– Франсуа Миньон – Франсуа Миньон – Франсуа Миньон…
Суровый и непреклонный Иисус – Судья, на решение которого уже некуда подать апелляцию. И рядом с ним кажущееся нереальным на этом фоне человеческого катаклизма кроткое лицо Мадонны. Глядя на это спокойное лицо Богородицы, десятилетний мальчик потерял сознание.
– Иван Поддубный – Иван Поддубный – Иван Поддубный…
Так началось его поклонение и приближение к Всемогущему Богу. Слово «Всемилостивейший» он стал говорить позднее.
– Франсуа Миньон – Франсуа Миньон – Франсуа Миньон…
На жизнерадостном зеленом поле стола уже высились три горки белых полосок бумаги. Самая маленькая – оставшиеся еще не рассмотренные бюллетени. Чуть больше – те, где было написано «Иван Поддубный». И самая большая горка – с бюллетенями тех, кто хотел бы видеть на папском престоле Франсуа Миньона.
«А может, не все так безнадежно, – кардинал из Объединенной Руси смотрел на эти три кучи бумага, предназначенные вскоре сгореть черным дымом в старинной печи вместе с сырой соломой и паклей, – папа еще не избран, – может, победа француза является частью великого божественного плана, которого полностью не постичь нам, смертным? И ведь таких примеров – масса. Древние евреи руками римских солдат распяли непонятного им, а потому опасного пророка из Назарета. И что, их победа? Нет, оказывается, все так было и задумано Господом. И за какой-то век мало кому известный еврей Иешуа становится Иисусом Христом – родоначальником религии, породившей европейскую цивилизацию. И в жертву этому гениальному ходу был принесен, нет, не Иисус, он воскрес, принесен самый любимый его ученик – Иуда, спустивший спусковой курок христианства и за это на веки заклейменный как предатель и не имеющий могилы жалкий самоубийца».
– Франсуа Миньон – Франсуа Миньон – Франсуа Миньон…
«А рыбак Петр, „трижды, до петухов" предавший своего Учителя, становится апостолом, первым папой, над могилой которого ныне высится самый большой в мире христианский храм – храм Святого Петра. Поэтому все, что сейчас творится здесь, все определено Господом, и любой наш шаг, любой, ведет к его победе и славе», – госсекретарь Ватикана непроизвольно перекрестился.
– Иван Поддубный – Иван Поддубный – Иван Поддубный, – была оглашена запись последнего бюллетеня.
Восьмой тур голосования закончился. На столе осталось выситься две горки, словно две чаши весов, на которых в очередной раз выбиралось направление развития небольшого отрезка человеческой истории.
Отель «OldFaithful».
16.35 по местному времени.
– Мэм, я могу у вас остановиться? – высокий, под два метра ростом, широкоплечий негр смотрел на Грету Симпсон, сидящую за служебной стойкой отеля.
– Да, сэр, конечно. Есть номера люкс и обычные номера.
Негр на мгновение задумался, затем на красивом, темно-коричневом, крупной лепки лице ослепительно блеснули крупные зубы:
– Ну зачем одинокому мужчине люкс? Давайте, мэм, обычный номер.
– На каком этаже? Есть свободные номера на втором и третьем этажах.
– Давайте поближе к этой чудесной земле, на которой стоит ваш отель.
– Тогда сэр, занесите ваши данные в нашу базу данных.
Темнокожий атлет из внутреннего кармана ярко-красной штормовки вытащил идентификационную карточку и передал ее молодой женщине. Грета взяла ее в руки и ввела в специальное отверстие. Тотчас на мониторе компьютера, стоящего перед ней, высветились личные данные стоящего перед ней человека.
– Мистер Кинг, номер вашей комнаты двести шесть, – Грета сделала несколько нажатий клавиш компьютера. – Возьмите ключ, – женщина протянула мужчине тонкую пластинку электронного ключа. Сейчас моя дочь проводит вас, – она обернулась и позвала: – Ника, подойди сюда, пожалуйста.
Из-за двери, находящейся за служебной стойкой, показалась девочка, одетая в джинсы и футболку.
– Ника, проведи мистера Кинга в двести шестую комнату.
Девочка молча кивнула матери и перевела свои голубые глаза на мужчину:
– Пошлите, мистер.
По неширокой лестнице они поднялись на второй этаж. Прошли по неширокому коридору.
– Вот ваша комната, мистер.
– Ника, зови меня просто Стив, – молодой мужчина улыбнулся девочке.
Девочка молча кивнула утвердительно.
– Вот и отлично. И запомни, такой красавице не идет быть печальной. Держи, – Стив протянул девочке однодолларовую купюру чаевых и, вставив ключ в прорезь, открыл дверь.
– Спасибо, сэр, – по лицу девочки скользнула легкая улыбка.
Мужчина зашел в номер, огляделся. Кровать, стол, тумбочка со стоящим на ней миниатюрным видеофоном, вмонтированная в стену небольшая панель голографического телевизора – стандарт провинциального небольшого отеля. Оставив возле кровати спортивную сумку, с которой он приехал, новый постоялец вышел на балкон. Окинув взглядом открывшийся ему вид, он вытащил мобильный телефон:
– Я на месте.
Воздух наполнился шумом – метрах в ста от отеля взметнул к небу свои воды Старый Верный – самый знаменитый гейзер Йеллоустонского национального парка.

* * *
А на экране монитора по-прежнему электронный луч изредка вычерчивал разной высоты пики. И каждый раз компьютер неутомимо принимался анализировать поступившую информацию. Просчитывались различные математические модели, через электронное чрево прогонялись миллионы цифр, чтобы в конце концов на выходе получился сухой остаток: «Люди, все спокойно»
Глава 6
НА ВСЕ БОЖЬЯ ВОЛЯ?
Вступая в бой с питоном, будь осторожен: он может оказаться хвостом дракона!.. А может и нет.
Измененная китайская пословица

Белый дом. Овальный кабинет.
31 августа. Суббота.
21.05 по местному времени.
Стивен Чейз был раздражен. Он не хотел себе признаться, но досада из-за сорванной рыбалки была едва ли не большей, чем раздражение от двух подряд ЧП с русичем. Но если в первом ЧП американские службы оказались на высоте, то во втором случае русич должен был благодарить за свое спасение только себя. И это только усиливало раздражение.
«Впрочем, – оправдывал себя Президент, – раздражение из-за сорванной рыбалки и раздражение из-за нападений на Ковзана взаимосвязаны. Приземлись русич нормально в Киеве, и он бы сейчас ловил зеркальных карпов в пруду около своего ранчо, а не торчал в Овальном кабинете. И вместо умного, умного до раздражения, часто без обиняков говорящего неприятные вещи директора ЦРУ, советника по национальной безопасности Билла Реда, со мной бы находился веселый балагур Артур Рено. Закадычный друг еще с веселых университетских времен, ныне владелец небольшой автомастерской, так бесхитростно и непосредственно преклонявшийся перед ним, что это не могло не льстить». Президент США еще раз окинул вечернее, с проступившими первыми звездами небо, вздохнул и отвернулся от окна.
– Так что же получается? Сначала убивают двух сотрудников спецслужб, затем, несколькими часами позже, уничтожают два самолета, два военных самолета Соединенных Штатов, а советник по национальной безопасности докладывает Президенту, что он не только не может уверенно сказать, кто это сделал, но даже вразумительно не может объяснить, как уничтожены эти самолеты
– Сэр, личность человека, стрелявшего в русича, установлена, хотя кто-то весьма искусно сделал ему пластическую операцию на лице. Это Джордж Кэмпбелл – гражданин нашей страны, бывший сотрудник спецподразделения ЦРУ. Уволен оттуда в девяносто первом году за грубые нарушения дисциплины и избиение офицера. До сегодняшнего дня считался погибшим – его автомобиль дотла сгорел в автомобильной аварии.
– Покойник оказался живуч и чуть здорово не поссорил нас с русичами, – Стивен Чейз саркастически улыбнулся. – А в результате пластической операции он случайно не стал китайцем? – президент раздраженным жестом оттянул руками кожу около глаз, изображая «китайские глаза».
– Что касается второго нападения на русича, – продолжал директор ЦРУ, «не замечая» сарказма и раздражения Президента, – то этот вопрос сейчас активно прорабатывается министерством обороны, ЦРУ и АНБ. Скорей всего, было применено ионосферное оружие. Над этим районом Атлантического океана, за четыре часа до этого гигантского электрического разряда, на высоте ста сорока километров пролетал большой китайский спутник, который вполне мог распылить специальный газ. А в момент разряда в тысяче километров от него находился другой китайский спутник.
– Я это уже слышал. Но то, что китайский спутник пролетал за несколько часов до этого разряда над тем местом, еще ничего не доказывает. А второй их спутник вообще был за тысячу километров. – Чейз отошел от окна и сел за стол. – Садись, – он кивнул стоящему директору ЦРУ на кресло, стоящее по другую сторону стола.
– Спасибо, сэр, – Ред слегка отодвинул кресло и сел. – Наши специалисты утверждают, что именно так и должно приводиться в действие ионосферное оружие, – продолжил он прерванный разговор.
– «Наши специалисты утверждают, что именно так и должно приводиться в действие ионосферное оружие», – Чейз раздраженно, с язвительной иронией повторил последние слова директора ЦРУ. – А ты не спросил у них, где наше ионосферное оружие?
– Сэр, работы активно ведутся, но наши ученые никак не могут подобрать необходимые химические реагенты.
– Химические реагенты? – хозяин Овального кабинета вопросительно посмотрел на Реда.
– Сэр, кратко современная теория ионосферного оружия состоит в следующем. В ионосферном слое Земли, на высоте порядка ста сорока – ста пятидесяти километров распыляется огромное облако специального химического вещества. Под действием заряженных частиц ионного слоя оно сильно электризуется, и достаточно небольшого специального внешнего воздействия, чтобы мгновенно атомы этого вещества сбросили свой лишний разряд. Возникает гигантский электрический разряд.
– И второй китайский спутник именно и осуществил это внешнее воздействие?
– Да, сэр. Наши специалисты предполагают, что на его борту стоит мощный мазер, который мощным радиолучом ударил по облаку. А расстояние в тысячу километров необходимо, чтобы этим лучом охватить все облако.
– Но облако было же распылено за несколько часов до разряда. Насколько я знаком с небесной механикой, оно тоже должно вращаться?
– Совершенно верно, сэр. Совершив несколько оборотов над Землей, этот газ наэлектризовался, а как только облако оказалось в нужном месте, его, так сказать, подорвали.
Выслушав директора ЦРУ, Чейз задумался, глядя на выключенный экран монитора, словно по неясным бликам, скользящим по его поверхности, пытался угадать дальнейшее развитие хода событий.
– Билл, – наконец медленно заговорил он, – мы уже больше ста пятидесяти лет разрабатываем проект ХААРП, а в итоге…. А в итоге имеем то, что имеем, – последние слова Чейз почти раздраженно выкрикнул.
В Овальном кабинете повисла напряженная тишина. Наконец президент Соединенных Штатов вновь взял себя в руки.
– Я все чаще и чаще ловлю себя на ужасной мысли, – голос Чейза, тихий и какой-то скрипучий, резко контрастировал с его гневным возгласом минуту назад, – что проект «Пора» был последним стратегическим проектом, где мы еще смогли опередить китайцев. Да и то с помощью русичей. А тебе так не кажется?
Директор ЦРУ ответил мгновенно, как совершенно очевидное:
– Сэр, я давно уже говорю, что наша нация превратилась в скопление пресыщенных, ленивых эгоистов.
– И предателей, – вставил Президент.
– И предателей, – охотно согласился советник по национальной безопасности. – И если не предпринять экстраординарных мер, мы скоро утратим лидирующее положение. Даже не так. Мы уже не лидеры, но мы еще на равных находимся в тройке лидеров. Пока на равных.
– И что это за экстраординарные меры?
– Не знаю, сэр, – после некоторой паузы ответил советник по национальной безопасности, – но боюсь, что это может знать только один человек. Тот, который в очередной раз подтвердил, что он любимец Бога, спасшись, побывав в гуще многомиллионного разряда, в тридцати километрах над Атлантикой.
На темном экране президентского монитора скользили неясные блики, словно призрачные тени будущих событий.
Киев. Центральная клиническая больница.
Храм Святителя Михаила.
16.40 по местному времени.
Слабый, подрагивающий огонек одиноко стоящей свечки резко контрастировал с приглушенным, но уверенным светом современных галогенных ламп, мягко заполнившим все небольшое пространство больничной церквушки. Церковь была пуста за исключением одинокой фигуры невысокого мужчины, прислонившегося к боковой стене.
«Боже, помоги моему отцу», – в бесчисленный раз эта незатейливая и стандартная для больничной церкви мысленная просьба одиноко взлетела под свод и тут же покинула церковь, чтобы слиться с невидимым огромным океаном других мыслей, толстым слоем окутавшим планету.
«Я тебя прошу, не дай ему умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50