Но у меня не было времени.
Так что вместо этого я продемонстрировал ему скорость.
У него просто отвалилась челюсть, когда я, подхватив Самиэля, подсунул черный кончик под клинок Незбета и выбросил его из круга прежде чем Незбет успел дотянуться до рукояти. Пальцы сомкнулись на песке. Левую руку я прижал острием Самиэля ровно настолько, чтобы уколоть кожу.
Я наклонился к мальчику, который стоял на коленях, подчиняясь стали.
– Женщина победила тебя, – прошипел я. – Что заставило тебя думать, что я не могу?
Незбет в грубой форме сообщил, кем он меня считает.
Меч проколол глубже.
– Это не очень приятное слово. Где ты его слышал?
Незбет, разумеется, это слово повторил.
Я оторвал кончик меча от его руки, слегка касаясь кожи, провел сталью по голому предплечью, плечу, довел до подбородка и четко выговорил:
– А это совсем неприятно.
– Чула, – плюнул он. – Все знают правду.
– Знают? Неужели? – я прижал клинок к его левому уху. – Может безухий человек слушать сплетни? – теперь рот. – Может человек без языка их повторить?
Черные глаза вспыхнули.
– Убийца джихади. У тебя совсем нет чести.
– Боюсь ты ошибаешься, даже если бы я убил джихади. Но мы это уже обсуждали, повторяться я не хочу, – я приподнял кончик клинка и показал на меч Незбета. – Вот он, Незбет. Подбери его, если хочешь… танец едва начался.
Когда он поднялся, по левой руке потекла струйка крови.
– Ты позволишь…
– Я человек добрый, – признался я. – Убил я джихади или нет, я не забыл семь лет, которые провел с моим шодо, и выучил все его уроки.
– Если я выйду из круга, ты скажешь, что я сдался, – догадался он.
– Нет, если я дам тебе разрешение выйти. Такой случай тоже предусмотрен в кодексе.
Незбет резко повернулся к своим приятелям, отдыхавшим в тени.
– Вы слышали его! – закричал он. – Он позволяет мне поднять меч не сдавая танец!
Глупый, глупый Незбет. Неужели у тебя совсем нет головы? Неужели ты даже понятия не имеешь, что такое достоинство и самоконтроль?
Хотя с моей стороны глупо об этом спрашивать.
Я снова положил меч и вышел с голыми руками на свою строну круга. Почки болели как в аидах, пустой желудок требовал еды и мне очень хотелось облегчиться.
Но есть дела неотложные.
Незбет вернулся с мечом и застыл у линии, увидев мой клинок.
– Но… снова? Бежать?
Можно было обойтись и без этого, мы уже начали танец. В таких случаях пробежка была уже не нужна, но и не запрещалась.
– Туда, – показал я. – Ты плохо начал. Почему не попробовать еще раз?
Он долго смотрел на меня, не понимая, чего я добиваюсь. Потом, нахмурившись, Незбет медленно положил свой меч рядом с моим и вернулся на свою строну круга.
– Танцуйте, – сказала Дел.
На этот раз он успел схватить меч и почти поднял его, но к тому времени я уже ждал его. Кончик Самиэля щекотал его горло.
Я сочувственно щелкнул языком.
– Прости, Незбет. Наверное по пути ты поскользнулся на песке, – я наклонился и снова положил меч. – Давай еще раз попробуем.
Один из друзей Незбета пошевелился у стены кантины: Осман, Маудин или Хасан: не знаю уж, кто из них кто.
– Убей его, – посоветовал он.
– Видимо он и пытается это сделать, – объяснил я.
Другой Южанин изобразил усмешку.
– Нет, Песчаный Тигр. ТЫ убей его.
– А-а, – я посмотрел на Незбета. – По-моему им это надоело.
Незбет, так и не положивший свой меч, развернулся и нанес удар. Тем самым предав все законы чести. Но похоже, что ни о чести – ни даже о победе – он уже не думал.
Он хотел только убить меня.
Сталь спела, рисуя дугу на золоте восходящего солнца. Против сияющего диска клинок был ровной черной линией. Я сделал короткий шаг в сторону, поймал запястье и с треском вывернул его, потом подсек, и Незбет упал на песок.
А я подхватил меч еще до того, как его владелец приземлился.
Я безжалостно смотрел вниз, на глупого клеща Пенджи.
– Ненавижу повторяться, но в этот раз, думаю, придется, – я наклонился к нему. – Ты слишком глуп, чтобы убивать.
Незбет, весь дрожа, молча лежал на песке. Оно было и к лучшему.
– Где она? – спросил я. – Как далеко отсюда?
Мальчик молчал. Слезы шока и унижения наполняли темные глаза.
– Где она? – повторил я.
– Идет, – пробормотал он. – И все ее люди с ней.
– Как далеко отсюда?
– Может день пути, – он пожал плечами. – Она ездит верхом как мужчина.
Времени не было. Я подобрал свой меч, вышел из оскверненного круга и подошел к его друзьям: Осману, Маудину, Хасану. Так или в другом порядке.
– Кто следующий?
Лица у всех застыли. Потом один слабо улыбнулся.
Я бросил ему меч Незбета.
– Кто ты?
– Маудин. Третий ранг, – он передал клинок молодому танцору меча, стоявшему рядом. ВСЕ они были молодые. – Ты оказываешь мне честь, Песчаный Тигр, но я выучил урок: любой может отказаться от танца.
Я посмотрел на следующего.
– ТЫ?
Он только покачал головой.
– Ты? – третий и последний.
– Хасан, – просто сказал он. – Меня не устраивает цена.
– Да? – я приподнял брови. – Ты не согласен, что можно заплатить любую цену ради получения следующего ранга?
– Смерть это не тот ранг, которого я добиваюсь, – объяснил Хасан.
– Аиды, мальчик, я не собираюсь УБИВАТЬ тебя! Как же ты сможешь рассказать обо мне всему Югу, если твои кишки растянутся по земле?
Белые зубы сверкнули.
– Да озарит солнце свою голову.
– Так и есть, – я посмотрел на небо, прикинул время, отвернулся. – Значит отложим до другого раза. Когда цена будет стоить риска.
Маудин коротко прижал разведенные пальцы к сердцу.
– Лучше бы ты убил его. Он лишился своего меча и чести. Для него круг теперь закрыт. Ради чего ему жить?
– Может он извлечет из этого урок, – предположил я после недолгого размышления.
Второй – Осман? – покачал головой.
– Ты сделал его борджуни. Лучше его убить.
– Незбет сам себя сделал… – пробормотал я, потом отвернулся и пошел к Делиле.
За моей спиной засовещались три тихих голоса.
– Такой большой, – пробормотал один.
– Сильный, – другой. И за ним третий:
– И очень быстрый для такого возраста.
Просто так не выиграешь.
Снова в пути. Снова все болит. И Дел это заметила.
– Что с тобой? – забеспокоилась она и заставила кобылу догнать жеребца. – Ты совсем… позеленел.
– Нужно… остановиться, – выдавил я.
Дел сразу остановила лошадь.
– Почему ты раньше молчал?
– Потому что… нужно было…. ехать….
– Мы едем уже несколько часов, – она с тревогой смотрела как я все ниже и ниже склоняюсь над гривой жеребца. – В чем дело?
– Просто… нужно слезть… ненадолго… кое-что сделать… – я соскользнул с седла, попытался нащупать землю и для надежности повис на жеребце. – Отойти мне сейчас не удастся, так что я здесь… не возражаешь?
Дел смотрела безучастно.
– Ну и смотри, – пробормотал я. – Мне уже все равно.
– Что ты… а-а.
Догадалась. Я покрепче уцепился за жеребца и занялся делом, не забывая ругаться. Результаты меня не удивили. А чего еще было ждать с отбитыми почками?
Закончив, я заполз на седло. Дел дождалась, пока скрип седла и мои проклятья затихли, и обернулась.
– Что они с тобой делали?
– Немного побили, – я прижал руку к пояснице. – У кого-то была очень большая нога.
– Нужно где-то остановится и отдохнуть. И как можно быстрее.
Я ухмыльнулся.
– Мы в середине Пенджи.
– Есть оазисы, разве не так? Поселения? Колодцы?
Я покосился на нее.
– Рядом поселений нет. О воде мы можем пока не беспокоиться. По крайней мере до завтрашнего вечера. Сейчас нам нельзя останавливаться, – я заставил жеребца шагнуть вперед. – Я не доверяю Умиру.
Дел поехала за мной, подгоняя кобылу.
– Да он сюда не поедет. Ради меня? Забираться так далеко в Пенджу?
– У меня предчувствие, что Умир поедет куда угодно, чтобы получить желаемое, – я снова взглянул на Дел. – Ты не знаешь, какой тебя видят люди, Дел. Ты другая, ты от всех отличаешься. Это Умир и собирает.
– Никто не знает, каким его видят люди. Ты тоже.
– Да, – кисло согласился я. – И видимо Осман, Хасан и Маудин тоже.
Дел не поняла.
– Это ты к чему?
– Так, ерунда, – я подумал и небрежно поинтересовался. – А каким ты меня видишь?
– Я?
– Ну не кобыла же, – я начал повторяться.
Дел уставилась на меня. Потом раздражение прошло, сменившись задумчивостью.
– Я вижу внутреннее.
– Что?
– Внутреннее, – она пожевала губу и нахмурилась, ей никак не удавалось подобрать Южные слова. – Ну, то, что не сверху.
Я засмеялся и потер лицо.
– Иногда я забываю, что ты Северянка… и Южный язык для тебя чужой.
– Иногда ты говоришь такое, что и мне приходится об этом вспоминать.
Упрек был ясен. Я кивнул, приняв к сведению.
– Так что там внутри? Что не на поверхности?
– Под этой кожей настоящий человек.
Что-то холодное прижало палец к моей спине. Я чуть не поежился.
– А что снаружи?
– Ты о чем? – не поняла Дел.
– Я чем-нибудь… – я помолчал, – отличаюсь от других людей?
– Конечно.
Стало еще холоднее.
– И насколько отличаюсь?
– Ты совсем не такой, как окружающие.
– Дел…
– А ты как думал? – возмутилась она. – Ты выше Южан, но не такой высокий как большинство Северян. Твоя кожа темнее чем у меня, у Северян, но не такая темная как у Южан. И глаза у тебя зеленые, а не голубые или карие, или изредка серые. У тебя каштановые волосы, не темные и не светлые, – она вздохнула. – Тебе этого достаточно?
– Нет.
Дел пробормотала что-то на Высокогорном.
– Ну еще твой нос.
– Мой нос?
– Он изгибается наоборот.
– Мой нос изгибается наоборот?
Она отчаянно пыталась подобрать слова и наконец нашла пример.
– Ты видел нос Аббу.
– У Аббу на носу зарубка, он был перебит. А у меня нос всегда был целым.
– Но ты видел, каким он был, нос Аббу. И много остальных. Все они такие, – она согнула палец крючком.
Я проверил мой.
– У меня нет горбинки.
– Да. Твой более прямой, но все же не такой прямой, как у некоторых племен. Твой нос больше похож на Северный. И скулы не так выделяются, – Дел внимательно изучала меня. – Но мы это и раньше обсуждали. В тебе есть и Южная, и Северная кровь. Как у жителей Границы.
Я нетерпеливо кивнул.
– Я выгляжу реальным?
– Реальным? – она нахмурилась. – Ты уже задавал этот вопрос.
– Просто ответь. Я выгляжу реальным?
– Ты случайно не хочешь выяснить, похож ли ты на мужчину моей мечты?
– поинтересовалась она.
– Нет! – рявкнул я. – Ты можешь быть серьезной?
– Только не сейчас, – пробормотала она и расхохоталась.
Вот вам и еще одно доказательство невозможности общения с женщиной.
Лагерь мы обустроили без лишних удобств: расстелили два одеяла и скомкали – в ее случае сложили – бурнусы вместо подушек. Костер разжигать не стали. Мы лежали на одеялах и упрямо жевали сухую кумфу. И смотрели на звезды.
– Значит ты говорил серьезно, – пробормотала она.
– Иногда, – пробормотал я не поворачивая головы. Лучше было не двигаться.
– Днем. Насчет реального.
– Я просто поинтересовался.
– Реален ли ты?
Я надолго задумался и наконец выдал ответ.
– Ты все равно этого не поймешь.
– Обещаю не смеяться.
– Ну не знаю… Вообще-то мне нравится как ты смеешься.
– Пока я смеюсь не над тобой, – Дел улыбнулась небу. – Но иногда мне не удается сдержаться, – она перекатилась поближе и положила голову мне на раскрытую ладонь. – Ты не чувствуешь себя реальным?
– Мои почки убеждают меня, что я реален.
– Ну вот и доказательство. Боль означает, что ты реален.
– Но… – я замолчал, яростно дожевывая последний кусок кумфы. – Я ничего о себе не знаю. У меня нет прошлого.
Голубые глаза сразу стали серьезными.
– У тебя слишком много прошлого.
– Я не об этом. Я не знаю, кто я. Знаю только, что нос у меня наоборот и кожа как коричневый бурнус, оставленный на много лет под солнцем.
– Как и у большинства жителей Границы. Ты посмотри на Рашада: у него рыжие волосы.
– Я совсем не похож на Рашада.
– Почти все жители Границы не похожи друг на друга. В них смешиваются слишком разные краски, – Дел улыбнулась. – Я не дразню тебя, но ты не производишь впечатление человека, который жить не может без прошлого. У тебя же столько талантов. Ты сам делаешь свое прошлое из будущего.
Порез дошел до кости.
– В Искандаре говорили, что джихади был – и остается – человеком многих талантов.
Дел перестала жевать кумфу и внимательно посмотрела на меня.
Я потер большой синяк.
– И об Искандаре почти ничего неизвестно.
– Он умер.
Я посчитал.
– Восемь дней.
– С… а-а, – Дел пожала плечами. – Думаю, ты переживешь десять дней Искандара.
– Нет, если Сабра имеет что-то против. Или Умир Безжалостный.
– Пусть сначала тебя поймают.
– Умир меня поймал.
– А ты сбежал, – не сдалась Дел и тут же нахмурилась. – А как тебе это удалось? Ты мне так и не рассказал.
Я пожал плечами.
– Тут и рассказывать нечего.
– Но они избили тебя, а ты освободился.
– Не освободился бы, если бы не использовал… – я замолчал.
Дел ждала, а потом поняла и даже приподнялась на локте.
– Магию, – закончила она.
Мне оставалось только тяжело вздохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Так что вместо этого я продемонстрировал ему скорость.
У него просто отвалилась челюсть, когда я, подхватив Самиэля, подсунул черный кончик под клинок Незбета и выбросил его из круга прежде чем Незбет успел дотянуться до рукояти. Пальцы сомкнулись на песке. Левую руку я прижал острием Самиэля ровно настолько, чтобы уколоть кожу.
Я наклонился к мальчику, который стоял на коленях, подчиняясь стали.
– Женщина победила тебя, – прошипел я. – Что заставило тебя думать, что я не могу?
Незбет в грубой форме сообщил, кем он меня считает.
Меч проколол глубже.
– Это не очень приятное слово. Где ты его слышал?
Незбет, разумеется, это слово повторил.
Я оторвал кончик меча от его руки, слегка касаясь кожи, провел сталью по голому предплечью, плечу, довел до подбородка и четко выговорил:
– А это совсем неприятно.
– Чула, – плюнул он. – Все знают правду.
– Знают? Неужели? – я прижал клинок к его левому уху. – Может безухий человек слушать сплетни? – теперь рот. – Может человек без языка их повторить?
Черные глаза вспыхнули.
– Убийца джихади. У тебя совсем нет чести.
– Боюсь ты ошибаешься, даже если бы я убил джихади. Но мы это уже обсуждали, повторяться я не хочу, – я приподнял кончик клинка и показал на меч Незбета. – Вот он, Незбет. Подбери его, если хочешь… танец едва начался.
Когда он поднялся, по левой руке потекла струйка крови.
– Ты позволишь…
– Я человек добрый, – признался я. – Убил я джихади или нет, я не забыл семь лет, которые провел с моим шодо, и выучил все его уроки.
– Если я выйду из круга, ты скажешь, что я сдался, – догадался он.
– Нет, если я дам тебе разрешение выйти. Такой случай тоже предусмотрен в кодексе.
Незбет резко повернулся к своим приятелям, отдыхавшим в тени.
– Вы слышали его! – закричал он. – Он позволяет мне поднять меч не сдавая танец!
Глупый, глупый Незбет. Неужели у тебя совсем нет головы? Неужели ты даже понятия не имеешь, что такое достоинство и самоконтроль?
Хотя с моей стороны глупо об этом спрашивать.
Я снова положил меч и вышел с голыми руками на свою строну круга. Почки болели как в аидах, пустой желудок требовал еды и мне очень хотелось облегчиться.
Но есть дела неотложные.
Незбет вернулся с мечом и застыл у линии, увидев мой клинок.
– Но… снова? Бежать?
Можно было обойтись и без этого, мы уже начали танец. В таких случаях пробежка была уже не нужна, но и не запрещалась.
– Туда, – показал я. – Ты плохо начал. Почему не попробовать еще раз?
Он долго смотрел на меня, не понимая, чего я добиваюсь. Потом, нахмурившись, Незбет медленно положил свой меч рядом с моим и вернулся на свою строну круга.
– Танцуйте, – сказала Дел.
На этот раз он успел схватить меч и почти поднял его, но к тому времени я уже ждал его. Кончик Самиэля щекотал его горло.
Я сочувственно щелкнул языком.
– Прости, Незбет. Наверное по пути ты поскользнулся на песке, – я наклонился и снова положил меч. – Давай еще раз попробуем.
Один из друзей Незбета пошевелился у стены кантины: Осман, Маудин или Хасан: не знаю уж, кто из них кто.
– Убей его, – посоветовал он.
– Видимо он и пытается это сделать, – объяснил я.
Другой Южанин изобразил усмешку.
– Нет, Песчаный Тигр. ТЫ убей его.
– А-а, – я посмотрел на Незбета. – По-моему им это надоело.
Незбет, так и не положивший свой меч, развернулся и нанес удар. Тем самым предав все законы чести. Но похоже, что ни о чести – ни даже о победе – он уже не думал.
Он хотел только убить меня.
Сталь спела, рисуя дугу на золоте восходящего солнца. Против сияющего диска клинок был ровной черной линией. Я сделал короткий шаг в сторону, поймал запястье и с треском вывернул его, потом подсек, и Незбет упал на песок.
А я подхватил меч еще до того, как его владелец приземлился.
Я безжалостно смотрел вниз, на глупого клеща Пенджи.
– Ненавижу повторяться, но в этот раз, думаю, придется, – я наклонился к нему. – Ты слишком глуп, чтобы убивать.
Незбет, весь дрожа, молча лежал на песке. Оно было и к лучшему.
– Где она? – спросил я. – Как далеко отсюда?
Мальчик молчал. Слезы шока и унижения наполняли темные глаза.
– Где она? – повторил я.
– Идет, – пробормотал он. – И все ее люди с ней.
– Как далеко отсюда?
– Может день пути, – он пожал плечами. – Она ездит верхом как мужчина.
Времени не было. Я подобрал свой меч, вышел из оскверненного круга и подошел к его друзьям: Осману, Маудину, Хасану. Так или в другом порядке.
– Кто следующий?
Лица у всех застыли. Потом один слабо улыбнулся.
Я бросил ему меч Незбета.
– Кто ты?
– Маудин. Третий ранг, – он передал клинок молодому танцору меча, стоявшему рядом. ВСЕ они были молодые. – Ты оказываешь мне честь, Песчаный Тигр, но я выучил урок: любой может отказаться от танца.
Я посмотрел на следующего.
– ТЫ?
Он только покачал головой.
– Ты? – третий и последний.
– Хасан, – просто сказал он. – Меня не устраивает цена.
– Да? – я приподнял брови. – Ты не согласен, что можно заплатить любую цену ради получения следующего ранга?
– Смерть это не тот ранг, которого я добиваюсь, – объяснил Хасан.
– Аиды, мальчик, я не собираюсь УБИВАТЬ тебя! Как же ты сможешь рассказать обо мне всему Югу, если твои кишки растянутся по земле?
Белые зубы сверкнули.
– Да озарит солнце свою голову.
– Так и есть, – я посмотрел на небо, прикинул время, отвернулся. – Значит отложим до другого раза. Когда цена будет стоить риска.
Маудин коротко прижал разведенные пальцы к сердцу.
– Лучше бы ты убил его. Он лишился своего меча и чести. Для него круг теперь закрыт. Ради чего ему жить?
– Может он извлечет из этого урок, – предположил я после недолгого размышления.
Второй – Осман? – покачал головой.
– Ты сделал его борджуни. Лучше его убить.
– Незбет сам себя сделал… – пробормотал я, потом отвернулся и пошел к Делиле.
За моей спиной засовещались три тихих голоса.
– Такой большой, – пробормотал один.
– Сильный, – другой. И за ним третий:
– И очень быстрый для такого возраста.
Просто так не выиграешь.
Снова в пути. Снова все болит. И Дел это заметила.
– Что с тобой? – забеспокоилась она и заставила кобылу догнать жеребца. – Ты совсем… позеленел.
– Нужно… остановиться, – выдавил я.
Дел сразу остановила лошадь.
– Почему ты раньше молчал?
– Потому что… нужно было…. ехать….
– Мы едем уже несколько часов, – она с тревогой смотрела как я все ниже и ниже склоняюсь над гривой жеребца. – В чем дело?
– Просто… нужно слезть… ненадолго… кое-что сделать… – я соскользнул с седла, попытался нащупать землю и для надежности повис на жеребце. – Отойти мне сейчас не удастся, так что я здесь… не возражаешь?
Дел смотрела безучастно.
– Ну и смотри, – пробормотал я. – Мне уже все равно.
– Что ты… а-а.
Догадалась. Я покрепче уцепился за жеребца и занялся делом, не забывая ругаться. Результаты меня не удивили. А чего еще было ждать с отбитыми почками?
Закончив, я заполз на седло. Дел дождалась, пока скрип седла и мои проклятья затихли, и обернулась.
– Что они с тобой делали?
– Немного побили, – я прижал руку к пояснице. – У кого-то была очень большая нога.
– Нужно где-то остановится и отдохнуть. И как можно быстрее.
Я ухмыльнулся.
– Мы в середине Пенджи.
– Есть оазисы, разве не так? Поселения? Колодцы?
Я покосился на нее.
– Рядом поселений нет. О воде мы можем пока не беспокоиться. По крайней мере до завтрашнего вечера. Сейчас нам нельзя останавливаться, – я заставил жеребца шагнуть вперед. – Я не доверяю Умиру.
Дел поехала за мной, подгоняя кобылу.
– Да он сюда не поедет. Ради меня? Забираться так далеко в Пенджу?
– У меня предчувствие, что Умир поедет куда угодно, чтобы получить желаемое, – я снова взглянул на Дел. – Ты не знаешь, какой тебя видят люди, Дел. Ты другая, ты от всех отличаешься. Это Умир и собирает.
– Никто не знает, каким его видят люди. Ты тоже.
– Да, – кисло согласился я. – И видимо Осман, Хасан и Маудин тоже.
Дел не поняла.
– Это ты к чему?
– Так, ерунда, – я подумал и небрежно поинтересовался. – А каким ты меня видишь?
– Я?
– Ну не кобыла же, – я начал повторяться.
Дел уставилась на меня. Потом раздражение прошло, сменившись задумчивостью.
– Я вижу внутреннее.
– Что?
– Внутреннее, – она пожевала губу и нахмурилась, ей никак не удавалось подобрать Южные слова. – Ну, то, что не сверху.
Я засмеялся и потер лицо.
– Иногда я забываю, что ты Северянка… и Южный язык для тебя чужой.
– Иногда ты говоришь такое, что и мне приходится об этом вспоминать.
Упрек был ясен. Я кивнул, приняв к сведению.
– Так что там внутри? Что не на поверхности?
– Под этой кожей настоящий человек.
Что-то холодное прижало палец к моей спине. Я чуть не поежился.
– А что снаружи?
– Ты о чем? – не поняла Дел.
– Я чем-нибудь… – я помолчал, – отличаюсь от других людей?
– Конечно.
Стало еще холоднее.
– И насколько отличаюсь?
– Ты совсем не такой, как окружающие.
– Дел…
– А ты как думал? – возмутилась она. – Ты выше Южан, но не такой высокий как большинство Северян. Твоя кожа темнее чем у меня, у Северян, но не такая темная как у Южан. И глаза у тебя зеленые, а не голубые или карие, или изредка серые. У тебя каштановые волосы, не темные и не светлые, – она вздохнула. – Тебе этого достаточно?
– Нет.
Дел пробормотала что-то на Высокогорном.
– Ну еще твой нос.
– Мой нос?
– Он изгибается наоборот.
– Мой нос изгибается наоборот?
Она отчаянно пыталась подобрать слова и наконец нашла пример.
– Ты видел нос Аббу.
– У Аббу на носу зарубка, он был перебит. А у меня нос всегда был целым.
– Но ты видел, каким он был, нос Аббу. И много остальных. Все они такие, – она согнула палец крючком.
Я проверил мой.
– У меня нет горбинки.
– Да. Твой более прямой, но все же не такой прямой, как у некоторых племен. Твой нос больше похож на Северный. И скулы не так выделяются, – Дел внимательно изучала меня. – Но мы это и раньше обсуждали. В тебе есть и Южная, и Северная кровь. Как у жителей Границы.
Я нетерпеливо кивнул.
– Я выгляжу реальным?
– Реальным? – она нахмурилась. – Ты уже задавал этот вопрос.
– Просто ответь. Я выгляжу реальным?
– Ты случайно не хочешь выяснить, похож ли ты на мужчину моей мечты?
– поинтересовалась она.
– Нет! – рявкнул я. – Ты можешь быть серьезной?
– Только не сейчас, – пробормотала она и расхохоталась.
Вот вам и еще одно доказательство невозможности общения с женщиной.
Лагерь мы обустроили без лишних удобств: расстелили два одеяла и скомкали – в ее случае сложили – бурнусы вместо подушек. Костер разжигать не стали. Мы лежали на одеялах и упрямо жевали сухую кумфу. И смотрели на звезды.
– Значит ты говорил серьезно, – пробормотала она.
– Иногда, – пробормотал я не поворачивая головы. Лучше было не двигаться.
– Днем. Насчет реального.
– Я просто поинтересовался.
– Реален ли ты?
Я надолго задумался и наконец выдал ответ.
– Ты все равно этого не поймешь.
– Обещаю не смеяться.
– Ну не знаю… Вообще-то мне нравится как ты смеешься.
– Пока я смеюсь не над тобой, – Дел улыбнулась небу. – Но иногда мне не удается сдержаться, – она перекатилась поближе и положила голову мне на раскрытую ладонь. – Ты не чувствуешь себя реальным?
– Мои почки убеждают меня, что я реален.
– Ну вот и доказательство. Боль означает, что ты реален.
– Но… – я замолчал, яростно дожевывая последний кусок кумфы. – Я ничего о себе не знаю. У меня нет прошлого.
Голубые глаза сразу стали серьезными.
– У тебя слишком много прошлого.
– Я не об этом. Я не знаю, кто я. Знаю только, что нос у меня наоборот и кожа как коричневый бурнус, оставленный на много лет под солнцем.
– Как и у большинства жителей Границы. Ты посмотри на Рашада: у него рыжие волосы.
– Я совсем не похож на Рашада.
– Почти все жители Границы не похожи друг на друга. В них смешиваются слишком разные краски, – Дел улыбнулась. – Я не дразню тебя, но ты не производишь впечатление человека, который жить не может без прошлого. У тебя же столько талантов. Ты сам делаешь свое прошлое из будущего.
Порез дошел до кости.
– В Искандаре говорили, что джихади был – и остается – человеком многих талантов.
Дел перестала жевать кумфу и внимательно посмотрела на меня.
Я потер большой синяк.
– И об Искандаре почти ничего неизвестно.
– Он умер.
Я посчитал.
– Восемь дней.
– С… а-а, – Дел пожала плечами. – Думаю, ты переживешь десять дней Искандара.
– Нет, если Сабра имеет что-то против. Или Умир Безжалостный.
– Пусть сначала тебя поймают.
– Умир меня поймал.
– А ты сбежал, – не сдалась Дел и тут же нахмурилась. – А как тебе это удалось? Ты мне так и не рассказал.
Я пожал плечами.
– Тут и рассказывать нечего.
– Но они избили тебя, а ты освободился.
– Не освободился бы, если бы не использовал… – я замолчал.
Дел ждала, а потом поняла и даже приподнялась на локте.
– Магию, – закончила она.
Мне оставалось только тяжело вздохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51