– Сейчас переоденемся или опосля?
– Опосля, – ответил я, окончательно замороченный постоянно слышимыми просторечиями. – Пошли скорее, у нас полный цейтнот.
– Ага, – согласился Ефим, – полней некуда.
Я не стал выяснять, что он имеет в виду и, прихватив свой узел с одеждой и погашенный факел, быстро пошел к арестантскому сараю. Здесь, на задворках имения, не было видно ни души. Кажется, наши противники так и не научились бдительности. Двери в сарай оказались запертыми изнутри.
– Что будем делать? – спросил я кучера.
– Постучи, – ответил он, – как откроют, коли выйдет не рыжий, то дам по кочану, и вся недолга.
– А если их там несколько человек?
– Тогда и ты кому-нибудь дашь по кочану.
В принципе, он был прав. Наше оружие было спрятано в кустах невдалеке от барского дома. Идти за ним, а тем более ходить вооруженными, было и некогда, и опасно. Оставался самый простой вариант, бить дубиной по голове всех, кто ни подвернется.
Я подошел вплотную к дверям и решительно постучал. Ефим встал сбоку у стены и приготовил свою дубину. Однако, никто на стук не откликнулся. Я еще несколько раз ударил в дверь, теперь уже ногой.
– Иду, иду, чего дверь ломишь, орясина, – закричали изнутри.
Кто стучит, почему-то не спросили. Стало слышно, как за дверью возятся с запорами.
– Давай быстрей открывай, – поторопил я. Около господского дома засновали в разные стороны факелы, кажется, там готовились к выходу гостей,
– Эхма, чего еще надо? – спросил, распахивая дверь, освещенный со спины человек.
– Тебя надо, – ответил я, отступая. Открывший был ниже и худее рыжего.
– Зачем? – спросил сторож, без опаски выходя наружу.
Я не стал ему отвечать, потому что Ефим успел ударить его по голове и, подхватив тело, отнести от входа. Внутри было тихо, и больше никто не интересовался незваными гостями. Я сделал знак кучеру, и мы вошли в сарай. Там, положив голову на столик, спал еще один охранник. На наш приход он никак не отреагировал. Судя по густому сивушному духу, сторожа неплохо приняли на грудь.
– Рыжий, – закричал я в темноту, – Иван, ты здесь?
– Лексей Григорьич? – тотчас откликнулся знакомый голос, – ты как сюда попал? И Ефим с тобой?
Голос у «двойного агента» был вполне бодрый.
– Как ты? – спросил я.
– Сижу в колодках, ключи там, у дверей на гвоздике.
– Знаю, сейчас освобожу. Присматривай за этими, – имея в виду караульных, напомнил я кучеру по неискоренимой привычке любого начальника считать всех остальных клиническими идиотами. – Ты здесь один? – взяв ключи и фонарь, спросил я Ивана.
– Еще двоих недавно привели, – сообщил он, показывая, где отпирать колодки.
Заточили его сурово, в деревянные колодки, которые применялись в средние века – составные доски с отверстиями для шеи и запястий. Я уже встречался с такой конструкцией и без особого труда освободил перебежчика.
– Господа, господа, помогите! – послышался из другого угла дрожащий тенорок.
– Вы кто? – спросил я, направляясь на голос.
– Губернский секретарь Похмелкин.
Я дошел до угла, где у стены жался закованный в цепи субтильный человечек в оборванном вицмундире. Подобрав ключ, я освободил и его.
– Благодарю тебя, любезнейший, – сказал Похмелкин, растирая запястья.
– А кто третий? – крикнул я Ивану.
– Третьим буду я, – отозвался низким, спокойным голосом последний узник.
Я пошел на голос, а он, видимо, встал с пола, потому что послышался мелодичный звон цепей. Масляный фонарь выхватил из тьмы кусок бревенчатой стены и стоящего возле нее могучего сложения мужчину с разодранной в клочья одеждой Он вольно стоял безо всяких стенаний и просьб быстрее его освободить. Я начал возиться с его цепями.
– Скоро вы? – крикнул от входа Ефим.
– Сейчас иду, только раскую Емельяна Пугачева.
– Вот уж это точно, заковали как Пугача, – отреагировал на шутку здоровяк, демонстрируя этим, что не чужд знанием русской истории.
– Подержите фонарь, – попросил я, освободив ему руки.
Он взял фонарь и подсвечивал мне, покуда я не отомкнул ножные кандалы. После чего мы заспешили к выходу.
– Ну, как там? – спросил я Ефима, наблюдавшего за ситуацией во дворе.
– Суетятся, – кратко ответил он. – Нужно поспешать.
В это время пьяный караульный поднял голову и бессмысленными глазами уставился на освобожденных заключенных.
– Выпить есть? – требовательно спросил он у здоровяка, уже собравшегося применить против него грубую физическую силу.
– Нет, – ответил тот, разжимая кулак.
– А зря, – укоризненно сказал страж, вновь опуская голову на стол.
Мне некогда было наблюдать за жанровыми сценкам, я торопливо сдирал с себя крестьянские лохмотья под аккомпанемент причитаний губернского секретаря:
– Господа, но ведь с нами поступили совершенно незаконно. Я чиновник почтового департамента, и меня не смели арестовывать! Господа, вы будете свидетелями!
– Тихо, – оборвал я возбужденного чиновника. – Иван, нам нужны хорошие лошади и оружие. На дороге две засады. Надежда только на тебя.
– Это можно, – подумав, ответил рыжий, – навалимся кучей на конюхов и ускачем.
– Так не выйдет, вы должны будете ждать нас за воротами, нам еще нужно отбить женщин, иначе они погибнут.
– Господа, господа! – вмешался в разговор чиновник. – О каких женщинах вы говорите! Нужно немедленно отсюда убежать и заявить в полицию.
– Заткнись, болван, – не сдержавшись, рявкнул я. – Сможешь?
– Долго ждать? – спросил рыжий,
– Не знаю, думаю, что не очень. Ты уже был на таких ритуалах? – Я кивнул в сторону павильона.
– Был, только внутрь не пустили, там для доверенных.
– Они пойдут, – я хотел сказать процессией, но подумал, что он меня не поймет, и поменял слово, – толпой от дома до риги?
– Точно, – подтвердил он.
– Женщин тоже поведут из дома?
– Ага, – сказал он. – Сначала ведут козла, потом идут барин и гости, за ними бабы, а там и все остальные, кому позволено.
– Посмотри, скоро они будут выходить?
Иван вышел наружу, огляделся, потом вернулся назад.
– Не знаю, столько народа я еще у нас не видел. Однако, похоже, что скоро выйдут, у них как первый петух запоет, самый праздник. Только как вы туда подберетесь, ведь порубают в капусту!
– Это уже наша забота, чтоб не порубали. – Мне не хотелось посвящать союзников в подробности операции. – Ваша забота – лошади. Как услышите большой шум, через пару минут ждите нас.
– Я – против! Нужно обращаться в полицию! – опять возник чиновник. – А ты, братец, за оскорбление еще ответишь! Это, видимо ли дело, крестьянину государственного человека оскорблять!
– Заткнись, вша! Будет мешаться под ногами, – сказал я Ивану и здоровяку, – под мою ответственность утопите его в нужнике! Ну, с Богом. Идите, сначала вы – потом мы, и осторожнее!
– Нешто! – откликнулся Иван. – Вам ружья не нужны? Можно, мы себе возьмем?
– Берите, – ответил я.
– Господи, благослови, – сказали, крестясь, все трое, включая губернского секретаря, и, забрав оружие сторожей, исчезли за дверями.
– А нам нужно порезать старую вот на такие куски, – сказал я, пластая ножом наше крестьянское тряпье и исподнее факельщиков на тряпицы размером чуть больше носового платка.
– Зачем?
– Скоро узнаешь, – пообещал я. – Станем с тобой бомбистами!
Глава 17
Шествие возглавлял козел. Откормленная животина с позолоченными рогами, увитая лентами, украшенная звенящими бубенчиками и блестками, самостоятельно выступала во главе процессии. Похоже было на то, что козла выдрессировали так, что он знал даже ритм движения и не отвлекался на шум и полыхающие факелы, и костры.
Сразу же за ним, как почетный эскорт, парой шли помещик Моргун с магистром Енсеном, одетые в европейские рыцарские доспехи. Узнал я их по непокрытым головам. Шлемы они несли в руках, прижав к левому боку. В правых руках у них были обнаженные мечи, видимо, для надежной защиты священного козла.
Следом, по трое в ряд, шествовали гости в варварски ярких средневековых нарядах. Было их человек тридцать пять-сорок. После них выступали три волынщика, со своими пронзительно ноющими инструментами. Вслед, тоже по трое, брело двенадцать простоволосых, босоногих женщин в белых балахонах. Первыми, я их сразу узнал, спотыкаясь, шли Екатерина Дмитриевна и Марьяша. Третьей в их ряду была, судя по фигуре, молодая девушка. После двенадцати женщин также, по трое, шли принаряженные слуги. Всю эту колону по бокам стерегли стрельцы с бердышами на длинных древках.
Честно говоря, меня зрелище не впечатлило. На мой вкус, ему не хватало масштабности и хорошей режиссуры. К тому же гости бездарно перемешали моды и народы, волынщики играли непонятно что, к тому же фальшивя и вразнобой.
– Готовься, – предупредил я Ефима, – я бросаю в Моргуна и гостей, ты в слуг.
Для нас наступал самый ответственный момент. Главная интрига заключалась в том, что я не знал, как будет рваться порох в тряпочных мешочках и, главное, когда.
Однако, другого случая испытать самодельное оружие у нас не предвиделось.
Мы медленно продвигались по обочине, параллельно с остальными участниками шествия, от дома к павильону. После предупреждения Ефим отстал от меня шагов на десять, чтобы находиться ближе к слугам. Я сунул руку за пазуху, вытащил оттуда самый большой мешок с пороховым зарядом, поджег от факела кончики узелка и бросил на дорогу впереди процессии. Потом сделал то же самое с двумя другими мешочками, но оставил их в руке, наблюдая, как, чадя, разгорается материя.
Как ни странно, но на подброшенную мину никто не обратил внимания. Шествие медленно приближалось к дымящемуся пороховому заряду. Я уже решил, что просчитался и собрался повторить фокус с бомбами, которые держал в руке, когда в двух шагах перед козлом взметнулся столб пламени. Раздался оглушительный грохот, и все исчезло в дыму.
Взрыв получился такой силы, что я прозевал свои две запаленные бомбы, и они чуть не взорвались у меня в руке. Едва придя в себя, я кинул их туда, где секундой раньше находись Моргун и магистр. Эти заряды были в несколько раз легче, чем в первой бомбе, но и они рванули одна за другой с оглушительным треском. Потом начали рваться бомбы, брошенные Ефимом.
Раздались отчаянные крики, и из дыма начали выскакивать обезумевшие от страха люди. Я, напротив, бросился в самую сутолоку, пытаясь разглядеть в дыму Кудряшову и Марьяшу. Меня едва не сбил с ног какой-то убегающий испанский гранд, я еле успел с ним разминуться, как попал под горячую руку русского боярина, успевшего заехать мне в лицо кулаком.
Дым все не рассеивался, и найти наших женщин оказалось самым сложным из всей этой затеи. Я пробирался в конец процессии, где опять рванул небольшой заряд, и споткнулся о лежащее на земле тело.
– Катя, вставай! – закричал я, поднимая Кудряшову на ноги.
Она посмотрела на меня пустым, не узнающим взглядом и попыталась вновь сползти на землю. Здесь же рядом лежала и Марьяша.
– Ефим, – закричал я, пытаясь перекричать общий рев, – они здесь, сюда!
Кучер каким-то образом услышал меня и выскочил прямо к нам из дымовой завесы.
– Где? – только и спросил он.
– Внизу! – крикнул я и подхватил Катю на руки. – Быстрее, бежим!
Пробившись сквозь воющую толпу, я как мог быстро потрусил к месту, где нас должен был ждать Иван с лошадями. Сзади слышалось тяжелое дыхание напарника. У меня не было времени даже оглянуться назад. Только добежав до плетня околицы, я посмотрел как у него дела. Ефиму пришлось тяжелей, чем мне. Мало того, что он нес на руках Марьяшу, у него на буксире оказалась еще и девушка, шедшая с нашими женщинами в одном ряду. Она вцепилась ему в армяк и, шатаясь, бежала следом,
– Иван, – закричал я, – где вы, помогите!
Я никак не рассчитывал на то, что женщины окажутся в таком плачевном состоянии, и теперь не знал, что делать дальше. Нужно было как можно быстрее выбираться из имения, но оставлять спрятанное невдалеке оружие я не хотел. Мало ли что нас ждет на пути домой.
На счастье, наши спутники ничего не перепутали и оказались на оговоренном месте. За плетнем мелькнуло лицо здоровяка, и он так рванул на себя забор, что затрещала, ломаясь, лоза, и разом образовался широкий проход.
– Прими! – закричал я.
Он без объяснений понял и подхватил на руки Кудряшову. Кашляя и отплевываясь от гари и дыма, я бросился к нашему тайнику за порохом и оружием. Казалось, что мы очень долго возимся, но, скорее всего, прошло совсем мало времени, потому что сзади опять рвануло. Видимо, подорвался последний заряд, брошенный Ефимом. Я схватил мешок с оставшимся порохом, пистолеты, обе сабли и, прижимая все это к животу, чтобы не растерять, спотыкаясь о какие-то кочки, побежал назад к пролому в плетне.
– Помогите, – отчаянно закричали сзади женским голосом, и кто-то вцепился мне в плечо.
От неожиданности я выронил оружие и резко повернулся.
– Помогите, – теперь тихо, как-то угасая, повторило существо в белом балахоне и начало оседать на землю.
«Этого еще не хватало», – подумал я, лихорадочно думая, что делать с незнакомкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41