Но Сабра меня не слушала.
– Отойди! – крикнула Дел. – Тигр, ты мне мешаешь, ты слишком близко.
– Аиды, она взяла яватму…
Что-то внутри меня вспыхнуло. Чоса Деи оживился и вырвался из темного угла, в который я загнал его. Он терпеливо дожидался своего часа и наконец-то его время пришло.
Сабра вскрикнула. Она карабкалась по пластам сланца и завалам дымного камня так, что из-под ее ног летели комки грязи и осколки камней. Она пыталась оттолкнуть от себя меч, за который совсем недавно боролась. Влажная чернота поползла вверх по клинку, затемняя изгибы рун, потом затанцевала на перекрестье и забралась на рукоять. Помедлив, она робко коснулась пальцев Сабры.
– Отпусти… – прошипел я. – Сабра, отпусти…
Но Сабра не хотела. Или не могла.
Конвульсии сотрясали мое тело. Я дергался, сжимался и тут же распрямлялся; боль была настолько чудовищной, что я начал стонать.
Сабра визжала, не умолкая ни на секунду.
Аиды, кто-нибудь, да заткните же ее…
Чернота окрасила ее пальцы. Поднялась до запястий. И наконец убедившись, что это и есть тот шанс, надежда на который уже пропала, смело хлынула в ее тело.
Визг резко оборвался.
Чоса Деи внутри меня задвигался. Он не хотел больше робко выглядывать из своего угла. Он не хотел больше ждать. Он пошел прямо к сердцу и сжал его.
Рот Сабры открывался, но она уже не издавала ни звука. Они сидела прямо, крепко сжимая меч, покачиваясь назад и вперед. Черные глаза открылись так широко, что вокруг зрачков видны были белки.
Чоса Деи вошел в нее. Часть его, по крайней мере. Все остальное было во мне.
Черты Сабры начали размягчаться, кожа оплывала, нос растекался по бокам, линия губ потеряла четкость. Сабра мучительно застонала.
Из носа и ушей полилась кровь, руки, сжимавшие меч, распухали пока не раздулись как дыни. Чоса Деи заполнил все ее тело и понял, что оно мало для него.
Моя грудь тяжело поднималась и опускалась: вдох, задержка, выдох. Я прополз по камням к дочери Аладара. Одной рукой я вцепился в перекрестье, а другой в ее запястья.
– Отпусти ее! – прохрипел я. – Ты не сможешь войти в нее весь!
Чоса Деи, скрывавшийся во мне, потянулся к моим рукам, чтобы через меч перебраться в Сабру, которую считал единственным средством спасения. Я чувствовал как он карабкается в перекрестье, забирается в рукоять, касается ее пальцев.
Со стоном я отодрал ее руки от меча.
– Нет, Чоса, – прохрипел я. – Я же сказал, ты не сможешь войти в нее весь.
– Отпусти его! – закричала Дел. – Пусть он войдет в нее!
– Она умрет… она умрет, а он освободится. Ты хочешь, чтобы он вырвался на свободу?
– Пусть вырывается, лишь бы он вышел из тебя!
Спасибо, баска.
И Чоса кинулся обратно. Он и сам понял, что крошечное тело было для него непригодным. Рядом было другое. Гораздо больше. Гораздо сильнее. ЖИВОЕ тело.
По крайней мере на этот момент.
– Тигр, отпусти меч!
Чоса вырывался из Сабры, стараясь побыстрее заполнить меня. Я отшатнулся, отталкивая меч, но понял, что опоздал. Клинок снова почернел и вслед за ним почернели и мои руки. Не успел я выругаться, как чернота захватила предплечья и поползла к локтям.
– Гони его обратно! – кричала Дел. – Ты же это делал раньше, сделай снова…
Ноги бессильно копали грязь, хотя я пытался подняться. Правое колено снова не сгибалось, желудок скрутился в плотный комок и полез в горло, я сжимал рукоять обеими руками, стараясь загнать Чоса обратно.
Каким наслаждением было бы позволить ему спокойно войти в меня.
Просто чудом мне удалось подняться на колени и поднять меч, рассекая острием воздух. А потом я обрушил клинок на сланец и гранит, раскалывая сильными ударами выступы дымного камня.
Снова, снова и снова. Сталь звенела в протесте.
– Назад… – шептал я, – назад…
Мне нужно было собрать все силы, чтобы ударами загнать Чоса Деи назад, и чтобы представить себе эти удары, я избивал сталью твердую плоть Южных гор.
– Назад…
– Назад…
– Назад…
– Прекрати… – резко потребовала Дел. – Тигр, остановись…
– Назад… назад… назад…
– Тигр, хватит!
– Назад, – упрямо шептал я, – назад…
Одно слово слилось в песню. Молебствие. Похожее на те, что мы запоминали в Алимате, чтобы научиться быстро собираться.
Только мы не пели. Поют обычно Северяне. Мы, на Юге, к этому не привыкли.
– Тигр… перестань…
– Назад, – приказал я.
И на мою голову обрушилось что-то тяжелое.
– Прости, – прошептала Дел.
Но мне было уже все равно.
Я очнулся в очень неприятном положении, чувствуя постоянное движение и кровь, прилившую к голове.
– Что ты со мной сделала? – пробормотал я.
Дел ехала впереди на кобыле, держа повод жеребца.
– Я привязала тебя к лошади.
Это я и сам понял.
– Аиды, баска, ты могла бы посадить меня нормально, а не перекидывать через седло как кусок мяса!
– Но ты же вез так Сабру.
Я пошевелился и выругался. Лежать животом на седле было совершенно неудобно, к тому же с Саброй я поступил милосерднее – я не привязывал ее запястья и лодыжки к стременам.
– Дел, а как насчет короткой остановки? – прохрипел я.
– У нас нет времени.
– Времени на что? О чем ты? Дел, в аиды, что все это значит?
– Шака Обре, – сказала она.
– Шака… – повторил я, чувствуя как сжимается желудок. – Дел, ну сжалься…
– Это для твоей же пользы.
– Какая мне от этого польза?
– Посмотри на свои руки, – предложила она.
Я посмотрел. Мертвенно-бледная кожа знакомо шелушилась, голубоватые ногти отслаивались.
– О боги, снова, – простонал я.
– Они объяснили мне, куда идти.
– Кто объяснил? Да о чем ты?
– Вашни. Они рассказали мне, как попасть туда, так что туда мы и едем.
– Рассказали тебе как попасть куда? Дел, о чем ты говоришь?
– Как попасть к Шака Обре.
Я вздрогнул.
– Ты знаешь, где он?
– Я же сказала, они мне объяснили.
– Откуда Вашни знать, где Шака Обре? И зачем им рассказывать об этом тебе?
Она в первый раз повернулась в седле и посмотрела на меня. Лицо ее совсем побелело.
– Они знают, потому что всегда знали. И никогда не делали из этого тайны. Просто Шака Обре никого не интересовал, и их о нем никто не спрашивал. Мне они все рассказали, потому что я – сестра Оракула. И еще они сказали мне, что поскольку ты Чоса Деи – не знаю, правы ли они, но Вашни в этом уверены, – она пожала плечами, – я должна отвезти тебя туда и заточить в горе.
– Заточить меня в горе! – воскликнул я. – Но я же не Чоса Деи. Я это я. Ты не пыталась им все объяснить?
– Ты не видел, что случилось. Они видели, а Вашни очень суеверны.
Я скрипнул зубами, стараясь удержаться от крика.
– Я не видел… я сам в этом участвовал.
– Прости, – сказала она. – Но только на таких условиях они отдали тебя мне, а не убили на месте… я объяснила, что нам нужно найти Шака Обре и они позволили мне отвезти тебя к нему.
– Но теперь-то ты могла бы меня развязать. Вашни же здесь нет.
– Они пообещали следить, чтобы убедиться, что я довезла тебя, – она помолчала. – И сама доехала.
– И ты меня собираешься оставить меня в таком виде?
– Они сказали, что будут СЛЕДИТЬ, Тигр!
– Они точно знают, где он?
– Утверждают, что знают. Они мне объяснили, как ехать, – она помолчала, пока кобыла карабкалась по крутому склону, и тихо добавила: – Они сказали, что один раз водили туда Джамайла.
– Джамайла, – изумленно повторил я.
– Ему снились странные сны. Языка у него не было и он не мог ничего объяснить, тогда они решили отвести его к Шака Обре, – она пожала плечами.
– Когда он вышел, он заговорил. У него не было языка, но он говорил.
– Как?
– Я не знаю. Но ты же сам слышал его в Искандаре.
– Да, но… – я был просто зачарован. – Как это могло случиться?
Кобыла упрямо лезла вверх. Жеребец от нее не отставал.
– Вашни утверждают, что Шака Обре научил его говорить, чтобы он мог разнести слово о джихади по всему Югу и подготовить людей к приходу мессии, – Дел посмотрела на меня. – Если Шака способен на такое, наверняка он сможет освободить твой меч.
– Будем на это надеяться, – вздохнул я и перешел к больной для меня теме: – Это ты меня ударила?
– Мне пришлось. Ты пытался разбить меч.
– Разве?
– От этого все стало бы еще хуже. Чоса уже вернулся в яватму, а ты продолжал лупить мечом по камням, стараясь его разбить. Если бы тебе это удалось, Чоса вырвался бы на свободу.
Я нахмурился.
– Я этого не помню.
– Мне кажется, что ты тогда и имени своего не помнил, – Дел заставила кобылу обойти каменную пирамиду. – Поэтому я и ударила тебя рукоятью меча.
– Большое спасибо.
– А теперь мы едем к Шака Обре, где ты сможешь освободить свой меч.
– И себя самого.
– И себя самого.
– А нельзя мне ехать туда вверх головой?
– Я не хочу по пути спорить с той частью Чоса, которая скрывается в тебе, – отрезала она.
– Аиды, баска, я не Чоса.
– Сейчас может и нет.
– Дел…
Она не дала мне высказаться.
– Ты не все знаешь. Вашни сказали мне, что чем ближе мы будем подъезжать к Шака, тем сильнее будет становиться Чоса.
Возразить было нечего.
Вяло свисая с седла, я с грустью обдумывал свое положение. Почерневшие ногти, мертвая кожа… больное колено (снова)… седло под животом. Мышцы ныли, суставы не сгибались, я устал. Мне нужны были акиви, бочка горячей воды и здоровое тело, в котором не жил бы Чоса.
– Аиды, – простонал я. – Когда же все это кончится?
– Скоро, – пообещала Дел.
Легче мне от этого не стало.
44
Дел внимательно изучала мое лицо.
– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовалась она.
Я старательно прочистил горло и демонстративно потер запястья.
– Знаешь, после того, как тебя несколько часов везли, перекинув через твое же собственное седло на твоей же лошади, могут возникнуть некоторые неприятные ощущения.
– Я спрашивала не об этом, – отрезала она. – Но если это твой ответ, значит с тобой все в порядке, – она выжидательно помолчала и хмуро заглянула мне в лицо. – С тобой правда все в порядке?
– Нет, – честно признался я. – Ты ведь хочешь, чтобы я вошел туда, правильно?
Под «туда» я подразумевал тот самый рот, который появлялся в моих видениях, когда я лежал в цепях во дворце Сабры. Широкое отверстие с почерневшими краями; вход в гору.
Лошадей мы остановили внизу, на ровной песчаной площадке где они могли заняться делом, если не имели ничего против сухой Южной травы. Мы с Дел, следуя полученным ею указаниям, вскарабкались по склону и остановились перед входом в пещеру. Именно в эту дыру загнал Чоса Деи брата – с тех пор она не изменилась. Шака Обре был совсем рядом.
Он, или то, что от него осталось.
Нога Дел соскользнула, и ей пришлось ухватиться за камень, чтобы не упасть.
– Шака Обре должен быть там. Они мне так и рассказывали: изломанный, потрескавшийся дымный камень. Вход в пещеру похож на открытый рот. Видишь? Вот губы, а внутри зубы.
По спине пробежал неприятный холодок.
– Мне он не нравится, баска.
– Вход узкий, но потом стены расходятся, – настаивала она. – Многие побывали в первой пещере.
Я старался не замечать щипки в желудке.
– ПЕРВОЙ пещере?
Она пожала плечами.
– Дальше они не ходили.
– Но нам надо идти, правильно?
Она снова пожала плечами.
– Если мы хотим найти Шака Обре, придется на месте выяснить, что делать дальше.
Я глубоко вздохнул, задержал дыхание и резко выдохнул. Кожа начинала чесаться.
– Знаешь, это очень похоже на шахту.
– Аладара?.. А-а, – они поняла и кивнула. – Хочешь я войду первой?
– Нет, не хочу. Я вообще не хочу, чтобы кто-то туда входил. Не ты, не я.
– Тогда поехали отсюда, – неожиданно согласилась Дел. Решительно развернувшись, она чуть не упала на осыпавшихся камнях и уже медленно и осторожно начала спускаться к лошадям.
– Дел… – растерянно крикнул я.
Она остановилась и посмотрела на меня.
– Решай сам, – сказала она. – Это в тебя забрался Чоса Деи.
Я с досадой откинул ногой камень.
– Я вошел в убежище Кантеада. И в Гору Дракона, и там спас тебя. Если ты дашь мне всего минуту, я войду и сюда.
Она снова поднялась по склону, сражаясь с осыпающейся землей и обломками дымного камня.
– Если хочешь…
– Все нормально, Дел, – я пригнул голову и решительно пробрался мимо «губ» в первую пещеру.
«Рот» оказался совсем маленьким. И очень, очень холодным. Я застыл у входа и сразу почувствовал, как поднимаются волосы на затылке и на руках – там, куда не успел добраться Чоса.
Меня начинало трясти и я никак не мог понять, то ли очнулся Чоса, то ли это была моя нормальная реакция на пещеры и тоннели.
– Тигр? – Дел остановилась рядом со мной и в пещере стало совсем темно. – Это… здесь?
– Похоже на то, – пробормотал я и сделал шаг к дневному свету, а Дел вглубь горы. – Ну вот и все, мы здесь побывали. Теперь с чистой совестью можем ехать…
– Шака Обре не может жить здесь, – возразила Дел, осматриваясь. – Это же просто трещина в скале.
– Мне холодно и здесь очень темно. Пошли отсюда, дело сделано.
– Подожди, – попросила она и взяла меня за руку. – Здесь действительно очень холодно.
– Ну я же сказал. Пошли.
– Но почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51