И если сейчас он отводит взгляд, то новости действительно очень плохие, граничащие с известием о гибели государства.
– Говори.
– Через несколько минут по Йеллоустонскому парку будет нанесен ядерный удар, который, вероятнее всего, спровоцирует извержение гигантского вулкана, способного парализовать всю деятельность нашего государства. – И, не делая никаких театральных пауз, Ред сразу же продолжил: – Мы не в силах предотвратить этот удар.
– Надежд совсем никаких?
– Небольшая есть, – директор ЦРУ сжато, двумя-тремя предложениями обрисовал картину происходящего.
– Если у нас взорвется атомная бомба, я нанесу по Китаю ответный ядерный удар!
– У нас фактически нет доказательств причастности китайцев. Бомбу взорвут террористы, а где они ее взяли, одному Богу известно.
– А мне плевать на доказательства, когда безопасность страны находится под угрозой! – Чейз сжал кулак правой руки, борясь с желанием нажать кнопку вызова офицера с ядерным чемоданчиком.
– Сэр, давайте вернемся к этому вопросу… десятью минутами позже.
– До взрыва десять минут?
– Да, – пришел тихий ответ из Лэнгли.
– Господи, помоги русичу спасти Америку, – Президент США даже не заметил, что эти слова он произнес вслух.
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
11.50 по горному времени.
«Легко сказать, действуй», – Борис с зажатым в руке радиомаяком посмотрел на ближайший, вздымающийся метров на семьдесят горный кряж, видневшийся в семи километрах, и от злости скрипнул зубами – не успеть. За десять минут он такое расстояние не пробежит, даже если очень захочет. Никто не пробежит, ни один человек в мире.
– Боря, мы туда не успеем добежать, – проследив взгляд русича, тихо сказал Боб, – тем более по таким корягам.
Яркое, по-летнему жаркое солнце, голубое небо со скользящими в нем птицами, красивые, покрытые вечными снегами горы на горизонте… и несущийся уже где-то близко самолет с термоядерной бомбой на борту.
«Умеешь же ты, Господи, ставить сцену», – Ковзан с отчаянием взглянул на догоравшую машину и на поврежденный вертолет. Взгляд автоматически зафиксировал стоящего около вертолета отца с девочкой, лежащую у их ног собаку.
– Боб, уводи отсюда людей, – глухо сказал русич, – уводи ребенка. – Он еще раз посмотрел на растерянную испуганную девочку в легком платьице.
Собака, почувствовав страх своей обожаемой хозяйки, прижалась к ней, словно подбадривая.
И тут Ковзан понял, как можно спастись, понял, как отвести фатальный ядерный удар. Вернее, он не понял, а увидел. Увидел крупного ротвейлера с большими сильными лапами.
– Боб, – выдохнул он, – собака! Собака может добежать!
Американец мгновенно все понял. Словно соревнуясь в беге наперегонки, двое мужчин бросились к вертолету.
– Сэр, можно вас на минутку, – не дожидаясь ответа, цэреушник схватил смотрителя парка за локоть и потянул к себе, отводя от девочки.
– Папа! – испуганно вскрикнула Ника.
С рычанием Дик бросился защищать своего хозяина. Прыжок и пятьдесят килограмм разозленной животной плоти сбивают Каминского с ног. Тот схватил собаку за шею, пытаясь удержать ее подальше от себя, защищаясь от страшных клыков.
«О, Господи, только этого еще не хватало», – Ковзан с отчаянием наблюдал за происходящим.
– Сэр, остановите собаку! Речь идет о спасении вашей дочери, – словно по наитию, путая русские и английские слова, закричал он.
Услышав отчаянный крик: «Речь идет о спасении вашей дочери», Джек Симпсон рефлекторно отдал необходимую команду:
– Фу, Дик. Лежать! – И, схватив за ошейник, оттянул собаку от лежащего Боба.
– Сэр, сейчас по этому месту будет нанесен ядерный удар! – не поднимаясь с земли, закричал тот. – У нас не более минуты! И наше спасение зависит от вас!
– Что?! Ядерный удар?
– Сэр, прошу, отойдемте в сторону, чтобы не слышала ваша дочь, – кряхтя, агент ЦРУ поднялся на ноги.
Продолжая держать рукой собаку за ошейник, Джек Симпсон сделал несколько шагов в сторону.
– Я слушаю вас, сэр.
– Это радиомаяк, – Боб указал пальцем на черную коробочку, зажатую в руке русича. – На ее излучение сейчас летит самолет с ядерной бомбой на борту.
– Так уничтожьте ее!
– Нельзя! Самолет все равно нанесет удар, – вмешался в разговор Ковзан. – Единственное спасение для всех нас – это отнести радиомаяк на тот кряж, – жест рукой в сторону горы. У нас осталось лишь восемь минут. Поэтому успеть туда за это время может только собака, ваша собака, сэр.
– Я ничего не понимаю… – в растерянности начал было говорить Симпсон.
– Сэр, прошу вас, просто сделайте сейчас то, что мы просим. Иначе мы все тут погибнем, и ваша дочь тоже!
Секундная, кажущаяся вечностью пауза, растерянные, испуганные глаза мужчины…
– Быстрее решайте, черт возьми! У вас что, много детей?!
– Да… да, что я должен сделать?
– Привязать радиомаяк к ошейнику собаки и дать ей команду бежать на тот кряж! Сможете?
– Я не знаю…
– Действуйте! – рявкнул Боб.
– Дик, ко мне!
Пес тут же исполнил команду.
– Папа, что ты хочешь делать? – интуитивно почувствовав что-то неладное, закричала Ника.
– Фекла, уводи отсюда девочку! Уходите немедленно!
Этот крик словно разбудил от оцепенения людей. Девушка подбежала к Нике и схватила ее за руки. За другую руку девочку тут же схватил один из оставшихся в живых сотрудников ЦРУ. Вдвоем они насильно потащили плачущую, спотыкающуюся девочку за собой.
Тем временем Симпсон, Камински и Ковзан лихорадочно закрепляли радиомаяк на ошейнике собаки.
– Все! Командуйте, сэр.
– Уходите! – закричал Джек. – Теперь я справлюсь один!
– Уйдем вместе. Ради бога, быстрее командуйте собаке!
– Собака так не побежит! Я должен бежать за ней!
– Что?!
Махнув рукой, Симпсон, стараясь говорить спокойно, обратился к собаке:
– Дик, давай, кто быстрее! Как всегда. Видишь ту гору? – Джек указал собаке рукой на высившийся кряж. – Только не останавливайся, я тебя прошу. Ты же умная собака. И ты же все понимаешь, да? – Человек смотрел в глаза животного. – Давай, Дик, – рука ласково потрепала собаку за холку. – Вперед! – И та же рука с силой толкнула собаку в нужном направлении… к смерти.
Радостно залаяв, ротвейлер мощно стартовал. Его хозяин, сделав несколько быстрых шагов за ним, ойкнул и схватился за ногу.
– Извините, джентльмены, нога…
Собака, пробежав с десяток метров, остановилась, недоуменно глядя на хозяина.
Боб и Борис, не сговариваясь, как по команде оглянулись назад. Двое взрослых тянули за собой девочку, что-то крича, подбадривая ее.
– Боря…
– Боб…
Русич и американец подбежали к Симпсону. Тот сразу все понял и, словно для рукопожатия, протянул свои руки. Пальцы трех мужчин переплелись между собой.
– Вперед, Дик!
Собака развернулась и вновь бросилась бежать вперед. А за ней, стреляя в воздух, свистя, улюлюкая, криком во все глотку загоняя глубоко в себя страх, крепко держа друг друга за руки, бежали трое мужчин – двое американцев и русич.
– Догоним, Дик!
– Шевели лапами!
– Ого-го! Собака, друг человека! Вперед, Дик!
Штат Вайоминг. Высота шесть километров.
Борт самолета «А-1200». Кабина экипажа.
11.54 по горному времени.
– Сколько, Мухаммад, осталось?
– Шесть минут.
– Мухаммад…
– Да, Абу, я тебя слушаю.
– А правда, что нас Аллах встретит в раю?
– Абу, как ты можешь в этом сомневаться? Конечно правда! Верь мне!
– Я верю тебе, брат!
Зеленая точка, бывшая до этого в центре монитора, вздрогнула и начала смещаться к левому краю.
– Что за черт!
– Мухаммад, что случилось?
– Радиомаяк начал смещаться.
– Может, так и надо? Тебе что сказал наставник?
– Если радиомаяка не будет, то атаковать примерно это место, – Мухаммад ткнул рукой на светящуюся на мониторе карту. А если будет, то атаковать место, помеченное маяком.
– А может, так и надо, что метка движется? Главное, что она не исчезает.
– Правильно, брат! Значит, так нужно Аллаху, а мы, его покорные слуги, должны выполнять его волю, а не обсуждать, – Мухаммад взялся за штурвал и чуть повернул его влево, корректируя курс. – Давай, Абу, нашу песню!
Мир, содрогнись и на колени встань,
Последний век ты провожаешь.
Аллах отметил эту грань,
Когда к концу ты подступаешь.
Насосы аэробуса погнали по трубопроводам последние десятки литров топлива.
Там же. Салон самолета.
11.54 по горному времени.
– Мамочка, мне страшно, – сидящий около иллюминатора ребенок инстинктивно схватился за руки матери.
– Чего тебе страшно, глупенький?
– А почему мы так быстро снижаемся?
– Значит, так надо! – стараясь улыбаться, мать смотрела на сына, невольно кося взглядом на иллюминатор, за которым стремительно приближались плывущие внизу облака.
– Ма, ты меня обманываешь. Сколько раз мы летали, и ни разу самолет так быстро не снижался! Мы разобьемся, мамочка? А ты не хочешь меня пугать, да? – Пронзительно синие детские глаза с испугом и надеждой смотрели на мать.
– Пьер, не говори глупостей!
Вскрик ребенка, словно острый нож, полоснул по натянутым до предела нервам пассажиров.
– Господи! Кто-нибудь, наконец, скажет, что здесь происходит! Где эта чертова стюардесса!
И, словно споткнувшись об этот крик, самолет вздрогнул и, еще сильнее завалившись на нос, устремился к земле. Белые невесомые облака беспомощно расступились перед стремительно несущимся металлом. Страшная, нежеланная земля заполнила собой иллюминаторы.
– А-а-а!
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
12.00 по горному времени.
– Все, я больше не могу, – Джек Симпсон рухнул на колени.
Ковзан, смахнув с лица пот, посмотрел на уже близкий кряж.
– Боря, собака уже там, – с трудом переводя дыхание, прошептал Камински.
Морщась и едва сдерживая порывистое дыхание, он через бинокль, взятый у смотрителя парка, смотрел на гору.
Русич молча протянул руку и взял у него бинокль. На самом верху горы, выделяясь на фоне голубого неба, стоял Дик. Отчетливо была видна пульсирующая красным светом лампочка, расположенная на закрепленной на ошейнике собаки черной коробочке.
– Ну все, теперь пора умирать, – в изнеможении Борис сел на землю, не сводя глаз с собаки, желая только одного, чтобы все так сохранилось еще минуту.
Где-то в вышине раздался гул летящего самолета. С каждой секундой он становился все громче и громче. Люди молча, подняв головы, смотрели в небо.
«Ну вот и все, Боря. Даже любимчик Бога не выживет в полутора километрах от центра ядерного взрыва. Если не испепелит световая вспышка, то расплющит ударная волна, а излучение уже как контрольный выстрел», – человеческий мозг, взнузданный огромной дозой адреналина, работал словно мощный суперкомпьютер, обрабатывая миллионы бит информации, перетряхивая самые потаенные, не посещаемые с детства, уголки памяти. Мощная лавина электрических импульсов мозга сметала на своем пути весь хлам, образовавшийся за годы жизни, все преграды и блокировки. Словом, генеральная уборка перед окончательным уходом из этого мира.
«Излучение… Господи, я, кажется, вспомнил. Я всевспомнил, что ты мне говорил в черной дыре…»
Вывалившаяся из-за облаков огромная стальная махина в крутом пике падала на землю, вытеснив своим воем все в этом мире.
Йеллоустонский национальный парк.
Высота два километра.
Борт самолета «А-1200». Кабина экипажа.
12.01 по горному времени.
Зеленая точка – отметка радиомаяка – вновь была загнана в центр монитора. Руки мертвой хваткой держали штурвал.
Но недалек уже тот день,
Когда без жалости и страха
В страну, где правит иудей,
Придут воители Аллаха.
И будет страшен этот бой,
А гибель и для нас награда
Шахид небесною тропой
Придет к обители Аллаха.
В последнее мгновение на земле, куда был нацелен нос аэробуса, Мухаммаду показалось, что он увидел собаку.
«Не может собаку Аллах выбрать для такого ответственного дела, ну никак не может. Что-то тут не так», – и эта мысль, за мгновение до того, как его тело в миллионоградусной вспышке распалось на атомы, помешала арабу насладиться переходом в рай, где его уже поджидал Аллах.
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
12.01 по горному времени.
Борис Ковзан растянулся на земле, как его учили в военном училище, – ногами к эпицентру взрыва.
Вспышка! Свет термоядерного синтеза, казалось, пробился не только через плотно зажмуренные глаза, но и через каждую, мельчайшую пору тела. И в этот миг, словно какой-то гигантский прожектор высветил в мозгу русича до мельчайших подробностей то, что так долго и безуспешно пытались в нем раскопать армада ученых, вооруженных новейшими «гипнотизерами» и другими «щипцами» для ковыряния в чужой голове. Что умудрилось остаться в тени даже после того, как свет от глаз святого Михаила, у постели сумасшедшего отца, казалось, высветил все. Термоядерный катаклизм превзошел по силе деяние чудотворца Михаила…
Мгновение спустя гигантский раскаленный смерч, словно пушинку, подхватил человеческое тело и швырнул просто в небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Говори.
– Через несколько минут по Йеллоустонскому парку будет нанесен ядерный удар, который, вероятнее всего, спровоцирует извержение гигантского вулкана, способного парализовать всю деятельность нашего государства. – И, не делая никаких театральных пауз, Ред сразу же продолжил: – Мы не в силах предотвратить этот удар.
– Надежд совсем никаких?
– Небольшая есть, – директор ЦРУ сжато, двумя-тремя предложениями обрисовал картину происходящего.
– Если у нас взорвется атомная бомба, я нанесу по Китаю ответный ядерный удар!
– У нас фактически нет доказательств причастности китайцев. Бомбу взорвут террористы, а где они ее взяли, одному Богу известно.
– А мне плевать на доказательства, когда безопасность страны находится под угрозой! – Чейз сжал кулак правой руки, борясь с желанием нажать кнопку вызова офицера с ядерным чемоданчиком.
– Сэр, давайте вернемся к этому вопросу… десятью минутами позже.
– До взрыва десять минут?
– Да, – пришел тихий ответ из Лэнгли.
– Господи, помоги русичу спасти Америку, – Президент США даже не заметил, что эти слова он произнес вслух.
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
11.50 по горному времени.
«Легко сказать, действуй», – Борис с зажатым в руке радиомаяком посмотрел на ближайший, вздымающийся метров на семьдесят горный кряж, видневшийся в семи километрах, и от злости скрипнул зубами – не успеть. За десять минут он такое расстояние не пробежит, даже если очень захочет. Никто не пробежит, ни один человек в мире.
– Боря, мы туда не успеем добежать, – проследив взгляд русича, тихо сказал Боб, – тем более по таким корягам.
Яркое, по-летнему жаркое солнце, голубое небо со скользящими в нем птицами, красивые, покрытые вечными снегами горы на горизонте… и несущийся уже где-то близко самолет с термоядерной бомбой на борту.
«Умеешь же ты, Господи, ставить сцену», – Ковзан с отчаянием взглянул на догоравшую машину и на поврежденный вертолет. Взгляд автоматически зафиксировал стоящего около вертолета отца с девочкой, лежащую у их ног собаку.
– Боб, уводи отсюда людей, – глухо сказал русич, – уводи ребенка. – Он еще раз посмотрел на растерянную испуганную девочку в легком платьице.
Собака, почувствовав страх своей обожаемой хозяйки, прижалась к ней, словно подбадривая.
И тут Ковзан понял, как можно спастись, понял, как отвести фатальный ядерный удар. Вернее, он не понял, а увидел. Увидел крупного ротвейлера с большими сильными лапами.
– Боб, – выдохнул он, – собака! Собака может добежать!
Американец мгновенно все понял. Словно соревнуясь в беге наперегонки, двое мужчин бросились к вертолету.
– Сэр, можно вас на минутку, – не дожидаясь ответа, цэреушник схватил смотрителя парка за локоть и потянул к себе, отводя от девочки.
– Папа! – испуганно вскрикнула Ника.
С рычанием Дик бросился защищать своего хозяина. Прыжок и пятьдесят килограмм разозленной животной плоти сбивают Каминского с ног. Тот схватил собаку за шею, пытаясь удержать ее подальше от себя, защищаясь от страшных клыков.
«О, Господи, только этого еще не хватало», – Ковзан с отчаянием наблюдал за происходящим.
– Сэр, остановите собаку! Речь идет о спасении вашей дочери, – словно по наитию, путая русские и английские слова, закричал он.
Услышав отчаянный крик: «Речь идет о спасении вашей дочери», Джек Симпсон рефлекторно отдал необходимую команду:
– Фу, Дик. Лежать! – И, схватив за ошейник, оттянул собаку от лежащего Боба.
– Сэр, сейчас по этому месту будет нанесен ядерный удар! – не поднимаясь с земли, закричал тот. – У нас не более минуты! И наше спасение зависит от вас!
– Что?! Ядерный удар?
– Сэр, прошу, отойдемте в сторону, чтобы не слышала ваша дочь, – кряхтя, агент ЦРУ поднялся на ноги.
Продолжая держать рукой собаку за ошейник, Джек Симпсон сделал несколько шагов в сторону.
– Я слушаю вас, сэр.
– Это радиомаяк, – Боб указал пальцем на черную коробочку, зажатую в руке русича. – На ее излучение сейчас летит самолет с ядерной бомбой на борту.
– Так уничтожьте ее!
– Нельзя! Самолет все равно нанесет удар, – вмешался в разговор Ковзан. – Единственное спасение для всех нас – это отнести радиомаяк на тот кряж, – жест рукой в сторону горы. У нас осталось лишь восемь минут. Поэтому успеть туда за это время может только собака, ваша собака, сэр.
– Я ничего не понимаю… – в растерянности начал было говорить Симпсон.
– Сэр, прошу вас, просто сделайте сейчас то, что мы просим. Иначе мы все тут погибнем, и ваша дочь тоже!
Секундная, кажущаяся вечностью пауза, растерянные, испуганные глаза мужчины…
– Быстрее решайте, черт возьми! У вас что, много детей?!
– Да… да, что я должен сделать?
– Привязать радиомаяк к ошейнику собаки и дать ей команду бежать на тот кряж! Сможете?
– Я не знаю…
– Действуйте! – рявкнул Боб.
– Дик, ко мне!
Пес тут же исполнил команду.
– Папа, что ты хочешь делать? – интуитивно почувствовав что-то неладное, закричала Ника.
– Фекла, уводи отсюда девочку! Уходите немедленно!
Этот крик словно разбудил от оцепенения людей. Девушка подбежала к Нике и схватила ее за руки. За другую руку девочку тут же схватил один из оставшихся в живых сотрудников ЦРУ. Вдвоем они насильно потащили плачущую, спотыкающуюся девочку за собой.
Тем временем Симпсон, Камински и Ковзан лихорадочно закрепляли радиомаяк на ошейнике собаки.
– Все! Командуйте, сэр.
– Уходите! – закричал Джек. – Теперь я справлюсь один!
– Уйдем вместе. Ради бога, быстрее командуйте собаке!
– Собака так не побежит! Я должен бежать за ней!
– Что?!
Махнув рукой, Симпсон, стараясь говорить спокойно, обратился к собаке:
– Дик, давай, кто быстрее! Как всегда. Видишь ту гору? – Джек указал собаке рукой на высившийся кряж. – Только не останавливайся, я тебя прошу. Ты же умная собака. И ты же все понимаешь, да? – Человек смотрел в глаза животного. – Давай, Дик, – рука ласково потрепала собаку за холку. – Вперед! – И та же рука с силой толкнула собаку в нужном направлении… к смерти.
Радостно залаяв, ротвейлер мощно стартовал. Его хозяин, сделав несколько быстрых шагов за ним, ойкнул и схватился за ногу.
– Извините, джентльмены, нога…
Собака, пробежав с десяток метров, остановилась, недоуменно глядя на хозяина.
Боб и Борис, не сговариваясь, как по команде оглянулись назад. Двое взрослых тянули за собой девочку, что-то крича, подбадривая ее.
– Боря…
– Боб…
Русич и американец подбежали к Симпсону. Тот сразу все понял и, словно для рукопожатия, протянул свои руки. Пальцы трех мужчин переплелись между собой.
– Вперед, Дик!
Собака развернулась и вновь бросилась бежать вперед. А за ней, стреляя в воздух, свистя, улюлюкая, криком во все глотку загоняя глубоко в себя страх, крепко держа друг друга за руки, бежали трое мужчин – двое американцев и русич.
– Догоним, Дик!
– Шевели лапами!
– Ого-го! Собака, друг человека! Вперед, Дик!
Штат Вайоминг. Высота шесть километров.
Борт самолета «А-1200». Кабина экипажа.
11.54 по горному времени.
– Сколько, Мухаммад, осталось?
– Шесть минут.
– Мухаммад…
– Да, Абу, я тебя слушаю.
– А правда, что нас Аллах встретит в раю?
– Абу, как ты можешь в этом сомневаться? Конечно правда! Верь мне!
– Я верю тебе, брат!
Зеленая точка, бывшая до этого в центре монитора, вздрогнула и начала смещаться к левому краю.
– Что за черт!
– Мухаммад, что случилось?
– Радиомаяк начал смещаться.
– Может, так и надо? Тебе что сказал наставник?
– Если радиомаяка не будет, то атаковать примерно это место, – Мухаммад ткнул рукой на светящуюся на мониторе карту. А если будет, то атаковать место, помеченное маяком.
– А может, так и надо, что метка движется? Главное, что она не исчезает.
– Правильно, брат! Значит, так нужно Аллаху, а мы, его покорные слуги, должны выполнять его волю, а не обсуждать, – Мухаммад взялся за штурвал и чуть повернул его влево, корректируя курс. – Давай, Абу, нашу песню!
Мир, содрогнись и на колени встань,
Последний век ты провожаешь.
Аллах отметил эту грань,
Когда к концу ты подступаешь.
Насосы аэробуса погнали по трубопроводам последние десятки литров топлива.
Там же. Салон самолета.
11.54 по горному времени.
– Мамочка, мне страшно, – сидящий около иллюминатора ребенок инстинктивно схватился за руки матери.
– Чего тебе страшно, глупенький?
– А почему мы так быстро снижаемся?
– Значит, так надо! – стараясь улыбаться, мать смотрела на сына, невольно кося взглядом на иллюминатор, за которым стремительно приближались плывущие внизу облака.
– Ма, ты меня обманываешь. Сколько раз мы летали, и ни разу самолет так быстро не снижался! Мы разобьемся, мамочка? А ты не хочешь меня пугать, да? – Пронзительно синие детские глаза с испугом и надеждой смотрели на мать.
– Пьер, не говори глупостей!
Вскрик ребенка, словно острый нож, полоснул по натянутым до предела нервам пассажиров.
– Господи! Кто-нибудь, наконец, скажет, что здесь происходит! Где эта чертова стюардесса!
И, словно споткнувшись об этот крик, самолет вздрогнул и, еще сильнее завалившись на нос, устремился к земле. Белые невесомые облака беспомощно расступились перед стремительно несущимся металлом. Страшная, нежеланная земля заполнила собой иллюминаторы.
– А-а-а!
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
12.00 по горному времени.
– Все, я больше не могу, – Джек Симпсон рухнул на колени.
Ковзан, смахнув с лица пот, посмотрел на уже близкий кряж.
– Боря, собака уже там, – с трудом переводя дыхание, прошептал Камински.
Морщась и едва сдерживая порывистое дыхание, он через бинокль, взятый у смотрителя парка, смотрел на гору.
Русич молча протянул руку и взял у него бинокль. На самом верху горы, выделяясь на фоне голубого неба, стоял Дик. Отчетливо была видна пульсирующая красным светом лампочка, расположенная на закрепленной на ошейнике собаки черной коробочке.
– Ну все, теперь пора умирать, – в изнеможении Борис сел на землю, не сводя глаз с собаки, желая только одного, чтобы все так сохранилось еще минуту.
Где-то в вышине раздался гул летящего самолета. С каждой секундой он становился все громче и громче. Люди молча, подняв головы, смотрели в небо.
«Ну вот и все, Боря. Даже любимчик Бога не выживет в полутора километрах от центра ядерного взрыва. Если не испепелит световая вспышка, то расплющит ударная волна, а излучение уже как контрольный выстрел», – человеческий мозг, взнузданный огромной дозой адреналина, работал словно мощный суперкомпьютер, обрабатывая миллионы бит информации, перетряхивая самые потаенные, не посещаемые с детства, уголки памяти. Мощная лавина электрических импульсов мозга сметала на своем пути весь хлам, образовавшийся за годы жизни, все преграды и блокировки. Словом, генеральная уборка перед окончательным уходом из этого мира.
«Излучение… Господи, я, кажется, вспомнил. Я всевспомнил, что ты мне говорил в черной дыре…»
Вывалившаяся из-за облаков огромная стальная махина в крутом пике падала на землю, вытеснив своим воем все в этом мире.
Йеллоустонский национальный парк.
Высота два километра.
Борт самолета «А-1200». Кабина экипажа.
12.01 по горному времени.
Зеленая точка – отметка радиомаяка – вновь была загнана в центр монитора. Руки мертвой хваткой держали штурвал.
Но недалек уже тот день,
Когда без жалости и страха
В страну, где правит иудей,
Придут воители Аллаха.
И будет страшен этот бой,
А гибель и для нас награда
Шахид небесною тропой
Придет к обители Аллаха.
В последнее мгновение на земле, куда был нацелен нос аэробуса, Мухаммаду показалось, что он увидел собаку.
«Не может собаку Аллах выбрать для такого ответственного дела, ну никак не может. Что-то тут не так», – и эта мысль, за мгновение до того, как его тело в миллионоградусной вспышке распалось на атомы, помешала арабу насладиться переходом в рай, где его уже поджидал Аллах.
Йеллоустонский национальный парк.
Район пещеры «Пасть Дьявола».
12.01 по горному времени.
Борис Ковзан растянулся на земле, как его учили в военном училище, – ногами к эпицентру взрыва.
Вспышка! Свет термоядерного синтеза, казалось, пробился не только через плотно зажмуренные глаза, но и через каждую, мельчайшую пору тела. И в этот миг, словно какой-то гигантский прожектор высветил в мозгу русича до мельчайших подробностей то, что так долго и безуспешно пытались в нем раскопать армада ученых, вооруженных новейшими «гипнотизерами» и другими «щипцами» для ковыряния в чужой голове. Что умудрилось остаться в тени даже после того, как свет от глаз святого Михаила, у постели сумасшедшего отца, казалось, высветил все. Термоядерный катаклизм превзошел по силе деяние чудотворца Михаила…
Мгновение спустя гигантский раскаленный смерч, словно пушинку, подхватил человеческое тело и швырнул просто в небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50