Это плата за подаренную тебе жизнь. Так поступает Валгалла.
Ланьер сделал вид, что не придал никакого значения последнему слову.
А Хьюго продолжал:
– Валгалла разрастается год от года, увеличивает свои силы. Избранные, кого допускают в Валгаллу, отдают все силы и служат беззаветно. Взамен Император своей мощью приходит на помощь, когда нужно. «Единство и вечность» – вот их девиз. Иногда к ним приходят на службу целые соединения. С каждым днем Валгалла набирает мощь. А мы лишь выживаем, надеясь на случайность и везение. Но помяните мои слова: однажды нам не повезет. Если генерал не изменит свою политику.
– Думаете, что я уговорю Бурлакова оставлять людей в крепости насильно? – спросил Ланьер.
– Нет, я не так глуп, чтобы на это надеяться. Хозяин взял вас сюда и спешно возвысил, чтобы кого-то противопоставить мне после исчезновения герцога. Я же хочу вас спросить: вы намерены стать постоянным жителем крепости?
– Нет, – отвечал Ланьер, не задумываясь.
– Тогда не вмешиваетесь в то, что вас не касается.
– Не касается? – Виктор пожал плечами. – Вы планируете захватить людей и превратить их насильно в средневековых обитателей этого мира. В рабов. И я не должен вмешиваться?
– Крепость изменится. Этим миром правит сила, собранная в кулак одного. Рано или поздно мой план осуществится. И вы не сможете этому помешать, – Хьюго улыбнулся. – Сила! Вы слышите?! Это слово приходит в каждую фразу. Я всего лишь надеюсь, что вы благоразумно отойдете в сторону. А если не отойдете – пеняйте на себя!
– У вас грандиозные планы. Но как вы думаете их осуществлять? Чтобы удержать людей в крепости, вам придется создать мощную охрану плюс тайную полицию, агенты которой будут шпионить за всеми. Что-то вроде гестапо или НКВД. Вы готовы пойти на такой шаг?
– В гестапо и НКВД служили святые люди.
– Да Бог с вами...
– Святые! – упрямо повторил Хьюго.
– А вы, надо полагать, наследник этих святых?
– Именно так. И не надо иронизировать.
3
Виктор поднялся на стену. После тепла обеденной залы холодный воздух обжигал. Мутно-желтое зарево на востоке, если смотреть на восток. И такое же мутное на западе. Если повернуться лицом к западу. Не день, не ночь. Безвременье. Так сколько дней прошло? Елку уже наряжают. Значит, скоро месяц, как они живут в крепости.
«Хоть убейте меня, но я не могу понять одну вещь: зачем Григорию Ивановичу святой гестаповец? – размышлял Ланьер. – У меня ответ один, совершенно идиотский: в Бурлакове проснулся учитель, и наш генерал надеется перевоспитать подонка. Разумеется, в эту версию можно поверить разве что под дулом пистолета».
На часах стоял Рузгин. Расхаживал по настилу взад и вперед, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом. На поясе позвякивают серебряные колокольцы. Все постоянные обитатели крепости носят такие. Идут – и слышен мелодичный звон. Все – кроме Хьюго.
Связку серебряных колокольчиков предлагал Виктору торговец сувенирами в Париже. «Зачем они?» – спросил Виктор. «За вратами узнаешь», – отвечал торговец.
– Зачем нужны колокольчики? – спросил Виктор у Рузгина.
– Звякают приятно. А зачем – не знаю. Выдали вместе с формой, я взял. Сувенир останется на память. Не поймешь, который час, – признался Борис, поглядывая на небо. – По ней только и ориентируюсь.
Рузгин указал на клепсидру, установленную на каменном постаменте. Она мерно роняла капли, отмеряя условное время крепости. Последние капли. Полночь вот-вот должна была наступить.
– Эта средневековая штука все врет, – сказал Виктор. – Мы выйдем из крепости, а за вратами миновало сто лет.
– Не может быть... Ах да, вы все шутите! – Борис махнул рукой. – Но теперь, кажется, реже?
– Общение с Хьюго у кого угодно отобьет желание шутить.
– Да ладно вам, Виктор Павлович. Нормальный мужик. Мы вчера после возвращения из леса с ним выпили. Поболтали. Должность у него собачья. Только и всего. А так – серьезный парень.
– Ты готов остаться здесь навсегда? – спросил Виктор.
– В каком смысле?
– До конца жизни остаться в крепости. Не возвращаться в наш мир.
– Ерунда! Что вы такое придумали, Виктор Павлович! Конечно же нет.
– Хьюго планирует оставлять гостей в крепости навсегда.
– Он просто пошутил, а вы не поняли. Они здесь нормальные люди, живут несколько старомодно. Но не мары же, в конце концов.
– И все же... ты хотел бы здесь жить всегда?
Рузгин засмеялся:
– Я – программист-биолог, что мне делать в здешнем средневековье?
– Зачем же ты пришел сюда?
– Если честно...
Виктор пожал плечами, давая понять, что это дело Рузгина – говорить правду или умолчать.
– Уж раз так вышло, и мы здесь остались, скажу, – решился Рузгин. – У меня поручение от фирмы: достать образцы здешней фауны. Той, что в мортале.
– Ничего не получится. В нашем мире мортальные растения не выживают. Это проверяли, и не раз.
– У меня есть контейнер. Совершенно уникальный. Образец уже там.
– Он испортится за зиму и лето.
– В крепости – нет. Понимаете теперь? Эта крепость – она послана мне судьбой. Я спрятал образец в подвале. Никто не знает. Только вы теперь... Осенью я пронесу контейнер в наш мир.
– Зачем?
– Вы не понимаете? Неужели? А вы подумайте, Виктор Павлович! – Рузгин глянул на старшего товарища с нескрываемым мальчишеским превосходством.
– Сдаюсь! – Виктор рассмеялся.
– Эх вы, даже подумать не хотите. Так вот, есть теория, что это деревья создают мортал. То есть первоначальная аномалия создала их, а потом они стали поддерживать мортальные зоны своим существованием. Понимаете? Замкнутый круг. Если мы вырастим здешние клетки в нашем мире, то сможем создать мортал...
– Зачем?
– В лечебных целях, технологических... да мало ли каких! Это же перспектива! – У Бориса горели глаза. – В прошлом году наш человек прошел врата, но не вернулся. Весной они пришлют еще кого-нибудь. В мае на Аркольском перевале человек из нашей фирмы будет ждать меня... – Борис запнулся, сообразив, что и так наболтал лишнего. – Если мы не встретимся, он попытается добыть новый образец.
– На провоз биологических образцов в наш мир нужна лицензия. Все, кто возвращается, проходят дезинфекцию. У тебя этой лицензии наверняка нет. Как же ты собираешься протащить свои находки?
– Я уже все продумал. С грузом серебра. Да, там будут дезинфицировать багаж. Но разом. Весь ящик. Мой контейнер не пострадает. Все продумано!
Рузгин замолчал. Понял – его занесло. Не следовало об этом никому говорить. Даже Виктору Павловичу. Хотя в порядочности Ланьера он никогда не сомневался.
– Боря, вот что мне скажи, ты майору Васильеву обещал заплатить, если за нами явится вездеход? – спросил после паузы Ланьер.
– Обещал, конечно. Фирма бы заплатила.
– Много?
– Очень много.
– Странно, – Виктор по своему обыкновению почесал переносицу.
– Что – странно? – не понял Рузгин.
– Тогда странно, что он за нами не заехал. Майор своей выгоды не упускал никогда.
Получалось, Васильев не мог прислать вездеход. Именно не мог. Был не в силах. «Сила...» Это слово просачивается в каждую фразу. Хьюго прав. А лучше бы он ошибался.
4
– Ты несправедлива, герцогиня. Я к тебе всей душой, а ты... – услышал Виктор в коридоре голос Хьюго.
Он остановился, не зная, требует ситуация его вмешательства или нет.
– Я сказала – отвяжись, – узнал Ланьер низкий голос Кори.
– Поль не вернется. Поверь мне и моему чутью.
– Для тебя это ничего не меняет.
– Почему? У тебя что-то не в порядке? Болезнь какая? Неужели здоровая женщина не хочет секса? Постится все лето? Не поверю. Я по именам знаю твоих любовников. Уверен – не всех. И вдруг блудница обращается в монахиню.
– Ты – урод. Меня тошнит, когда я вижу твою рожу. Эта мысль тебе в голову не приходила?
Дальше послышалась возня. Мокрый звук пощечины.
Сдавленный выкрик: «Сволочь!»
Пора вмешаться. Виктор шагнул вперед. Вечный фонарь под потолком освещал вполне банальную сцену: здоровяк охранник рвал одежду с женщины. Виктор подошел сзади и ударил ногой промеж расставленных ног Хьюго. Тот взревел, скрючился. Второй удар – по затылку. Кори, вырвавшись наконец из рук Хьюго, добавила. И не слабо.
Прежде чем Хьюго успел очухаться, Виктор вырвал пистолет из кобуры охранника и снял с предохранителя.
– Кори, как ты думаешь, если я пристрелю этого типа, Бурлаков меня простит или нет? – спросил он у герцогини.
Та спешно пыталась застегнуть черное платье. Не получалось: две пуговицы были выдраны с мясом.
– Не пачкай рук, – проговорила она, наскоро завязывая волосы в узел.
Хьюго прислонился к стене и теперь смотрел на Виктора с ненавистью, растирая левой рукой шею.
– Э-эх... Я же просил вас, Виктор Павлович: не вмешивайтесь. Вас не касается то, что здесь происходит. Осенью вернетесь в свой чистенький отвратный мир, будете трахать свою женушку, родите парочку дебилов, потом стерилизуетесь. Не ваше это, то, что настоящее.
– Давайте я все-таки его убью! – Виктор рассмеялся.
Он не чувствовал гнева. Лишь какую-то хмельную радость.
– Оставьте его в покое. Если бы Поль был здесь, Хьюго и пальцем не посмел бы меня тронуть. Пойдемте, – сказала Кори.
– Оружие заберешь утром у Бурлакова, – добавил Виктор.
– Только это вы и умеете: сделать подлость ближнему, ударить в спину, – фыркнул Хьюго.
Он намеренно дразнил Виктора, уверенный, что стрелять тот не станет, а с кулаками кинуться может. И уж тогда Хьюго отделает его под орех: начальник охраны, несомненно, сильнее Ланьера. И дерется наверняка лучше.
Виктор сделал вид, что собрался уходить, потом развернулся и выстрелил. Хьюго взвизгнул и схватился руками за голень.
– По-моему, тебе стоит поваляться пару дней в постели, – сказал Виктор. – Возможно, маленький урок должен пойти на пользу.
Они ушли. Слышали, как Хьюго матерится и зовет на помощь.
5
Герцогиня провела Ланьера в свои покои. Виктор подозревал, что она будет искать с ним встречи, хотя и не так демонстративно.
– Бурлаков не одобрит подобных действий, – заметила Кори, запирая дверь на засов.
– Таких типов надо иногда бить по рукам.
«Лучше бы я его застрелил», – подумал Виктор.
Покои герцогини были куда просторнее комнаты Виктора. Пожалуй, это были лучшие комнаты в замке. Гобелены на стенах, широкая кровать. Камин. В его огромном зеве догорали поленья.
«Почему камины, а не печи? – подумал Ланьер. – Печи куда экономнее и больше дают тепла. Неужели это – всего лишь дань романтическим увлечениям? Или все проще: один из первых строителей крепости умел складывать только камины. Создал традицию. Оставил учеников».
– Хьюго возникает всюду, как призрак мортала. Куда бы я ни шла – он непременно окажется рядом.
– Хьюго может перемещаться мгновенно?
– Что?.. Нет. Как Григорий Иванович – нет. Что ты! Так умеет только Бурлаков. И Поль. Хотя у Поля хуже получается. Ты, может быть, тоже научишься. Если проведешь здесь несколько лет.
– Я пробовал. И, кажется, сумел, когда пришел в ярость.
Кори улыбнулась:
– Ты способный. Но если ярости нет, сойдет и боль. Очень сильная боль. Испытай при случае. Присаживайся, я налью тебе виски. – Герцогиня указала Виктору на обитое кожей кресло с высокой спинкой.
Она явно хотела сблизить дистанцию.
– Поль не должен был вас оставлять в этом опасном мире без защиты, – заметил Виктор, беря из ее рук стакан. Он намерено выделил голосом «вас», но герцогиня сделала вид, что не заметила его холодности.
– Почему без защиты? Поль считал, что генерал может меня защитить. К тому же, пока Поль был здесь, Хьюго не позволял себе ничего подобного. Напротив, был до приторности вежлив. Ручонки держал за спиной. Не думаю, что я ему нравлюсь, во всяком случае, не больше, чем другие женщины. Ему просто хотелось одержать победу над Полем. Хотя бы так.
– Расскажите Бурлакову о «подвигах» охранника.
– Бесполезно. Все, что касается Хьюго, – для Бурлакова табу. Хьюго сумел подобрать «ключик» к генералу. Обвинения в адрес начальника охраны отметаются небрежным жестом. – В голосе Кори слышалась плохо скрытая ярость. Похоже, ей уже доводилось искать правды у Бурлакова, но это ни к чему не привело. – Хьюго догадывается о слабости генерала и пользуется своим положением беззастенчиво. У него даже теория есть: что он любого может заставить плясать под свою дудку. И, кажется, ему многих удалось подчинять. – Она осушила свой стакан и поставила на столик у кровати. – Но, право же, что это мы все о Хьюго и о Хьюго. Поговорим лучше о тебе. Ведь ты – сын Поля! – герцогиня внимательно оглядела Виктора, как будто боялась упустить какую-то мелочь. – Вы в самом деле очень похожи. Может быть, ты – клон? Ты не проверял ДНК?
– Знаете, не было охоты.
– Расстегни рубашку, – попросила она. Впрочем, если судить по тону, то больше подходило «потребовала».
– Зачем?
– Не то, о чем ты подумал! И говори мне «ты» – мы ведь родственники. Не бойся, насиловать я тебя не стану.
Она сама довольно бесцеремонно рванула рубашку у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Ланьер сделал вид, что не придал никакого значения последнему слову.
А Хьюго продолжал:
– Валгалла разрастается год от года, увеличивает свои силы. Избранные, кого допускают в Валгаллу, отдают все силы и служат беззаветно. Взамен Император своей мощью приходит на помощь, когда нужно. «Единство и вечность» – вот их девиз. Иногда к ним приходят на службу целые соединения. С каждым днем Валгалла набирает мощь. А мы лишь выживаем, надеясь на случайность и везение. Но помяните мои слова: однажды нам не повезет. Если генерал не изменит свою политику.
– Думаете, что я уговорю Бурлакова оставлять людей в крепости насильно? – спросил Ланьер.
– Нет, я не так глуп, чтобы на это надеяться. Хозяин взял вас сюда и спешно возвысил, чтобы кого-то противопоставить мне после исчезновения герцога. Я же хочу вас спросить: вы намерены стать постоянным жителем крепости?
– Нет, – отвечал Ланьер, не задумываясь.
– Тогда не вмешиваетесь в то, что вас не касается.
– Не касается? – Виктор пожал плечами. – Вы планируете захватить людей и превратить их насильно в средневековых обитателей этого мира. В рабов. И я не должен вмешиваться?
– Крепость изменится. Этим миром правит сила, собранная в кулак одного. Рано или поздно мой план осуществится. И вы не сможете этому помешать, – Хьюго улыбнулся. – Сила! Вы слышите?! Это слово приходит в каждую фразу. Я всего лишь надеюсь, что вы благоразумно отойдете в сторону. А если не отойдете – пеняйте на себя!
– У вас грандиозные планы. Но как вы думаете их осуществлять? Чтобы удержать людей в крепости, вам придется создать мощную охрану плюс тайную полицию, агенты которой будут шпионить за всеми. Что-то вроде гестапо или НКВД. Вы готовы пойти на такой шаг?
– В гестапо и НКВД служили святые люди.
– Да Бог с вами...
– Святые! – упрямо повторил Хьюго.
– А вы, надо полагать, наследник этих святых?
– Именно так. И не надо иронизировать.
3
Виктор поднялся на стену. После тепла обеденной залы холодный воздух обжигал. Мутно-желтое зарево на востоке, если смотреть на восток. И такое же мутное на западе. Если повернуться лицом к западу. Не день, не ночь. Безвременье. Так сколько дней прошло? Елку уже наряжают. Значит, скоро месяц, как они живут в крепости.
«Хоть убейте меня, но я не могу понять одну вещь: зачем Григорию Ивановичу святой гестаповец? – размышлял Ланьер. – У меня ответ один, совершенно идиотский: в Бурлакове проснулся учитель, и наш генерал надеется перевоспитать подонка. Разумеется, в эту версию можно поверить разве что под дулом пистолета».
На часах стоял Рузгин. Расхаживал по настилу взад и вперед, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом. На поясе позвякивают серебряные колокольцы. Все постоянные обитатели крепости носят такие. Идут – и слышен мелодичный звон. Все – кроме Хьюго.
Связку серебряных колокольчиков предлагал Виктору торговец сувенирами в Париже. «Зачем они?» – спросил Виктор. «За вратами узнаешь», – отвечал торговец.
– Зачем нужны колокольчики? – спросил Виктор у Рузгина.
– Звякают приятно. А зачем – не знаю. Выдали вместе с формой, я взял. Сувенир останется на память. Не поймешь, который час, – признался Борис, поглядывая на небо. – По ней только и ориентируюсь.
Рузгин указал на клепсидру, установленную на каменном постаменте. Она мерно роняла капли, отмеряя условное время крепости. Последние капли. Полночь вот-вот должна была наступить.
– Эта средневековая штука все врет, – сказал Виктор. – Мы выйдем из крепости, а за вратами миновало сто лет.
– Не может быть... Ах да, вы все шутите! – Борис махнул рукой. – Но теперь, кажется, реже?
– Общение с Хьюго у кого угодно отобьет желание шутить.
– Да ладно вам, Виктор Павлович. Нормальный мужик. Мы вчера после возвращения из леса с ним выпили. Поболтали. Должность у него собачья. Только и всего. А так – серьезный парень.
– Ты готов остаться здесь навсегда? – спросил Виктор.
– В каком смысле?
– До конца жизни остаться в крепости. Не возвращаться в наш мир.
– Ерунда! Что вы такое придумали, Виктор Павлович! Конечно же нет.
– Хьюго планирует оставлять гостей в крепости навсегда.
– Он просто пошутил, а вы не поняли. Они здесь нормальные люди, живут несколько старомодно. Но не мары же, в конце концов.
– И все же... ты хотел бы здесь жить всегда?
Рузгин засмеялся:
– Я – программист-биолог, что мне делать в здешнем средневековье?
– Зачем же ты пришел сюда?
– Если честно...
Виктор пожал плечами, давая понять, что это дело Рузгина – говорить правду или умолчать.
– Уж раз так вышло, и мы здесь остались, скажу, – решился Рузгин. – У меня поручение от фирмы: достать образцы здешней фауны. Той, что в мортале.
– Ничего не получится. В нашем мире мортальные растения не выживают. Это проверяли, и не раз.
– У меня есть контейнер. Совершенно уникальный. Образец уже там.
– Он испортится за зиму и лето.
– В крепости – нет. Понимаете теперь? Эта крепость – она послана мне судьбой. Я спрятал образец в подвале. Никто не знает. Только вы теперь... Осенью я пронесу контейнер в наш мир.
– Зачем?
– Вы не понимаете? Неужели? А вы подумайте, Виктор Павлович! – Рузгин глянул на старшего товарища с нескрываемым мальчишеским превосходством.
– Сдаюсь! – Виктор рассмеялся.
– Эх вы, даже подумать не хотите. Так вот, есть теория, что это деревья создают мортал. То есть первоначальная аномалия создала их, а потом они стали поддерживать мортальные зоны своим существованием. Понимаете? Замкнутый круг. Если мы вырастим здешние клетки в нашем мире, то сможем создать мортал...
– Зачем?
– В лечебных целях, технологических... да мало ли каких! Это же перспектива! – У Бориса горели глаза. – В прошлом году наш человек прошел врата, но не вернулся. Весной они пришлют еще кого-нибудь. В мае на Аркольском перевале человек из нашей фирмы будет ждать меня... – Борис запнулся, сообразив, что и так наболтал лишнего. – Если мы не встретимся, он попытается добыть новый образец.
– На провоз биологических образцов в наш мир нужна лицензия. Все, кто возвращается, проходят дезинфекцию. У тебя этой лицензии наверняка нет. Как же ты собираешься протащить свои находки?
– Я уже все продумал. С грузом серебра. Да, там будут дезинфицировать багаж. Но разом. Весь ящик. Мой контейнер не пострадает. Все продумано!
Рузгин замолчал. Понял – его занесло. Не следовало об этом никому говорить. Даже Виктору Павловичу. Хотя в порядочности Ланьера он никогда не сомневался.
– Боря, вот что мне скажи, ты майору Васильеву обещал заплатить, если за нами явится вездеход? – спросил после паузы Ланьер.
– Обещал, конечно. Фирма бы заплатила.
– Много?
– Очень много.
– Странно, – Виктор по своему обыкновению почесал переносицу.
– Что – странно? – не понял Рузгин.
– Тогда странно, что он за нами не заехал. Майор своей выгоды не упускал никогда.
Получалось, Васильев не мог прислать вездеход. Именно не мог. Был не в силах. «Сила...» Это слово просачивается в каждую фразу. Хьюго прав. А лучше бы он ошибался.
4
– Ты несправедлива, герцогиня. Я к тебе всей душой, а ты... – услышал Виктор в коридоре голос Хьюго.
Он остановился, не зная, требует ситуация его вмешательства или нет.
– Я сказала – отвяжись, – узнал Ланьер низкий голос Кори.
– Поль не вернется. Поверь мне и моему чутью.
– Для тебя это ничего не меняет.
– Почему? У тебя что-то не в порядке? Болезнь какая? Неужели здоровая женщина не хочет секса? Постится все лето? Не поверю. Я по именам знаю твоих любовников. Уверен – не всех. И вдруг блудница обращается в монахиню.
– Ты – урод. Меня тошнит, когда я вижу твою рожу. Эта мысль тебе в голову не приходила?
Дальше послышалась возня. Мокрый звук пощечины.
Сдавленный выкрик: «Сволочь!»
Пора вмешаться. Виктор шагнул вперед. Вечный фонарь под потолком освещал вполне банальную сцену: здоровяк охранник рвал одежду с женщины. Виктор подошел сзади и ударил ногой промеж расставленных ног Хьюго. Тот взревел, скрючился. Второй удар – по затылку. Кори, вырвавшись наконец из рук Хьюго, добавила. И не слабо.
Прежде чем Хьюго успел очухаться, Виктор вырвал пистолет из кобуры охранника и снял с предохранителя.
– Кори, как ты думаешь, если я пристрелю этого типа, Бурлаков меня простит или нет? – спросил он у герцогини.
Та спешно пыталась застегнуть черное платье. Не получалось: две пуговицы были выдраны с мясом.
– Не пачкай рук, – проговорила она, наскоро завязывая волосы в узел.
Хьюго прислонился к стене и теперь смотрел на Виктора с ненавистью, растирая левой рукой шею.
– Э-эх... Я же просил вас, Виктор Павлович: не вмешивайтесь. Вас не касается то, что здесь происходит. Осенью вернетесь в свой чистенький отвратный мир, будете трахать свою женушку, родите парочку дебилов, потом стерилизуетесь. Не ваше это, то, что настоящее.
– Давайте я все-таки его убью! – Виктор рассмеялся.
Он не чувствовал гнева. Лишь какую-то хмельную радость.
– Оставьте его в покое. Если бы Поль был здесь, Хьюго и пальцем не посмел бы меня тронуть. Пойдемте, – сказала Кори.
– Оружие заберешь утром у Бурлакова, – добавил Виктор.
– Только это вы и умеете: сделать подлость ближнему, ударить в спину, – фыркнул Хьюго.
Он намеренно дразнил Виктора, уверенный, что стрелять тот не станет, а с кулаками кинуться может. И уж тогда Хьюго отделает его под орех: начальник охраны, несомненно, сильнее Ланьера. И дерется наверняка лучше.
Виктор сделал вид, что собрался уходить, потом развернулся и выстрелил. Хьюго взвизгнул и схватился руками за голень.
– По-моему, тебе стоит поваляться пару дней в постели, – сказал Виктор. – Возможно, маленький урок должен пойти на пользу.
Они ушли. Слышали, как Хьюго матерится и зовет на помощь.
5
Герцогиня провела Ланьера в свои покои. Виктор подозревал, что она будет искать с ним встречи, хотя и не так демонстративно.
– Бурлаков не одобрит подобных действий, – заметила Кори, запирая дверь на засов.
– Таких типов надо иногда бить по рукам.
«Лучше бы я его застрелил», – подумал Виктор.
Покои герцогини были куда просторнее комнаты Виктора. Пожалуй, это были лучшие комнаты в замке. Гобелены на стенах, широкая кровать. Камин. В его огромном зеве догорали поленья.
«Почему камины, а не печи? – подумал Ланьер. – Печи куда экономнее и больше дают тепла. Неужели это – всего лишь дань романтическим увлечениям? Или все проще: один из первых строителей крепости умел складывать только камины. Создал традицию. Оставил учеников».
– Хьюго возникает всюду, как призрак мортала. Куда бы я ни шла – он непременно окажется рядом.
– Хьюго может перемещаться мгновенно?
– Что?.. Нет. Как Григорий Иванович – нет. Что ты! Так умеет только Бурлаков. И Поль. Хотя у Поля хуже получается. Ты, может быть, тоже научишься. Если проведешь здесь несколько лет.
– Я пробовал. И, кажется, сумел, когда пришел в ярость.
Кори улыбнулась:
– Ты способный. Но если ярости нет, сойдет и боль. Очень сильная боль. Испытай при случае. Присаживайся, я налью тебе виски. – Герцогиня указала Виктору на обитое кожей кресло с высокой спинкой.
Она явно хотела сблизить дистанцию.
– Поль не должен был вас оставлять в этом опасном мире без защиты, – заметил Виктор, беря из ее рук стакан. Он намерено выделил голосом «вас», но герцогиня сделала вид, что не заметила его холодности.
– Почему без защиты? Поль считал, что генерал может меня защитить. К тому же, пока Поль был здесь, Хьюго не позволял себе ничего подобного. Напротив, был до приторности вежлив. Ручонки держал за спиной. Не думаю, что я ему нравлюсь, во всяком случае, не больше, чем другие женщины. Ему просто хотелось одержать победу над Полем. Хотя бы так.
– Расскажите Бурлакову о «подвигах» охранника.
– Бесполезно. Все, что касается Хьюго, – для Бурлакова табу. Хьюго сумел подобрать «ключик» к генералу. Обвинения в адрес начальника охраны отметаются небрежным жестом. – В голосе Кори слышалась плохо скрытая ярость. Похоже, ей уже доводилось искать правды у Бурлакова, но это ни к чему не привело. – Хьюго догадывается о слабости генерала и пользуется своим положением беззастенчиво. У него даже теория есть: что он любого может заставить плясать под свою дудку. И, кажется, ему многих удалось подчинять. – Она осушила свой стакан и поставила на столик у кровати. – Но, право же, что это мы все о Хьюго и о Хьюго. Поговорим лучше о тебе. Ведь ты – сын Поля! – герцогиня внимательно оглядела Виктора, как будто боялась упустить какую-то мелочь. – Вы в самом деле очень похожи. Может быть, ты – клон? Ты не проверял ДНК?
– Знаете, не было охоты.
– Расстегни рубашку, – попросила она. Впрочем, если судить по тону, то больше подходило «потребовала».
– Зачем?
– Не то, о чем ты подумал! И говори мне «ты» – мы ведь родственники. Не бойся, насиловать я тебя не стану.
Она сама довольно бесцеремонно рванула рубашку у него на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44