– А в поместье как дела? Со своими крестьянами говорил? – спросил я.
– Не довелось, все время на глазах был. Еле успел с вашими бабами словом перекинуться.
– А на вас нападения магистр не ожидает?
– Кому же на нас нападать, когда нас все как огня боятся! – искренне удивился Иван.
– Ты можешь нарисовать план поместья? – спросил я.
– Чего сделать? – не понял гайдук.
– Ты сможешь начертить на земле, где у вас господский дом, конюшни, амбары, где наших баб под стражей держат?
– Не смогу, это нам неведома, как так начертить?!
– Хорошо, я сам буду рисовать, а ты рассказывай, где у вас что есть.
Идея оказалась неплохой, что-то похожее на примитивный план мне со слов рыжего нарисовать удалось. Правда, я не знал, будет ли из этого толк.
– Никак, нас воевать идешь? – поразился Иван.
– Пока не знаю, – состорожничал я.
– Так что магистру передать? – спросил парламентер, начиная проявлять нетерпение. – Скажу, что ты не хочешь с ним встречаться.
– Почему же не встретиться. Скажи ему, что я его подожду здесь, около ворот. А ваши люди пускай остаются на месте.
– Не, на такое он не согласится!
– Пусть не соглашается, зато поймет, что меня ему просто так не обмануть и предложит свое. А пока ты туда-сюда будешь ходить, мы успеем подготовиться к встрече.
Иван понял, улыбнулся здоровой половиной лица.
– И то правда, ну, я пошел.
– Иди, но не торопись. И если спросит, скажешь, что людей у нас прибавилось, упомяни про офицера. – Я показал глазами на штабс-капитана, с задумчивым видом стоящего в нескольких шагах от нас.
Иван кивнул и заторопился вернуться, чтобы наш затянувшийся разговор не вызвал лишних подозрений. Как только он вышел за ворота, Истомин с деловым видом подошел ко мне.
– Я обдумал ваши предложения. Редуты, пока у нас нет пушек, нам не нужны, а флешь с реданами и фасами насыпать можно. Только в первую очередь нужно вырыть ров.
Что такое редуты и флеши, я представлял себе с большим трудом, вернее будет сказать, знал только, что это какие-то земляные укрепления. А про реданы и фасы вообще никогда не слышал.
Но, чтобы утихомирить контуженного офицера, безоговорочно с ним согласился:
– Ваша правда, господин штабс-капитан, безо рва нам никак не обойтись.
– Теперь, видите, голубчик, что я в своем деле дока! Мне бы сейчас хоть роту инфантерии, я бы тотчас рассеял неприятеля! Я бы построил ее двумя колонами...
Я с серьезным лицом слушал планы нашего Кутузова, думая, что с ним делать дальше.
– А правда, что из штуцера можно попасть на шестьсот шагов? – прервал я совет в Филях.
Капитан запнулся на описании хода предполагаемой атаки, нехотя вернулся к скучной реальности:
– Штуцер бьет в цель много лучше простого ружья. У меня штуцера системы Гартунга.
То, что штуцер, первое нарезное ружье, бывшее на вооружении русской армии, я слышал, но подробностей не знал.
– Я вам сейчас расскажу, какие есть штуцеры, – предложил Истомин, забыв завершить атаку на неприятеля.
– Извините, господин штабс-капитан, мне нужно продумать, с какого места нам начинать копать ров. Об оружии поговорим в другой раз.
– Извольте, как вам будет угодно, – сухо проговорил офицер. – Могу только заметить, что мой штуцер промаха не дает!
– В таком случае, если вы займете аванпост, – я кивнул на чердак, на котором томился в неизвестности Александр Егорович, – то при нападении сможете меткой стрельбой остановить противника?
– Легко! Единственное препятствие – моя нога.
– А при чем здесь нога?
– Как же, молодой человек, я со своей раненой ногой смогу попасть наверх?
– Легко! – процитировал я его же. – Мы вас туда поднимем!
– Право! Это не пришло мне в голову! Вы умеете мыслить!
Комплимент был приятный, но я не поддался лести и только скромно потупился.
Ефим, присутствовавший при разговоре, по моей просьбе сходил на конюшню за вожжами, и мы приступили к подъему «тела» в узкий лаз чердака. Я обвязал штабс-капитана вожжами под мышками, оба селянина взяли каждый свой конец и одним махом втащили Истомина наверх. После того, как подошвы севастопольского героя мелькнули и исчезли в чердачном люке, я вернул на место отставленную на время лестницу, и на этом операция была завершена.
Оба соратника спешно спустились вниз, оставив Истомина без слушателей.
– Ты уверен, что его дочь не сама сбежала, а ее похитили? – спросил я хуторянина.
Александр Егорыч хмыкнул и с сомнением покачал головой.
– Может, ружья ему туда не давать, а то не ровен час, нас же и постреляет?! Раньше я за ним такого, вроде бы, не замечал. Может быть, с горя тронулся?
Однако, эта загадка так и осталась неразгаданной, потому что опять явился парламентер.
– Ну, что магистр? – спросил я.
– Ругается. Грозится вас всех перебить.
– Ну, это не новость. Что он предлагает?
– Согласился встретиться с тобой верхом.
– Это уже лучше.
– Чего хорошего? – покачал головой двойной агент. – Он послал двух своих лучших псов в засаду. Как вы съедетесь, они должны тебя застрелить.
– Понятно, а где встреча?
– В ста шагах от ворот. Когда тебя застрелят, он успеет ускакать.
– Засада где?
– Около дороги. Там еще густые кусты.
– Ладно, скажи ему, что я согласен.
– Как так согласен, а засада?
– Попробуем с ней разобраться. Не получится, просто не приду на встречу.
– А как разбираться будете? В нее пошли-то самые ловкие: Иван-казак и Тишка-хват, им палец в рот не клади, еще зловреднее Семена будут. Он живой еще?
– Живой, в сарае связанный лежит.
– Не дай бог сбежит, тогда мне несдобровать.
– Не сбежит, ты его вчера так отделал, что он не то, что бегать, ходить нескоро начнет. Да и связан надежно.
– Ох, смотрите, боязно мне. Очень уж он ловок!
– Ладно, еще проверим. А ты иди и скажи магистру, что я согласен.
Иван с сомнением покачал головой.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Тебе виднее.
Парламентер ушел, а мы начали думать, как добраться до засады, чтобы этого не увидели основные силы противника. Александр Егорыч предложил пойти на дело втроем. Обойти стрелков лесом и напасть сзади.
– Перебьем тихонько, и вся недолга!
– А вдруг они нас услышат и поднимут шум? – не согласился я. – Магистр сразу догадается, что у них предатель. Зря Ивана погубим.
– Нужно сверху посмотреть, где они прятаться будут, – предложил Ефим. – Тогда и решать будем. Чего зря разговоры разговаривать.
Он был прав, и мы все трое полезли на чердак.
Капитан, оказавшись при деле, совсем переменился. Он сосредоточенно ходил от одной бойницы до другой, орлиным взглядом окидывая предстоящее поле сражения.
– Флешь поставим там. – Как только мы появились, указал он куда-то пальцем.
– Вы никого поблизости не видели? – спросил я.
– Нет, мне до посторонних нет дела.
Кажется, крыша у нашего впередсмотрящего съехала окончательно, он весь погрузился в стратегические планы.
– Позвольте полюбопытствовать, что там делается, – сказал я, занимая место у щели, через которую была видна дорога и кусты близ нее.
– Вы не туда смотрите, флешь будет там.
– Хорошо, я и туда посмотрю, – пообещал я, осматривая предполагаемое место засады. Там действительно были густые кусты с еще не облетевшей листвой, но я никого не увидел.
– Ничего не вижу, – сказал я соратникам,
– Голубчик, вы же не туда смотрите! – заволновался Истомин и потянул меня за рукав. – Позвольте, я вам все покажу.
Пришлось перейти к соседней щели и слушать его бред.
– ...бруствер насыплем на два аршина, – бубнил над ухом капитан, – фасы сделаем на десять саженей...
– Вижу! – воскликнул глазастый Ефим, занявший освобожденное мной место обзора. – Двое под кустами!
– Не отвлекайтесь, голубчик! – рассердился капитан, когда я перебил его на полуслове. – Я вам еще не рассказал самого интересного!
– Позже обсудим, где они?
Ефим потеснился и скоординировал направление.
– Оба одеты в красное, видите, сразу же за пригорком, в болоте.
Теперь я увидел и сам.
Два пластуна, погрузившись в болотную жижу, застыли за поросшей желтой травой кочкой.
Если бы не красные спины армяков, я бы их ни за что не разглядел. Несколько минут я наблюдал за действием засады. Оба лазутчика застыли на месте и не шевелились.
Магистр своих людей знал. Это были настоящие пластуны, в которые выбирались лучшие стрелки, ходоки, люди выносливые, способные целые дни проводить в воде, в камышах, среди мириадов насекомых, под дождем или в снегу.
– Да, к ним не подберешься, – с сожалением сказал Александр Егорыч. – За ними болото с топями.
– Отсюда из ружья убить их можно? – спросил Ефим.
Я прикинул расстояние. По прямой до пластунов было метров сто, даже чуть меньше, и попасть из ружья было не вопросом. Однако, звук выстрела предупредит противника, сорвет встречу и разоблачит нашего помощника.
«Была бы у нас винтовка с глушителем», – подумал я и начал думать в этом направлении. Одним из вариантов было стрелять из глубины чердака. Крыша частично поглотит звук, и не будет видно ни вспышки, ни дыма. Если бы еще знать, как это будет выглядеть на практике!
В каком-то фильме я видел вариант одноразового глушителя – пустую пластиковую бутылку из-под воды. А что, если стрелять, надев на дуло ружья керамический горшок?
Идея была абсурдная, невыполнимая хотя бы оттого, что с таким «приспособлением» на стволе ружья нельзя будет точно прицелиться, да и было непонятно, не изменит ли направление пуля, ударившись в твердое дно горшка. «Вот если бы...»
– Александр Егорыч, у тебя есть тыквенные кувшины? – спросил я.
– Тебе они зачем? – удивился хозяин, видимо, заподозрив, что болезнь штабс-капитана оказалась заразной.
– Так есть или нет?
– Кажется, есть.
– Принеси.
– А тебе они зачем понадобились?
– Попробую сделать бесшумное ружье.
– Чего?!
– Неси быстро, сам все увидишь. И проверь, как там наш пленник.
– Ага. Только я что-то не пойму, – попытался вернуться к интересной теме хозяин, уже начав спускаться по лестнице.
– Быстрее, – подогнал его я. – А мы с тобой пока разберем крышу, – обратился я к Ефиму и показал на место в кровле точно напротив пластунов.
Ефим кивнул, и мы начали отдирать дранку. Когда мы аккуратно, чтобы не заметили лазутчики, вынули несколько дощечек, притаившуюся засаду стало видно по прямой линии.
Пока мы возились, вернулся Александр Егорыч с двумя тыквенными кувшинами. Вид у него был протестно-недоумевающий.
– Ты, никак, из них стрелять собираешься? – спросил он, бросая кувшины мне под ноги.
– Собираюсь. Что там наш пленник?
– А чего ему делается! Лежит, как спеленатый младенец!
– Владимир Иванович, – обратился я к штабс-капитану, у вас штуцеры заряжены?
– Зачем же заряжать оружие, пока у нас не готовы фортификационные сооружения? – живо откликнулся он – Это не по правилам!
– Нужно лазутчиков застрелить, чтобы они не разведали наши планы
– Где лазутчики? – заволновался бедный инвалид
– Вон там, прячутся в болоте – показал я в новую бойницу
Истомин подошел и долго глядел в щель. Потом, не говоря ни слова, взял в руки одно из двух ружей и начал его заряжать. Я, отложив на время тыквы, смотрел, как он это делает. Сначала Владимир Иванович, отмерив специальным стаканчиком порох, засыпал его в дуло, после чего утрамбовал шомполом пыж. Пуля для штуцера оказалась конической формы с двумя выпуклостями по бокам.
Он обвернул ее специальной лентой, нужной, чтобы при выстреле зря не расходовались пороховые газы, и, вложив ее в канал ствола так, чтобы шишечки попали в нарезы, забил ее шомполом.
Оснащение нарезного ружья оказалось таким же, что и гладкоствольного, за тем исключением, что пуля вставлялась в нарезы. Не дожидаясь, пока он зарядит и второй штуцер, я начал готовить «глушитель» – прорезал в дне тыквенного кувшина круглую дырку.
– Я им покажу, как шпионить, – решительно заявил штабс-капитан, направляясь с ружьем к прежней щели.
Я его остановил.
– Владимир Александрович, а вы сможете попасть в лазутчиков через кувшин?
– Зачем? – удивился он. – Я и так попаду.
– Нужно попасть не просто так, а вот с этого места, – я указал, откуда, – и еще выстрелить нужно через тыкву.
У Истомина от удивления округлились глаза. Он подозрительно посмотрел на меня, не смеюсь ли я над ним, потом догадался, что у меня не все дома.
– Тебе, голубчик, нужно в церковь сходить и поставить свечку Святой Параскеве Пятнице, она страждущим духом помогает.
– Непременно схожу, как только смогу. Так вы сможете, как я прошу выстрелить?
– Через кувшин? – уточнил штабс-капитан.
– Да, чтобы пуля пролетела через кувшин, – подтвердил я.
– С середины чердака?
– Именно!
– А зачем?
– Что бы наш неприятель выстрела не услышал.
– А почему он его не услышит? Это что, колдовство такое?
– Да, кувшины у Александра Егорыча заговоренные.
– Так бы сразу и сказал, а то я подумал, что у тебя в голове помутилось!
На том и порешили. Времени до встречи с магистром оставалось чуть меньше получаса, и можно было выстрелы подготовить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41