ведь тоже, наверное, боишься.
«Ещё как боюсь», — подумал Маррон, хотя это и не было правдой. Как мог он бояться чего-то, что билось в едином ритме с его сердцем и делило с ним его облик и желания? И всё же он уже набрал воздуха, собираясь сказать: «Ещё как боюсь», — чтобы успокоить Джулианну, но девушка опередила его.
— Нет, я ошиблась, — ровным голосом сказала она. — Я боюсь тебя. Незнание пугает всегда, а уж незнание, усиленное властью, повергает в ужас. А ты ведь знаешь о Дочери не больше моего, так? Ты не знаешь, на что она способна и на что способен с её помощью ты…
Он действительно не знал этого. В его теле, в его крови жил наглый злой чужак. Маррон не мог успокоить Джулианну, и ему подумалось, что спокойствия в мире не осталось вовсе.
Они продолжали ждать. Вокруг не было ни души. Наверное, взоры стражи сейчас обращены на равнину, монахи вглядываются в каждую тень снаружи, вслушиваются в шёпот ветра, не подозревая, что главная опасность таится не за стенами крепости, а внутри неё.
Джулианна и Маррон молчали — всё уже было сказано. Услышав наконец негромкий призывный свист, они послушно пошли в ту сторону.
Ещё одни ворота, внутри которых неярко светится шарик колдовского света, указывающий путь. Войдя внутрь, Маррон с Джулианной оказались в большой конюшне, где было тепло и пахло лошадьми.
Вдоль стен шли стойла, а посередине был широкий проход. В проходе стоял Радель, державший под уздцы двух уже осёдланных и взнузданных лошадей. Держа в каждой руке по поводу, он негромко и успокаивающе нашёптывал что-то тревожно переступавшим с ноги на ногу лошадям. Позади стояли Редмонд с Элизандой, державшие ещё по одной лошади.
— Нас пятеро, — медленно произнесла Джулианна.
— Маррон не сможет ехать верхом, — сказал ей Радель.
— Отлично сможет! Я знаю, я осматривала его. — При этих словах она чуть улыбнулась, но в голосе её слышалось замешательство. «Почему это он вдруг не сможет ехать?»
— Его не потерпит на себе ни одна лошадь.
Маррон понимал не больше Джулианны, однако он успел заметить, что лошади, которых держал Радель, шарахнулись от него прочь, хотя до него было ещё порядочное расстояние. Юноша автоматически сделал шаг назад и нырнул в пустое стойло, чтобы лошадей можно было беспрепятственно вывести наружу. За его спиной раздался визг.
Вздрогнув, Маррон обернулся и увидел крохотного зверька, стрелой взлетевшего на деревянную перегородку стойла и до отказа натянувшего привязь. Это была обезьянка торговцев, всего лишь обезьянка, которой он так нравился прежде. Маррон попытался успокоить её, но она завизжала ещё громче.
— Наверное, от тебя пахнет кровью, — неуверенно предположила Джулианна.
— Нет, — раздался голос из самого тёмного угла стойла. Голос был женский и говорил с сильным акцентом. Зашуршав соломой, женщина встала и, когда на её страшное лицо упал луч света, юноша узнал правдоведицу барона Имбера. — Он стал Ходячим Мертвецом. Я так и знала.
— Что это означает? — вновь подала голос Джулианна.
— Это означает ужасы и чудеса, ибо он благословлён и проклят. Животные понимают это не хуже меня, но им видима лишь чёрная сторона. — Она прошаркала вперёд и коснулась руки Маррона; в волосах правдоведицы застряла солома, а глаза были совершенно круглые и белые. — Я так и знала, — повторила она.
Маррон кивнул. Он услышал, как за его спиной прошли лошади, а потом раздался голос Раделя:
— Идём, надо спешить. Гляди-ка, Джулианна, нам, похоже, повезло — судя по сбруе, это твоя лошадка.
— Моя.
— Тогда бери её и давай за мной. Я её немножко заморочил, на лошадей оно тоже действует. Маррон, тебе придётся пойти впереди. Женщина, возвращайся в свои сны. Этой ночью ты не просыпалась, ты меня поняла?
Она фыркнула:
— Я — правда барона, он мне верит. — Она развернулась и вновь исчезла в густой тени, мимоходом коснувшись обезьянки, которая задрожала, но осталась на месте. Бездонные чёрные ямы глаз остановились на Марроне. Тот вздохнул об очередной утрате и пошёл прочь.
Они направлялись к воротам — вначале в коридор, потом вниз по ступеням. Радель не позволил зажигать свет, боясь, что стражники заметят пляшущие на стене тени. Маррону приходилось хвататься за стену в полной тьме, и единственным его ориентиром был приглушённый стук обмотанных тряпьём копыт за спиной. Когда стук становился громче, это означало, что надо идти побыстрее.
На ступеньках было проще — по крайней мере над головой виднелась полоска неба и отблеск звёздного света. Оказалось, что Маррон видит в темноте яснее, чем ожидал, мгла вокруг посветлела, однако виднелась словно бы сквозь красный туман, словно это Дочь дала ему новое зрение.
Услышав негромкий шёпот, он замер на нижней ступеньке. За углом уже были ворота. Маррон услышал, что лошади остановились. К нему подошёл Радель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72