– А собрать против них ополчение не пробовали?
– Что вы, сударь, какое ополчение! Народ здесь живет мирный. Тот же цирюльник Семен Михайлович, у него, кроме старшей Лии, той, что руки на себя наложила, еще пятеро, один другого меньше. Как ему можно своей жизнью рисковать? Месть – это развлечение для богатых и знатных. Простые обыватели не мстят, а думают, как выжить.
– Вы, я смотрю, не как крестьянин рассуждаете. Наверное, чему-то учились?
– Учился немного по-домашнему. Читать, писать хорошо могу, немного по-французски знаю.
– Откуда французский-то? – удивился я.
– Был у моего батюшки помощник, старый старичок, из пленных французов, он и научил.
– Это еще из наполеоновских солдат?
– Да, из них самых. Когда французы от Москвы отступали, Жан-Поль поморозился и ноги лишился. Так в России и остался.
Разговор у нас получился интересный, но усталость брала свое, и я несколько раз с трудом скрывал зевки. Хуторянин это заметил и встал с лавки.
– Вы, я вижу, совсем засыпаете, отдохните сколько можно, а потом будем думать, как оборону держать. К ночи можно гостей ждать. Они теперь нас просто так не оставят.
– Получается, что мы вас подвели!
– Пустое. Мне все равно здесь в покое было не жить, только нам вдвоем со штабс-капитаном против такой силы было не выступить, а с вами вместе, может, дело и сладится.
– Жаль только, что сила мы малая – четыре самурая против сорока разбойников.
– Лиха беда начало, – улыбнулся Александр Егорыч, – сразу устоим, может, и еще помощники сыщутся.
– Дай-то бог, – сказал я, уже не скрывая, что глаза у меня сами собой закрываются.
Хозяин оставил нас отдыхать в горнице, а сам вышел. Я, наконец, смог растянуться на лавке и уснуть.
Однако, выспаться мне было не суждено. Часа через два Александр Егорыч меня растолкал и, как только я открыл глаза, огорошил:
– Алексей Григорьич, к вам урядник приехал, хочет поговорить.
– Какой еще урядник! Он же...
– Наш, урядник, из Уклеевска.
– Где он? – спросил я, окончательно просыпаясь.
Мелькнула мысль, что наш ночной провокатор Василии Иванович умудрился выжить и восстал, как говорится, из праха. Однако, такого быть просто не могло. Мало того, что Ефим раскроил ему череп, он еще в компании с гайдуками покоился в речном омуте. Я понял, что речь идет о каком-то другом человеке, и успокоился.
– Во дворе ждет, впустить?
– Пусть зайдет, коли приехал, – ответил я как можно спокойнее.
Через минуту в горницу вошел высокий краснощекий парень в полицейской форме. Я встал ему навстречу. Урядник первым делом перекрестился на иконы, потом отвесил вежливый поклон.
– Проходите, садитесь, – пригласил я. – Чем могу служить?
– Позвольте рекомендоваться, Михаил Суханов, – назвался он. – Здешний урядник.
– Весьма приятно познакомиться, – ответил я и, в свою очередь, назвал свое имя. – Чем могу служить?
Паспорта урядник не спросил, что было мне кстати.
– Осмелился вас побеспокоить по причине несчастья с господином Ястребовым, – сказал он.
– Ястребовым? – переспросил я. Такой фамилии я никогда даже не слышал. – А кто он такой, и что с ним случилось?
– Господин Ястребов – наш старший урядник, – видя мое удивление, пояснил молодой человек. – Он исчез.
– Да? Очень сожалею. – Я начал понимать, о ком он говорит, но продолжал выдерживать недоумевающую мину. – Только не пойму, при чем туг я. Мы с этим господином даже незнакомы.
– Как незнакомы, вы с Ястребовым вчера встречались на постоялом дворе Хлебина.
– Так вы говорите о Василии Ивановиче! – наконец, соизволил догадаться я. – Это другое дело, с Василием Ивановичем мы знакомы. Так его фамилия Ястребов? И что с ним случилось?
– Он пропал без вести, и я хотел узнать, что вы об этом знаете?
– Ничего не знаю. Мы с ним только вчера днем познакомились. Потом я уехал в Уклеевск разыскивать жену, и мы больше не виделись. Вы знаете, что у меня вчера похитили жену?
– Как это похитили? Кто?
– Вот и мне бы хотелось узнать, кто это сделал. На постоялый двор, когда мы там обедали, прибыла целая компания неизвестных мне людей, на меня напали, избили и, пока я был без сознания, увезли жену.
Или парень хорошо прикидывался, или действительно ничего не знал, но удивление на его лице было неподдельным.
– После похищения мы с Василием Ивановичем и познакомились, – продолжил я. – Кстати, это не о вас он мне рассказывал? Говорил, что помощник у него молодой, честный и против правды не идет?
– Не знаю, – смутился от комплиментов полицейский, – хотя других помощников у Василия Ивановича нет. Нас с ним, сам друг. И что же с вашей женой? Нашли?
– Нет, не нашел.
– Вот и Василий Иванович пропал. Ночью лошадь вернулась без него домой. Я провожу следствие.
– Понятно. Вам на постоялом дворе сказали, что мы долго беседовали наедине, и вы решили спросить, не знаю ли что-нибудь про него?
– Совершенно верно, как вы догадались?
Я хотел сказать: «поживи с мое», но не сказал.
– Это нетрудно, иначе зачем бы вам нужно было меня разыскивать?
– Действительно. Вы не скажете, о чем вы с ним вчера говорили?
– Скажу. Сначала о моей жене. Потом о господине Моргуне, который, по словам Василия Ивановича, ее похитил. О том, что он здесь самая важная персона, которая может делать все что захочет, и никакая власть ему не указ.
– Ну, это преувеличение, – промямлил урядник. – Хотя не скрою, у господина Моргуна большие связи.
– Очень большие, – перебил я парня. – Думаю, что сегодня ночью его люди нападут на этот хутор, чтобы нас убить, и никто этого постарается не заметить.
– С чего вы взяли?
– Хозяин уже встретил возле дома его шпионов. Моргун боится, что я могу помешать ему ограбить жену. Вот сами и посудите, есть у меня основание опасаться нападения или нет?
– Право, мне кажется, вы преувеличиваете.
– Отнюдь. За нами следят. Иначе откуда бы вы узнали, где я нахожусь? Когда я покидал постоялый двор, то и сам не предполагал, что окажусь здесь.
– Действительно, о том, что вы живете на здешнем хуторе я узнал от, от... Впрочем, это неважно. Давайте пока поговорим о нашем уряднике. Бы никак не собирались с ним встретиться?
– Нет, не собирался, – категорично сказал я. – Василий Иванович прямо мне заявил, что в мое дело он мешаться не будет. Тогда я сам поехал проводить расследование. Вот и все, что мне известно.
– А вы точно знаете, что на вас сегодня нападут?
– Нет, конечно, об этом точно знает только господин Моргун. Но нападут непременно, не сегодня, так завтра,
– Я смогу составить вам защиту, но пока мне нужно разыскивать Ястребова...
Парень казался честным и искренним, но я вспомнил, что таким же мне показался и Василий Иванович. Поэтому не растрогался, а вежливо поблагодарил:
– Спасибо.
– Тогда позвольте откланяться, – урядник встал, не решаясь сразу уйти. – Если я смогу, то к ночи вернусь для вашей защиты...
– Буду признателен.
Разговор был окончен, и он, неловко поклонившись, вышел из горницы.
– Зря ищет, все равно не найдет, – сказал Ефим, который тоже проснулся и молча слушал наш разговор. – А это правда, что они на нас нападут? Я думал, мы на них.
– Вдвоем?
– А что делать-то, у них же Марья и хозяйка.
– Так сразу не получится, только зря голову сложим. Заставим их действовать. Обороняться легче, чем нападать. А пока давай сходим, посмотрим, что за соглядатаи около хутора крутятся. Может быть, удастся языка взять, от него и узнаем, где наших женщин прячут.
– Какого такого языка? – не понял кучер.
Я объяснил, и мы пошли искать хозяина. Тот в конюшне занимался лошадьми.
– Александр Егорыч, вы где видели лазутчиков? – спросил я.
– На задах прячутся, а коней недалеко в лесу оставили. А вам зачем знать?
– Сейчас пойдем языка брать. У вас не найдется старой крестьянской одежды?
– Посмотреть нужно, может, обноски какие и есть. Лазутчиков обмануть хотите?
– Да, иначе к ним близко не подойти.
– Пойду, поищу, – сказал хозяин, втыкая вилы в кучу сена.
Он ушел в избу, а я вышел из конюшни и осмотрел двор, Частокол было новый, недавно поставлен, и перебраться через него можно было только верхом. Службы, амбар, набольшая рига, коровник, конюшня, два сарая стояли как бы посередине двора, так что обзору изгороди не мешали. Видимо, хуторянин учел «фортификационные» требования к свой новой ограде. Конечно, оборонять одному или даже втроем такую большую территорию было трудно. Особенно ночью. Однако, если по углам поставить прожектора... Эта мысль зацепила и, как мне показалось, я нашел приемлемое решение.
– Алексей Григорьич, Ефим, идите сюда, – закричал Александр Егорыч, выходя из избы.
В руках у него была какая-то одежда.
– Что-то нашел, пойдем, посмотрим, – позвал я кучера, и мы отправились рассматривать «обновки».
– Вот все, что нашлось, – сказал нам хозяин, показывая грязную ветошь, в которой с трудом можно было опознать армяки и портки.
Даже брать в руки эти грязные, вонючие обноски было противно, однако, другого выхода не было. В нашей одежде к гайдукам было не подобраться.
– Ладно, – решился я, – постираем, глядишь, сойдет лучше новой.
Забрав с собой кучу рванья, мы пошли в баню. Пока мы спали, Александр Егорыч успел ее натопить, так что мы разом решили два вопроса, могли помыться сами и постирать «новое» платье.
Баня у хуторянина была небольшая, жаркая и вполне комфортная. Топил он ее по какому-то неизвестному мне варианту, среднему между черным, открытым огнем, когда дым входит через верхние окна, и белым, дрова у него горели в открытой печи, но для выхода дыма была приспособлена прямая, как у камина, труба.
Первым делом мы простирнули в щелоке тряпье, и, пока оно сохло, предались истязанию плоти.
Без многолетней привычки парится в экстремальных температурах мне было трудно угнаться за аборигенами, но я старался не ударить лицом в грязь и, кажется, не очень посрамил свой урбанизированный век. Потов с меня сошло немеряно, зато последствия вчерашнего «нокаута» полностью исчезли.
Когда мы немного отдышались после банного жара, настало время ратным подвигам. Время незаметно приближалось к вечернему, и тянуть с разведкой было некуда.
– Может быть, и мне пойти с вами? – предложил хозяин.
– Не стоит, – ответил я. – Вы лучше подготовьте костры.
– Какие костры? – удивился он.
– Осветительные, на случай ночного нападения. Если гайдуки полезут через изгородь, мы их прозеваем, и с численным превосходством они нас просто сомнут. А так, разожжем костры, и будет видно, в кого стрелять.
– У меня, вообще-то, вдоль тына выкопаны волчьи ямы и стоят капканы, – скромно сказал мирный крестьянин. – Но с кострами вы хорошо придумали.
– Вот и займитесь ими, а вдвоем нам будет действовать удобней, тем более, что пока нас никто не знает в лицо.
На том и порешили. Мы с Ефимом начали делить между собой одежду.
Выбор был небольшой, но результат получился впечатляющим. Более омерзительных оборванцев трудно было себе представить.
Несмотря на сложность ситуации, удержаться от смеха было невозможно.
– Жаль нет женского платья, надеть бы на тебя сарафан, еще краше стал бы, – подначивал я смущенного своим видом парня.
– На себя посмотри, погорелец, – засмеялся Ефим, переходя со мной на «ты».
Когда подготовка была завершена, Александр Егорович показал нам место, где засели лазутчики и выпустил нас из подворья через боковую калитку. Мы попрощались и пожелали друг другу удачи.
К «секрету» гайдуков мы пробирались лесом. Шли, стараясь не хрустеть сухими ветками и не очень маячить между деревьями. С собой взяли по трофейному пистолету, топоры и ножи. Саблю спрятать под рваный армяк не удалось, да и лишнее оружие затрудняло маневренность. Если хозяин не ошибся, лазутчиков было всего двое, и силы получались равными. К тому же на нашей стороне была внезапность.
Сначала мы сделали по лесу полукруг, чтобы подойти к нужному месту с тыла. Потом, прихватив для конспирации по охапке валежника, мы, не таясь, направились к нужному месту. Бандитов видно не было, то ли уже ушли, то ли хорошо спрятались. Мы попусту около часа крутились по лесу, так и не обнаружив секрета.
– Что будем делать? – спросил Ефим, когда надежды наткнуться на лазутчиков почти не осталось. – Пошли назад?
Мне просто так сдаваться не хотелось.
– Давай попробуем поднять шум.
– Зачем? – удивился кучер.
– Если они здесь прячутся, им совсем ни к чему привлекать к этому месту внимание. Они тогда сами объявятся.
– А как шуметь будем?
– Давай срубим дерево.
– Это можно, – согласился кучер. Только пошли ближе к хутору, чтобы уж наверняка...
В этом был резон, и мы направились в сторону хутора. Не знаю, кому принадлежал лес, примыкающий к подворью Александра Егорыча, да это и не имело значения. Нам важен был не результат незаконной порубки, а сам процесс.
Мы выбрали высокую, сухую ольху и взялись за рубку. Минут десять колотили по стволу топорами.
– Кажется, идут! – предупредил Ефим.
Я пока ничего не слышал и еще несколько раз азартно вогнал отточенное лезвие в пружинящую древесину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41