Она пыталась догнать Раделя, чтобы только не идти позади него.
На мгновение Джулианна почувствовала себя забытой и брошенной. У бежавшей впереди троицы были собственные планы, явно перевешивавшие желание подождать её. Девушка искоса взглянула на Маррона, готовая уже криво улыбнуться и протянуть ему руку, превращая все происшедшее в шутку. Юноша выглядел просто кошмарно — глаза его остекленели, а кожа блестела от пота, хотя в дворике было зябко, как ни палило солнце. Джулианна коснулась руки Маррона, нашла его дрожащие пальцы и ободряюще пожала их. Она догадывалась, что в тех немногих ужасных случаях, когда ей приходилось стоять наверху и смотреть вниз, в страшную глубину, у неё бывал такой же вид — бледность, лихорадочная дрожь, страх.
— Они забыли о нас, — произнесла девушка, стараясь, чтобы её голос звучал ободряюще, но сама почувствовала в нём фальшь взрослого, взявшегося утешать перепуганного малыша.
Да, о них забыли. Мерцающий свет, исходивший от загадочной двери, был едва виден за ярким сиянием, а силуэты вошедших в башню таяли позади сверкающей пелены.
До боли сжав руку Маррона, Джулианна решительно пошла вперёд и повела за собой юношу. Клочья туманного света обвивались вокруг ног, тел, рук и голов, мешая разглядеть проход в стене.
Джулианна почувствовала, что ноги её ступают уже не по истрескавшемуся камню двора, а по мягкой пружинящей поверхности. «Неужели я иду по воде?» — вздрогнула она, инстинктивно бросая взгляд себе под ноги. Но не увидела ничего, кроме клубящегося тумана.
Сделав над собой усилие, девушка подняла глаза. Что бы ни было у них под ногами, эта поверхность выдерживала и её вес, и вес Маррона без малейшей натуги. И потом, здесь уже прошли три человека, призрачные силуэты которых виднелись справа, рядом с дверью.
Послышался раздражённый голос Раделя:
— Побыстрее там, нам нужно закрывать дверь…
Джулианна потянула Маррона за руку и почувствовала, как он, запинаясь и тяжело дыша, поплёлся за ней. Он был перепуган до полусмерти и вряд ли понимал, что происходит.
При их приближении расплывчатые силуэты превратились в Элизанду и двоих мужчин. Лица всех троих были чуть подёрнуты медленно текущим туманом. Редмонд застыл, опираясь на плечо Элизанды, словно открывание двери забрало у него последние силы, как ни помогали ему товарищи. Радель протянул руку, коснулся вновь вспыхнувшей под его пальцами двери и пробормотал уже другие слова.
Чтобы открыть дверь, понадобились объединённые усилия троих колдунов, но закрыть её вполне смог один человек. Джулианна подумала, что дверь рванётся назад и запечатает вход, слившись со стеной, однако всё произошло иначе. Свет попросту начал таять в клубах тумана и исчез, растворившись в них. Оглянувшись, Джулианна поняла, что больше не видит залитого солнцем дворика. Путь назад был закрыт.
Оказалось, что клубы тумана светятся сами по себе — а может, попросту состоят из света. На лицо Элизанды легла зеленовато-голубая тень, придававшая лицу девушки нездоровый оттенок. Под взглядом Джулианны это подобие вуали вытянулось и свилось в верёвку, охватившую шеи Элизанды и Редмонда. Джулианне показалось, что верёвка начала затягиваться, и она протянула руку, чтобы сорвать её. Однако ещё до того, как девушка успела коснуться её, верёвка распалась, превратилась в пряди плавающего света, быстро смешавшиеся с такими же прядями вокруг.
— Где мы? — прошептала Джулианна.
— В Башне Королевской Дочери, — ответила, небрежно усмехнувшись, Элизанда. Правда, её смешок вышел несколько натянутым.
— Может быть, но…
— Ты стоишь на мосту, Джулианна. — Голос Раделя звучал приглушённо, однако отнюдь не мягко. Нет, голос у него был сильным, низким и рокочущим. — Это мост между двумя мирами: тем, что знаком тебе, и другим, похожим и одновременно непохожим на него. Мне не хотелось бы вести вас туда, потому что этот мир смертельно опасен. Впрочем, смертные могут ходить по нему — придётся и нам. Так что идите точно за мной, ни шага в сторону. Всем вам — и особенно тебе, Элизанда — придётся слушаться меня во всём и делать всё, что я прикажу. Только тогда у нас будет шанс уцелеть. Помните, любой неверный шаг, любое неверное слово могут оказаться роковыми. Ну, идём. Девушки, помогайте Редмонду и Маррону — они ранены и здесь им придётся нелегко.
Джулианна видела, что он прав, но не могла понять его слов. Редмонд стоял, неуклюже ссутулившись и низко опустив голову, а клубившийся вокруг туман словно цеплялся белесыми пальцами за его рясу. Маррона окружал туманный кокон, пульсировавший в такт с биением его сердца — этот пульс девушка ощущала пальцами, все ещё сжимавшими руку оруженосца.
Джулианна потянула Маррона за собой, и он покорно пошёл сзади. Элизанда обняла Редмонда за талию и повела его вперёд, шепча ему что-то на ухо. Казалось, каждое движение причиняло старику боль, и Джулианна подумала, что он ничего не слышит и все попытки Элизанды подбодрить его пропадают втуне.
Поверхность, по которой они шли, была гладкой и податливой. «Затвердевший туман», — подумала Джулианна, но быстро отбросила все мысли на эту тему, испугавшись вдруг, что поверхность держится только благодаря вере или незнанию идущего. Она заметила, что этот «пол» изгибается под ногами подобно арке моста, хотя Радель вряд ли вкладывал в свои слова столь буквальный смысл. Да, мост, высокий и длинный. А может, мираж, обман зрения? Или магия? Иначе никак нельзя было объяснить, что беглецы все ещё находились в башне. Всё-таки она была маловата для всего этого.
Чем выше они забирались, тем тяжелее становилось Маррону и Редмонду. Джулианна видела, что старик спотыкается на каждом шагу, и Элизанда выбивается из сил, чтобы не дать ему упасть, заставить продолжать движение. Примерно тем же самым занималась и тащившая Маррона Джулианна, хотя её подопечного всё же поддерживало какое-то мальчишеское упрямство. Тем не менее сказать, будто Джулианна вела юношу, можно было лишь вначале, чуть позже ей пришлось уже не вести, а тянуть, чуть ли не тащить Маррона на себе, подпирая его плечом. Он хрипло дышал ей в ухо, заглушая все остальные звуки, однако по внезапным перерывам в дыхании Джулианна догадывалась о его страданиях, как если бы он вскрикивал от резкой, пронизывающей боли.
Девушка уже поняла, что ошиблась: обоих раненых ломал вовсе не страх. «Они ранены», — сказал Радель, но в полной мере это относилось лишь к Редмонду. У Маррона же всего и было ран, что порез на руке, хотя заживал он медленно и с трудом поддавался лечению. Какой-нибудь час назад юноша вполне бодро бегал по замку, а теперь шагу не мог ступить без посторонней помощи и с трудом дышал, превозмогая боль.
— Элизанда, — позвала наконец Джулианна, — что с ними происходит?
— Это все Дочь, — ответила подруга. — Она опасна для мужчин, даже когда они здоровы. А когда нет — сама видишь. Им нелегко находиться так близко от неё.
— Кто такая эта Дочь?
— То, за чем я пришла, — привычно попыталась уйти от ответа Элизанда, но на этот раз Джулианна намеревалась идти до конца.
— Это я знаю. Но что она собой представляет?
— Для нас, для Сурайона это — огромная опасность. Она может стать оружием, которое уничтожит всех нас. Поэтому я и пришла сюда. Мне нужно спрятать её от маршала, Фалька и ему подобных…
Все это Джулианна уже слышала. Она понимала, что прямыми вопросами добиться не удастся ничего, кроме отговорок или молчания, и поэтому решила немного уклониться в сторону.
— А за что её называют Дочерью — Королевской Дочерью?
— Король решил, что это будет очень смешно. Думаю, он захотел сыграть шуточку, оставив её там, где на неё мог наложить руки Фальк или его братия. Поэтому…
— Поэтому ты, не послушавшись отца и деда, явилась в Рок, — послышался из тумана впереди голос Раделя. — Фальк в жизни не нашёл бы путь сюда! Для того чтобы отворить дверь, недостаточно знать правильные слова. Они должны быть произнесены голосом женщины. Какой ещё замок нужен в крепости искупителей? Да пусть даже Фальк наложит лапу на Дочь — он всё равно не будет знать, что с ней делать!
— Редмонд все равно рассказал бы это, правда, Редмонд?
— Я мог бы показать ему, как с ней обращаются. Мне бы понравилось. Кстати, где она?
— Тут, — ответил Радель.
Подъем наконец закончился, и «мост» стал горизонтальным. Впрочем, кто бы ни сотворил его, человек или бог, кто бы ни разровнял его вершину, Джулианна все так же не могла разглядеть, по чему она шла. Правда, не собиралась она и спотыкаться, чтобы проверить свои догадки на ощупь. Ей не хотелось касаться упругой поверхности, по которой ступали ноги и которая больше всего походила все на тот же туман. Джулианна решила, что мост выстроен с помощью магии, соткан из чар и заклинаний… и чего-то ещё. Она даже порадовалась, что наполненный туманом воздух мешает ей как следует разглядеть поверхность.
Впрочем, тумана на такой высоте заметно поубавилось, а может, он просто растворился в воздухе. Над головами беглецов темнели багровые тени, а единственным источником света оставался туман, так что Джулианна, к счастью, не могла разглядеть только своих ног, зато вперёд ей было видно гораздо дальше, чем до этого.
Она видела Редмонда с Элизандой, остановившихся и замерших на месте, видела Раделя, стоявшего у некоего подобия постамента — первого материального предмета, который попался на пути с тех пор, как беглецы прошли сквозь казавшуюся непреодолимой стену старой, изъеденной временем башни.
Постамент или пьедестал походил бы на обломок колонны, не будь он так ровно обрезан на уровне груди взрослого мужчины. Маленькой Элизанде он доходил до подбородка. Угловатый и суженный к вершине, постамент всё же оставался достаточно широким, чтобы сыграть роль колонны и удержать на себе огромную тяжесть.
Подобно воздуху, которым дышала Джулианна — она чувствовала у себя в лёгких его влагу и затхлость, столь непохожие ни на свежий чистый ветерок в замке, ни на пыльные суховеи, — подобно всему вокруг, постамент лучился странным цветом, названия которого девушка не знала. «Что-то голубовато-серое», — подумалось ей, хотя сразу же стало ясно, что такие названия здесь совершенно не годятся. Что бы она ни придумала, всё было бы неверным, ибо этот свет не походил ни на какой другой.
Если бы этот цвет встретился Джулианне ещё раз, она тотчас бы опознала его, как узнала бы и странную форму постамента, попадись ей на глаза какой-нибудь похожий предмет. Кто же был тот художник, что изваял столь безупречную форму, из какого камня — если то был камень — сотворил он это чудо?
Да, пьедестал поражал воображение гораздо сильнее, чем то, что лежало на нём. Это было нечто, похожее на твёрдый, покрытый какой-то оболочкой красноватый шар размером с мужскую голову. Увидев эту странную вещь, Джулианна нахмурилась. Она ещё не понимала всего происходящего, но уже оценила лежавший на постаменте предмет, потому что знала, насколько это важно.
Чтобы собраться с мыслями, ей понадобилось всего мгновение: помог, как и прежде, цвет предмета. Он был знаком Джулианне, она вполне могла подобрать ему название. Значит, эта вещь не имела права находиться здесь, она принадлежала миру беглецов и была принесена сюда с какой-то целью. Наверное, для сохранности, догадалась девушка, хотя знала об этом не так уж много.
— Вот она, — повторил Радель.
Он протянул было руку, чтобы взять предмет, но был остановлен пронзительным воплем Элизанды:
— Не тронь!
Менестрель замер, повернул голову и посмотрел на Элизанду, не отводя от предмета рук с полусогнутыми пальцами. Он был готов взять его, и пальцы застыли у самого шара.
— С какой стати, Элизанда?
— Сам знаешь, дурень! Тебе опасно…
— Это опасно любому из нас.
— Для меня — нет! Я могу взять её!
— Если уж придётся нести, понесу я.
Джулианна вздрогнула, и не она одна. Предложение исходило от Маррона. Впрочем, беглецы были поражены не столько тем, что так долго молчавший юноша заговорил, сколько его голосом — слабым, надтреснутым, каким-то горьким, словно его владелец совсем отчаялся и будущие опасности его не трогали.
— Нет! — снова возразила Элизанда, несколько опередив Раделя. — Ты чем слушал? Ни один мужчина не может коснуться Дочери безнаказанно, а ты — в особенности. Ни тебе, ни Редмонду вообще нельзя было подходить так близко! Это — моё дело, я пришла сюда именно за этим…
— А я пришёл сюда, чтобы остановить тебя, — ровно произнёс Радель. — Ты ещё слишком мала для такого дела. Ты мала уже потому, что думаешь легко справиться с этой вещью. Дочь хитра и коварна, а ты — нет. Она обманет тебя, а ты — себя, и тут нам всем будет крышка.
— Возраст и мудрость — это разные вещи, — не сдавалась Элизанда. — Ты так уверен в себе, Радель? Или у тебя нет ни единой царапины на теле? Или ты точно знаешь, что по дороге в Сурайон не уколешься даже о колючку?
Они с яростью смотрели друг на друга поверх пьедестала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
На мгновение Джулианна почувствовала себя забытой и брошенной. У бежавшей впереди троицы были собственные планы, явно перевешивавшие желание подождать её. Девушка искоса взглянула на Маррона, готовая уже криво улыбнуться и протянуть ему руку, превращая все происшедшее в шутку. Юноша выглядел просто кошмарно — глаза его остекленели, а кожа блестела от пота, хотя в дворике было зябко, как ни палило солнце. Джулианна коснулась руки Маррона, нашла его дрожащие пальцы и ободряюще пожала их. Она догадывалась, что в тех немногих ужасных случаях, когда ей приходилось стоять наверху и смотреть вниз, в страшную глубину, у неё бывал такой же вид — бледность, лихорадочная дрожь, страх.
— Они забыли о нас, — произнесла девушка, стараясь, чтобы её голос звучал ободряюще, но сама почувствовала в нём фальшь взрослого, взявшегося утешать перепуганного малыша.
Да, о них забыли. Мерцающий свет, исходивший от загадочной двери, был едва виден за ярким сиянием, а силуэты вошедших в башню таяли позади сверкающей пелены.
До боли сжав руку Маррона, Джулианна решительно пошла вперёд и повела за собой юношу. Клочья туманного света обвивались вокруг ног, тел, рук и голов, мешая разглядеть проход в стене.
Джулианна почувствовала, что ноги её ступают уже не по истрескавшемуся камню двора, а по мягкой пружинящей поверхности. «Неужели я иду по воде?» — вздрогнула она, инстинктивно бросая взгляд себе под ноги. Но не увидела ничего, кроме клубящегося тумана.
Сделав над собой усилие, девушка подняла глаза. Что бы ни было у них под ногами, эта поверхность выдерживала и её вес, и вес Маррона без малейшей натуги. И потом, здесь уже прошли три человека, призрачные силуэты которых виднелись справа, рядом с дверью.
Послышался раздражённый голос Раделя:
— Побыстрее там, нам нужно закрывать дверь…
Джулианна потянула Маррона за руку и почувствовала, как он, запинаясь и тяжело дыша, поплёлся за ней. Он был перепуган до полусмерти и вряд ли понимал, что происходит.
При их приближении расплывчатые силуэты превратились в Элизанду и двоих мужчин. Лица всех троих были чуть подёрнуты медленно текущим туманом. Редмонд застыл, опираясь на плечо Элизанды, словно открывание двери забрало у него последние силы, как ни помогали ему товарищи. Радель протянул руку, коснулся вновь вспыхнувшей под его пальцами двери и пробормотал уже другие слова.
Чтобы открыть дверь, понадобились объединённые усилия троих колдунов, но закрыть её вполне смог один человек. Джулианна подумала, что дверь рванётся назад и запечатает вход, слившись со стеной, однако всё произошло иначе. Свет попросту начал таять в клубах тумана и исчез, растворившись в них. Оглянувшись, Джулианна поняла, что больше не видит залитого солнцем дворика. Путь назад был закрыт.
Оказалось, что клубы тумана светятся сами по себе — а может, попросту состоят из света. На лицо Элизанды легла зеленовато-голубая тень, придававшая лицу девушки нездоровый оттенок. Под взглядом Джулианны это подобие вуали вытянулось и свилось в верёвку, охватившую шеи Элизанды и Редмонда. Джулианне показалось, что верёвка начала затягиваться, и она протянула руку, чтобы сорвать её. Однако ещё до того, как девушка успела коснуться её, верёвка распалась, превратилась в пряди плавающего света, быстро смешавшиеся с такими же прядями вокруг.
— Где мы? — прошептала Джулианна.
— В Башне Королевской Дочери, — ответила, небрежно усмехнувшись, Элизанда. Правда, её смешок вышел несколько натянутым.
— Может быть, но…
— Ты стоишь на мосту, Джулианна. — Голос Раделя звучал приглушённо, однако отнюдь не мягко. Нет, голос у него был сильным, низким и рокочущим. — Это мост между двумя мирами: тем, что знаком тебе, и другим, похожим и одновременно непохожим на него. Мне не хотелось бы вести вас туда, потому что этот мир смертельно опасен. Впрочем, смертные могут ходить по нему — придётся и нам. Так что идите точно за мной, ни шага в сторону. Всем вам — и особенно тебе, Элизанда — придётся слушаться меня во всём и делать всё, что я прикажу. Только тогда у нас будет шанс уцелеть. Помните, любой неверный шаг, любое неверное слово могут оказаться роковыми. Ну, идём. Девушки, помогайте Редмонду и Маррону — они ранены и здесь им придётся нелегко.
Джулианна видела, что он прав, но не могла понять его слов. Редмонд стоял, неуклюже ссутулившись и низко опустив голову, а клубившийся вокруг туман словно цеплялся белесыми пальцами за его рясу. Маррона окружал туманный кокон, пульсировавший в такт с биением его сердца — этот пульс девушка ощущала пальцами, все ещё сжимавшими руку оруженосца.
Джулианна потянула Маррона за собой, и он покорно пошёл сзади. Элизанда обняла Редмонда за талию и повела его вперёд, шепча ему что-то на ухо. Казалось, каждое движение причиняло старику боль, и Джулианна подумала, что он ничего не слышит и все попытки Элизанды подбодрить его пропадают втуне.
Поверхность, по которой они шли, была гладкой и податливой. «Затвердевший туман», — подумала Джулианна, но быстро отбросила все мысли на эту тему, испугавшись вдруг, что поверхность держится только благодаря вере или незнанию идущего. Она заметила, что этот «пол» изгибается под ногами подобно арке моста, хотя Радель вряд ли вкладывал в свои слова столь буквальный смысл. Да, мост, высокий и длинный. А может, мираж, обман зрения? Или магия? Иначе никак нельзя было объяснить, что беглецы все ещё находились в башне. Всё-таки она была маловата для всего этого.
Чем выше они забирались, тем тяжелее становилось Маррону и Редмонду. Джулианна видела, что старик спотыкается на каждом шагу, и Элизанда выбивается из сил, чтобы не дать ему упасть, заставить продолжать движение. Примерно тем же самым занималась и тащившая Маррона Джулианна, хотя её подопечного всё же поддерживало какое-то мальчишеское упрямство. Тем не менее сказать, будто Джулианна вела юношу, можно было лишь вначале, чуть позже ей пришлось уже не вести, а тянуть, чуть ли не тащить Маррона на себе, подпирая его плечом. Он хрипло дышал ей в ухо, заглушая все остальные звуки, однако по внезапным перерывам в дыхании Джулианна догадывалась о его страданиях, как если бы он вскрикивал от резкой, пронизывающей боли.
Девушка уже поняла, что ошиблась: обоих раненых ломал вовсе не страх. «Они ранены», — сказал Радель, но в полной мере это относилось лишь к Редмонду. У Маррона же всего и было ран, что порез на руке, хотя заживал он медленно и с трудом поддавался лечению. Какой-нибудь час назад юноша вполне бодро бегал по замку, а теперь шагу не мог ступить без посторонней помощи и с трудом дышал, превозмогая боль.
— Элизанда, — позвала наконец Джулианна, — что с ними происходит?
— Это все Дочь, — ответила подруга. — Она опасна для мужчин, даже когда они здоровы. А когда нет — сама видишь. Им нелегко находиться так близко от неё.
— Кто такая эта Дочь?
— То, за чем я пришла, — привычно попыталась уйти от ответа Элизанда, но на этот раз Джулианна намеревалась идти до конца.
— Это я знаю. Но что она собой представляет?
— Для нас, для Сурайона это — огромная опасность. Она может стать оружием, которое уничтожит всех нас. Поэтому я и пришла сюда. Мне нужно спрятать её от маршала, Фалька и ему подобных…
Все это Джулианна уже слышала. Она понимала, что прямыми вопросами добиться не удастся ничего, кроме отговорок или молчания, и поэтому решила немного уклониться в сторону.
— А за что её называют Дочерью — Королевской Дочерью?
— Король решил, что это будет очень смешно. Думаю, он захотел сыграть шуточку, оставив её там, где на неё мог наложить руки Фальк или его братия. Поэтому…
— Поэтому ты, не послушавшись отца и деда, явилась в Рок, — послышался из тумана впереди голос Раделя. — Фальк в жизни не нашёл бы путь сюда! Для того чтобы отворить дверь, недостаточно знать правильные слова. Они должны быть произнесены голосом женщины. Какой ещё замок нужен в крепости искупителей? Да пусть даже Фальк наложит лапу на Дочь — он всё равно не будет знать, что с ней делать!
— Редмонд все равно рассказал бы это, правда, Редмонд?
— Я мог бы показать ему, как с ней обращаются. Мне бы понравилось. Кстати, где она?
— Тут, — ответил Радель.
Подъем наконец закончился, и «мост» стал горизонтальным. Впрочем, кто бы ни сотворил его, человек или бог, кто бы ни разровнял его вершину, Джулианна все так же не могла разглядеть, по чему она шла. Правда, не собиралась она и спотыкаться, чтобы проверить свои догадки на ощупь. Ей не хотелось касаться упругой поверхности, по которой ступали ноги и которая больше всего походила все на тот же туман. Джулианна решила, что мост выстроен с помощью магии, соткан из чар и заклинаний… и чего-то ещё. Она даже порадовалась, что наполненный туманом воздух мешает ей как следует разглядеть поверхность.
Впрочем, тумана на такой высоте заметно поубавилось, а может, он просто растворился в воздухе. Над головами беглецов темнели багровые тени, а единственным источником света оставался туман, так что Джулианна, к счастью, не могла разглядеть только своих ног, зато вперёд ей было видно гораздо дальше, чем до этого.
Она видела Редмонда с Элизандой, остановившихся и замерших на месте, видела Раделя, стоявшего у некоего подобия постамента — первого материального предмета, который попался на пути с тех пор, как беглецы прошли сквозь казавшуюся непреодолимой стену старой, изъеденной временем башни.
Постамент или пьедестал походил бы на обломок колонны, не будь он так ровно обрезан на уровне груди взрослого мужчины. Маленькой Элизанде он доходил до подбородка. Угловатый и суженный к вершине, постамент всё же оставался достаточно широким, чтобы сыграть роль колонны и удержать на себе огромную тяжесть.
Подобно воздуху, которым дышала Джулианна — она чувствовала у себя в лёгких его влагу и затхлость, столь непохожие ни на свежий чистый ветерок в замке, ни на пыльные суховеи, — подобно всему вокруг, постамент лучился странным цветом, названия которого девушка не знала. «Что-то голубовато-серое», — подумалось ей, хотя сразу же стало ясно, что такие названия здесь совершенно не годятся. Что бы она ни придумала, всё было бы неверным, ибо этот свет не походил ни на какой другой.
Если бы этот цвет встретился Джулианне ещё раз, она тотчас бы опознала его, как узнала бы и странную форму постамента, попадись ей на глаза какой-нибудь похожий предмет. Кто же был тот художник, что изваял столь безупречную форму, из какого камня — если то был камень — сотворил он это чудо?
Да, пьедестал поражал воображение гораздо сильнее, чем то, что лежало на нём. Это было нечто, похожее на твёрдый, покрытый какой-то оболочкой красноватый шар размером с мужскую голову. Увидев эту странную вещь, Джулианна нахмурилась. Она ещё не понимала всего происходящего, но уже оценила лежавший на постаменте предмет, потому что знала, насколько это важно.
Чтобы собраться с мыслями, ей понадобилось всего мгновение: помог, как и прежде, цвет предмета. Он был знаком Джулианне, она вполне могла подобрать ему название. Значит, эта вещь не имела права находиться здесь, она принадлежала миру беглецов и была принесена сюда с какой-то целью. Наверное, для сохранности, догадалась девушка, хотя знала об этом не так уж много.
— Вот она, — повторил Радель.
Он протянул было руку, чтобы взять предмет, но был остановлен пронзительным воплем Элизанды:
— Не тронь!
Менестрель замер, повернул голову и посмотрел на Элизанду, не отводя от предмета рук с полусогнутыми пальцами. Он был готов взять его, и пальцы застыли у самого шара.
— С какой стати, Элизанда?
— Сам знаешь, дурень! Тебе опасно…
— Это опасно любому из нас.
— Для меня — нет! Я могу взять её!
— Если уж придётся нести, понесу я.
Джулианна вздрогнула, и не она одна. Предложение исходило от Маррона. Впрочем, беглецы были поражены не столько тем, что так долго молчавший юноша заговорил, сколько его голосом — слабым, надтреснутым, каким-то горьким, словно его владелец совсем отчаялся и будущие опасности его не трогали.
— Нет! — снова возразила Элизанда, несколько опередив Раделя. — Ты чем слушал? Ни один мужчина не может коснуться Дочери безнаказанно, а ты — в особенности. Ни тебе, ни Редмонду вообще нельзя было подходить так близко! Это — моё дело, я пришла сюда именно за этим…
— А я пришёл сюда, чтобы остановить тебя, — ровно произнёс Радель. — Ты ещё слишком мала для такого дела. Ты мала уже потому, что думаешь легко справиться с этой вещью. Дочь хитра и коварна, а ты — нет. Она обманет тебя, а ты — себя, и тут нам всем будет крышка.
— Возраст и мудрость — это разные вещи, — не сдавалась Элизанда. — Ты так уверен в себе, Радель? Или у тебя нет ни единой царапины на теле? Или ты точно знаешь, что по дороге в Сурайон не уколешься даже о колючку?
Они с яростью смотрели друг на друга поверх пьедестала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72