– Может случиться, вряд ли случится… – я замолчал, пытаясь унять дрожь, вызванную внезапно возникшими знакомыми словами. – Ладно, баска, поехали. Мы можем сами о себе позаботиться.
Пока мы добирались до кантины Акбара, солнце опустилось за горизонт. Сияние тонкого полумесяца не затмевало свет звезд и они блестели как кристаллы Пенджи на ровной площадке Бросающего песок.
Представив себя со стороны – угрюмого, нервного, брюзжащего – я завернул жеребца прямо на конюшню и поставил его в одну из крошечных отгороженных щелей под названием стойло. Дел мудро отвела кобылу в другой конец захудалой конюшни Акбара и сняла с нее упряжь и сумки. Медные украшения уздечки зазвенели и Дел тихо заговорила с кобылой на Высокогорном.
Язык этот мне давался с трудом, хотя за время нашего путешествия я сумел овладеть им достаточно, чтобы говорить и понимать сказанное. Я слушал Дел и чувствовал, что сейчас в ее речи важны были не слова, а интонации. Дел что-то беспокоило.
Пока она общалась с кобылой, я занялся жеребцом. Засыпал ему корм, дал воды и встретился с ней у выхода. Оба мы несли сумки и фляги.
– Есть хочешь? – поинтересовался я, стремясь разрядить атмосферу.
Дел покачала головой.
– Значит пить.
Дел только дернула плечом.
– Может вымыться, утром?
Хитрый изгиб Северного рта, по которому ничего не поймешь.
У меня кончилось терпение.
– Тогда ЧТО ты хочешь?
В полумраке голубые глаза стали совсем светлыми.
– Освободить ЭТО.
Снова «это». Мой меч.
– Аиды, баска, ты слишком много о нем думаешь. Мне самому надоело ждать и я с большим удовольствием покончил бы с ним здесь, чем тянуть до Джулы, но выбора мне, кажется, никто не предлагает, – я прошел мимо нее и вышел из конюшни. – Давай избавимся от этих шмоток. Мне нужна еда и чашка акиви.
Дел вздохнула и пошла за мной.
– Что ж, по крайней мере в этом ты не изменился.
Мы быстро избавились от груза, купив себе постель, и вернулись в общую комнату, полную клиентов. Дым хувы спиралями поднимался к потолку, от разлитого вина пол был липким, отекавшие свечи разливали тошнотворный свет. В комнате пахло молодым вином, кислой едой, стареющими шлюхами и немытыми, потными телами.
Обычный набор запахов для кантины.
Заставляющий пожалеть, что у человека есть нос.
Дел что-то тихо пробормотала. Я показал на небольшой покосившийся стол в углу комнаты, пробрался через человеческий стадный двор, зацепил ногой табуретку и подтащил ее к себе.
– Акиви! – закричал я пухлой служанке, нагруженной чашками и кувшинами. – И две миски тушеного мяса с сыром!
Дел застыла у стола, молча осматривая кантину. Она старалась ничем не выдать своего отвращения, но я его сразу почувствовал.
– Садись, – бросил я. – Ты ожидала чего-то лучшего?
Дел обернулась. Она долго изучала меня, потом опустилась на табуретку. Стол стоял в углу, в стороне от толпы; место, которое я оставил Дел должно было защищать ее со спины и боков. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы самому не занять такую выгодную позицию, но Дел предпочла не заметить это.
Служанка принесла все, что я заказал. Кувшин акиви, две чашки, две миски, над которыми поднимался пар, и ложки. Я открыл рот, чтобы попросить воды, заранее считая монеты, но Дел меня опередила.
– Я буду пить акиви.
Сам не знаю, как мне удалось справиться с собой и не застыть перед ней с открытым ртом.
– Это крепкая штучка, баска.
– Совершенно с тобой согласна, – она потянулась за кувшином и наполнила до краев обе чашки. Едкий аромат был таким густым, что я готов был на пари разрезать его пополам мечом.
Я сунул служанке лишнюю монету и жестом отослал ее. Я никак не мог понять, что происходит с Дел.
– Слушай, баска, я знаю, я неоднократно говорил тебе, что ты не имеешь права упрекать меня за излишнюю любовь к неизвестному тебе напитку, но…
– Ты прав, – спокойно согласилась она и поднесла чашку ко рту.
– Ты не обязана делать это, баска!
– Пей свое, – с прохладцей посоветовала она и сделала приличный глоток.
В детстве я не получил утонченного воспитания; я расхохотался ей в лицо.
– Боги, Дел… посмотрела бы ты на себя со стороны!
Она умудрилась проглотить все, что взяла в рот, сохранив достоинство. Потом сделала другой глоток.
– Баска… хватит! Не надо мне ничего доказывать.
Голубые глаза смотрели на меня. Этот глоток дался ей лучше, лицо почти не скривилось.
– Нельзя судить мужчину не испробовав на себе его пороки.
Я прищурился.
– А это ты от кого слышала?
– От моего ан-кайдина в Стаал-Уста.
Я ухмыльнулся.
– В этом все Северяне – сплошная напыщенность и пустые слова.
– А чему учил тебя твой шодо?
– Мой шодо учил меня семи уровням работы с мечом. Больше ни на что времени не оставалось.
– А-а, – третий глоток. – В этом все Южане – сплошной пот и благоухающие задницы.
Всегда на середине глотка… Я подавился, разбрызгал акиви, вытер лицо.
– А ЭТО что должно означать?
Дел немного подумала.
– То, что ты делаешь во сне после того, как съешь слишком много сыра.
– После… а-а, – я нахмурился. – Слушай, тебе не кажется, что есть темы поприятнее.
Дел сладко улыбнулась и выпила еще акиви.
– Поосторожнее, – забеспокоился я. – Я рассказывал тебе, что со мной случилось. После первой чашки этой штуки меня унесли в кровать.
Она вытащила косу из-под бурнуса и томно перекинула ее через плечо.
– Кое-что у меня получается лучше, чем у тебя. Может и в этом я тебя обгоню?
– В умении пить? Сомневаюсь. У меня многолетняя практика, и кроме того, я мужчина.
– Так вот в чем дело, – Дел кивнула и сделала еще глоток. – Значит пить больше чем другой заставляет мужчину его гордость.
Я вспомнил о привычных для кантин спорах кто больше выпьет. Женщины в таких соревнованиях не участвовали, разве что в качестве награды победителю.
Тепло разлилось у меня в животе, поднялось до шеи, щеки покраснели. Дел, заметив это, улыбнулась. Мою реакцию можно было принять за ответ.
Что сделало меня более обидчивым.
– Мужчины во многом превосходят женщин. А некоторые мужчины в чем-то превосходят других мужчин, и ничего страшного в этом нет. Никакого отношения к гордости это не имеет. И нет ничего плохого в выяснении кто же лучше.
– Упившись, мужчина может самоутвердиться.
– В некоторых случаях да, – признал я. Я помнил много таких случаев.
– Или показав, что он может дальше отлить?
– А это ты откуда знаешь?
– У меня было много братьев.
Я хмыкнул.
– Я не делаю из этого привычки. Но не отрицаю, что такое случается.
– А как насчет женщин?
– Что?
– Ты соревновался за женщин?
Я нахмурился.
– К чему все это? Ты из-за чего-то злишься на меня? Что ЕЩЕ я сделал?
Дел улыбнулась и сделала глоток.
– Я просто пытаюсь понять, что делает мужчину мужчиной.
Я выругался.
– Мужчина может не только отливать на дальность, пить и гоняться за шлюхами.
Дел положила подбородок на ладонь.
– А женщина может не только печь хлеб и рожать детей.
– Аиды, разве я не понимаю? По-моему ты давно мне это объяснила, – я плеснул в свою чашку акиви. – ТЫ хочешь еще?
Дел улыбнулась.
– Пожалуйста.
– Ешь мясо, – посоветовал я, копаясь в собственной миске.
– Сыр зеленый, – заметила она.
Мясо тоже, немного.
– Значит ешь вокруг. Лучшего ты здесь не найдешь.
Она поковыряла в своей миске.
– Не удивительно, что Кууми пришло в упадок. Единицы выживут после такого ужина.
Я нашел кусок по цвету напоминавший мясо.
– В сумках есть кумфа.
Дел скривилась, а я усмехнулся.
– Ешь, – мягко повторил я. – Чтобы утром выворачивался не пустой желудок.
25
Она выпила куда больше, чем я ожидал. И съела гораздо меньше, чем я надеялся. Но за свою жизнь я успел кое-чему научиться, например одной прописной истине: не стоит давать советы женщине, особенно пьяной Делиле.
Вот только я сомневался, что она была пьяна. Ну может совсем немного. Слегка разогрелась, в голубых глазах появился блеск, на бледных щеках расцвел румянец. И выглядела она счастливой.
Конечно, любой человек сказал бы, что быть счастливым совсем неплохо, а видеть перед собой счастливую женщину это еще лучше, ну а счастливая Дел это может быть самое замечательное зрелище – вот только я не знал, что с ней делать.
Вернее, конечно знал. Но она была не в состоянии.
Или в состоянии?
Я долго мучился и в конце концов решил воздержаться. Утром она бы заявила, что я воспользовался моментом и, думаю, наполовину была бы права. И говоря «наполовину» я делаю ей большую уступку; мы давно делили постель, а разве можно воспользоваться кем-то, кто и трезвый спит с тобой?
Да, я мог позволить ей напиться, а потом развлечься с ней в постели, но на утро она ни о чем бы и не вспомнила, страдая от головной боли.
А мне нравится думать, что я оставляю женщине лучшие воспоминания чем это.
Вернее оставлял. У меня не было другой женщины, кроме Дел, уже… и не вспомню сколько.
И иногда меня это беспокоило.
А не пора ли вспомнить?
А хотел ли я этого?
Аиды, нет, не стоит. Я выпил еще акиви.
Дел увидела его раньше меня, и можно было этому не удивляться, потому что она сидела спиной к стене, а я спиной к комнате. А значит Дел успела заметить его еще по пути к нам и следила за ним внимательными, почти жадными глазами.
На уровне моего лица я заметил свисающие по бокам руки. На пальцах блестели кольца. Легкий шафрановый хитон, расшитый золотой нитью; сверху бронзовый бурнус изысканного покроя из тонкой ткани; широкий кожаный пояс, усыпанный агатами и нефритом.
– У меня есть деньги, – сказал он. – Сколько ты за нее просишь?
В первую секунду вопрос застал меня врасплох, а потом я вспомнил: мы на Юге. Я слишком много времени провел на Севере и забыл некоторые обычаи, такие, например, как купля и продажа людей, когда бы это ни пришло в голову.
Я посмотрел на Дел, заметил обманчивую расслабленность, обычно предварявшую внезапную атаку.
– Кого? Ее? – новый ноготь указал на объект разговора. – Она тебе не нужна.
– Нужна. Сколько?
Я даже не посмотрел на него. И без этого было ясно, что деньги у него есть – простые люди так не одеваются.
– Не продается, – отрезал я и снова занялся акиви.
– Назови свою цену, – настаивал он.
Мысленно я вздохнул.
– А ты уверен, что она будет стоить этих денег?
– Я покупаю отличия. Я сужу обо всем не так, как другие люди… Если я чего-то захотел, значит оно стоит уплаченной суммы.
Я осторожно поставил чашку, слегка повернулся на табуретке и наконец-то взглянул на незнакомца. Ничего похожего я не ожидал увидеть: довольно красивый мужчина примерно моего возраста. Южанин, но с примесью другой крови, отчего острые племенные черты были сгладились. Бледные как акиви глаза были умными и очень, очень терпеливыми.
Это могло доставить нам серьезные неприятности.
– Нет, – повторил я.
– Чего ты хочешь? – не сдавался он. – Я могу дать тебе не просто деньги…
– Нет, – я посмотрел на Дел, ожидая ее вмешательства. Она молча ждала, вяло прислонившись к стене, из чего не следовало делать вывод, что она не была готова дать отпор Южанину; если бы она не пила…
– Она мне не принадлежит.
– А-а, – от озарения почти бесцветные глаза заблестели и я понял, что непреднамеренно понизил себя в должности. Теперь он думал, что я телохранитель или наемник. – С кем мне поговорить относительно ее покупки?
– Со мной, – ответила Дел.
Темно-коричневые брови слегка выгнулись, выражая спокойное удивление.
– С тобой?
– Со мной, – она улыбнулась своей сияющей улыбкой. Из моей головы сразу улетучился туман акиви и я насторожился. Когда Дел улыбается ТАК…
– Ты? – на этот раз он даже развеселился. – И как бы ты себя оценила?
Белые зубы коротко сверкнули.
– Больше, чем ты согласишься заплатить.
Он заинтересованно разглядывал ее.
– Но ты и не представляешь, сколько я готов заплатить.
– А ТЫ и не представляешь, сколько я могу потребовать.
– Ну ладно, – вмешался я, – хватит. Этот разговор все равно ни к чему не приведет. Давайте быстренько заканчивать и каждый займется своим делом,
– я начал подниматься. – Думаю, пора…
– Сядь, Тигр, – сказала Дел.
– Баска, это заходит слишком далеко.
– Он сам завел это слишком далеко. И поскольку речь идет обо мне, я и буду принимать решение, – в ее голосе звенел лед, но лицо заливал румянец. Голубые глаза подозрительно блестели. – Я хочу знать ТОЧНО сколько он готов заплатить.
Я очень постарался не заорать.
– А если он заплатит? Что тогда?
– Тогда ему придется меня купить, – Дел томно стянула кожаный шнурок с косы, растрепала волосы и снова разделила их на три части.
– Ну хватит, – зашипел я. – Если ты думаешь, что я буду спокойно сидеть и смотреть как ты продаешь себя в рабство…
– Не в рабство, – возразил мужчина. – Я не покупаю рабов. Я покупаю отличия.
– Какая разница? – бросил я. – Ты не можешь ее купить.
Дел закончила заплетать косу.
– Не доверяешь мне, Тигр?
Я кинул на нее яростный взгляд и заскрипел зубами.
– Ты ПЬЯНА, – рявкнул я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51