Иолана села прямо перед Мэрэмом, и они оба были этим весьма довольны. Она смотрела на него гораздо более смело, чем девушки Меша.
Пуалани передала чашу с фруктами Элану, и без всяких фанфар, тостов или речей начался пир. Я заметил, что вдоль всех столов локилэни передают такие же вручную сделанные чаши. На наших тарелках – больших листьях – лежала обильная пища, вся происходившая с деревьев и кустов Леса. В основном это были фрукты; я никогда не видел их в таком количестве: ежевика, малина, крыжовник, яблоки и сливы, вишня, персики и земляника, а также зеленоватые, похожие на яблоко фрукты, которые они называли звездными. И еще много чего. Каждый кусочек, который я клал в рот, истекал свежим соком и сладостью. Локилэни также использовали многие семена и орехи, не только грецкие и гикори, но и огромные коричневые орехи; Данали сказал, что они гораздо более питательны, чем плоть животных. Локилэни нарезали их на толстые ломти и пекли; еще они пекли хлеб из медвежьих семян и мазали его ореховым маслом и разнообразными джемами. Нам передали чашу с зелеными ростками, которые, на первый взгляд, могли понравиться разве что белке, и по крайней мере четыре вида съедобных цветов. Запивали все это прохладной водой и ягодным вином. Хотя оно казалось слишком сладким, чтобы пить много, Мэрэм не смущался. Он позволял наполнять свою чашу снова и снова и подкладывал себе в тарелку еще еды.
– О, что за трапеза! – воскликнул мой друг, протягивая руку за кувшином с кленовым сиропом, чтобы намазать его на хлеб. – Никогда не ел ничего подобного!
Да и никто из нас. Пища была не только вкуснее всего, что я пробовал в жизни, но и более живительной. Казалось, в наши тела входят силы Леса. После пира мы почувствовали себя не только сытыми, но и возрожденными, готовыми танцевать, петь и рассказывать локилэни всякие истории. Как выяснилось, наши хозяева и пленители очень любили такие послеобеденные посиделки. Однако прежде Пуалани и остальные хотели задать нам множество вопросов.
– Начнем с самого начала, – произнесла Пуалани глубоким голосом. Ее удивительные глаза приняли оттенок изумрудов ожерелья, и я подумал, что она не только прекрасна, но и мудра. – Мы хотели бы знать, как вы нашли дорогу в Лес и почему.
Так как всех привел сюда я – или, вернее, Эльтару, – мои друзья посмотрели на меня.
– Нетрудно сказать «почему». Мы спасались от врагов, и дорога привела нас сюда.
Я рассказал ей о Каменноликих, преследовавших нас многие мили по диким землям Алонии. О Кейне я ничего не сказал, не упомянул и о Морйине и своем сне.
– Что ж, сэр Вэлаша, это начало. Но только самое начало, не так ли? Ты рассказал, почему вы попали в Лес, но не объяснил зачем. Похоже, ты и сам этого не знаешь. Очень плохо. И, грустно сказать, не знаем и мы.
Мэрэм, глотнув вина в очередной раз, посмотрел на нее и нечленораздельно пробормотал:
– Не все имеет цель, моя леди.
– Конечно же, все. Мы просто должны внимательно наблюдать.
– С таким же успехом можно спрашивать, почему птицы поют песенки или почему мужчины пьют.
– Птицы поют, потому что радуются жизни, мужчины пьют по противоположной причине.
– Может, и так, – заметил Мэрэм. – Но это ничего не говорит о предназначении того, что я пью ваше замечательное вино.
– Предназначение состоит в том, чтобы научить тебя умеренности.
– Возможно, – пробормотал он, слизывая вино с усов.
Пуалани повернулась ко мне.
– Почему бы нам не разобраться в цели вашего прихода?
– Случайно забрели…
– Конечно – но как? Никто не может просто взять и забрести в Лес.
Подобно тому, как некоторые люди строят каменные стены, чтобы защитить свои королевства, локилэни возвели преграду другого рода вокруг своих лесов. Пуалани не объяснила, как это было сделано, но упомянула о силе великих деревьев, отвращающих странников, и о тайне, которую разделяют все локилэни.
– Сила земли здесь необычайно велика и отпугивает медведей, волков и прочих животных. Человек, идущий в нашем направлении, поймет, что не хочет идти сюда; он обойдет Лес или удалится от него.
– Допустим, – кивнул я, вспомнив свои вчерашние ощущения. – Но если он подойдет достаточно близко, то увидит великие деревья.
– Люди близки ко многим вещам – и тем не менее не способны их увидеть, – загадочно улыбнулась Пуалани. – Посмотрев на Лес со стороны, большинство людей увидят только деревья.
– А если они будут искать Лес?
– Люди ищут многие вещи, которых им никогда не отыскать. И кто умеет смотреть? Даже локилэни могут позабыть, на что похожи истинные деревья, и с трудом находят путь обратно.
– Тогда мы попали сюда случайно.
– Сюда не попадают случайно, сэр Вэлаша. Сюда вообще редко попадают.
Я указал на дерево в сотне ярдов от нас, рядом с которым стояли молодые женщины с луками и стрелами.
– Вы не убиваете животных – так на кого же охотятся они?
Лицо Пуалани на мгновение потемнело, и она обменялась мрачными взглядами с Эланом и Данали.
– Многие годы Землеубийца посылает своих людей на поиски Леса. Некоторые подходят близко, и нам приходится отсылать их обратно к звездам.
– Кто такой Землеубийца?
– Он это он, – просто сказала королева. – Как известно с древнейших времен, он рубит деревья и сжигает их в своих кузницах. Он ранит землю, чтобы похитить ее огонь, и творит вещи, которых не должно быть никогда.
Ее слова показались мне знакомыми, так же как и мастеру Йувейну. Я кивнул, когда он достал «Сэганом Эли» и прочел из «Книги Огня»:
Он ненавидит шелк травы,
Цветы и вешнюю листву,
Ведь все живое лишь, увы,
Напоминает смерть ему.
Он травит, режет, рубит, жжет,
Пятная злобой все вокруг,
Войска свои повсюду шлет,
Чтоб разорить и лес, и луг.
Дурное волшебство призвав,
Он роет в каменной скале,
Терзая землю, дабы отыскать
Себе бессмертия секрет.
Он губит землю, жжет леса —
Вина великая на нем.
Себя терзает гневом сам,
Сжигая душу, как огнем.
Но к Чаше – золоту земли
Ему навеки путь закрыт.
И света солнечной любви
Ничто ему не возвратит.
Когда он закончил, Пуалани глубоко вздохнула.
– Похоже, твой народ тоже знает Землеубийцу.
– Мы называем его Красным Драконом.
– Неплохо вы его назвали. Но что у тебя в руках? Под кожей животного скрыты белые листы, усыпанные букашками…
Мы были потрясены тем, что Пуалани никогда не видела книгу. Так же была потрясена она, узнав, что звуки языка могут быть записаны буквами и потом прочтены вновь.
– Твои люди принесли в наши леса чудесные вещи. И великие тайны.
Королева отпила глоток вина и медленно его проглотила, улыбаясь мне.
– Когда вы приблизились к Лесу, мы решили, что вас послал Землеубийца, и велели Данали и остальным убить вас. Мы не знали, что ты носишь метку Элламы.
– Кто такой Эллама? – спросил я, прикасаясь к шраму.
– Эллама есть Эллама. Молния священна для него, так что бессчетные годы она священна и для нас. Это огонь, что соединяет небо и землю, где Эллама странствует с себе подобными.
– Со Звездным народом?
– Некоторые считают их народом. Но такие, как ты и я, не только животные, но и нечто большее. Также и с теми, кто больше, чем люди: Сияющие, Галад а'Дин.
– Ты имеешь в виду, Галадины?
– Непривычное произношение… Да, я имею в виду тех, кто странствует между звездами. Когда Данали увидел на тебе метку, мы решили, что ты послан нам Элламой.
Мэрэм неожиданно ткнул меня локтем в бок, словно призывая поддержать эти странные заявления. Атара и мастер Йувейн напряженно ожидали ответа.
Конечно, правда священна. Если согласие с тем, что мы посланцы Галадинов, удержит локилэнов от того, чтобы отослать нас обратно к ним, на звезды, не следует ли мне единожды солгать?
– Да, мы посланцы, – сказал я. Глаза Пуалани расширились и впивали каждое мое слово. Если правда омывает душу, словно прозрачный ручей, то разве ложь не отравляет ее подобно яду? – Мы посланцы Меша, Братства, Дэли и Кармэка ко двору короля Киритана в Трайе. Король Киритан созвал людей на поиски камня Света, и мы едем, чтобы дать ему ответ и представить наши народы.
Пока Данали разливал вино и остальные локилэни притихли, я рассказал, как герцог Дарио приехал в замок моего отца в первый день Эште, чтобы объявить о великом поиске. Что-то в глазах Пуалани заставило меня поведать историю со стрелой убийцы и обо всем, что произошло со времени того мрачного события. Также я рассказал ей о моем поединке с Сальмелу и о Черной трясине. Я рассказал о Кейне, Повелителе Иллюзий и серых людях с каменными лицами, которые едва не свели нас с ума.
Когда я закончил, то сделал длинный глоток вина, виня его в том, что оно развязало мне язык. Однако в глазах Пуалани было не обвинение, а нечто противоположное. Она склонила голову.
– Спасибо за то, что открыл нам свое сердце, сэр Вэлаша. Теперь наконец стало ясно, как вы попали сюда. Ты, наверное, очень мудр, раз доверил свою судьбу коню. А он должен иметь нечто большее, чем мудрость, чтобы проникнуть в Лес.
Королева кивнула в сторону яблоневой рощи, где локилэни привязали наших лошадей.
– Если бы ты был не так близок нам, мы бы ничего не поняли. Мы очень мало знаем…
Она пояснила, что мир замков, поисков и древних книг так же не познан для локилэни, как для нас – звезды. Она никогда не слышала о Девяти королевствах, об Алонии, в чьих огромных лесах располагался Лес. Правду сказать, она отрицала то, что король может владеть ее лесами или что Лес может быть частью какого-то королевства, если только это королевство – не весь мир. Локилэни были первым народом, истинным народом, и Лес – истинный мир.
– Давным-давно, перед тем как пришел Землеубийца и люди срубили великие деревья, Лес был всюду. Здесь локилэни живут с начала времен. И здесь мы останемся, пока не погаснут звезды.
Атара, до этого сидевшая тихо, посмотрела Пуалани в глаза.
– Может, у короля Киритана и нет истинной власти над твоим королевством, но он думает, что она есть. Твои леса лежат очень близко к обитаемым землям Алонии. Ты не боишься, что люди короля однажды придут срубить деревья?
– Нет, не боюсь. Твой народ построил мир каменных городов, армий и мечей. Но это не истинный мир. И немногие в нем могут коснуться Леса.
– А Землеубийца?
Лицо Пуалани вновь потемнело, словно бы зимние облака закрыли яркое голубое небо.
– Он обладает большой силой. И мощными союзниками. Каменноликие пытались проникнуть в Лес и в наши сны так же, как проникали в ваши.
– Они ведь не могут попасть сюда сами?
– Нет, они никогда не найдут дороги. А если и найдут, то живыми не выйдут.
– Все же для них велико искушение попытаться. У вас есть многое, о чем лорд Лжи очень хотел бы знать, к примеру, как вы выращиваете огромные деревья и заставляете камни произрастать из земли.
– Это земля выращивает их, не мы. Так повитуха лишь помогает родиться, а не растит.
– Не спорю. – Я потрогал шрам, который однажды оставили ножницы акушерки. – Но без профессиональных навыков повитуха хуже мясника. Лорд Лжи жаждет знаний.
– Ты, похоже, неплохо осведомлен о том, чего он хочет.
На самом деле о разуме Морйина я знал, конечно, очень мало. Однако достаточно, чтобы понимать: если сможет, он сокрушит тайны локилэни так же легко, как ботинком давят виноградную гроздь.
– Есть одна вещь, которой он жаждет более всего. Та же, что ищем мы.
– Камень Света, о котором ты говорил, да? Но что это за камень? Изумруд? Рубин? Алмаз?
– Нет, это чаша. Простая золотая чаша.
Тут вмешался мастер Йувейн и рассказал о том, как джелстеи были созданы Звездным народом и принесены на землю в начале Затерянных эпох. Впрочем, отметил наставник, многие думают, что камень Света был сделан в Синих горах в Алонии во время эры Мечей, и тогда же ему придали форму чаши. Независимо от того, какая из этих историй верна, лорд Лжи ищет не только камень Света, но и секрет его создания.
– Он, конечно же, создал бы его собственными руками, если бы мог. И так же несомненно он украдет любое ваше знание о том, как выращивать кристаллы и придавать им форму, если оно будет ему как-то полезно.
Пуалани сидела очень прямо, перебирая изумруды в ожерелье, долго смотрела на мастера Йувейна, потом перевела взгляд на Атару, Мэрэма и меня. Она спросила нас, почему мы ищем камень Света.
Каждый ответил, как мог.
– Вы говорите, золотой джелстеи приносит свет. И все же лорд Тьмы жаждет его превыше всего остального. Почему, мы желаем знать, почему?
– Потому что золотой дает власть над всеми джелстеи, кроме, пожалуй, серебряного. Он дарует бессмертие и, может быть, что-то еще.
– Но свет, ты говоришь, чистый свет, заключенный в золотую чашу?..
– Свет можно использовать для того, чтобы читать добрые или злые слова в книге. И обилие света ведет к слепоте… Даже если чаша вовсе не принесла бы света Красному Дракону, он все равно бы радовался, укрыв ее от других.
– О, это плохо, очень, очень плохо. – Пуалани наклонилась, чтобы посоветоваться с Данали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Пуалани передала чашу с фруктами Элану, и без всяких фанфар, тостов или речей начался пир. Я заметил, что вдоль всех столов локилэни передают такие же вручную сделанные чаши. На наших тарелках – больших листьях – лежала обильная пища, вся происходившая с деревьев и кустов Леса. В основном это были фрукты; я никогда не видел их в таком количестве: ежевика, малина, крыжовник, яблоки и сливы, вишня, персики и земляника, а также зеленоватые, похожие на яблоко фрукты, которые они называли звездными. И еще много чего. Каждый кусочек, который я клал в рот, истекал свежим соком и сладостью. Локилэни также использовали многие семена и орехи, не только грецкие и гикори, но и огромные коричневые орехи; Данали сказал, что они гораздо более питательны, чем плоть животных. Локилэни нарезали их на толстые ломти и пекли; еще они пекли хлеб из медвежьих семян и мазали его ореховым маслом и разнообразными джемами. Нам передали чашу с зелеными ростками, которые, на первый взгляд, могли понравиться разве что белке, и по крайней мере четыре вида съедобных цветов. Запивали все это прохладной водой и ягодным вином. Хотя оно казалось слишком сладким, чтобы пить много, Мэрэм не смущался. Он позволял наполнять свою чашу снова и снова и подкладывал себе в тарелку еще еды.
– О, что за трапеза! – воскликнул мой друг, протягивая руку за кувшином с кленовым сиропом, чтобы намазать его на хлеб. – Никогда не ел ничего подобного!
Да и никто из нас. Пища была не только вкуснее всего, что я пробовал в жизни, но и более живительной. Казалось, в наши тела входят силы Леса. После пира мы почувствовали себя не только сытыми, но и возрожденными, готовыми танцевать, петь и рассказывать локилэни всякие истории. Как выяснилось, наши хозяева и пленители очень любили такие послеобеденные посиделки. Однако прежде Пуалани и остальные хотели задать нам множество вопросов.
– Начнем с самого начала, – произнесла Пуалани глубоким голосом. Ее удивительные глаза приняли оттенок изумрудов ожерелья, и я подумал, что она не только прекрасна, но и мудра. – Мы хотели бы знать, как вы нашли дорогу в Лес и почему.
Так как всех привел сюда я – или, вернее, Эльтару, – мои друзья посмотрели на меня.
– Нетрудно сказать «почему». Мы спасались от врагов, и дорога привела нас сюда.
Я рассказал ей о Каменноликих, преследовавших нас многие мили по диким землям Алонии. О Кейне я ничего не сказал, не упомянул и о Морйине и своем сне.
– Что ж, сэр Вэлаша, это начало. Но только самое начало, не так ли? Ты рассказал, почему вы попали в Лес, но не объяснил зачем. Похоже, ты и сам этого не знаешь. Очень плохо. И, грустно сказать, не знаем и мы.
Мэрэм, глотнув вина в очередной раз, посмотрел на нее и нечленораздельно пробормотал:
– Не все имеет цель, моя леди.
– Конечно же, все. Мы просто должны внимательно наблюдать.
– С таким же успехом можно спрашивать, почему птицы поют песенки или почему мужчины пьют.
– Птицы поют, потому что радуются жизни, мужчины пьют по противоположной причине.
– Может, и так, – заметил Мэрэм. – Но это ничего не говорит о предназначении того, что я пью ваше замечательное вино.
– Предназначение состоит в том, чтобы научить тебя умеренности.
– Возможно, – пробормотал он, слизывая вино с усов.
Пуалани повернулась ко мне.
– Почему бы нам не разобраться в цели вашего прихода?
– Случайно забрели…
– Конечно – но как? Никто не может просто взять и забрести в Лес.
Подобно тому, как некоторые люди строят каменные стены, чтобы защитить свои королевства, локилэни возвели преграду другого рода вокруг своих лесов. Пуалани не объяснила, как это было сделано, но упомянула о силе великих деревьев, отвращающих странников, и о тайне, которую разделяют все локилэни.
– Сила земли здесь необычайно велика и отпугивает медведей, волков и прочих животных. Человек, идущий в нашем направлении, поймет, что не хочет идти сюда; он обойдет Лес или удалится от него.
– Допустим, – кивнул я, вспомнив свои вчерашние ощущения. – Но если он подойдет достаточно близко, то увидит великие деревья.
– Люди близки ко многим вещам – и тем не менее не способны их увидеть, – загадочно улыбнулась Пуалани. – Посмотрев на Лес со стороны, большинство людей увидят только деревья.
– А если они будут искать Лес?
– Люди ищут многие вещи, которых им никогда не отыскать. И кто умеет смотреть? Даже локилэни могут позабыть, на что похожи истинные деревья, и с трудом находят путь обратно.
– Тогда мы попали сюда случайно.
– Сюда не попадают случайно, сэр Вэлаша. Сюда вообще редко попадают.
Я указал на дерево в сотне ярдов от нас, рядом с которым стояли молодые женщины с луками и стрелами.
– Вы не убиваете животных – так на кого же охотятся они?
Лицо Пуалани на мгновение потемнело, и она обменялась мрачными взглядами с Эланом и Данали.
– Многие годы Землеубийца посылает своих людей на поиски Леса. Некоторые подходят близко, и нам приходится отсылать их обратно к звездам.
– Кто такой Землеубийца?
– Он это он, – просто сказала королева. – Как известно с древнейших времен, он рубит деревья и сжигает их в своих кузницах. Он ранит землю, чтобы похитить ее огонь, и творит вещи, которых не должно быть никогда.
Ее слова показались мне знакомыми, так же как и мастеру Йувейну. Я кивнул, когда он достал «Сэганом Эли» и прочел из «Книги Огня»:
Он ненавидит шелк травы,
Цветы и вешнюю листву,
Ведь все живое лишь, увы,
Напоминает смерть ему.
Он травит, режет, рубит, жжет,
Пятная злобой все вокруг,
Войска свои повсюду шлет,
Чтоб разорить и лес, и луг.
Дурное волшебство призвав,
Он роет в каменной скале,
Терзая землю, дабы отыскать
Себе бессмертия секрет.
Он губит землю, жжет леса —
Вина великая на нем.
Себя терзает гневом сам,
Сжигая душу, как огнем.
Но к Чаше – золоту земли
Ему навеки путь закрыт.
И света солнечной любви
Ничто ему не возвратит.
Когда он закончил, Пуалани глубоко вздохнула.
– Похоже, твой народ тоже знает Землеубийцу.
– Мы называем его Красным Драконом.
– Неплохо вы его назвали. Но что у тебя в руках? Под кожей животного скрыты белые листы, усыпанные букашками…
Мы были потрясены тем, что Пуалани никогда не видела книгу. Так же была потрясена она, узнав, что звуки языка могут быть записаны буквами и потом прочтены вновь.
– Твои люди принесли в наши леса чудесные вещи. И великие тайны.
Королева отпила глоток вина и медленно его проглотила, улыбаясь мне.
– Когда вы приблизились к Лесу, мы решили, что вас послал Землеубийца, и велели Данали и остальным убить вас. Мы не знали, что ты носишь метку Элламы.
– Кто такой Эллама? – спросил я, прикасаясь к шраму.
– Эллама есть Эллама. Молния священна для него, так что бессчетные годы она священна и для нас. Это огонь, что соединяет небо и землю, где Эллама странствует с себе подобными.
– Со Звездным народом?
– Некоторые считают их народом. Но такие, как ты и я, не только животные, но и нечто большее. Также и с теми, кто больше, чем люди: Сияющие, Галад а'Дин.
– Ты имеешь в виду, Галадины?
– Непривычное произношение… Да, я имею в виду тех, кто странствует между звездами. Когда Данали увидел на тебе метку, мы решили, что ты послан нам Элламой.
Мэрэм неожиданно ткнул меня локтем в бок, словно призывая поддержать эти странные заявления. Атара и мастер Йувейн напряженно ожидали ответа.
Конечно, правда священна. Если согласие с тем, что мы посланцы Галадинов, удержит локилэнов от того, чтобы отослать нас обратно к ним, на звезды, не следует ли мне единожды солгать?
– Да, мы посланцы, – сказал я. Глаза Пуалани расширились и впивали каждое мое слово. Если правда омывает душу, словно прозрачный ручей, то разве ложь не отравляет ее подобно яду? – Мы посланцы Меша, Братства, Дэли и Кармэка ко двору короля Киритана в Трайе. Король Киритан созвал людей на поиски камня Света, и мы едем, чтобы дать ему ответ и представить наши народы.
Пока Данали разливал вино и остальные локилэни притихли, я рассказал, как герцог Дарио приехал в замок моего отца в первый день Эште, чтобы объявить о великом поиске. Что-то в глазах Пуалани заставило меня поведать историю со стрелой убийцы и обо всем, что произошло со времени того мрачного события. Также я рассказал ей о моем поединке с Сальмелу и о Черной трясине. Я рассказал о Кейне, Повелителе Иллюзий и серых людях с каменными лицами, которые едва не свели нас с ума.
Когда я закончил, то сделал длинный глоток вина, виня его в том, что оно развязало мне язык. Однако в глазах Пуалани было не обвинение, а нечто противоположное. Она склонила голову.
– Спасибо за то, что открыл нам свое сердце, сэр Вэлаша. Теперь наконец стало ясно, как вы попали сюда. Ты, наверное, очень мудр, раз доверил свою судьбу коню. А он должен иметь нечто большее, чем мудрость, чтобы проникнуть в Лес.
Королева кивнула в сторону яблоневой рощи, где локилэни привязали наших лошадей.
– Если бы ты был не так близок нам, мы бы ничего не поняли. Мы очень мало знаем…
Она пояснила, что мир замков, поисков и древних книг так же не познан для локилэни, как для нас – звезды. Она никогда не слышала о Девяти королевствах, об Алонии, в чьих огромных лесах располагался Лес. Правду сказать, она отрицала то, что король может владеть ее лесами или что Лес может быть частью какого-то королевства, если только это королевство – не весь мир. Локилэни были первым народом, истинным народом, и Лес – истинный мир.
– Давным-давно, перед тем как пришел Землеубийца и люди срубили великие деревья, Лес был всюду. Здесь локилэни живут с начала времен. И здесь мы останемся, пока не погаснут звезды.
Атара, до этого сидевшая тихо, посмотрела Пуалани в глаза.
– Может, у короля Киритана и нет истинной власти над твоим королевством, но он думает, что она есть. Твои леса лежат очень близко к обитаемым землям Алонии. Ты не боишься, что люди короля однажды придут срубить деревья?
– Нет, не боюсь. Твой народ построил мир каменных городов, армий и мечей. Но это не истинный мир. И немногие в нем могут коснуться Леса.
– А Землеубийца?
Лицо Пуалани вновь потемнело, словно бы зимние облака закрыли яркое голубое небо.
– Он обладает большой силой. И мощными союзниками. Каменноликие пытались проникнуть в Лес и в наши сны так же, как проникали в ваши.
– Они ведь не могут попасть сюда сами?
– Нет, они никогда не найдут дороги. А если и найдут, то живыми не выйдут.
– Все же для них велико искушение попытаться. У вас есть многое, о чем лорд Лжи очень хотел бы знать, к примеру, как вы выращиваете огромные деревья и заставляете камни произрастать из земли.
– Это земля выращивает их, не мы. Так повитуха лишь помогает родиться, а не растит.
– Не спорю. – Я потрогал шрам, который однажды оставили ножницы акушерки. – Но без профессиональных навыков повитуха хуже мясника. Лорд Лжи жаждет знаний.
– Ты, похоже, неплохо осведомлен о том, чего он хочет.
На самом деле о разуме Морйина я знал, конечно, очень мало. Однако достаточно, чтобы понимать: если сможет, он сокрушит тайны локилэни так же легко, как ботинком давят виноградную гроздь.
– Есть одна вещь, которой он жаждет более всего. Та же, что ищем мы.
– Камень Света, о котором ты говорил, да? Но что это за камень? Изумруд? Рубин? Алмаз?
– Нет, это чаша. Простая золотая чаша.
Тут вмешался мастер Йувейн и рассказал о том, как джелстеи были созданы Звездным народом и принесены на землю в начале Затерянных эпох. Впрочем, отметил наставник, многие думают, что камень Света был сделан в Синих горах в Алонии во время эры Мечей, и тогда же ему придали форму чаши. Независимо от того, какая из этих историй верна, лорд Лжи ищет не только камень Света, но и секрет его создания.
– Он, конечно же, создал бы его собственными руками, если бы мог. И так же несомненно он украдет любое ваше знание о том, как выращивать кристаллы и придавать им форму, если оно будет ему как-то полезно.
Пуалани сидела очень прямо, перебирая изумруды в ожерелье, долго смотрела на мастера Йувейна, потом перевела взгляд на Атару, Мэрэма и меня. Она спросила нас, почему мы ищем камень Света.
Каждый ответил, как мог.
– Вы говорите, золотой джелстеи приносит свет. И все же лорд Тьмы жаждет его превыше всего остального. Почему, мы желаем знать, почему?
– Потому что золотой дает власть над всеми джелстеи, кроме, пожалуй, серебряного. Он дарует бессмертие и, может быть, что-то еще.
– Но свет, ты говоришь, чистый свет, заключенный в золотую чашу?..
– Свет можно использовать для того, чтобы читать добрые или злые слова в книге. И обилие света ведет к слепоте… Даже если чаша вовсе не принесла бы света Красному Дракону, он все равно бы радовался, укрыв ее от других.
– О, это плохо, очень, очень плохо. – Пуалани наклонилась, чтобы посоветоваться с Данали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135