судя по веселым голосам, они шутили и поддразнивали друг друга, однако слова разобрать было невозможно. За тем стало тихо, словно парочка скрылась в одной из боковых улиц.
Кошки тоже исчезли. Чарли осталась стоять на тротуаре в полном одиночестве, стараясь не растерять переполнявшие ее память картины бегущих и летящих кошек, в каждом движении которых сквозило наслаждение беззаботной игрой.
Но теперь, лежа в постели и разглядывая рисунок, на котором пара кошек резвилась среди темных скатов крыш, она почувствовала внезапный озноб.
Не поняв, в чем дело, Чарли выбралась из постели, налила себе еще чашку кофе и остановилась у мольберта, разглядывая на бросок, который сделала по памяти перед сном. Поспешные линии углем на газетной бумаге, торопливые штрихи, которыми были намечены торчащие крыши и стремительные прыжки кошек, — в рисунке действительно таилась какая-то угроза, которую Чарли вовсе не намерена была привносить в эту картину. Ее охватила дрожь.
Прошлой ночью она так была очарована кошачьей грацией и свободой, их ничем не стесненной радостью, что с удовольствием принялась за этот набросок. Но теперь для нее было очевидно, что эту-то радость передать так и не удалось. Наоборот, рисунок получился темным и печальным. В нем против ее воли сквозило какое-то дурное предчувствие, в угловатых тенях таилась скрытая угроза.
Что-то угрожало кошкам? Или, напротив, угроза исходила от них самих?
Окончательно сбитая с толку, Чарли отвернулась от рисунка, прихватила чашку с кофе и направилась в душ.
Ванная комната была крошечной. Пристроив чашку на край раковины, она скользнула в поток горячей воды и погрузилась в раздумья о рисунке, который никак не шел у нее из головы.
Что водило ее рукой вчера ночью? Эта мохнатая парочка вызывала у нее искреннюю симпатию. С Дульси она успела познакомиться, когда жила у Вильмы. И если бы не портреты Джо и Дульси, которые она набросала ради собственного удовольствия, ее работы никогда бы не увидела Сесили Аронсон и не предложила бы присоединиться к престижной художественной тусовке. Без Джо и Дульси не видать бы ей участия в сегодняшней выставке в шикарной галерее Сесили.
Чарли подставила спину потоку воды и потянулась за чашкой кофе, убеждая себя, что было бы лучше не ломать голову над неведомыми угрозами, а обдумать предстоящие на сегодня дела. Нужно было заказать стройматериалы и так организовать встречи с тремя субподрядчиками, чтобы они не попались друг другу на глаза. Она вылезла из душа, оделась, сделала себе бутерброд с арахисовым маслом и, углубившись в изучение списка текущих дел, забыла о мрачном рисунке.
Но когда она открыла входную дверь, держа в руках рабочую куртку и бумажный пакет с ланчем, к ее ногам спорхнул сложенный листок бумаги — вероятно, он был засунут между дверью и притолокой.
Подхватив листок, чтобы не унесло порывом ветра, она раз вернула его и пробежала глазами аккуратно отпечатанные строчки:
«Чарли!
Я ничего не имел бы против вашего проживания в моем доме, если бы вы не завалили своими вещами весь двор. В вашем распоряжении была целая неделя, и я уже дважды предупреждал вас, что необходимо очистить двор от этого барахла, поскольку другие жильцы жалуются. Они хотят принимать там солнечные ванны, а не спотыкаться о тачки и лопаты. У меня нет выбора. Вы нарушили договор. Это официальное требование освободить жилье и прилегающую территорию сегодня же — и не позднее полуночи. Любой предмет, оставленный в квартире или дворе сверх этого срока — будь то бетономешалка, ведра или еще какой хлам — я заберу и потом сам буду решать, сохранить его или выкинуть».
Она поставила пакет с едой на крыльцо, бросила сверху куртку и перечитала записку. Взглянув на окна квартиры домовладельца, расположенные прямо под ее окнами, она испытала большое искушение схватить этого чистоплюя за шиворот и размазать по его чистенькому дворику.
Метнувшись в квартиру, она схватила составленные штабелем коробки и начала запихивать в них тарелки и кастрюли прямо поверх лежащей там одежды. Выхватив из стенного шкафа свои немногочисленные пожитки, она скатала их в узел, сорвала со стены свои рисунки и поволокла первую партию вещей к фургону. Собирая оставшиеся вещички, она позвонила Клайду и сказала, что немного задержится, но причины не сообщила. Через час она покинула этот дом, потерпев очередное фиаско.
Глава 5
С того места, которое избрали для наблюдения за происходящим Джо и Дульси, ярко освещенная галерея представлялась бесконечным лесом человеческих ног. Им пришлось быстренько убраться из толпы, спасаясь от узконосых босоножек на острых шпильках и тупорылых начищенных ботинок, которые казались тяжелыми, словно кувалды. Проскользнув среди шелковистых лодыжек и наглаженных штанин, они нашли для себя укромный уголок позади письменного стола Сесили Аронсон, где им не угрожали поминутно отдавить лапы и откуда можно было наблюдать подогреваемое шампанским веселье.
По мнению Джо, наилучшим способом посетить вернисаж было бы посмотреть на происходящее с крыши одного из стоящих поодаль домов. Но Дульси приспичило забраться в самую гущу толпы, вслушиваясь в обрывки разговоров, принюхиваясь к дорогим французским духам, любуясь восхитительными ювелирными украшениями и нарядными вечерними прическами.
— Никто нас и не заметит, они все заняты своими разговорами, стараются произвести впечатление, — сказала она.
— Ну конечно, уж Сесили-то не заметит! Что же она несется сюда, как голодная сова на мышь?
Владелица галереи, как обычно брызжущая энергией, действительно проталкивалась к ним сквозь толпу гостей.
— Как всегда, — пробормотал Джо. — Примадонна, да и только.
На ней был брючный костюм из серебристой струящейся ткани, широкие штанины которого маленькими протуберанцами вихрились у лодыжек, легкий серебряный шарф охватывал уз кие бедра; картину довершало несметное количество драгоценных побрякушек. Она со смехом опустилась на колени и заглянула под стол, где они прятались от толпы, а потом извлекла Дульси из убежища и подхватила на руки. Вытащив следом и Джо, Сесили сжала их в объятиях, словно двух плюшевых медвежат. Джо пришлось стиснуть зубы, чтобы не вцепиться ей в руку, поскольку, разумеется, Дульси бросила на него предостерегающий взгляд: «Не вздумай сопротивляться!».
— Вы оба сегодня выглядите просто прелестно, такие чистенькие и гладенькие, — проворковала Сесили, прижимая их к своей серебряной груди. — Как мило, что вы сегодня тоже здесь, ведь вы же, можно сказать, наши главные герои сегодня. Это Вильма вас принесла? А где же она сама?
Джо уже начинало мутить от происходящего. Зато Дульси размурлыкалась вовсю — вся эта суета очень ей нравилась. Когда бы ей ни случалось забрести в галерею, у Сесили всегда находилось для нее угощение — что-нибудь вкусненькое из магазинчика «Четвероногий гурман». А еще у Сесили был всегда наготове мягкий свитер, на котором Дульси любила вздремнуть. Хозяйка галереи быстро поняла, что для Дульси всякие хорошенькие вещички из шелка, бархата и кашемира — удовольствия, против которых она не в силах устоять и которые привлекают ее сильнее любого лакомства. Лишь однажды, когда кошка попыталась стащить ручной вязки шарф из нежнейшей шерсти викуньи, Сесили побежала за ней, чтобы вернуть свое драгоценное имущество, и как следует ее отругала. А сейчас, тетешкаясь с необычными гостями и не давая им улизнуть, она дотянулась до лежавшей возле стола синей бархатной подушки и положила ее на книгу отзывов.
— Оставайтесь-ка вы оба здесь, устраивайтесь поудобнее — это будет очаровательно выглядеть. А я пока принесу вам чего-нибудь вкусненького.
Наклонившись, она посмотрела Джо в глаза, погладила его по голове и почесала за ухом:
— Как насчет икры, Серый Джо? И копченой индейки? Джо понял, что сопротивление бесполезно.
Как только Сесили отошла, какая-то здоровенная тетка в бордовом платье пробилась сквозь толпу и нависла над ними:
— Ой, а вот и они сами! Посмотри, какие симпатюлечки! Джо заворчал и угрожающе поднял переднюю лапу. Дульси пихнула его в бок.
— Правда, они хорошенькие? Смотри, вот этот поднял лапку, чтобы поздороваться, ну прямо как маленькая собачка!
Спутник восторженной дамочки благоразумно предпочитал держаться от Джо подальше, однако та ухватила его за рукав.
— Ой, как они похожи на свои портреты! Такие прелестные киски. Иди, Говард, погладь их. Смотри, как они чудесно расположились тут на столе, и лежат так смирненько.
Она потрепала Джо по голове, как собаку. При почти любых иных обстоятельствах этот жест гарантировал бы смельчаку нешуточное ранение. Однако кот, проявив поистине героическое усилие, сдержался и даже немного смягчился, когда дама выбрала из своей тарелки ломтик ветчины и разделила между ним и Дульси.
Он уже было почувствовал себя настоящим филантропом, когда к ним подошла женщина в белом платье:
— Ой, кисоньки! Это же те, что на рисунках!
При этих словах еще одна пожилая пара направилась к ним, что-то ласково приговаривая на ходу. Начала собираться настоящая толпа. Джо хмуро огляделся. Даже хороший обед не мог заставить его мириться с таким обращением. Когда гости окружили стол и потянули руки, чтобы погладить «кисоньку», он понял, что дольше терпеть просто не сможет. Увернувшись от ближайшей руки, он перемахнул через нее на пол, выскочил на улицу, в два прыжка оказался на противоположной стороне и взлетел по стеблям бугенвиллеи. Он затормозил лишь тогда, когда добрался до кожгалантерейного магазинчика Мары, да и то по инерции пробежал вдоль всех вентиляционных отверстий.
Дульси за ним не пошла. Возможно, она намерена была остаться в галерее на весь вечер, упиваясь вниманием публики.
Растянувшись возле теплого дымохода, Джо задремал, однако сон его был прерывистым и беспокойным. Сквозь широкие окна и открытую дверь галереи ему с крыши было отлично видно все, что происходило на вернисаже. Народ толпился вокруг накрытого белой скатертью стола, где официант в смокинге наливал шампанское. Прошло больше часа, прежде чем среди бесчисленных элегантных ног появилась Дульси. Оглядев крыши, она заметила Джо — тот принципиально не смотрел в ее сторону. Задрав хвост победным флагом, она пересекла улицу и по вьющимся стеблям забралась к нему.
— Ну что ты дуешься? Знал же, что нас захотят потискать. Кошек всегда хотят приласкать, если они оказываются в общественном месте.
— Потискать? Скажи лучше «задушить в объятиях», спасибо, хоть не покалечили. Ты говорила, нас никто не заметит.
Она устроилась рядышком, грея животик на теплой крыше.
— Ты пропустил такое угощение…
— Ничего, я получу свое в переулке.
— Дело твое. А я ела канапе с гусиной печенкой из рук моего любимого киноактера. — Она мечтательно вздохнула. — Ему, наверное, уже за шестьдесят, но он такой мужчина… Настоящий мачо.
— Подумаешь! Какая-то голливудская шишка кормит тебя утиной печенью — как в зоопарке.
— Ничего подобного. Он был очень вежлив и обходителен. И вовсе он не из Голливуда; ты отлично знаешь, что он живет в Молена-Пойнт. Такой милый человек. Он обращался со мной, как с какой-нибудь знаменитостью, и сказал, что у меня красивые глаза, — и она одарила Джо своим лучезарным и кокетливым ярко-зеленым взглядом.
Джо сердито отвернулся.
— Где же, в конце концов, Чарли и Клайд? Одно дело — светское опоздание, это принято. Но так она может просто проворонить свою же вечеринку.
— Они появятся. Клайд говорил Вильме, что не привезет Чарли до тех пор, пока не соберется настоящая толпа, чтобы ее появление было торжественным и эффектным.
— Там уже толпа. А Чарли не самая подходящая кандидатура для эффектного появления.
— Сегодня как раз подходящая.
Джо хмыкнул.
— Это ее вечер. Почему бы не устроить из ее прихода маленький спектакль?
— Ох уж эти женщины! Вы из всего готовы спектакль устроить.
— Кто бы говорил… Я видела, как ты однажды заявился в гостиную, когда у Клайда были какие-то знакомые. Дождался, пока беседа будет в полном разгаре, а затем прошествовал туда, так что все умолкли, а потом принялись сюсюкать вокруг тебя на все лады.
— Это же совсем другое дело. Там была особая цель. — Дульси посмотрела на него, прищурившись, и усмехнулась. Игра состояла в том, чтобы привлечь внимание собравшейся публики, а затем, когда они все начнут суетиться, ласково разговаривать, подзывать и все такое, найти среди них человека, который остается равнодушным и не принимает участия в этой суматохе. Того, кто не хочет приласкать киску.
Следует прямиком направиться к такому котоненавистнику, запрыгнуть к нему на колени, неустанно тереться об него, мять его лапами и обмахивать хвостом лицо — и старания будут вознаграждены. Если жертва действительно страдает котофобией, эффект будет весьма впечатляющим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41