— Он немного помолчал. — Я мог бы сделать так, чтобы вас убили — прямо здесь и сейчас, для меня бы это ничего не значило, ровным счетом ничего.
Мик нагнулся над ним и, ухмыляясь, сказал:
— Разговоры — удел некомпетентных и глупых людей. Акинага разразился хохотом и крикнул:
— Я хочу саке!
Когда Лонда вышла за напитком, он сел.
— Вы поразительный человек. Откуда, интересно, такие берутся?
— Из котла жизненного опыта, — ответил Мик.
Акинага утвердительно кивнул головой:
— Вполне достойный ответ.
Лонда принесла рисовую водку и вместе с ней шелковый халат, в который облачился Акинага. Когда они выпили по три чашки каждый, он спросил:
— Вы, кажется, что-то там говорили о помощи друг другу?
— Мне нужно одно — вам другое. Старый как мир натуральный обмен.
Акинага, пристально глядя на Леонфорте, произнес:
— Не думаю, чтобы с вами это оказалось так просто. Но продолжайте. Я весь внимание.
Глядя в темные, глубоко сидящие глаза Акинаги, Мик сказал:
— Но это действительно просто. Мне нужно как-то подступиться к «Сато Интернэшнл».
На мгновение в квартире воцарилась полная тишина. Затем неожиданно Акинага опять захохотал. Ухватившись за бока, он смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться и на глазах у него не выступили слезы.
— Это все? — наконец спросил он, вытер глаза и подал знак стоявшей в сторонке Лонде. — Боюсь, что вы ищете не там, где надо. Я сам хотел бы иметь доступ к делам «Сато Интернэшнл», но у меня его нет.
Мик налил себе еще саке. Казалось, он не слушал оябуна. Но помолчав немного, начал рассказывать ему одну историю:
— Это случилось довольно давно, лет десять тому назад. Некий честолюбивый помощник оябуна, озабоченный тем, как взять под свой контроль клан, который, как он вполне справедливо полагал, без должного руководства был обречен на то, чтобы попасть под власть клана Ямаути, совершил сделку. Такие сделки, если сказать честно, совершаются каждый день. Между японцами. Однако сделка, о которой мы говорим, была заключена с итеки. Не простым иностранцем, а с очень могущественным промышленником, который в обмен на то, чтобы проникнуть на рынки Японии, не сталкиваясь с бесконечными протекционистскими актами, грабительскими тарифами и бюрократическими рогатками, согласился сделать через Токийскую фондовую биржу этого помощника оябуна богатым человеком.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Потом Акинага, уставившись на гробницу генерала Ноги, сказал:
— Очень занимательная история, но какое отношение все это имеет ко мне?
— Подождите, — ответил Мик с хищным видом, — дальше будет интересней. Для того чтобы прикрыть нелегальную передачу денег, этот честолюбивый молодой человек принял все необходимые предосторожности: открыл вполне законный счет во вполне законной брокерской фирме, нанял вполне законного брокера и стал вести через него все торговые операции, вложил небольшую сумму своих собственных, полученных из легального источника денег и заключил сделку с маржей. Но он сделал еще одно распоряжение — чтобы прибыль, полученная от этого спекулятивного капиталовложения, поступала на счет его сыновей-близнецов. — Когда он произнес последние слова, Акинага слабо, но вполне заметно дернулся. Мик склонил голову набок.
— Теперь вы понимаете, с какой стороны это касается вас, Акинага-сан? — Оябун промолчал, и Мик продолжил свой рассказ: — Видите ли, я прилежно изучаю человеческое поведение и знаю, чего вам хочется больше всего на свете.
— И что бы это могло быть? — Леонфорте заметил, что в голосе Акинаги проскользнула сердитая нотка.
— Продолжение рода, — ответил Мик. — Вы хотите, чтобы, когда вас не станет, кланом Сикей правила бы ваши дети, а потом дети их детей и так далее, пока не возникнет династия, способная соревноваться с двухсотлетним сегунатом Токугавы.
— Мне кажется, вы меня совершенно неправильно поняли, — тихо сказал Акинага.
Мик пожал плечами:
— Тогда, значит, я потеряю свое лицо, Акинага-сан. Но позвольте мне, черт побери, выложить карты на стол. Получилось так, что ко мне попали некоторые документы, касающиеся перемещения этих денег. Промышленника они больше не интересуют. Его звали Родни Куртц, и чуть ранее на этой неделе он встретил свою, несколько жестокую, смерть. Я был близок с его женой. Куртц сильно недооценивал ее. И, когда я наставлял ему рога, она открывала мне все его секреты — с радостью и по собственному желанию. — Он махнул рукой. — Но это, собственно говоря, другая история. Вернемся к вам. Я согласен, ваши многочисленные знакомства в японской системе правосудия в скором времени позволят вам отделаться минимальным наказанием — штрафом, который вы даже не заметите. Но что касается ваших сыновей, то не думаю, что их будущее станет счастливым. Ваши связи в конце концов, возможно, и позволят помочь им, но в то же самое время это серьезнейшим образом подорвет их репутацию. Они никогда не станут оябунами клана Сикей или какого-либо другого клана.
Чтобы дать Акинаге время обдумать ситуацию, Мик долго раскуривал свою сигару.
— Я могу уничтожить вас одним мановением руки, — сказал наконец Тецуо.
— Нисколько не сомневаюсь. Но обстоятельства складываются не в вашу пользу, Акинага-сан, — ответил Мик. — За вами охотится Танака Джин, и он не успокоится, пока не засадит вас за решетку.
— Сукин сын, — буркнул Акинага. — Я о нем позабочусь.
— Кроме того, есть еще Николас Линнер, — как ни в чем не бывало продолжил Мик. — Он, как и его отец, дружен с Микио Оками. А это значит, что он тоже стал вашим врагом. — Мик пососал сигару. — Мне кажется, вам нужны новые союзники, Акинага-сан. Союзники, которые так же, как вы, ненавидят Линнера и Оками. Союзники, взгляды на жизнь которых совпадают с вашими.
Тецуо покрутил головой.
— Короче, союзники вроде вас?
Мик слегка поклонился.
Оябун взглянул на Лонду и угрюмо усмехнулся:
— Что ж, итеки, вы прекрасно разыграли свою партию. Однажды я связался с одним иностранцем. Почему бы не связаться с другим?
Мик взял свою чашку и налил саке оябуну.
— За новое сотрудничество.
Лонда молча смотрела, как пьют мужчины.
— Ладно, — сказал Мик, — так как же насчет подступов к «Сато Интернэшнл»?
Акинага долго смотрел на него. Он не привык расставаться с секретами так легко. Наконец сказал:
— Там есть человек по имени Канда Т'Рин. Пока Николаса Линнера не было в Токио, он завоевал доверие Тандзана Нанги. Т'Рин работает на меня.
Вест-Палм-Бич — Токио
— Где ты взяла пистолет? — крикнул Чезаре.
— В твоей коллекции, где же еще? Разве я не имею права защищать себя? — пожала плечами Веспер.
— Теперь тебе для этого не нужен пистолет, — продолжал орать он. — У тебя есть я.
Бэд Клэмс был в ярости, и девушка не понимала, что его так разозлило.
— Да, но это оказалось чертовски кстати. Почему ты кричишь?
— А ты что, не понимаешь? Женщины не должны носить оружие! В этом мире есть правила, которые нельзя нарушать. Мужчины занимаются мужскими делами, а женщины — женскими. Они не должны стрелять в людей. Господи, да это же ясно как божий день!
Они снова находились в белом особняке на Вест-Палм, где Чезаре целый час просидел на телефоне, дергая за ниточки, напоминая об оказанных услугах, используя всевозможные формы воздействия, чтобы расследование смерти детектива было недолгим и формальным.
— Этот сукин сын Кроукер ведь был нью-йоркским фараоном, — говорил Бэд Клэмс во время своего последнего телефонного разговора, — у него было множество врагов, верно? С ними всегда так. Один из них и убил его. Именно так и скажите ФБР или кто там еще ведет расследование. Проследите за тем, чтобы не было свидетелей, ясно? Когда окончится расследование, об этом все забудут. — Чезаре отключился. — Чертовы фараоны, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Стоило ему стать комиссаром, как он уже думает, что умнее других.
Он снова повернулся к Веспер и покачал головой.
— Чертова ты дура! Почему тебе взбрело в башку убить бывшего фараона?
— А что ты так волнуешься? Насколько я понимаю, у вас с ним особой любви не было.
— Слушай, ты что, совсем свихнулась? — Он оперся руками о колени и уставился на нее.
— Ну ладно, извини, уж очень я разозлилась. — Внезапно голос девушки смягчился, и он увидел промелькнувшие в ее глазах слезы. — Ты ведь все уладил, Чезаре?
Он обнял ее и погладил отливающие золотом волосы. Бэд Клэмс гордился тем, что теперь она, находясь в опасности, нуждалась в его защите, и радовался, что мог наконец доверять ей. Веспер была мечтой, воплотившейся в реальность, ему нравилась каждая черта ее характера, и он готов был сделать все, чтобы удержать ее рядом с собой.
— Не беспокойся ни о чем. Я думаю, все будет хорошо. И, как бы странно и тревожно это ни выглядело, покоясь в его крепких руках, ощущая окружающую его ауру силы, Веспер действительно почувствовала себя в безопасности. Так покойно ей не было ни в родительском доме, ни тем более на улицах, ни даже с Матерью Мадонной в доме Марбелла — может быть, только с Оками. Ее прежняя жизнь не подготовила ее к этому, и на минуту Веспер почувствовала себя обезоруженной, она подняла забрало, которое выковала сама себе, и под ним стала ясно видна одинокая, жаждущая ласки женщина.
Чезаре поцеловал ее и сказал:
— Прибыл Поли, и я должен встретить его. Это деловая встреча.
Девушка кивнула. Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Как ты себя чувствуешь? Все-таки убила человека, и не просто какого-нибудь постороннего. Тебя не тошнило?
Она улыбнулась:
— Я уже побывала в ванной, пока ты разговаривал по телефону.
Чезаре понимающе кивнул:
— Тогда все в порядке. Забудь про это. Все кончено. Пойди на кухню, пусть Джино тебе что-нибудь приготовит.
— Я и сама могу приготовить, что мне нужно.
— Бог мой, я знаю, что ты можешь все! Но это работа Джино. Хочешь, чтобы я его уволил?
Веспер рассмеялась.
— Нет. — И она покорно склонила голову, потому что именно это должно было неотразимо на него подействовать. Чезаре жаждал полностью убедиться в том, что такая женщина, как она, находится целиком в его власти. — Хорошо, я скажу ему, чтобы он мне что-нибудь приготовил. — Девушка освободилась из его объятий. — А ты будешь есть?
— Нет. Я перехвачу что-нибудь, когда пойду на встречу с Поли. С ним и его женщиной... все время забываю, как ее зовут. Они сейчас в доме для гостей. — Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. — Меня не будет некоторое время, ладно?
Веспер улыбнулась.
— Ладно. — Она подтолкнула его к двери. — Иди. Займись своими делами.
Собственно говоря, встреча Чезаре с Полом Чьярамонте длилась очень недолго. Он сказал:
— Как дела? Ты проделал отличную работу, привезя эту бабу с ребенком из Нью-Йорка. — Потом шлепнул Пола ладонью по лбу: — Но зачем ты, идиот, замочил этого нью-йоркского детектива? У тебя дерьмо вместо мозгов.
— Меня никто не видел, — протестующе сказал Чьярамонте, — кроме бабы и девочки. Я использовал краденый пистолет, проследить который невозможно, так что нью-йоркские детективы пусть идут куда подальше.
— Меня беспокоят не фараоны, Поли, а твое прикрытие. Ты прокололся, хотя был моей подсадной уткой в семье Гольдони.
— Но теперь, когда ты забрал все, какое это имеет значение?
Чезаре отвесил ему подзатыльник, да такой, что у Пола зазвенело в ушах.
— Почему ты не читаешь историю? Почему, думаешь, римляне так успешно управляли своей империей? Потому что внедряли своих людей в среду побежденных. Ты полагаешь, что капо семьи Гольдони так просто подвинутся и уступят мне место? Черта с два. Они сделают вид, что поддерживают меня, — до тех пор, пока им не представится возможность воткнуть мне нож в спину. А тебя уже не будет, чтобы я мог прогнозировать события.
Пол опустил голову:
— Извини.
— А, к черту! С женой Тони ты поступил правильно.
Пол опять поднял глаза на Бэда Клэмса:
— Значит, мы можем забыть обо всем?
Чезаре пристально посмотрел на него.
— Нет, черт побери. Послушан, Поли, я хочу, чтобы ты оценил каждый свой шаг в этом деле. Тебе надо учиться на ошибках, не совершать дважды одни и те же. Ты понял?
— Конечно.
Чезаре потянулся и привлек его к себе. Потом поцеловал в лоб.
— Ты хороший парень. И верный. Я высоко ценю верность. Да, кстати, почитай, ради Бога, Плиния. — Он оглядел дом для гостей, все его убранство и мебель были выдержаны в спокойных, нейтральных тонах. Дом ему не нравился, ну да и черт с ним, он же не обязан здесь жить. — А где Маргарита?
— В спальне.
— Хорошо. Займись девчонкой. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, понял?
Пол кивнул и направился в спальню, где разомкнул наручники, которыми он приковал Фрэнси к ручке туалета.
— Пойдем, перекусим чего-нибудь.
Девочка взглянула на мать, привязанную за запястья и лодыжки к огромной кровати.
— А что будет с мамой?
— Я позабочусь о ней, — сказал Чезаре, входя в комнату. — С тобой все в порядке, Фрэнси?
Она покачала головой и, не сказав ни слова, вышла из комнаты в сопровождении Пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Мик нагнулся над ним и, ухмыляясь, сказал:
— Разговоры — удел некомпетентных и глупых людей. Акинага разразился хохотом и крикнул:
— Я хочу саке!
Когда Лонда вышла за напитком, он сел.
— Вы поразительный человек. Откуда, интересно, такие берутся?
— Из котла жизненного опыта, — ответил Мик.
Акинага утвердительно кивнул головой:
— Вполне достойный ответ.
Лонда принесла рисовую водку и вместе с ней шелковый халат, в который облачился Акинага. Когда они выпили по три чашки каждый, он спросил:
— Вы, кажется, что-то там говорили о помощи друг другу?
— Мне нужно одно — вам другое. Старый как мир натуральный обмен.
Акинага, пристально глядя на Леонфорте, произнес:
— Не думаю, чтобы с вами это оказалось так просто. Но продолжайте. Я весь внимание.
Глядя в темные, глубоко сидящие глаза Акинаги, Мик сказал:
— Но это действительно просто. Мне нужно как-то подступиться к «Сато Интернэшнл».
На мгновение в квартире воцарилась полная тишина. Затем неожиданно Акинага опять захохотал. Ухватившись за бока, он смеялся до тех пор, пока не начал задыхаться и на глазах у него не выступили слезы.
— Это все? — наконец спросил он, вытер глаза и подал знак стоявшей в сторонке Лонде. — Боюсь, что вы ищете не там, где надо. Я сам хотел бы иметь доступ к делам «Сато Интернэшнл», но у меня его нет.
Мик налил себе еще саке. Казалось, он не слушал оябуна. Но помолчав немного, начал рассказывать ему одну историю:
— Это случилось довольно давно, лет десять тому назад. Некий честолюбивый помощник оябуна, озабоченный тем, как взять под свой контроль клан, который, как он вполне справедливо полагал, без должного руководства был обречен на то, чтобы попасть под власть клана Ямаути, совершил сделку. Такие сделки, если сказать честно, совершаются каждый день. Между японцами. Однако сделка, о которой мы говорим, была заключена с итеки. Не простым иностранцем, а с очень могущественным промышленником, который в обмен на то, чтобы проникнуть на рынки Японии, не сталкиваясь с бесконечными протекционистскими актами, грабительскими тарифами и бюрократическими рогатками, согласился сделать через Токийскую фондовую биржу этого помощника оябуна богатым человеком.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Потом Акинага, уставившись на гробницу генерала Ноги, сказал:
— Очень занимательная история, но какое отношение все это имеет ко мне?
— Подождите, — ответил Мик с хищным видом, — дальше будет интересней. Для того чтобы прикрыть нелегальную передачу денег, этот честолюбивый молодой человек принял все необходимые предосторожности: открыл вполне законный счет во вполне законной брокерской фирме, нанял вполне законного брокера и стал вести через него все торговые операции, вложил небольшую сумму своих собственных, полученных из легального источника денег и заключил сделку с маржей. Но он сделал еще одно распоряжение — чтобы прибыль, полученная от этого спекулятивного капиталовложения, поступала на счет его сыновей-близнецов. — Когда он произнес последние слова, Акинага слабо, но вполне заметно дернулся. Мик склонил голову набок.
— Теперь вы понимаете, с какой стороны это касается вас, Акинага-сан? — Оябун промолчал, и Мик продолжил свой рассказ: — Видите ли, я прилежно изучаю человеческое поведение и знаю, чего вам хочется больше всего на свете.
— И что бы это могло быть? — Леонфорте заметил, что в голосе Акинаги проскользнула сердитая нотка.
— Продолжение рода, — ответил Мик. — Вы хотите, чтобы, когда вас не станет, кланом Сикей правила бы ваши дети, а потом дети их детей и так далее, пока не возникнет династия, способная соревноваться с двухсотлетним сегунатом Токугавы.
— Мне кажется, вы меня совершенно неправильно поняли, — тихо сказал Акинага.
Мик пожал плечами:
— Тогда, значит, я потеряю свое лицо, Акинага-сан. Но позвольте мне, черт побери, выложить карты на стол. Получилось так, что ко мне попали некоторые документы, касающиеся перемещения этих денег. Промышленника они больше не интересуют. Его звали Родни Куртц, и чуть ранее на этой неделе он встретил свою, несколько жестокую, смерть. Я был близок с его женой. Куртц сильно недооценивал ее. И, когда я наставлял ему рога, она открывала мне все его секреты — с радостью и по собственному желанию. — Он махнул рукой. — Но это, собственно говоря, другая история. Вернемся к вам. Я согласен, ваши многочисленные знакомства в японской системе правосудия в скором времени позволят вам отделаться минимальным наказанием — штрафом, который вы даже не заметите. Но что касается ваших сыновей, то не думаю, что их будущее станет счастливым. Ваши связи в конце концов, возможно, и позволят помочь им, но в то же самое время это серьезнейшим образом подорвет их репутацию. Они никогда не станут оябунами клана Сикей или какого-либо другого клана.
Чтобы дать Акинаге время обдумать ситуацию, Мик долго раскуривал свою сигару.
— Я могу уничтожить вас одним мановением руки, — сказал наконец Тецуо.
— Нисколько не сомневаюсь. Но обстоятельства складываются не в вашу пользу, Акинага-сан, — ответил Мик. — За вами охотится Танака Джин, и он не успокоится, пока не засадит вас за решетку.
— Сукин сын, — буркнул Акинага. — Я о нем позабочусь.
— Кроме того, есть еще Николас Линнер, — как ни в чем не бывало продолжил Мик. — Он, как и его отец, дружен с Микио Оками. А это значит, что он тоже стал вашим врагом. — Мик пососал сигару. — Мне кажется, вам нужны новые союзники, Акинага-сан. Союзники, которые так же, как вы, ненавидят Линнера и Оками. Союзники, взгляды на жизнь которых совпадают с вашими.
Тецуо покрутил головой.
— Короче, союзники вроде вас?
Мик слегка поклонился.
Оябун взглянул на Лонду и угрюмо усмехнулся:
— Что ж, итеки, вы прекрасно разыграли свою партию. Однажды я связался с одним иностранцем. Почему бы не связаться с другим?
Мик взял свою чашку и налил саке оябуну.
— За новое сотрудничество.
Лонда молча смотрела, как пьют мужчины.
— Ладно, — сказал Мик, — так как же насчет подступов к «Сато Интернэшнл»?
Акинага долго смотрел на него. Он не привык расставаться с секретами так легко. Наконец сказал:
— Там есть человек по имени Канда Т'Рин. Пока Николаса Линнера не было в Токио, он завоевал доверие Тандзана Нанги. Т'Рин работает на меня.
Вест-Палм-Бич — Токио
— Где ты взяла пистолет? — крикнул Чезаре.
— В твоей коллекции, где же еще? Разве я не имею права защищать себя? — пожала плечами Веспер.
— Теперь тебе для этого не нужен пистолет, — продолжал орать он. — У тебя есть я.
Бэд Клэмс был в ярости, и девушка не понимала, что его так разозлило.
— Да, но это оказалось чертовски кстати. Почему ты кричишь?
— А ты что, не понимаешь? Женщины не должны носить оружие! В этом мире есть правила, которые нельзя нарушать. Мужчины занимаются мужскими делами, а женщины — женскими. Они не должны стрелять в людей. Господи, да это же ясно как божий день!
Они снова находились в белом особняке на Вест-Палм, где Чезаре целый час просидел на телефоне, дергая за ниточки, напоминая об оказанных услугах, используя всевозможные формы воздействия, чтобы расследование смерти детектива было недолгим и формальным.
— Этот сукин сын Кроукер ведь был нью-йоркским фараоном, — говорил Бэд Клэмс во время своего последнего телефонного разговора, — у него было множество врагов, верно? С ними всегда так. Один из них и убил его. Именно так и скажите ФБР или кто там еще ведет расследование. Проследите за тем, чтобы не было свидетелей, ясно? Когда окончится расследование, об этом все забудут. — Чезаре отключился. — Чертовы фараоны, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Стоило ему стать комиссаром, как он уже думает, что умнее других.
Он снова повернулся к Веспер и покачал головой.
— Чертова ты дура! Почему тебе взбрело в башку убить бывшего фараона?
— А что ты так волнуешься? Насколько я понимаю, у вас с ним особой любви не было.
— Слушай, ты что, совсем свихнулась? — Он оперся руками о колени и уставился на нее.
— Ну ладно, извини, уж очень я разозлилась. — Внезапно голос девушки смягчился, и он увидел промелькнувшие в ее глазах слезы. — Ты ведь все уладил, Чезаре?
Он обнял ее и погладил отливающие золотом волосы. Бэд Клэмс гордился тем, что теперь она, находясь в опасности, нуждалась в его защите, и радовался, что мог наконец доверять ей. Веспер была мечтой, воплотившейся в реальность, ему нравилась каждая черта ее характера, и он готов был сделать все, чтобы удержать ее рядом с собой.
— Не беспокойся ни о чем. Я думаю, все будет хорошо. И, как бы странно и тревожно это ни выглядело, покоясь в его крепких руках, ощущая окружающую его ауру силы, Веспер действительно почувствовала себя в безопасности. Так покойно ей не было ни в родительском доме, ни тем более на улицах, ни даже с Матерью Мадонной в доме Марбелла — может быть, только с Оками. Ее прежняя жизнь не подготовила ее к этому, и на минуту Веспер почувствовала себя обезоруженной, она подняла забрало, которое выковала сама себе, и под ним стала ясно видна одинокая, жаждущая ласки женщина.
Чезаре поцеловал ее и сказал:
— Прибыл Поли, и я должен встретить его. Это деловая встреча.
Девушка кивнула. Он приподнял ее лицо за подбородок.
— Как ты себя чувствуешь? Все-таки убила человека, и не просто какого-нибудь постороннего. Тебя не тошнило?
Она улыбнулась:
— Я уже побывала в ванной, пока ты разговаривал по телефону.
Чезаре понимающе кивнул:
— Тогда все в порядке. Забудь про это. Все кончено. Пойди на кухню, пусть Джино тебе что-нибудь приготовит.
— Я и сама могу приготовить, что мне нужно.
— Бог мой, я знаю, что ты можешь все! Но это работа Джино. Хочешь, чтобы я его уволил?
Веспер рассмеялась.
— Нет. — И она покорно склонила голову, потому что именно это должно было неотразимо на него подействовать. Чезаре жаждал полностью убедиться в том, что такая женщина, как она, находится целиком в его власти. — Хорошо, я скажу ему, чтобы он мне что-нибудь приготовил. — Девушка освободилась из его объятий. — А ты будешь есть?
— Нет. Я перехвачу что-нибудь, когда пойду на встречу с Поли. С ним и его женщиной... все время забываю, как ее зовут. Они сейчас в доме для гостей. — Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. — Меня не будет некоторое время, ладно?
Веспер улыбнулась.
— Ладно. — Она подтолкнула его к двери. — Иди. Займись своими делами.
Собственно говоря, встреча Чезаре с Полом Чьярамонте длилась очень недолго. Он сказал:
— Как дела? Ты проделал отличную работу, привезя эту бабу с ребенком из Нью-Йорка. — Потом шлепнул Пола ладонью по лбу: — Но зачем ты, идиот, замочил этого нью-йоркского детектива? У тебя дерьмо вместо мозгов.
— Меня никто не видел, — протестующе сказал Чьярамонте, — кроме бабы и девочки. Я использовал краденый пистолет, проследить который невозможно, так что нью-йоркские детективы пусть идут куда подальше.
— Меня беспокоят не фараоны, Поли, а твое прикрытие. Ты прокололся, хотя был моей подсадной уткой в семье Гольдони.
— Но теперь, когда ты забрал все, какое это имеет значение?
Чезаре отвесил ему подзатыльник, да такой, что у Пола зазвенело в ушах.
— Почему ты не читаешь историю? Почему, думаешь, римляне так успешно управляли своей империей? Потому что внедряли своих людей в среду побежденных. Ты полагаешь, что капо семьи Гольдони так просто подвинутся и уступят мне место? Черта с два. Они сделают вид, что поддерживают меня, — до тех пор, пока им не представится возможность воткнуть мне нож в спину. А тебя уже не будет, чтобы я мог прогнозировать события.
Пол опустил голову:
— Извини.
— А, к черту! С женой Тони ты поступил правильно.
Пол опять поднял глаза на Бэда Клэмса:
— Значит, мы можем забыть обо всем?
Чезаре пристально посмотрел на него.
— Нет, черт побери. Послушан, Поли, я хочу, чтобы ты оценил каждый свой шаг в этом деле. Тебе надо учиться на ошибках, не совершать дважды одни и те же. Ты понял?
— Конечно.
Чезаре потянулся и привлек его к себе. Потом поцеловал в лоб.
— Ты хороший парень. И верный. Я высоко ценю верность. Да, кстати, почитай, ради Бога, Плиния. — Он оглядел дом для гостей, все его убранство и мебель были выдержаны в спокойных, нейтральных тонах. Дом ему не нравился, ну да и черт с ним, он же не обязан здесь жить. — А где Маргарита?
— В спальне.
— Хорошо. Займись девчонкой. Я не хочу, чтобы меня беспокоили, понял?
Пол кивнул и направился в спальню, где разомкнул наручники, которыми он приковал Фрэнси к ручке туалета.
— Пойдем, перекусим чего-нибудь.
Девочка взглянула на мать, привязанную за запястья и лодыжки к огромной кровати.
— А что будет с мамой?
— Я позабочусь о ней, — сказал Чезаре, входя в комнату. — С тобой все в порядке, Фрэнси?
Она покачала головой и, не сказав ни слова, вышла из комнаты в сопровождении Пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77