— Ты совсем не такой, как все они, — Джеки села на ограждение крыши, провела рукой по волосам, и огни города отразились в ее прекрасных глазах.
— Неудивительно, что каждый вечер ты приходишь сюда, на крышу. Здесь чувствуешь себя такой далекой от всего, что происходит там, внизу, от злобы и бессмысленного насилия.
Она взглянула на него, и от этого взгляда невинных глаз у него пробежала дрожь где-то ниже живота.
— Почему эти люди так агрессивны и злобны, Майкл? Я никак не могу найти ответа на этот вопрос.
— Не знаю, — ответил он. — Может, это у них в генах — защищать свою семью и свою территорию, как это было в древности.
— Хочешь сказать, что воинственность — неизбежное свойство любого мужчины.
— Да, что-то в этом духе. И тут ничего не поделаешь.
— Но ведь ты не такой!
— Наверное, у меня что-то с генами не в порядке, — попытался пошутить мальчик.
Шутка ему удалась, и они вместе громко засмеялись. Мик почувствовал, что с каждой минутой они становятся все ближе и понятнее друг другу, реальность переплеталась с мечтой, запах роз пьянил его все больше.
— Жутковатые слова. Чем-то это похоже на философию Фридриха Ницше, слышал о нем?
— Нет.
— Был такой философ в Германии в девятнадцатом веке, чьи теории о природе человека были позаимствованы и частично искажены нацистами. Именно его философией они пытались оправдать свою идеологию этнической чистки. Ницше с восхищением описывал повадки первобытного человека, жившего в южных тропических лесах, и с жалостью, смешанной с презрением, говорил о тех, кто обитал в умеренных зонах, и потому был внутренне застенчив и робок. Так по крайней мере казалось Ницше.
— Другими словами, он считал, что война у людей в крови и что настоящий человек всегда воинственно настроен по отношению к соседям.
Джеки согласно кивнула:
— Пожалуй, ты прав. Он также писал, что наиболее воинственные из людей, такие как Наполеон и Чезаре Борджиа, не получили должного признания в обществе. Их заклеймили как злодеев, в то время как они просто действовали в соответствии с естественным инстинктом человека и мужчины.
Эта идеология показалась Мику очень верной, так как она давала ответ сразу на два вопроса, от которых мальчик долгое время не мог отделаться. Дедушка утверждал, что ключом к успеху было образование, потому что именно оно помогало осознать свое место среди людей, и Мик вполне верил ему. Но как же тогда быть с Чезаре? Нельзя отрицать, что самообразование ему абсолютно чуждо, но он почти перестал ходить в школу и давно уже ничему не учился, однако при этом сумел добиться некоторых успехов в жизни. У парня сложилось весьма определенное мировоззрение, имелась внутренняя цель. Короче, он был уже вполне зрелым человеком. Как же это произошло? И теперь, в свете философии Ницше, Мик понял, что помогло брату достичь успеха, не занимаясь школьными науками. Чезаре существовал как первобытный человек в южных тропических лесах. Его можно было отнести к числу таких людей, как Наполеон и его тезка Чезаре Борджиа.
Внизу хлопнула дверца машины. Перегнувшись через ограждение крыши, на котором сидела Джеки, Мик посмотрел вниз и увидел, что к дому идет дедушка, а его водитель паркует «кадиллак» на другой стороне улицы, где, по общему молчаливому согласию, для него всегда оставалось свободное место. Мик хотел уже было окликнуть деда, но в этот момент услышал какой-то звук. Ему показалось, что кто-то очень тихо сказал: «Вот он, Чезаре Леонфорте!»
Должно быть, старик тоже услышал эти слова, потому что остановился и обернулся назад. И тут мальчик увидел, как две тени метнулись к деду. Его предостерегающий крик слился со звуками револьверных выстрелов. Вспышки яркого желтого пламени из стволов прорезали темноту, и многократное эхо усилило грохот выстрелов. Старик повалился на землю, из ран на груди и на голове лилась кровь.
Прижав ко рту руку, Джеки вскрикнула. Она тоже видела, как убили деда. У Мика хватило присутствия духа, чтобы стащить ее с ограждения, где ее могли заметить нападавшие. Он упал рядом с ней на крышу и почувствовал, как все ее тело била крупная дрожь. Зеленые глаза были широко распахнуты, чтобы не закричать, девушка прикусила свою руку, и Мик увидел на ней струйки крови и маленькие крестообразные следы, оставленные зубами.
Она все порывалась встать, но мальчик крепко держал ее за плечи, удерживая в лежачем положении. Джеки хотела возмутиться, но Мик прижал свою руку к ее губам и отрицательно замотал головой, сделав из своих пальцев нечто вроде пистолета, чтобы она поняла, в какой опасности они окажутся, если выдадут себя хоть малейшим звуком или движением.
Внизу из открытого окна послышались встревоженные крики и горестные вопли. Мик приподнялся и осторожно выглянул из-за ограждения. Во дворе собралась толпа, нападавших, конечно, уже и след простыл. Отпустив сестру, мальчик перебежал к другому краю крыши, откуда была видна 101-я авеню, и увидел, как «кугар» темного цвета рванул с места и помчался в сторону 88-и улицы. Он уже почти проскочил перекресток на красный свет, как из-за поворота показалась полицейская машина, и водитель резко затормозил перед светофором.
Подбежав к телескопу, Мик навел его в сторону 88-й улицы и успел разглядеть номер темного «кугара». Включилась полицейская сирена, замигал на крыше машины проблесковый маяк, и автомобиль помчался в сторону их дома, а «кугар» помчался прямо в противоположном направлении.
— Ты видел хоть что-нибудь? — спросила Джеки. Глаза ее все еще были широко раскрыты от ужаса. — Прибыли полицейские, ты можешь им что-нибудь сказать?
Мик вспомнил ее слова о том, что он не похож на других мужчин в округе, и вслух произнес:
— А что я скажу? Я никого не заметил.
В глазах сестры он увидел нескрываемое разочарование.
— Истинная правда?
— Да, истинная правда.
Он сложил телескоп в футляр и обнял ее за плечи.
— Давай спустимся вниз.
Сцена, открывшаяся их взгляду, была слишком типичной для Озон-парка — плакали женщины, полицейские суетились над трупом и опрашивали потенциальных свидетелей происшествия. Чезаре совсем потерял голову от страха и отчаянно и бешено орал на полицейских. Джона Леонфорте давно уже здесь не было, а дядя Альфонс в это время находился за три тысячи миль отсюда, в Сан-Франциско. Джеки сразу же подбежала к матери, рыдавшей на руках у нескольких женщин.
Продираясь сквозь толпу, Мик подошел к деду. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, в луже крови, в которой плавали куски костей и мозгов. Более страшного зрелища мальчику еще никогда не приходилось видеть, и он застыл как вкопанный, не в силах отвести взгляд от покойного. Чезаре кричал, что отомстит за деда. Мать была в полуобморочном состоянии, и ее увели в дом. Мик и Джеки стояли рядом, отвечая на вопроса полицейских и щурясь от фотовспышки судебного эксперта. Вскоре на место преступления прибыл следователь по особо важным делам.
— Сестренка, тебе незачем оставаться здесь, — спокойно сказал Мик.
Она взяла его за руку и, сплетя свои пальцы с его пальцами, произнесла:
— Я останусь с тобой.
Так они и стояли рядом посреди двора. Не было в помине никаких оркестрантов во фраках, и вместо китайских фонариков ночь освещали проблесковые маяки полицейских машин. В воздухе пахло не розами, а смертью. Мик вспомнил пророческие слова деда: «И все они подохнут как собаки, уткнувшись мордой в землю».
— Что тебе надо?
— Ну я же говорил тебе, Чезаре, — мне известен номер машины!
Старший брат внимательно посмотрел на младшего.
— Я знаю, что ты парень не дурак, но сейчас у меня нет для тебя ни минуты свободного времени. Я собираюсь отомстить за деда, но не знаю, с кого начать — Видзини или Пентаньели. К тому же мне пока не понятно, чью сторону занимает этот молодой дон, Доминик Маттачино, По сей день никому не известно, как умер его отец, Черный Пол Маттачино. И года не прошло с тех пор, как он откинул копыта, а его вдова уже связалась с этим Энрико Гольдони. Теперь этот выродок, Доминик, корчит из себя невесть что, воображает, что он умнее всех! — Чезаре возмущенно всплеснул руками. — А ведь он вообще венецианец, даже и не итальянец вовсе! Дед, может, и доверял ему, но со мной этот номер не пройдет! Это война, а не игра в солдатики! А тут еще ты ко мне пристаешь со своими глупостями!
Мик и Чезаре вместе с дюжиной своих дружков сидели в офисе деда над похоронным бюро. Несмотря на шум и нервозную атмосферу, офис казался холодным и опустевшим, и только сейчас мальчик понял, как здесь не хватает дедушки.
— Я понимаю тебя, брат.
— Вот и хорошо. Если тебе не терпится быть хоть чем-то полезным, приготовь мне кофе-эспресссо, — сказал Чезаре.
— Но мне действительно нужна твоя помощь, это очень важно! К тому же у меня украли мой телескоп!
Чезаре схватился за голову:
— Украли телескоп? О, мадонна, что мне делать с этим сосунком?
— А почему бы нам не выяснить, кто владеет этой машиной, — вмешался в разговор один из парней, Ричи.
Чезаре прищелкнул пальцами:
— А что? Давай попробуем, почему бы и нет?
Через час Ричи, держа трубку телефона между плечом и ухом, быстро записывал информацию в маленький блокнот.
— Да... да... понятно. Спасибо!
Он положил трубку обратно на рычаг, вырвал исписанный листок из блокнота и протянул его Мику.
— Ну вот, малыш, постарайся не влипнуть в какую-нибудь историю, а то твой братец укокошит нас обоих!
— Спасибо, — отозвался Мик, пряча в карман листок бумаги.
Уже перевалило за полдень, на улице ярко светило солнце, и легкий бриз шевелил листву платанов. Нескончаемый поток автомобилей и автобусов оставлял в воздухе дымные облака выхлопных газов. Мик огляделся, и ему показалось, что привычный мир непостижимым образом переменился — очертания предметов и краски стали ярче и резче, ему даже захотелось надеть солнцезащитные очки, чтобы хоть как-то смягчить эти слишком отчетливые зрительные образы.
Вернувшись домой, он пошел в спальню брата, забрался в его стенной шкаф с одеждой и, отодвинув в сторону коробку с аккуратно упакованными зимними вещами, вытащил на свет божий металлический ящик оливкового цвета времен второй мировой войны. Когда-то давно мальчик вместе с Чезаре был в небольшом магазинчике военной амуниции и очень удивился, когда брат приобрел себе эту, на его взгляд, бесполезную вещь. Ему страшно любопытно было узнать, зачем брату понадобился ящик, и дома он постарался подсмотреть, что Чезаре с ним делает.
И вот теперь настало время достать этот ящик из потайного места. Мик положил его на кровать и открыл крышку. Внутри, завернутый в промасленную бумагу, лежал ручной пулемет 45-го калибра и коробки с боеприпасами. Там же лежал и крупнокалиберный пистолет. Мик вынул его из ящика, подержал в руке и зарядил так, как это много раз на его глазах делал Чезаре. Затем сунул в карман брюк запасной магазин с патронами и убрал ящик на место. Перед выходом из дома мальчик взял из своей спальни проволочную вешалку для одежды, стянул из кухни кривой резак с длинным лезвием и спрятал его за поясом. Только после этого он развернул листок бумаги, на котором Ричи написал имя и адрес владельца темного «кугара», который он видел в ночь убийства деда. Имя ему было незнакомо, адрес же относился к восточной части Нью-Йорка.
Мик знал, что вся жизнь его круто переменилась с того момента, как убили деда. Он это понял еще тогда, когда вместе с Джеки стоял во дворе, залитом кровью деда. Ничто уже не будет таким, как прежде. Он не знал почему, но был абсолютно уверен в этом.
Мальчик прошагал пешком больше мили, прежде чем ему удалось угнать автомобиль. Проволочной вешалкой он взломал замок дверцы, легко завел двигатель и, чуть помедлив, направил машину на восток города. Припарковав автомобиль через улицу от указанного в бумажке адреса, Мик огляделся, но не увидел поблизости ни одного «кугара». Побродив вокруг стоянки, он снова сел в автомобиль, сложил руки на груди и принялся ждать, вспоминая об ужасной участи деда — «подохнуть как собака, уткнувшись мордой в землю»...
Боже праведный!
Слезы выступили на глазах мальчика, и он почувствовал, как поднимается в нем горячая ярость и жажда мести. Мик не мог отомстить за смерть деда, за его поруганную честь. Теперь он был уже не юнцом из умеренной зоны, но мужчиной из первобытных тропических лесов.
Почувствовав дуновение свежего ветра, мальчик очнулся от своих мыслей. И вовремя! Из-за дальнего поворота выезжал темно-синий «кугар», медленно двигаясь в поисках места для парковки. Мик повернул зеркало заднего вида так, чтобы разглядеть номер машины, — номер совпадал с тем, который он записал той ночью, — завел двигатель и тронул машину с места, освобождая путь для «кугара». Его водитель в ответ благодарно взмахнул рукой.
Мик припарковал машину за углом и поспешил назад, к «кугару». Когда он приблизился к стоянке, из машины вышел высокий темноволосый парень со смуглой кожей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77