– Я не нахожу ничего смешного в том, что случилось, – Дел совсем помрачнела. – Ты сам представляешь, что сейчас произошло?
– Кажется я убил несколько человек, – я быстро осмотрелся, рассеянно замечая тела. Я насчитал их восемь. – Ты не против, если я встану?
– Делай что хочешь, только близко не подходи к мечу.
Вот это да. До такой степени она была взволнована. Я глубоко вздохнул и заставил себя подняться, привычно отмечая где и насколько сильно болит – обычные последствия боя.
Я сделал шаг.
– Дел, я не… – но я не закончил, потому что понял, что случилось и только от души выругался. Потом я неуклюже сел на песок.
– В чем дело? – в Дел сразу проснулись подозрения.
Я был слишком занят руганью, чтобы отвечать. Одновременно я очень осторожно вытянул правую ногу, почувствовал неприятный щелчок и склонился в мольбе богам над больным коленом.
– Аиды, только не колено… пожалуйста, только не колено, – мне едва удалось вздохнуть, пот щипал царапины и порезы. – Только этого мне не хватало… вот только этого… аиды, ну не колено же.
Дел выслушала меня и заговорила поспокойнее.
– С тобой все в порядке?
– Нет, не все. А что, не похоже? Вот таким должен быть человек, у которого все в порядке? – я посмотрел на нее, стараясь не морщиться от боли. – Если бы не ты, мне не пришлось бы сейчас отпрыгивать и…
– Так это моя вина! Моя? Ты козье отродье… это к моему горлу ты прижимал меч!
– Я знаю, знаю… прости, – оправдания были и у Дел, и у меня, но сейчас было не до них; случилось нечто слишком важное, слишком угрожающее
– и кроме того, мое колено просто убивало меня и мне было легче сосредоточиться на нем, чем на том, что я сделал – или почти сделал – с Дел.
– Аиды, пусть все исправится… только бы это ненадолго.
– Да что случилось? – разозлилась она.
– Вывих, – рявкнул я, – Аиды, ненавижу колени… всегда подводят когда больше всего нужны или не дают спать всю ночь… – я стер пот, заливавший глаза. – У тебя, надо думать, таких проблем нет. В твои двадцать один.
– Двадцать два, – поправила она.
– Двадцать один, двадцать два, какая разница? Ты можешь делать все, что хочешь, не задумываясь о своем теле, и оно не возмущается… – я осторожно ощупал колено, обнаруживая припухлости и вздрагивая от боли. – Хотел бы я снова быть в твоем возрасте…
– Не стоит, – бросила она, наконец убирая в ножны меч и присаживаясь около меня, чтобы осмотреть мое колено. – Вряд ли найдется человек, который согласится променять обретенную за годы жизни мудрость на молодое, но невежественное тело, – она помолчала. – Конечно если у этого человека есть хоть немного мудрости.
Только тут я заметил кровь на ее руках и ногах, пятна на светлой тунике. Коса с красными лентами слиплась.
– А ты в порядке?
– Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке, а ты уже заработал травму, – ее прохладная ладонь легла на мое колено. – Сможешь ехать?
– Нет, но выбора у нас тоже нет.
Губы Дел ехидно изогнулись.
– Ну почему же, – удивилась она. – Может ты хочешь подождать и выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало их приятелям вернуться к обеду.
Я оглянулся на тела. Восемь, я правильно насчитал. И несколько мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там, где я его оставил, привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не доставила и он заметно нервничал.
Я нахмурился.
– Четырех не хватает.
– Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились туда.
– И сразу поднимут тревогу, – я снова вытянул ногу, проверяя колено.
– Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и поедем. О телах заботиться некогда – пусть это сделают остальные борджуни, – Дел уже отошла, когда я вспомнил и крикнул ей в спину. – Не забудь наполнить фляги.
Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил, что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже приготовился к ехидной реплике, но она промолчала. С мрачным видом Дел подошла к ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и вернулась ко мне, по пути разрывая его на полосы.
– Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.
Этот меч.
Когда она отошла, я обернулся и увидел его. Он спокойно лежал на песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.
Меч, которым я убил несколько борджуни – без сомнения заслуживающих смерти… и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому моменту, когда уже не смогу справиться с яватмой и Чоса Деи. Я устало потер лицо и начал перевязывать ноющее колено.
10
Я мог только ждать. Я смотрел, как она расседлывает жеребца и устраивает его на ночь, делая всю работу за меня, чтобы мое колено отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще не село, но уже низко висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я уже не мог слезать и идти с ним рядом.
Обнаружив зеленый мирок в пустыне – несколько низкорослых деревьев с крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг камней для костра – мы решили дальше не ехать. Жалкий лагерь, но нас он устраивал.
В нашем положении много требовать не приходится. Я ждал. Я смотрел как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду и еду. Она почти ничего не говорила. Она почти не смотрела на меня. Дел просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.
ЧЕРЕЗ костер от меня.
У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я не показал это Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к знакомому добродушному подшучиванию.
– Это называется вывих, – серьезно объяснил я ей. – Он не заразный.
Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо серьезнее. Даже ее взгляд изменился, хотя она очень старалась не выдать своего беспокойства. Она умела маскироваться от мира – и иногда от меня – но теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.
Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.
– А-а, – выразительный кивок. – Значит дело не в колене. Дело во мне.
Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный взгляд, задумчиво пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.
– Ну же, – не успокоился я. – Я конечно понимаю, что слишком давно не мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.
– Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, – но ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.
Я перестал притворяться.
– Ну хорошо, баска… Говори, я слушаю.
– Дело в доверии, – сказала она и грустно посмотрела на меня.
Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.
– Это.
– Это мерзость. Душа этого меча черная. Чоса Деи извратил яватму, извратил кодексы чести…
– …и ты боишься, что он извратил меня.
Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же быстро отхлынула.
– Мне стыдно, – наконец сказала она. – Доверять, а потом не доверять. Сомневаться в верности… – она отчаянно махнула рукой, словно не могла найти подходящих слов. – Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, – Дел волновалась и Северный акцент стал выразительнее. – Но теперь я сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.
Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно, как и остальные части тела.
– Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же я сделал. Мне самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго борджуни.
– Ты убил их, – просто сказала Дел. – А потом ты пытался убить меня.
– Намеренно пытался? Или тебе это только показалось, потому что в пылу битвы… – я постарался говорить без иронии. Мне не нужен был щит из коварства и сарказма. Сцена была слишком зловещей, а правда слишком болезненной.
– Я уверена, – она не дала мне закончить. – Я знаю, что это был не ты, не СОВСЕМ ты… но разве это имеет значение? Чоса Деи хочет меня. И ты ему нужен… и на какое-то время сегодня он тебя заполучил. – Дел яростно начала тормошить одеяло, раздирая протершийся угол. – Песня, которую ты пел… она была неправильная. Эту песню создал не ты. Это он ее придумал…
Я начал понимать и нервно заерзал на одеяле. Легче было поскорее рассеять страхи, чем задуматься.
– Но я же легко держу его в подчинении, Дел. Просто нужно быть сильнее.
– Он становится сильнее, Тигр, разве ты не замечаешь? Каждое насилие, совершенное тобой, добавляет ему сил. Как только он соберет их достаточно, он использует меч как мост к тебе, а потом заберет твое тело, – ее лицо скривилось от отвращения. – И это почти случилось несколько часов назад, Тигр. Я видела ЕГО сегодня, как когда-то видела его внутри Дракона.
Мне нужно было побыстрее опровергнуть ее слова, и сделать это было не трудно.
– Я не думаю…
Она не позволила мне закончить.
– Чоса Деи смотрел из твоих глаз. Чоса Деи был в твоей душе.
Вот тут начал пробуждаться страх, и в животе у меня похолодело.
– Я победил его, – упрямился я, – прошлой ночью и сегодня снова. И я всегда буду побеждать его.
Солнце скрылось за горизонтом, сразу стемнело и отблески костра осветили ее лицо.
– Пока он не станет слишком сильным.
Безумство и бессильный гнев. Такое кого угодно выведет из себя.
– А чего ты ожидала? – рявкнул я. – Я не могу избавиться от этого меча так, как это сделал бы любой другой человек – ты сама говорила, что слишком опасно продавать его, отдавать или бросать, потому что тогда он сможет овладеть человеческим телом. Я не могу УНИЧТОЖИТЬ меч – ты считаешь, что это освободит его дух. Ну так что мне остается? Скажи, что, в аиды, мне делать?
– Есть два варианта, – чересчур спокойно сказала она. – Один ты уже знаешь: найти способ освободить меч. Другой еще тяжелее.
Я изощренно выругался.
– Что, в аиды, тяжелее, чем разыскивать волшебника из легенды – самого брата Чоса Деи! – которого может даже не существует.
– Умереть, – тихо ответила она.
Это был удар ниже пояса, но я не показал Дел, как мне больно.
– Умереть легко, – парировал я. – Посмотри чего мне стоит жить.
Дел не ответила.
– И кроме того Чоса – в этом мече – уже раз пытался убить меня. Помнишь? Какая ему выгода от моей смерти?
– Вряд ли он хотел тебя убить, – Дел поморщилась. – Скорее он надеялся РАНИТЬ тебя и серьезно, потому что тогда ты ослабеешь, а когда слабеет тело, слабеет дух. Он поглотил бы меч… а потом и тебя. Но если бы ты умер… – она замолчала. Продолжение я и сам знал.
Стараясь не беспокоить колено, я лег на спину на одеяло и уставился в темнеющее небо. Как всегда в пустыне ночной воздух был прохладным в противовес жару дня.
– Значит, если я правильно понял… – я нахмурился, – мне нужно только остаться живым… целым… чтобы успеть найти Шака Обре, который поможет освободить этот трижды проклятый меч… постараться не выходить из себя, потому что это увеличивает его силу… и не поворачиваться к тебе спиной.
– Ко мне! – изумилась Дел.
Я перекатил голову, чтобы посмотреть на нее.
– Конечно. А вдруг ты захочешь расправиться с Чоса избавившись от меня, чтобы не тратить время на поиски Шака Обре?
Ошеломленная Дел застыла с открытым ртом. Зрелище было почти комичное.
Я выдавил вялую ухмылку.
– Это шутка, баска. Я все время забываю, у тебя нет чувства юмора.
– Я бы не… я не смогла бы… я бы никогда… – она умолкла, поняв, что не в состоянии связно говорить.
– Я СКАЗАЛ, что это была шутка! – я перекатился на бок, чтобы больное колено было сверху, и оперся на локоть. – Теперь признаешь, что у тебя полностью отсутствует чувства юмора?
– Нет ничего смешного в потере чести, совести…
Внезапно ощутив усталость, я провел ладонью по лицу.
– Забудь это. Забудь обо всем, что я сказал. Забудь даже что я здесь.
– Я не могу. Ты же здесь… и меч тоже.
– Этот меч, – опять он. Я тяжело вздохнул и снова опустился на одеяло. – Ложись лучше спать, – посоветовал я. – Утром все будет лучше. Утром всегда все лучше – для этого они и придумали его.
– Кто?
– Боги, наверное, – я пожал плечами. – Откуда мне знать? Я всего лишь джихади.
Дел не легла. Она сидела на своем одеяле, разглядывая меня.
– Ложись спать, – повторил я.
Она равнодушно пожала плечами.
– Я немного посижу. Как охрана.
Я тоже пожал плечами, не собираясь возражать; в ее решении не было ничего необычного. Я осторожно забрался под одеяло, тихо ругая плотную повязку, которая не позволяла удобно устроить колено, потом перестал двигаться.
И тут мне пришла в голову мысль. Она была очень неприятной, но вполне возможной. Скорее даже вероятной.
– Охраняешь, да? – проворчал я. – Охраняешь меня от опасности… или охраняешься от меня?
– Как придется, – спокойно ответила Дел.
11
Проснулся я в плохом настроении, со мной такое бывает, хотя довольно редко; как я уже говорил, обычно я человек мягкий и сдержанный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51