Получив плату,
Грбонджа с облегчением вздохнул.
Я оглянулся - кругом бетон и стальные стены - и поплелся за матросом к
трапу. Таща третий мешок, я был близок к отчаянию. Еще несколько ходок, и
выгружать будет нечего. Ведь не для этого я заплатил Грбондже кучу денег,
чтобы пройтись под парусом да размять мускулы.
Как же выбраться из порта? Вот беда - даже спрятаться негде, все
просматривается. Островитяне, по всему видать, не жалуют незваных гостей. Я
решил, что необходимо посидеть и спокойно подумать.
- Вели сделать перерыв на кружку пива, - шепнул я Грбондже,
поравнявшись с ним у трапа. Офицер-таможенник ушел, но двое стражников
остались и не спускали с нас глаз.
- Да что ты! Мы тут всегда без передышки вкалываем.
- А сегодня будет передышка. Ну, чего ждешь? Хочешь, чтобы я рассказал
о нашей сделке охранникам?
Грбонджа застонал, но не стал упрямиться.
- Шабаш, ребята! Пивком освежимся.
Понятное дело, ребята не стали выяснять, какая муха его укусила.
Радостно вопя, они столпились вокруг бадейки. глотнув кислятины, я отошел и
уселся возле трапа на планшир. Посмотрел вниз - и увидел полоску воды между
промежуточными опорами. Вот он, мой единственный шанс. Стоявший рядом со
мной охранник отошел. Грбонджа стал спиной ко мне, матросов интересовало
только пиво. Похоже, они чего-то не поделили - кто-то завелся, кому-то даже
дали по зубам.
Короче говоря, всем было не до меня. Я сбросил в воду лежащий на
пристани канат и стал по нему спускаться. Коснувшись пятками воды, достал
кинжал, полоснул по канату над головой и бесшумно погрузился в воду. Когда
я добрался до ближайшей опоры, сколоченной из бревен и досок и покрытой
водорослями, наверху забила крыльями и с клекотом умчалась прочь какая-то
птица. Вокруг меня пузырилась темная вода; под пристанью ужасно воняло. Я
уже почти жалел, что не остался с матросами.
- Выше голову, Джим, и не теряй времени. Охранники, когда хватятся
тебя, первым делом заглянут сюда.
И я поплыл - правда, недалеко. Вскоре путь преградила деревянная
стена, точнее, борт парусного судна. Я приуныл. Неужели придется отступить?
Но отступать некуда - солдаты схватят меня, как только я вскарабкаюсь на
пристань. Что же делать?
- Думай, Джим, - сказал я себе, - ищи выход. Вряд ли судно достает
килем до дна. Может, нырнуть?
Хо-хо! Не так-то это просто, - переправиться на ту сторону. Сбросив
ботинки, я вдохнул полной грудью и... не решился погрузиться. Страх перед
пучиной заставлял меня снова и снова хватать ртом воздух. Вскоре от избытка
кислорода в крови стало мутиться в голове. Я собрал волю в кулак и ушел под
воду. Темнота. Стук в висках. Боже, я задохнусь! Так и останусь под водой
на веки вечные! Я плыл, касаясь ладонью днища корабля, обдирая кожу об
острые ракушки. Все глубже, глубже... Вот он, киль, наконец-то. Теперь -
вверх. Не выдержу! Какой огромный парусник! В легких - нестерпимое пламя,
но тут, наконец, над головой появляется свет. Огромного труда стоит не
хрипеть, хватая ртом живительный, пьянящий воздух. Отдышавшись, я поднял
голову и увидел судно у причала напротив. У борта лицом ко мне стоял
матрос. Я поспешно нырнул и добрался под водой до парусника. Собравшись с
силами, повторил свой подвиг - проплыл под килем. Когда я уже выныривал,
голова застряла между бортом и торцом опоры, и я едва не спятил от страха.
К счастью, сумел высвободиться, в кровь разодрав затылок. На сей раз
зловонный воздух показался мне восхитительным. Так начинался один из самых
утомительных дней в моей жизни. Эти два парусника были первыми в длинном
ряду судов, под которыми мне пришлось проплыть. К полудню я добрался до
последнего причала. Начался отлив, палубы судов опустились ниже настила
пристани. К тому времени я ужасно устал, но набрался опыта в подводном
плавании. Еще один глубокий вдох, еще одно погружение - и вот я выныриваю
возле руля последнего судна. Впереди - длинная стена из каменных блоков.
- Что скажешь, Джим? - спросил я себя. - Какие будут предложения? -
Шло время, но ничего путного не приходило мне в голову. - Не отчаивайся.
Думай.
Как тут не отчаяться. Возвращаться - бессмысленно и опасно. Укрыться
под одним из причалов? Это нетрудно. Но доки обязательно обыщут, когда
обнаружат пропажу. Подняться на пристань? Это уж совсем ни к чему. На
складах не спрячешься, там полно охраны.
- Поверти проблему в голове, как советовал в таких случаях Слон.
В чем, собственно, проблема? В том, чтобы уйти от солдат. Ведь они,
возможно, уже ищут меня. Но не могу же я прятаться в бухте вечно?
Следовательно, нужно идти к солдатам. Рискованно? Еще бы. Но, с другой
стороны, кому придет в голову искать среди своих? Куда плыть? Ну конечно, к
форту, которым кончается стена.
- Самый безумный шаг в моей жизни, - укорял я себя, снова обводя
взглядом стену.
Над моей головой перекликались, с грохотом топали по палубе матросы.
Судно, похоже, скоро отчалит - где тогда, спрашивается, прятаться? Под
стеной, правда, плавает мусор, дерутся из-за отбросов птицы. Но пока я туда
доплыву, кто-нибудь наверняка меня заметит... Наверху заскрипел такелаж.
Матросы ставили парус. Значит, надо срочно что-то делать. И тут руль едва
не вырвался из моих рук. Я ухватился покрепче и поспешил окунуться с
головой, пока меня не заметили. Когда терпеть стало невмоготу, приподнял
голову и чуть не закашлялся от пены, попавшей в горло. Корабль быстро
удалялся. На краю пристани спиной ко мне стоял охранник. Вот и хорошо,
можно дышать спокойно. Форт приближался. Возле него судно снова повернет, и
я окажусь возле самой стены. Я терпеливо ждал, когда корма парусника
приблизится к форту, чтобы нырнуть в последний раз. Цепляясь за щели и
упираясь ногами в камень, когда била волна, я двинулся вдоль стены и
мало-помалу достиг того места, где над водой нависали орудийные стволы. Что
теперь? Может, рискнуть и взобраться на крышу? Вся морская гладь в
симпатичных пятнышках яхт и прогулочных яликов, но они далеко, а щели между
каменными блоками кое-где достаточно широки, чтобы просунуть пальцы. И я
рискнул. Непросто карабкаться по отвесной стене, но у меня не было выбора.
Дюйм за дюймом я поднимался все выше и наконец остановился между двумя
амбразурами. Я приник, собираясь с силами, к стене, из которой торчали,
поблескивая, два жутких ствола. В десяти метрах под ногами о камень бились
волны. Пока ни один парусник или ялик не приблизился к форту, но сколько
это продлится?
- Дай-ка мне, Джим, огоньку.
От неожиданности я едва не сорвался. Мимо пролетел окурок сигары. "Из
амбразуры", - догадался я. Никто из орудийной прислуги не мог меня видеть,
то, что здесь прозвучало мое имя, - случайность. Артиллеристы совсем рядом,
они курят на боевом посту, что вряд ли поощряется начальством, и любуются
океаном. Я затаил дыхание, целиком обратись в слух.
- Знаешь, дружище, этот новый капитан меня достал.
- Да, я тоже впервые вижу такого гада. Может, яду ему в кофе сыпануть?
- Свихнулся? Говорят, в одном полку на севере за такое каждого
десятого поставили к стенке.
- Да что ты, я же пошутил.
- Тихо. Капитан идет!
В море упал окурок, послышался удаляющийся топот. Я полез наверх,
перекатился на плоскую крышу форта. Морская птица недовольно уставилась на
меня одним глазом, противно заорала и упорхнула. Я улегся в центре нагретой
солнцем, загаженной пометом крыши; отсюда видны были только небо и вершина
далекого холма. Меня могли заметить с воздуха, но не стоило особенно
беспокоиться по этому поводу - за весь день я увидел только один самолет,
пролетевший вдалеке. Я закрыл глаза и неожиданно уснул. Проснулся я от
холода - солнце скрылось за тучей, а одежда еще не успела высохнуть. Зато
меня, похоже, до сих пор не обнаружили. День клонился к закату, и я решил
дождаться темноты на крыше. Очень хотелось есть, но с этим можно было и
подождать. Сумерки сгустились не скоро. Я то и дело облизывал пересохшие
губы, стараясь не замечать урчания в животе и утешая себя мыслью, что рано
или поздно солнце все равно зайдет. Понемногу стемнело, заблестели звезды,
в порту засветились прожектора. Я подкрался к краю крыши я поглядел вниз.
Там вспыхивали и гасли фонарики, слышались хриплые крики командиров,
строились в шеренги солдаты. Вскоре одно отделение вошло в крепостные
ворота, другое двинулось по широкой, как проспект, стене и постепенно
скрылось из виду. А потом погасли все огни. Я лежал, глядя в кромешную мглу
и не веря своему счастью. Неужели свет погасили специально для того, чтобы
я мог незамеченным проникнуть в город? Конечно, нет, просто внизу стоят
часовые, и начальство не желает, чтобы прожектора слепили их. Разумно,
друзья мои, разумно. Я смотрел на гавань, слабо освещенную звездами, и
тщательно прорабатывал маршрут. Потом бесшумно спустился на известняковые
плиты плаца. Ворота в стене форта были закрыты, и я на цыпочках затрусил
прочь от них. Слева смутно виднелись яхты и весельные лодки, кое-где в
каютах горел свет. Слышался приглушенный смех. Каменные плиты приятно
холодили ступни. На душе у меня полегчало, я поймал себя на том, что
насвистываю веселый мотивчик. Затем я наткнулся на проволочную сетку,
натянутую поперек стены, и тут же повсюду - над головой, позади, впереди -
вспыхнул свет. Прожектора высветили металлическую сеть и в ней - запертую
калитку.
Отпрянув от сетки, я испуганно огляделся, затем распластался на стене
и стал ждать стрельбы. Но все было тихо. Прожектора сразу погасли, никто не
выбежал из форта ловить ночного нарушителя. Правда, с той стороны, куда я
направлялся, ко мне приближались несколько огоньков. Патруль. Неужели меня
заметили? Или, когда я наткнулся на сеть, сработала сигнализация? В любом
случае, надо побыстрее отсюда убираться. Я быстро пополз к той стороне
стены, что смотрела на океан, и, цепляясь за выступы на камнях, спустился к
воде. Холодные брызги хлестали по ногам, смотреть на черную гладь океана,
кажущегося бездонным, было жутко. Сапоги солдат бухали все громче. "Зачем я
так рискую? - спросил я себя.- Кто-нибудь посветит фонариком, и метя сразу
обнаружат. Так глупо засыплюсь - а все из-за чего? Из-за нежелания
вымокнуть или попасть на ужин морским чудовищам? Чепуха - если бы здесь
водились чудовища, люди не катались бы по заливу на лодках. Ныряй, Джим,
ныряй", - пробормотал я и соскользнул в воду. Когда солдаты подошли к
сетке, я успел отплыть довольно далеко и готов был погрузиться с головой,
если кто-нибудь посветит в мою сторону. Нет, обошлось. Они отворили
калитку, вошли в нее, заперли ее за собой и двинулись к форту. А я поплыл к
берегу. Ну и как же быть дальше? Что мне - мокрому, босому, ни черта не
знающему об этой стране инопланетнику - делать на берегу? Где укрыться?
М-да, положеньице. Внезапно что-то темное на миг заслонило от меня
береговые огни. Яхта! Вот оно - мое спасение! Я медленно плыл между яхтами,
стоявшими на якорях. Кое-где в каютах горел свет, другие яхты были темны и
безмолвны. Может быть, их хозяева улеглись спать? Вряд ли, рановато еще.
Наверное, отправились на берег поразвлечься. Впереди на фоне темного неба
возникла темная мачта. Парусная лодка, жаль - маловата. Я плыл, пока не
наткнулся на судно покрупнее, без мачт. На правом борту оказался неубранный
трап; по нему я вскарабкался на палубу, а затем пробрался на мостик. В
свете звезд и береговых фонарей виднелись штурвал, сиденья и дверь,
которая, возможно, вела в каюту. Я взялся за ручку, нажал - не поддается.
- Хорошая новость, Джим. Если дверь заперта, значит, за ней что-то
ценное. Ну-ка, поглядим.
Опытному взломщику темнота не помеха, да и замок оказался совсем
простенький. Свет в каюте я включать не стал, но все катера имеют много
общего, и сориентироваться на ощупь не составило труда. В носовой части я
обнаружил койки, под ними - сундуки, над койками - полки. Хорошенько
обшарив каюту и наставив себе уйму шишек, я собрал трофеи в одеяло, вытащил
их на палубу. То, что в темноте я принял за бутылку с отвинчивающимся
колпачком, таковой и оказалась. Я сковырнул колпачок и понюхал содержимое,
потом сунул в горлышко мизинец и облизал. Приторное вино. Не в моем вкусе,
но все же лучше, чем морская вода, которой я вдосталь нахлебался. В
жестяной коробке оказалось печенье, такое твердое, что я едва не сломал
зубы. Пришлось облить печенье вином; когда оно размякло, я съел все до
последней крошки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30