Танар, зажатый между людьми и медведем, заржал в страхе и попытался убраться с его дороги. Потом медведь подбежал к нему вплотную, и на мгновение я подумал, что зверь разорвет лошади горло или сломает спину ударом могучей лапы. Однако похоже было, что не лошадь его интересовала. Медведь только толкнул животное плечом, отбросив в сторону в своем стремлении добраться до меня.
– Вэль! – услышал я крик Мэрэма откуда-то очень издалека. – Беги! О Боже, о Боже!
Медведь неминуемо подмял бы меня, если бы не храбрость Эльтару. Пока я пытался встать и перевести дух, огромный конь снова поднялся на дыбы и нанес сокрушительный удар по голове медведя. Острое копыто ранило врагу глаз, немедленно налившийся кровью. Оглушенный зверь зарычал от ярости и ударил Эльтару длинными черными когтями. Я чувствовал запах свалявшейся белой шерсти и слышал рычание, поднимавшееся откуда-то из глубины глотки. Медведь раскрыл пасть, желая разорвать меня длинными белыми зубами.
– Вэль, я иду! – прокричал Мэрэм сквозь грохот копыт, стучавших по камню. – Я иду!
Медведь подобрался совсем близко, вцепившись в мое плечо с сокрушительной силой. Он рычал и яростно тряс головой, пытаясь смять меня смертоносными лапами. Потом рядом возник Мэрэм. Невероятно, но он смог совладать со своей лошадью и направил ее прямо на медведя, бросая тому безнадежный вызов. Мой друг опустил копье и зажал его в руке как настоящий рыцарь. Но, хотя и ловкий в обращении с оружием, рыцарем он не был. Острие копья вошло медведю в плечо вместо горла, а Мэрэм вылетел из седла, упал на землю с омерзительным шлепком и лишился дыхания. Однако на мгновение он хотя бы отвлек медведя от меня.
– Вэль, – прохрипел Мэрэм с залитой кровью дороги. – На помощь!
Медведь зарычал на него и повернулся, желая разорвать и после добраться до меня. Но в этот момент я наконец вытащил меч. Длинная кэлама блеснула в неверном свете. Я изо всех сил опустил ее на согнутую шею медведя. Бритвенно-острое лезвие, закаленное в лучших кузницах Годры, прошло сквозь шкуру, мышцы и кости. Я задохнулся, ощутив, как яркая кровь медведя брызжет в воздух, в то время как его огромная голова катится по дороге и падает в сугроб. Рухнув на землю в смертельной агонии, я заметил, что медвежья туша грудой навалилась на Мэрэма.
– Вэль, сними его с меня! – Полузадушенный голос с трудом пробивался из-под горы мяса и костей.
Как всегда, когда я убивал животное, мне не понадобилось много времени для того, чтобы прийти в себя. Я встал и потер пульсирующее плечо; если бы не кольчуга и поддоспешник, я бы точно остался без руки. Мастер Йувейн, собрав и стреножив перепутанных лошадей, подошел и помог мне извлечь друга из-под туши медведя. Мэрэм стоял на трясущихся ногах и ощупывал себя в поисках ран.
– О мой Бог, я убит! – завопил он, заметив кровь, пропитавшую тунику. Но это была лишь кровь медведя.
– Думаю, с тобой все в порядке, – сказал мастер Йувейн, быстро ощупав его узловатыми пальцами.
– Правда? А что с Вэлем? Медведь чуть не отгрыз ему руку!
Наставник повернулся ко мне.
– Болит немного. Но, похоже, ничего не сломано.
Мэрэм обвиняюще посмотрел на меня.
– Ты ведь говорил, что медведь нас не тронет!.. Что-то не похоже было.
– Да уж.
Странно, что медведь решился напасть на трех человек и шестерых лошадей, да еще с такой яростью и целеустремленностью. Я никогда не слышал о медведях, даже о самых злобных, которые нападали бы так смело и безрассудно.
Мастер Йувейн отошел к краю дороги и исследовал массивную медвежью голову. Он заглянул в остекленевшие темные глаза и раздвинул челюсти, чтобы проверить зубы.
– Возможно, он болен бешенством. Хотя на вид не похоже.
– Да, не похоже, – согласился я, в свою очередь изучив медведя.
– Что же тогда заставило его на нас наброситься? – спросил Мэрэм.
Лицо мастера Йувейна посерело, словно он съел что-то дурное.
– Если бы этот медведь был человеком, я сказал бы, что это гуль.
Я в ужасе уставился на медведя и неожиданно понял, что болезнь, которую я ощутил тогда, гнездилась не в теле его, а разуме.
– Гуль! – воскликнул Мэрэм. – Ты хочешь сказать, что Мор… что лорд Лжи подчинил себе его волю? Я никогда не слышал о животных-гулях.
И никто не слышал. По моей спине пробежал холодок. Неужели Морйин – или кто-нибудь, кроме самого Темного, Ангра Майнью, – может обладать такой силой?
Словно отвечая на мой вопрос, мастер Йувейн вздохнул.
– Похоже, что его умение, если так его можно назвать, растет.
– Ну раз он мог послать одного медведя для того, чтобы убить Вэля, то пошлет и другого. – Мэрэм выглядел весьма встревоженно. – Или волка, или…
– Вряд ли, – прервал его мастер Йувейн. – Мужчина или женщина, ставшие гулями, – вещь очень редкая. Они должны быть открыты тьме, их разум должен быть готов. Думаю, что животные-гули, если они вообще существуют, встречаются еще реже.
– Вы уверены? – настаивал Мэрэм.
– Нет, – ответил мастер Йувейн. Он неожиданно вздрогнул и поплотнее закутался в плащ. – Но я знаю , что мы должны миновать этот проход до темноты.
– Да, – согласился я. Набрав пригоршню снега, я попытался отчистить с себя кровь, и Мэрэм поступил так же. Снова привязав Танара к Эльтару, я взобрался на своего черного жеребца и направил его по дороге.
– Ты хочешь ехать дальше? – удивился Мэрэм. – Не лучше ли вернуться в крепость?
Я показал в сторону Врат.
– Трайа находится там.
Мэрэм оглянулся на форт и на дорогу, что вела назад к Лебяжьей долине. Должно быть, он вспомнил, что там его ждет лорд Харша. Я заметил, что рука друга непроизвольно дернулась к тому месту, до которого не добралась кэлама старого лорда.
– Пожалуй, возвращаться не стоит, – проворчал он, в задумчивости почесав кудрявую бородку.
Мэрэм взобрался на своего все еще дрожавшего гнедка, то же сделал и мастер Йувейн. Я улыбнулся Мэрэму и наклонил голову.
– Спасибо за то, что спас мне жизнь.
– Я спас тебе жизнь? – Он улыбнулся в ответ, словно бы я собственной рукой посвятил его в рыцари перед лицом тысяч лордов. – Ну так позволь мне спасти ее еще разок. Кому охота ехать в Трайю? Пожалуй, настало время вернуться мне в Дэли. Мы все можем туда направиться. Ты будешь с почетом принят при дворе моего отца и…
– Нет, – сказал я. – Спасибо за щедрое предложение, но мой путь лежит в другую сторону. Ты со мной?
Мэрэм выпрямился в седле и бросил взгляд на обезглавленного медведя, а затем на меня, моргая из-за жалящих порывов снега с дождем.
– Разве я не говорил тебе, что еду с тобой? – сказал он наконец, облизнув губы. – Разве ты не мой лучший друг? Конечно, я с тобой!
С этими словами он сжал мою руку, я ответил на рукопожатие, и мы с Эльтару двинулись вперед по дороге. Мэрэм и мастер Йувейн ехали вслед за нами. Мне жаль было покидать непогребенного медведя в луже крови, но ничего иного не оставалось. Может быть, завтра один из патрулей лорда Эвиана наткнется на тушу и позаботится о ней. Так что мы направили лошадей в темную пасть Врат Телемеша, собираясь с духом для того, чтобы спуститься вниз, в Ишку.
Глава 7
Врата мы миновали без приключений, хотя Мэрэм постоянно ахал. Ибо, как он обнаружил, каменные стены по обеим сторонам сверкали алмазами. Огонь красного джелстеи Телемеша, проплавивший коридор в горах, вскрыл множество жил этих сверкающих кристаллов. В честь своего великого деяния горделивый Телемеш приказал никогда не вынимать их; его не ослушались. Я подумал, что красота алмазов призвана как-то скрыть длинную рану в земле. Однако многие гости Меша – и в первую очередь ишканы – жаловались на нарочитую демонстрацию богатства моего королевства. Король Хэдэру часто винил отца в том, что тот таким образом над ним насмехается. Отец не внимал этим жалобам; он только сказал, что намерен блюсти закон Телемеша так же, как блюдет Закон Единого.
– Но почему мы не можем хоть один камешек взять? – спросил Мэрэм, когда мы уже почти проехали сквозь Врата. – Продали бы его в Трайе…
Мэрэм, должно быть, не понимал, о чем говорит. Кто отвратительнее торговца алмазами? Только тот, кто продает мужчин и женщин в рабство.
– Давай, никто не узнает!
– Мы будем знать, Мэрэм. – Я посмотрел на истертые камни прохода, где среди пятен нанесенного ветром песка и лошадиных катышей сверкали алмазы. – Кроме того, говорят, что всякий, кто украдет один из этих камней, сам станет камнем.
Потом долго – даже после того, как мы выехали из ущелья и стали спускаться в Ишку – Мэрэм смотрел на каменные глыбы по сторонам, словно на похитителей, пытавшихся скрыться с бесценными сокровищами. Но когда приблизились сумерки, его страсть к алмазам исчезла, словно бы улетучилась вместе со светом дня. Тема монологов сменилась: теперь мой друг думал лишь об очаге и горячих бифштексах на ужин. Когда мы добрались до лесистых склонов горы, дождь со снегом перешел в ливень, и Мэрэм был решительно настроен переночевать сегодня в тепле под крышей.
Достигнув крепости ишканов, что охраняла проход с этой стороны, мы остановились, чтобы спросить, нет ли поблизости постоялого двора. Командир крепости, лорд Шэдра, сказал, что нет. Он принес извинения за то, что не может позволить мешскому рыцарю находиться в стенах его крепости, и направил нас к домику лесоруба, жившего милей дальше.
Под ледяными струями дождя мы свернули на боковую дорогу, как нам и велел Шэдра, и в центре изрядно вымокшей рощи отыскали домик, ничем не отличавшийся от горных домов Меша. Лесоруб, Людэр Нэрат, вышел нам навстречу. Выяснив, что привело путников на его порог в эту ненастную ночь, он пригласил нас разделить с ним хлеб, соль и очаг. Казалось, лесоруб решил доказать, что гостеприимство ишканов не уступит мешскому.
Нам выделили запасную спальню, принадлежавшую когда-то старшему сыну, который погиб на войне с Ваасом. Жена Людэра, Мэша, приготовила легкий ужин. Мы сидели у огня и ели жареную форель и суп из ячменя, грибов и лука. На столе еще были хлеб и масло, сыр и орехи, а также крепкое темное пиво, слегка отличавшееся по вкусу от того, что варят в Меше. За огромным столом сидели три дочери хозяина и младший сын, взиравший на меня с великим любопытством. Я чувствовал, что мальчика так и тянет потрогать кольца моей кольчуги. Но его сдержанность надежно скрывала природное дружелюбие, так и просившееся наружу. То же можно было сказать и о Людэре и всей его семье. Не важно, что я провел свое детство в лесах, лишь немного отличавшихся от этих, и слушал те же послеобеденные истории у горящего очага. В конце концов я рыцарь Меша и когда-нибудь могу встретиться с Людэром в битве – как и с его последним оставшимся сыном.
И все же наши хозяева были вежливы и предупредительны. Мэша проследила за тем, чтобы мы хорошенько вымылись в здоровенной кедровой бочке, сделанной Людэром. Пока мы отмачивали измученные тела в горячей воде, что натаскал ее сын, Мэша забрала нашу окровавленную одежду для того, чтобы выстирать ее. Она послала своих дочерей расстелить меховые спальники на матрасах, свеженабитых чистейшей соломой. И когда мы наконец готовы были лечь спать, принесла нам по чашке горячего имбирного чая, наполнившего сердца приятным теплом.
Мы провели замечательную ночь в этих мокрых лесах на чужой стороне гор. К утру ненастье рассеялось, и солнце безмятежно сияло в голубом небе. Мы быстро позавтракали кашей и копченой грудинкой, вслушиваясь в веселое чириканье воробьев на деревьях, поблагодарили Людэра и его семью за гостеприимство, оседлали лошадей и направили их по тропинке к Северной дороге.
Хотя я никогда раньше здесь не был, горы за Корукелем и Рааскелем казались странно знакомыми. Сразу после полудня мы миновали перевал, и перед нами на севере растянулись покрытые зеленью холмы, что вели к долине реки Ташар. С каждой милей, что мы оставляли позади, холмы делались все более пологами. Дорога, не так хорошо вымощенная, как в Меше, шла в основном под уклон, и лошади сочли ее очень приятной. К тому времени, как мы отыскали маленькую полянку у ручья, чтобы разбить лагерь, все пребывали в прекрасном расположении духа.
На следующий день мы проснулись рано, когда птицы еще только начинали насвистывать утренние песенки, и долго ехали через холмистый край, постепенно открывавший нам широкую долину Ташара. Дорога изгибалась к востоку и шла через изумрудные поля к золотому сиянию солнца – прямо к Ловайисе, городу, где находился двор короля Хэдэру. Возникло предложение: срезать путь и выехать на дорогу уже далеко к северу после главного города Ишки. Вполне мудро было бы избегнуть встречи с агрессивным Сальмелу и его друзьями, как заметил Мэрэм.
– Что, если Сальмелу нанял того человека, что стрелял в тебя? – спросил он.
– Нет, он не мог так поступить. Никто из валари не опозорит себя таким поступком.
– Но если Красный Дракон подчинил и его? Если он превратился в гуля?
Я обратил взор к сияющей ленте Ташара, протекавшей через долину прямо перед нами, и в сотый раз задумался о том, почему Морйин охотится за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– Вэль! – услышал я крик Мэрэма откуда-то очень издалека. – Беги! О Боже, о Боже!
Медведь неминуемо подмял бы меня, если бы не храбрость Эльтару. Пока я пытался встать и перевести дух, огромный конь снова поднялся на дыбы и нанес сокрушительный удар по голове медведя. Острое копыто ранило врагу глаз, немедленно налившийся кровью. Оглушенный зверь зарычал от ярости и ударил Эльтару длинными черными когтями. Я чувствовал запах свалявшейся белой шерсти и слышал рычание, поднимавшееся откуда-то из глубины глотки. Медведь раскрыл пасть, желая разорвать меня длинными белыми зубами.
– Вэль, я иду! – прокричал Мэрэм сквозь грохот копыт, стучавших по камню. – Я иду!
Медведь подобрался совсем близко, вцепившись в мое плечо с сокрушительной силой. Он рычал и яростно тряс головой, пытаясь смять меня смертоносными лапами. Потом рядом возник Мэрэм. Невероятно, но он смог совладать со своей лошадью и направил ее прямо на медведя, бросая тому безнадежный вызов. Мой друг опустил копье и зажал его в руке как настоящий рыцарь. Но, хотя и ловкий в обращении с оружием, рыцарем он не был. Острие копья вошло медведю в плечо вместо горла, а Мэрэм вылетел из седла, упал на землю с омерзительным шлепком и лишился дыхания. Однако на мгновение он хотя бы отвлек медведя от меня.
– Вэль, – прохрипел Мэрэм с залитой кровью дороги. – На помощь!
Медведь зарычал на него и повернулся, желая разорвать и после добраться до меня. Но в этот момент я наконец вытащил меч. Длинная кэлама блеснула в неверном свете. Я изо всех сил опустил ее на согнутую шею медведя. Бритвенно-острое лезвие, закаленное в лучших кузницах Годры, прошло сквозь шкуру, мышцы и кости. Я задохнулся, ощутив, как яркая кровь медведя брызжет в воздух, в то время как его огромная голова катится по дороге и падает в сугроб. Рухнув на землю в смертельной агонии, я заметил, что медвежья туша грудой навалилась на Мэрэма.
– Вэль, сними его с меня! – Полузадушенный голос с трудом пробивался из-под горы мяса и костей.
Как всегда, когда я убивал животное, мне не понадобилось много времени для того, чтобы прийти в себя. Я встал и потер пульсирующее плечо; если бы не кольчуга и поддоспешник, я бы точно остался без руки. Мастер Йувейн, собрав и стреножив перепутанных лошадей, подошел и помог мне извлечь друга из-под туши медведя. Мэрэм стоял на трясущихся ногах и ощупывал себя в поисках ран.
– О мой Бог, я убит! – завопил он, заметив кровь, пропитавшую тунику. Но это была лишь кровь медведя.
– Думаю, с тобой все в порядке, – сказал мастер Йувейн, быстро ощупав его узловатыми пальцами.
– Правда? А что с Вэлем? Медведь чуть не отгрыз ему руку!
Наставник повернулся ко мне.
– Болит немного. Но, похоже, ничего не сломано.
Мэрэм обвиняюще посмотрел на меня.
– Ты ведь говорил, что медведь нас не тронет!.. Что-то не похоже было.
– Да уж.
Странно, что медведь решился напасть на трех человек и шестерых лошадей, да еще с такой яростью и целеустремленностью. Я никогда не слышал о медведях, даже о самых злобных, которые нападали бы так смело и безрассудно.
Мастер Йувейн отошел к краю дороги и исследовал массивную медвежью голову. Он заглянул в остекленевшие темные глаза и раздвинул челюсти, чтобы проверить зубы.
– Возможно, он болен бешенством. Хотя на вид не похоже.
– Да, не похоже, – согласился я, в свою очередь изучив медведя.
– Что же тогда заставило его на нас наброситься? – спросил Мэрэм.
Лицо мастера Йувейна посерело, словно он съел что-то дурное.
– Если бы этот медведь был человеком, я сказал бы, что это гуль.
Я в ужасе уставился на медведя и неожиданно понял, что болезнь, которую я ощутил тогда, гнездилась не в теле его, а разуме.
– Гуль! – воскликнул Мэрэм. – Ты хочешь сказать, что Мор… что лорд Лжи подчинил себе его волю? Я никогда не слышал о животных-гулях.
И никто не слышал. По моей спине пробежал холодок. Неужели Морйин – или кто-нибудь, кроме самого Темного, Ангра Майнью, – может обладать такой силой?
Словно отвечая на мой вопрос, мастер Йувейн вздохнул.
– Похоже, что его умение, если так его можно назвать, растет.
– Ну раз он мог послать одного медведя для того, чтобы убить Вэля, то пошлет и другого. – Мэрэм выглядел весьма встревоженно. – Или волка, или…
– Вряд ли, – прервал его мастер Йувейн. – Мужчина или женщина, ставшие гулями, – вещь очень редкая. Они должны быть открыты тьме, их разум должен быть готов. Думаю, что животные-гули, если они вообще существуют, встречаются еще реже.
– Вы уверены? – настаивал Мэрэм.
– Нет, – ответил мастер Йувейн. Он неожиданно вздрогнул и поплотнее закутался в плащ. – Но я знаю , что мы должны миновать этот проход до темноты.
– Да, – согласился я. Набрав пригоршню снега, я попытался отчистить с себя кровь, и Мэрэм поступил так же. Снова привязав Танара к Эльтару, я взобрался на своего черного жеребца и направил его по дороге.
– Ты хочешь ехать дальше? – удивился Мэрэм. – Не лучше ли вернуться в крепость?
Я показал в сторону Врат.
– Трайа находится там.
Мэрэм оглянулся на форт и на дорогу, что вела назад к Лебяжьей долине. Должно быть, он вспомнил, что там его ждет лорд Харша. Я заметил, что рука друга непроизвольно дернулась к тому месту, до которого не добралась кэлама старого лорда.
– Пожалуй, возвращаться не стоит, – проворчал он, в задумчивости почесав кудрявую бородку.
Мэрэм взобрался на своего все еще дрожавшего гнедка, то же сделал и мастер Йувейн. Я улыбнулся Мэрэму и наклонил голову.
– Спасибо за то, что спас мне жизнь.
– Я спас тебе жизнь? – Он улыбнулся в ответ, словно бы я собственной рукой посвятил его в рыцари перед лицом тысяч лордов. – Ну так позволь мне спасти ее еще разок. Кому охота ехать в Трайю? Пожалуй, настало время вернуться мне в Дэли. Мы все можем туда направиться. Ты будешь с почетом принят при дворе моего отца и…
– Нет, – сказал я. – Спасибо за щедрое предложение, но мой путь лежит в другую сторону. Ты со мной?
Мэрэм выпрямился в седле и бросил взгляд на обезглавленного медведя, а затем на меня, моргая из-за жалящих порывов снега с дождем.
– Разве я не говорил тебе, что еду с тобой? – сказал он наконец, облизнув губы. – Разве ты не мой лучший друг? Конечно, я с тобой!
С этими словами он сжал мою руку, я ответил на рукопожатие, и мы с Эльтару двинулись вперед по дороге. Мэрэм и мастер Йувейн ехали вслед за нами. Мне жаль было покидать непогребенного медведя в луже крови, но ничего иного не оставалось. Может быть, завтра один из патрулей лорда Эвиана наткнется на тушу и позаботится о ней. Так что мы направили лошадей в темную пасть Врат Телемеша, собираясь с духом для того, чтобы спуститься вниз, в Ишку.
Глава 7
Врата мы миновали без приключений, хотя Мэрэм постоянно ахал. Ибо, как он обнаружил, каменные стены по обеим сторонам сверкали алмазами. Огонь красного джелстеи Телемеша, проплавивший коридор в горах, вскрыл множество жил этих сверкающих кристаллов. В честь своего великого деяния горделивый Телемеш приказал никогда не вынимать их; его не ослушались. Я подумал, что красота алмазов призвана как-то скрыть длинную рану в земле. Однако многие гости Меша – и в первую очередь ишканы – жаловались на нарочитую демонстрацию богатства моего королевства. Король Хэдэру часто винил отца в том, что тот таким образом над ним насмехается. Отец не внимал этим жалобам; он только сказал, что намерен блюсти закон Телемеша так же, как блюдет Закон Единого.
– Но почему мы не можем хоть один камешек взять? – спросил Мэрэм, когда мы уже почти проехали сквозь Врата. – Продали бы его в Трайе…
Мэрэм, должно быть, не понимал, о чем говорит. Кто отвратительнее торговца алмазами? Только тот, кто продает мужчин и женщин в рабство.
– Давай, никто не узнает!
– Мы будем знать, Мэрэм. – Я посмотрел на истертые камни прохода, где среди пятен нанесенного ветром песка и лошадиных катышей сверкали алмазы. – Кроме того, говорят, что всякий, кто украдет один из этих камней, сам станет камнем.
Потом долго – даже после того, как мы выехали из ущелья и стали спускаться в Ишку – Мэрэм смотрел на каменные глыбы по сторонам, словно на похитителей, пытавшихся скрыться с бесценными сокровищами. Но когда приблизились сумерки, его страсть к алмазам исчезла, словно бы улетучилась вместе со светом дня. Тема монологов сменилась: теперь мой друг думал лишь об очаге и горячих бифштексах на ужин. Когда мы добрались до лесистых склонов горы, дождь со снегом перешел в ливень, и Мэрэм был решительно настроен переночевать сегодня в тепле под крышей.
Достигнув крепости ишканов, что охраняла проход с этой стороны, мы остановились, чтобы спросить, нет ли поблизости постоялого двора. Командир крепости, лорд Шэдра, сказал, что нет. Он принес извинения за то, что не может позволить мешскому рыцарю находиться в стенах его крепости, и направил нас к домику лесоруба, жившего милей дальше.
Под ледяными струями дождя мы свернули на боковую дорогу, как нам и велел Шэдра, и в центре изрядно вымокшей рощи отыскали домик, ничем не отличавшийся от горных домов Меша. Лесоруб, Людэр Нэрат, вышел нам навстречу. Выяснив, что привело путников на его порог в эту ненастную ночь, он пригласил нас разделить с ним хлеб, соль и очаг. Казалось, лесоруб решил доказать, что гостеприимство ишканов не уступит мешскому.
Нам выделили запасную спальню, принадлежавшую когда-то старшему сыну, который погиб на войне с Ваасом. Жена Людэра, Мэша, приготовила легкий ужин. Мы сидели у огня и ели жареную форель и суп из ячменя, грибов и лука. На столе еще были хлеб и масло, сыр и орехи, а также крепкое темное пиво, слегка отличавшееся по вкусу от того, что варят в Меше. За огромным столом сидели три дочери хозяина и младший сын, взиравший на меня с великим любопытством. Я чувствовал, что мальчика так и тянет потрогать кольца моей кольчуги. Но его сдержанность надежно скрывала природное дружелюбие, так и просившееся наружу. То же можно было сказать и о Людэре и всей его семье. Не важно, что я провел свое детство в лесах, лишь немного отличавшихся от этих, и слушал те же послеобеденные истории у горящего очага. В конце концов я рыцарь Меша и когда-нибудь могу встретиться с Людэром в битве – как и с его последним оставшимся сыном.
И все же наши хозяева были вежливы и предупредительны. Мэша проследила за тем, чтобы мы хорошенько вымылись в здоровенной кедровой бочке, сделанной Людэром. Пока мы отмачивали измученные тела в горячей воде, что натаскал ее сын, Мэша забрала нашу окровавленную одежду для того, чтобы выстирать ее. Она послала своих дочерей расстелить меховые спальники на матрасах, свеженабитых чистейшей соломой. И когда мы наконец готовы были лечь спать, принесла нам по чашке горячего имбирного чая, наполнившего сердца приятным теплом.
Мы провели замечательную ночь в этих мокрых лесах на чужой стороне гор. К утру ненастье рассеялось, и солнце безмятежно сияло в голубом небе. Мы быстро позавтракали кашей и копченой грудинкой, вслушиваясь в веселое чириканье воробьев на деревьях, поблагодарили Людэра и его семью за гостеприимство, оседлали лошадей и направили их по тропинке к Северной дороге.
Хотя я никогда раньше здесь не был, горы за Корукелем и Рааскелем казались странно знакомыми. Сразу после полудня мы миновали перевал, и перед нами на севере растянулись покрытые зеленью холмы, что вели к долине реки Ташар. С каждой милей, что мы оставляли позади, холмы делались все более пологами. Дорога, не так хорошо вымощенная, как в Меше, шла в основном под уклон, и лошади сочли ее очень приятной. К тому времени, как мы отыскали маленькую полянку у ручья, чтобы разбить лагерь, все пребывали в прекрасном расположении духа.
На следующий день мы проснулись рано, когда птицы еще только начинали насвистывать утренние песенки, и долго ехали через холмистый край, постепенно открывавший нам широкую долину Ташара. Дорога изгибалась к востоку и шла через изумрудные поля к золотому сиянию солнца – прямо к Ловайисе, городу, где находился двор короля Хэдэру. Возникло предложение: срезать путь и выехать на дорогу уже далеко к северу после главного города Ишки. Вполне мудро было бы избегнуть встречи с агрессивным Сальмелу и его друзьями, как заметил Мэрэм.
– Что, если Сальмелу нанял того человека, что стрелял в тебя? – спросил он.
– Нет, он не мог так поступить. Никто из валари не опозорит себя таким поступком.
– Но если Красный Дракон подчинил и его? Если он превратился в гуля?
Я обратил взор к сияющей ленте Ташара, протекавшей через долину прямо перед нами, и в сотый раз задумался о том, почему Морйин охотится за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135