На секунду толстый
обрубок руки завис над ним, и он не задумываясь вцепился зубами в мягкую
плоть.
Его отбросили в сторону, как терьер отшвыривает крысу. Он забил
крыльями и спасся от нападения бегством на высоту шестнадцати футов. Джим
посмотрел вниз и увидел, что огр, ворча, изготовился нанести верхний удар.
Джим сделал заднее сальто и избежал дубинки. Набалдашник просвистел в
воздухе, Джим ринулся вниз и, пока тварь поднимала руку, разодрал зубами
плечо огра. Улыбающееся лицо повернулось к нему. Из глубокой раны уже
струилась первая кровь.
Внезапно Джим понял, что не чувствует больше паники.
Он больше не боялся монстра. Он повис в воздухе: огр не мог достать
его своей дубинкой, а дракон был готов атаковать монстра, как только тот
чуть-чуть откроется. Тело налилось силой, а сознание было ясно, как Божий
день.
Джим понял, что в битвах - как, впрочем, и во многих подобных вещах -
начало хуже всего. Стоит бою разгореться, и верх берет выработанный за
миллионы лет инстинкт, а уж он-то одолеет все и не даст времени на
раздумья о чем-то постороннем; все силы будут направлены лишь на то, чтобы
одолеть врага.
Огр вновь попер на него, и тут уж Джиму было не до анализа сражения.
Все слилось в вереницу финтов и выпадов, сводящихся к одному: не дай убить
себя, а сам убей, если сможешь.
Джим потерял счет времени. Оно растянулось, расплылось, а память
отказывалась фиксировать происходящее. Солнце описало длинную дугу,
миновало зенит и начало опускаться. На взрытой песчаной земле дракон и огр
продолжали сражение. Джим то поднимался в воздух, то опускался на землю.
Как-то раз Джим навалился с такой яростью, что монстр упал на колено, но
дракон так и не сумел воспользоваться преимуществом. Потом на склоне
монстр загнал Джима в щель меж двух камней, уже изготовился нанести
дубиной последний удар и размозжить череп Джима, но тот увернулся и
проскользнул между широко расставленными ногами огра. Битва
продолжалась...
Изредка глаза выхватывали из круговерти сражения калейдоскопические
картины отдельных поединков. Жирное, белесое тело слизняка, с выколотыми
уже глазами, обвилось вокруг Брайена; рыцарь молча пытался высвободить
руку с мечом, прижатую к земле телом червя. Джим видел ревущий клубок
сплетенных змеиных тел: вихрь хлопающих крыльев, оскаленные пасти, горящие
глаза Смргола, Брайагха и водяного дракона. Раз или два он мельком видел
Каролинуса, стоящего прямо, держащего в руке жезл: его длинная белая
борода упала на плащ. Он походил на жреца, присутствующего при
Армагеддоне... Затем огромное тело огра заслоняло все картины сражения, и
он забывал обо всем, кроме своего врага.
День догорал: с моря надвигался туман, и его узкие щупальца
потянулись через поле сражения. Тело Джима ломило, крылья налились
свинцом. Но вечно смеющийся огр все так же неутомимо и так же проворно
махал дубиной. Джим отлетел в сторону, чтобы перевести дыхание, и услышал
возглас:
- Время на исходе! - надтреснуто произнес голос. - Наше время на
исходе! День заканчивается!
Это был голос Каролинуса.
Джим впервые узнал, каким невыносимым отчаянием может быть наполнен
человеческий голос. Слова Каролинуса прозвучали отчетливо, и Джим понял,
что тишину, царящую вокруг, нарушает лишь шум его поединка с огром.
Они сражались у подножия холма, там же, где и начали. В стороне он
заметил воткнутое в землю копье и оборванные поводья, которыми давеча был
привязан Бланшар. Неподалеку, опираясь на жезл, стоял Каролинус. Его лицо
осунулось, пожелтело, и он стал похож на мумию.
Джим обернулся: огр приближался. Тяжелая дубина пошла вверх, на
замах. В теле и крыльях Джим ощутил неимоверную усталость. Он понял, что
на этот раз ему не увернуться. Джим собрал остатки сил и вместо прыжка
вверх нырнул под дубину - прямо на монстра.
Набалдашник скользнул по спине, и дракон почувствовал, как руки огра
сомкнулись вокруг тела, а уродливые обрубки потянулись к шее. Он был
пойман, однако натиск сбил огра с ног.
Они покатились по твердой песчаной земле. Зубы огра впивались в грудь
Джима, а руки пытались нащупать и свернуть шею дракона.
Их сплетенные тела наткнулись на торчащее в земле копье, и то
переломилось надвое. Пальцы огра захватили шею Джима и медленно, как
беспомощному цыпленку, начали скручивать ему голову.
Джим был В полном отчаянии. Смргол ведь предупреждал его: берегись
захвата. Он пренебрег советом и проиграл сражение. Не ввязывайся в ближний
бой, предупредил Смргол, а шевели мозгами...
Но надежда все-таки вспыхнула, Джим увидел свой последний и
единственный шанс. Голова его была повернута в сторону, и он видел только
сгущающийся туман. Он перестал сопротивляться и зашарил передними лапами
по земле. Какое-то мгновение или целую вечность он ничего не мог нащупать.
Затем правая лапа наткнулась на что-то твердое, а глаза уловили блеск
металла. Неуклюжими лапами Джим схватил обломов копья, выдернул его из
земли и, собрав последние силы, вонзил его в грудь монстра.
Исполинское тело изогнулось и задрожало. Из идиотского рта
выплеснулся дикий крик. Огр выпустил Джима, отпрянул назад и поднялся на
ноги. Огр вновь завопил и зашатался как пьяный: его руки нашарили обломок
копья. Он попытался выдернуть его и закричал снова. Огр опустил уродливую
голову и, как раненый зверь, начал грызть зубами дерево. Наконец он издал
последний крик и упал на колени. Медленно, как плохой актер в старом
фильме, он перекатился на бок и выпрямил ноги, словно их сводила судорога.
Крик застрял в горле, черная кровь стекала из уголка рта. Он замер.
Пошатываясь, Джим поднялся на ноги и осмотрелся.
Туман рассеивался, и в сумрачных скупых лучах заката виднелись
каменистый склон и башня. Рыжеватый отблеск заходящего солнца выхватил из
полумрака мертвого червя. Тот был перерублен надвое. Арагх лежал и
скалился в улыбке. Брайен в окровавленных измятых доспехах устало оперся
на искривленный меч. В нескольких футах от него стоял Каролинус. Дэффид
лежал на земле; рубашка была разодрана, а на груди покоилась безжизненная
голова гарпии. Над валлийцем как изваяние застыла Даниель, сжимающая в
руке лук с наложенной на тетиву стрелой. Наконец она медленно опустила
оружие, отшвырнула его в сторону и опустилась на колени.
Чуть поодаль Джим увидел неподвижные глаза Смргола и Брайагха. Секох
был рядом с ними; он поднял свою залитую кровью голову и отрешенно уста
пился на Джима. Тот подошел.
Он посмотрел на двух громадных драконов. Челюсти Смргола мертвой
хваткой сомкнулись на горле Брайагха. Шея молодого дракона была сломана.
- Смргол, - хрипло позвал Джим.
- Нет, - задыхаясь отвечал Секох. - Бесполезно! Он умер... Я выманил
другого. Смргол вцепился мертвой хваткой в горло и не выпускал его до
самой смерти... - Водяной дракон разрыдался и опустил голову.
- Они все сражались достойно, - произнес странный и резкий голос.
Джим обернулся и увидел рыцаря. Брайен снял шлем: лицо в обрамлении
всклокоченных каштановых волос побелело, как морская пена. Рыцарь казался
глубоким стариком; щеки впали, он покачивался от усталости.
- Мы победили, - сказал Каролинус. - Но заплатили за это сполна!
Он повернулся к Даниель. Даниель и рыцарь последовали его примеру.
Девушка уже оттащила от лучника мертвую гарпию и стащила с него
разодранную в клочья рубаху. Она набрала в шлем Брайена воды и теперь
осторожно промывала кровоточащую царапину на теле Дэффида, протянувшуюся
от левого плеча до живота.
Джим, волшебник и рыцарь подошли к ним. Телосложению Дэффида мог
позавидовать любой. Валлиец являл собой мечту скульптора. Но мощная
мускулатура груди, живота и рук лишилась жизни. Тело обмякло и лежало
неподвижно.
- Ты желаешь невозможного, - слабо произнес Дэффид. И если бы не
полная тишина, то трое соратников не расслышали бы его. - Маг говорил, что
их укусы смертельны. И я чувствую, что смерть пришла.
- Нет, - взмолилась Даниель, омывая рану, оставленную зубами гарпии.
- Это правда, - настаивал Дэффид. - Хотя так хотелось бы ошибиться,
ведь я люблю тебя. Но к каждому лучнику в конце концов приходит смерть. Я
всегда знал это. И я доволен.
- Ты теперь не лучник, - ровным и сдержанным тоном отвечала Даниель.
- Я произвела тебя в рыцари. Ты - рыцарь, а рыцарю негоже покидать даму
без ее разрешения. Я не хочу, чтобы ты покинул меня. Я не позволяю тебе
уходить!
Сила девушки поразила Джима, несмотря на то что Брайен вроде уже
рассказывал, что Даниель стреляет из восьмидесятифунтового лука. Она легко
приподняла Дэффида и прижала его к груди.
- Ты - мой, - сказала она. И хотя ее глаза были совершенно сухими, а
голос звучал спокойно, он заставил Джима содрогнуться. - Я не отдам тебя
никому... даже смерти. Если только ты сам не захочешь уйти. Скажи, хочешь
ли ты уйти от меня? В любом случае я запрещаю тебе умирать!
Дэффид слабо улыбнулся.
- Понятно... - сказал он и замолчал. И Джим готов был поверить, что
лучник больше никогда не произнесет ни слова.
Но Дэффид заговорил снова:
- Значит, ты и вправду хочешь, чтобы я жил. Значит, смерть попытается
забрать жизнь против моей воли. Но я сомневаюсь, что ей удастся сделать
это. Никому не удавалось навязать мне свою волю.
Он закрыл глаза, положил голову девушке на грудь и замолчал. Лишь его
грудь мерно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе.
- Он будет жить, - пообещал Каролинус. - Он пришел сюда по своей
воле, не требуя награды, и раз он внес свой вклад в победу, даже
Департамент Аудиторства не может теперь запросить за него выкуп.
Вместо ответа Даниель еще крепче обняла Дэффида и застыла, склонив
голову к его груди. Казалось, так она и может сидеть вечно. Джим, Брайен и
Маг обернулись к Арагху и Секоху, который унял вспышку своего горя и
теперь тихо сидел рядом с телом Смргола.
- Мы победили, - объявил Каролинус. - И на нашем веку это место будет
свободно от сил зла; им теперь не вырваться на свободу.
Он повернулся к Джиму.
- А теперь, Джеймс, - сказал он. - Ты хотел вернуться домой? Путь
открыт.
- Отлично, - сказал Джим.
- Домой? - спросил Брайен. - Сейчас?
- Сейчас, - сказал Каролинус. - Он желал с самого начала возвращения
домой, сэр рыцарь. Не опасайся, дракон - настоящий владелец этого тела -
запомнит все, что случилось с вами, и будет твоим другом.
- Опасаться? - Брайен все-таки вернул хоть часть своих сил, и в его
голосе вновь зазвучало высокомерие. - Я не боюсь драконов, черт побери!
Просто... Мне будет не хватать тебя, сэр Джеймс!
Джим посмотрел на Брайена и заметил слезинки в глазах рыцаря.
Зарывшись по уши в свои медиевистские штудии, он как-то совсем упустил из
вида, что в ту пору и слезы, и смех были равно естественны для людей. Но
он-то как-никак был человеком двадцатого века, а потому ощущал некоторую
неловкость.
- Ну, ты знаешь... - пробормотал он.
- Джеймс! - Брайен вытер слезы платком Геронды де Шане. - Надо, так
надо! В любом случае, из уважения к старику, - он кивнул на мертвого
Смргола, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы осуществился союз людей и
драконов. Я буду часто встречаться с владельцем тела, в котором ты
находишься, и мне будет казаться, что ты рядом.
- Он был великим драконом! - воскликнул Секох, глядя на тело Смргола.
- Впервые в жизни он заставил меня поверить в свои силы. Я свято выполню
все его заветы!
- Ты поедешь со мной и будешь вести переговоры от имени драконов, -
предложил Брайен. - Ну что ж, Джеймс. Пришло время проститься.
- Энджи! - закричал Джим, внезапно вспомнив о девушке. - Прости,
Брайен! Но я должен забрать Энджи из башни.
Он побежал.
- Обожду! - приказал Каролинус.
Джим остановился. Маг обернулся к башне и поднял жезл.
- Выдайте! - закричал он. - Вы побеждены! Выдавайте!
Соратники ждали.
Ничего не произошло.
22
Каролинус еще раз ударил жезлом по песку.
- Отдавайте! - прокричал он.
Они ждали. Медленные секунды растянулись в минуты.
- Клянусь Всемогущими Силами! - В голос Каролинуса вернулась прежняя
сила. - Расценивать ли это как оскорбление? Департамент Аудиторства!
И тут случилось то, что Джим запомнил на всю жизнь: заговорила вся
земля, говорило море, говорили небеса! Все наполнилось тем самым басистым
голосом, который Джиму довелось слышать в доме Каролинуса, но на сей раз в
нем не было ни шутливых, ни виноватых ноток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
обрубок руки завис над ним, и он не задумываясь вцепился зубами в мягкую
плоть.
Его отбросили в сторону, как терьер отшвыривает крысу. Он забил
крыльями и спасся от нападения бегством на высоту шестнадцати футов. Джим
посмотрел вниз и увидел, что огр, ворча, изготовился нанести верхний удар.
Джим сделал заднее сальто и избежал дубинки. Набалдашник просвистел в
воздухе, Джим ринулся вниз и, пока тварь поднимала руку, разодрал зубами
плечо огра. Улыбающееся лицо повернулось к нему. Из глубокой раны уже
струилась первая кровь.
Внезапно Джим понял, что не чувствует больше паники.
Он больше не боялся монстра. Он повис в воздухе: огр не мог достать
его своей дубинкой, а дракон был готов атаковать монстра, как только тот
чуть-чуть откроется. Тело налилось силой, а сознание было ясно, как Божий
день.
Джим понял, что в битвах - как, впрочем, и во многих подобных вещах -
начало хуже всего. Стоит бою разгореться, и верх берет выработанный за
миллионы лет инстинкт, а уж он-то одолеет все и не даст времени на
раздумья о чем-то постороннем; все силы будут направлены лишь на то, чтобы
одолеть врага.
Огр вновь попер на него, и тут уж Джиму было не до анализа сражения.
Все слилось в вереницу финтов и выпадов, сводящихся к одному: не дай убить
себя, а сам убей, если сможешь.
Джим потерял счет времени. Оно растянулось, расплылось, а память
отказывалась фиксировать происходящее. Солнце описало длинную дугу,
миновало зенит и начало опускаться. На взрытой песчаной земле дракон и огр
продолжали сражение. Джим то поднимался в воздух, то опускался на землю.
Как-то раз Джим навалился с такой яростью, что монстр упал на колено, но
дракон так и не сумел воспользоваться преимуществом. Потом на склоне
монстр загнал Джима в щель меж двух камней, уже изготовился нанести
дубиной последний удар и размозжить череп Джима, но тот увернулся и
проскользнул между широко расставленными ногами огра. Битва
продолжалась...
Изредка глаза выхватывали из круговерти сражения калейдоскопические
картины отдельных поединков. Жирное, белесое тело слизняка, с выколотыми
уже глазами, обвилось вокруг Брайена; рыцарь молча пытался высвободить
руку с мечом, прижатую к земле телом червя. Джим видел ревущий клубок
сплетенных змеиных тел: вихрь хлопающих крыльев, оскаленные пасти, горящие
глаза Смргола, Брайагха и водяного дракона. Раз или два он мельком видел
Каролинуса, стоящего прямо, держащего в руке жезл: его длинная белая
борода упала на плащ. Он походил на жреца, присутствующего при
Армагеддоне... Затем огромное тело огра заслоняло все картины сражения, и
он забывал обо всем, кроме своего врага.
День догорал: с моря надвигался туман, и его узкие щупальца
потянулись через поле сражения. Тело Джима ломило, крылья налились
свинцом. Но вечно смеющийся огр все так же неутомимо и так же проворно
махал дубиной. Джим отлетел в сторону, чтобы перевести дыхание, и услышал
возглас:
- Время на исходе! - надтреснуто произнес голос. - Наше время на
исходе! День заканчивается!
Это был голос Каролинуса.
Джим впервые узнал, каким невыносимым отчаянием может быть наполнен
человеческий голос. Слова Каролинуса прозвучали отчетливо, и Джим понял,
что тишину, царящую вокруг, нарушает лишь шум его поединка с огром.
Они сражались у подножия холма, там же, где и начали. В стороне он
заметил воткнутое в землю копье и оборванные поводья, которыми давеча был
привязан Бланшар. Неподалеку, опираясь на жезл, стоял Каролинус. Его лицо
осунулось, пожелтело, и он стал похож на мумию.
Джим обернулся: огр приближался. Тяжелая дубина пошла вверх, на
замах. В теле и крыльях Джим ощутил неимоверную усталость. Он понял, что
на этот раз ему не увернуться. Джим собрал остатки сил и вместо прыжка
вверх нырнул под дубину - прямо на монстра.
Набалдашник скользнул по спине, и дракон почувствовал, как руки огра
сомкнулись вокруг тела, а уродливые обрубки потянулись к шее. Он был
пойман, однако натиск сбил огра с ног.
Они покатились по твердой песчаной земле. Зубы огра впивались в грудь
Джима, а руки пытались нащупать и свернуть шею дракона.
Их сплетенные тела наткнулись на торчащее в земле копье, и то
переломилось надвое. Пальцы огра захватили шею Джима и медленно, как
беспомощному цыпленку, начали скручивать ему голову.
Джим был В полном отчаянии. Смргол ведь предупреждал его: берегись
захвата. Он пренебрег советом и проиграл сражение. Не ввязывайся в ближний
бой, предупредил Смргол, а шевели мозгами...
Но надежда все-таки вспыхнула, Джим увидел свой последний и
единственный шанс. Голова его была повернута в сторону, и он видел только
сгущающийся туман. Он перестал сопротивляться и зашарил передними лапами
по земле. Какое-то мгновение или целую вечность он ничего не мог нащупать.
Затем правая лапа наткнулась на что-то твердое, а глаза уловили блеск
металла. Неуклюжими лапами Джим схватил обломов копья, выдернул его из
земли и, собрав последние силы, вонзил его в грудь монстра.
Исполинское тело изогнулось и задрожало. Из идиотского рта
выплеснулся дикий крик. Огр выпустил Джима, отпрянул назад и поднялся на
ноги. Огр вновь завопил и зашатался как пьяный: его руки нашарили обломок
копья. Он попытался выдернуть его и закричал снова. Огр опустил уродливую
голову и, как раненый зверь, начал грызть зубами дерево. Наконец он издал
последний крик и упал на колени. Медленно, как плохой актер в старом
фильме, он перекатился на бок и выпрямил ноги, словно их сводила судорога.
Крик застрял в горле, черная кровь стекала из уголка рта. Он замер.
Пошатываясь, Джим поднялся на ноги и осмотрелся.
Туман рассеивался, и в сумрачных скупых лучах заката виднелись
каменистый склон и башня. Рыжеватый отблеск заходящего солнца выхватил из
полумрака мертвого червя. Тот был перерублен надвое. Арагх лежал и
скалился в улыбке. Брайен в окровавленных измятых доспехах устало оперся
на искривленный меч. В нескольких футах от него стоял Каролинус. Дэффид
лежал на земле; рубашка была разодрана, а на груди покоилась безжизненная
голова гарпии. Над валлийцем как изваяние застыла Даниель, сжимающая в
руке лук с наложенной на тетиву стрелой. Наконец она медленно опустила
оружие, отшвырнула его в сторону и опустилась на колени.
Чуть поодаль Джим увидел неподвижные глаза Смргола и Брайагха. Секох
был рядом с ними; он поднял свою залитую кровью голову и отрешенно уста
пился на Джима. Тот подошел.
Он посмотрел на двух громадных драконов. Челюсти Смргола мертвой
хваткой сомкнулись на горле Брайагха. Шея молодого дракона была сломана.
- Смргол, - хрипло позвал Джим.
- Нет, - задыхаясь отвечал Секох. - Бесполезно! Он умер... Я выманил
другого. Смргол вцепился мертвой хваткой в горло и не выпускал его до
самой смерти... - Водяной дракон разрыдался и опустил голову.
- Они все сражались достойно, - произнес странный и резкий голос.
Джим обернулся и увидел рыцаря. Брайен снял шлем: лицо в обрамлении
всклокоченных каштановых волос побелело, как морская пена. Рыцарь казался
глубоким стариком; щеки впали, он покачивался от усталости.
- Мы победили, - сказал Каролинус. - Но заплатили за это сполна!
Он повернулся к Даниель. Даниель и рыцарь последовали его примеру.
Девушка уже оттащила от лучника мертвую гарпию и стащила с него
разодранную в клочья рубаху. Она набрала в шлем Брайена воды и теперь
осторожно промывала кровоточащую царапину на теле Дэффида, протянувшуюся
от левого плеча до живота.
Джим, волшебник и рыцарь подошли к ним. Телосложению Дэффида мог
позавидовать любой. Валлиец являл собой мечту скульптора. Но мощная
мускулатура груди, живота и рук лишилась жизни. Тело обмякло и лежало
неподвижно.
- Ты желаешь невозможного, - слабо произнес Дэффид. И если бы не
полная тишина, то трое соратников не расслышали бы его. - Маг говорил, что
их укусы смертельны. И я чувствую, что смерть пришла.
- Нет, - взмолилась Даниель, омывая рану, оставленную зубами гарпии.
- Это правда, - настаивал Дэффид. - Хотя так хотелось бы ошибиться,
ведь я люблю тебя. Но к каждому лучнику в конце концов приходит смерть. Я
всегда знал это. И я доволен.
- Ты теперь не лучник, - ровным и сдержанным тоном отвечала Даниель.
- Я произвела тебя в рыцари. Ты - рыцарь, а рыцарю негоже покидать даму
без ее разрешения. Я не хочу, чтобы ты покинул меня. Я не позволяю тебе
уходить!
Сила девушки поразила Джима, несмотря на то что Брайен вроде уже
рассказывал, что Даниель стреляет из восьмидесятифунтового лука. Она легко
приподняла Дэффида и прижала его к груди.
- Ты - мой, - сказала она. И хотя ее глаза были совершенно сухими, а
голос звучал спокойно, он заставил Джима содрогнуться. - Я не отдам тебя
никому... даже смерти. Если только ты сам не захочешь уйти. Скажи, хочешь
ли ты уйти от меня? В любом случае я запрещаю тебе умирать!
Дэффид слабо улыбнулся.
- Понятно... - сказал он и замолчал. И Джим готов был поверить, что
лучник больше никогда не произнесет ни слова.
Но Дэффид заговорил снова:
- Значит, ты и вправду хочешь, чтобы я жил. Значит, смерть попытается
забрать жизнь против моей воли. Но я сомневаюсь, что ей удастся сделать
это. Никому не удавалось навязать мне свою волю.
Он закрыл глаза, положил голову девушке на грудь и замолчал. Лишь его
грудь мерно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе.
- Он будет жить, - пообещал Каролинус. - Он пришел сюда по своей
воле, не требуя награды, и раз он внес свой вклад в победу, даже
Департамент Аудиторства не может теперь запросить за него выкуп.
Вместо ответа Даниель еще крепче обняла Дэффида и застыла, склонив
голову к его груди. Казалось, так она и может сидеть вечно. Джим, Брайен и
Маг обернулись к Арагху и Секоху, который унял вспышку своего горя и
теперь тихо сидел рядом с телом Смргола.
- Мы победили, - объявил Каролинус. - И на нашем веку это место будет
свободно от сил зла; им теперь не вырваться на свободу.
Он повернулся к Джиму.
- А теперь, Джеймс, - сказал он. - Ты хотел вернуться домой? Путь
открыт.
- Отлично, - сказал Джим.
- Домой? - спросил Брайен. - Сейчас?
- Сейчас, - сказал Каролинус. - Он желал с самого начала возвращения
домой, сэр рыцарь. Не опасайся, дракон - настоящий владелец этого тела -
запомнит все, что случилось с вами, и будет твоим другом.
- Опасаться? - Брайен все-таки вернул хоть часть своих сил, и в его
голосе вновь зазвучало высокомерие. - Я не боюсь драконов, черт побери!
Просто... Мне будет не хватать тебя, сэр Джеймс!
Джим посмотрел на Брайена и заметил слезинки в глазах рыцаря.
Зарывшись по уши в свои медиевистские штудии, он как-то совсем упустил из
вида, что в ту пору и слезы, и смех были равно естественны для людей. Но
он-то как-никак был человеком двадцатого века, а потому ощущал некоторую
неловкость.
- Ну, ты знаешь... - пробормотал он.
- Джеймс! - Брайен вытер слезы платком Геронды де Шане. - Надо, так
надо! В любом случае, из уважения к старику, - он кивнул на мертвого
Смргола, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы осуществился союз людей и
драконов. Я буду часто встречаться с владельцем тела, в котором ты
находишься, и мне будет казаться, что ты рядом.
- Он был великим драконом! - воскликнул Секох, глядя на тело Смргола.
- Впервые в жизни он заставил меня поверить в свои силы. Я свято выполню
все его заветы!
- Ты поедешь со мной и будешь вести переговоры от имени драконов, -
предложил Брайен. - Ну что ж, Джеймс. Пришло время проститься.
- Энджи! - закричал Джим, внезапно вспомнив о девушке. - Прости,
Брайен! Но я должен забрать Энджи из башни.
Он побежал.
- Обожду! - приказал Каролинус.
Джим остановился. Маг обернулся к башне и поднял жезл.
- Выдайте! - закричал он. - Вы побеждены! Выдавайте!
Соратники ждали.
Ничего не произошло.
22
Каролинус еще раз ударил жезлом по песку.
- Отдавайте! - прокричал он.
Они ждали. Медленные секунды растянулись в минуты.
- Клянусь Всемогущими Силами! - В голос Каролинуса вернулась прежняя
сила. - Расценивать ли это как оскорбление? Департамент Аудиторства!
И тут случилось то, что Джим запомнил на всю жизнь: заговорила вся
земля, говорило море, говорили небеса! Все наполнилось тем самым басистым
голосом, который Джиму довелось слышать в доме Каролинуса, но на сей раз в
нем не было ни шутливых, ни виноватых ноток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40