– заявила Алена.
Алиса в ответ расхохоталась и покрутила пальцем у виска.
– Поразительно, двадцать процентов посетителей портала так и считают... Он их грузит, а они верят! Класс! Ну ладно, ла белла, некогда мне с тобой спикать. Если не ныряешь, тогда оревуар!
Глайдер рыжей красотки стал спускаться к стоянке летучих машин.
«Ты дура», – сказал искуситель.
«А по мне – все они дураки!» – огрызнулась Алена.
Она понимала, что поступила правильно, что нечего ей делать на той стороне в одиночку. Да и не в одиночку делать нечего. Врата влекли, завораживали, но у нее никогда не хватит смелости нырнуть, как в омут, в таинственный лиловый сумрак врат. Да, она никогда не осмелится. Никогда.
Алена так задумалась о разговоре с Сущинской, что не заметила, как у пропускного пункта началась заварушка. Человек двадцать в пестрых балахонах и в красных колпаках пытались заблокировать вход в зону перехода. Они сковали друг друга цепями и теперь скандировали:
– Закрыть врата! Закрыть врата!
Над их головами прыгали и кувыркались анимированные голограммы. Карикатура на Джона Моррисона – главного стража врат – и на главу Мирового правительства Эйно Хаккинена. Служба безопасности врат тут же окружила демонстрантов. Их обстреливали ловчими коконами и по одному, спеленатых, переносили в многоместный мобиль. Коконы позволяли задержанным брыкаться, извиваться по-змеиному и совсем не мешали вопить и обзывать охранников.
Алена вдруг представила в такой ловчей сети тетю Надю в ее фиолетовом платье и расхохоталась.
ВОЙНА
Глава 7
1
Вездеход дернулся и замер. Мотор еще с минуту пыхтел, выплевывая в холодный воздух терпкий запах не до конца сгоревшего эршелла, потом замолчал. Виктор открыл глаза. Второй двигатель натужно рокотал впереди. Слышно было, как в лесу срывались с ветвей комья липкого снега. Мелкий холодный дождь промочил одежду насквозь. Даже накидка, которой одарил Виктора лежащий рядом на броне сержант, не спасала. Тело ныло: каждая мышца, каждая клеточка пропиталась усталостью. Таблетки не помогали. Голова болела, и горло саднило.
«Мы – слабые твари, но мы покоряем миры», – вспомнил Ланьер начало популярной песенки.
Небо на востоке чуть-чуть светлело вялой холодной желтизной. Лес был серо-черно-белым. С одной стороны дороги стояли гиганты, с другой – тонкий, едва начавший входить в силу молодняк.
– В чем дело? – спросил Виктор. – Почему стоим?
– Завал впереди, – сержант сладко зевнул. – Второй мотор растаскивает.
Виктор приподнялся на локтях. Насколько удавалось ему рассмотреть в призрачном свете раннего утра, главный тракт был завален бревнами. Второй вездеход волочил их к обочине, утробно урча.
– Засада? – спросил Виктор.
Страха не было. Будь в засаде «синие» или мары – давно убили бы. Смешно бояться вдогонку.
– Нет, просто завал. Это часто делается. Никто не знает, кто за тобой топает, если ты в хвосте, «Синие» или «красные». Вдруг «синие»? Да жахнут из гранатомета. Или «крокодила» пустят по следу. Через завал «крокодил» не пролезет.
– «Крокодилы» запрещено провозить через врата.
– Их на этой стороне собирают. Разве сложно? Я сам видел у наших «крокодила». Огнем плюется только так.
– Никогда не слышал, чтобы в операциях участвовали «крокодилы». – Ланьер к любой информации относился придирчиво. Услышал – проверил. Была эта привычка у него врожденной. Стала – профессиональной.
– Конечно. Они либо сжигают противника и молчат об этом, либо огнеметчиков противник ловит и расстреливает на месте. Но об этом тоже все молчат.
Виктор вспомнил, сколько почерневших бревен он видел вдоль главного тракта весной, и понимающе кивнул.
– Вы не успеете, – сказал кто-то рядом.
Виктор вздрогнул и оглянулся. Человек вылепился из сырых утренних сумерек. Такой же серый, призрачный, как лес вокруг. Материализовался из влажного воздуха. Дешевый, без адаптации, камуфляж, серая непромокаемая накидка. В прорезь накидки высовывался короткий ствол автомата. Лицо белое, безвозрастное – можно дать и тридцать, и пятьдесят.
Призрак мортала. Предупреждает? Виктор приглядывался, но не узнавал. Мортал присылал только тех, кого Виктор знал прежде. А этого видел впервые.
Хвататься за бластер – поздно. И значит – нелепо. Ну что ж, тогда поговорим.
– Вы кто? – спросил Виктор. Бросил взгляд на сержанта. Тот не встревожился. И даже не удивился.
Главное достоинство сержанта Топчего – невозмутимость.
– Бурлаков, Григорий Иванович, – представился неизвестный на гражданский манер. Руку протянул для пожатия.
Ланьер стиснул его ладонь. Крепкая, теплая. И сухая, несмотря на снег и дождь. Живой. Не призрак.
– Привет, – улыбнулся Ланьер живому. – Почему решили, что не успеем?
– Завалы впереди, и мост рухнул. То есть перейти можно – но без техники. Времени у вас – кот наплакал. К тому же раненых много. Сами добежать успеете. Но тогда раненых придется бросить. Оставайтесь у меня.
Посланец Судьбы? Но что сулит Судьба? И стоит ли ее испытывать? Или она все решила опять, и от тебя уже ничего не зависит...
– Где это у вас? – спросил Борис, выползая из-под своей накидки.
– У меня крепость вон там. – Бурлаков неопределенно махнул рукой вдоль главного тракта. В сторону, противоположную вратам. Виктор знал (да все побывавшие здесь знали), что с двух сторон от тракта сразу за зоной игры тянется на многие километры мортал.
– Спасибо, там мы уже были, – язвительно заметил Борис.
– Запас сухарей, муки имеется. Патронов достаточно, – продолжал Бурлаков, не обращая на шутку Рузгина внимания. – Дичи настреляем зимой. До весны дотянем. Я уже много зим здесь живу. Знаю, как к зимовке готовиться. И я не мар.
– Что? Зимовать здесь? – переспросил Борис. – Да ты что, сбрендил, приятель? Нас не бросят просто так!
Бурлаков рассмеялся коротким смешком:
– Кто вам подобную чепуху сказал? Знаете, сколько отставших всякий раз мечется по дорогам?! Весь декабрь здесь будет пальба, в январе – метели и стужа. В феврале начнется людоедство.
– Людоедство? – переспросил Борис.
«Это будет совершенно убойный материал, – Ланьер отчетливо услышал знакомый голос. – Ты же хотел остаться. Ну!»
Он рот открыл сказать «да», но не сумел. Что-то мешало. Что-то еще манило назад – к вратам. Может, мечта о тепле, о горячей ванне. Об Алене... Всё вместе. Он не мог еще эту нить оборвать.
– Я передам ваши слова капитану. – Виктор спрыгнул с брони.
– Передайте, – Бурлаков как-то сразу поскучнел. – Похоже, вы меня опасаетесь. Зря. Я знаю, о чем говорю. Мне необходимо еще человек двадцать, чтобы перезимовать в крепости. У меня каждый год зимует около сотни. Вы должны обо мне знать.
Должны знать? В словах Бурлакова звучал неприкрытый упрек. Но сколько раз говорят эти слова портальщику – «вы должны обо мне знать...» В том мире, в который они всеми силами пытались вернуться, ты существуешь, если о тебе знают. Хоть кто-нибудь знает, хотя бы виндексы. Бывает, человек напяливает пять, а то и десять комбраслетов, лишь бы не потеряться, только бы о нем знали. Звонит по ночам и спрашивает: «Ты помнишь меня?» И плачет, прижимая комбраслет к губам, чтобы ты слышал, как ему одиноко и больно.
– Вали отсюда, дед. Мы дойдем, и баста, – сказал сержант. – А ты... может быть, от «синих»?
– Теперь уже не имеет значения, кто «синий», кто «красный». Врата вот-вот уснут. Мы останемся наедине с этим миром. И с теми, кто здесь живёт.
– Мы дойдем, – заявил Борис. Голос дрогнул.
– Ну что ж, попробуйте.
«Этот Бурлаков – очень странный тип, – думал Виктор, направляясь к джипу. – Но я почему-то ему верю. Он сказал – мост рухнул. Мост этот один раз уже чинили. Пять лет назад, причем тогда мост обрушился сам, его не взрывали. Специалисты сказали – усталость металла. Хотя по расчетам мост должен был прослужить лет сто».
– Подождите!
Виктор остановился, будто споткнулся. Бурлаков возник рядом. Как нагнал – неизвестно. Шагов Виктор не слышал.
– Что еще?
– У вас есть бумажная карта?
– Есть, конечно. У каждого должна быть. Тем более – у портальщика. – Виктор, помедлив, вытащил из нагрудного кармана карту и протянул Бурлакову. Тот развернул. Быстро сориентировался отыскал главный тракт.
– Крепость моя здесь. – Он поставил на фоне белого пятна красный крест. Ехать далековато. Идти – тем более. Мары сейчас слетаются к вратам. На этом участке – от перевала Ганнибала до Арколя – их мало. Если что – лупите фотонными гранатами. Найдете дорогу – спасетесь. Удачи.
Бурлаков вернул Ланьеру карту, шагнул в сторону, к обочине. Исчез.
Ланьер вновь посмотрел на карту. Вокруг белого пятна лежал помеченный фиолетовым цветом мортальный лес. Пройти по нему до закрытия врат можно, но они уже никак не успеют. А зимой или летом идти – смертельно.
– Ловушка? – крикнул он.
Но ему никто не ответил.
Может, это и есть Валгалла? Хотя нет... Арутян пытался прорваться в Валгаллу куда восточнее главного тракта. Будем считать, что Арутян хотя бы приблизительно знал, где ее искать. Виктор спрятал карту в карман. Руки дрожали. Теперь, когда он уже знал, что обратной дороги нет (он верил Бурлакову, в отличие от других), его охватил страх.
Капитан Каланжо сидел в джипе и черпал ложкой из консервной банки мясо в желе.
– Что? Остаться? Мост рухнул? – переспросил он, услышав предложение Бурлакова из уст Виктора. – Лейтенант Ланьер, ты идиот, что ли? Это же наверняка лазутчик маров. Где он? Я его лично пристрелю!
Он отдал Виктору недоеденную банку консервов и помчался к стоящему позади вездеходу. Разумеется, кипятился Каланжо для виду. Хотел узнать точно, обо всем расспросить. Если мост рухнул, это конец. В такое нельзя поверить. И Каланжо не верил.
Но встреча не состоялась. Сержант и Борис по-прежнему сидели на броне.
– Где он? – прорычал капитан.
– Не знаю, только что был... – сержант завертел головой.
– Растворился, что ли? Где он? – повернулся Каланжо к Борису.
– Исчез. Стоял, потом сделал шаг в сторону. И нет его.
– Растворился, – почти убежденно сказал сержант.
В этот миг впереди вспыхнула ракета. Дорога была свободна. Можно ехать.
2
Еще полчаса они двигались без приключений. Ели из консервных банок мясо, пили едва разогретый химическими лентами чай. Перевал Ганнибала давно остался позади. Охраны там не было. В этом году части отходили в полном беспорядке. Странно, никто даже не обсуждал, кто победил – «синие» или «красные».
– Сержант, а кто победил? Они или мы? – спросил Ланьер.
– Что? – сержант по своему обыкновению зевнул.
Вездеход «форд-экселенс» шел мягко, магнитная подушка – высший класс. Можно, сидя на броне, и говорить, и зевать – язык не прикусишь. Да и на главном тракте покрытие ровное: идеальное покрытие – как на той стороне. Та сторона... Она уже близко. Вот-вот.
«Что-то должно мне помешать. И я останусь», – Виктор уже знал, что на ту сторону не перейдет. И только ждал – когда же. Что его остановит? Этот рухнувший мост? Как просто.
– Кто, спрашиваю, победил? – повторил Ланьер свой вопрос. Он еще делал вид, что готовится к переходу.
– А хрен его знает... Наверное, мы. А может, и не мы? – сержант еще раз зевнул. – Вам-то на что?
– В портале надо будет сообщить.
– Вы послушайте, что другие говорят. То же самое скажете.
– Я не люблю говорить, что и все.
– Тогда наоборот скажите. Вам дать термопатрон? А то, я погляжу, не спите. Холодно. Вы термопатрон под себя засуньте – и на боковую. Ворота рядом уже, поспать надо. Потому как возле врат не поспишь.
Кампания этого года для «красных» была на редкость неудачной. В штабе собрались бездарные самоучки. Да и где взять профессионалов? Конкурс в две военные академии по сорок человек на место. Выпускники академии идут за врата лишь в составе группы «милитари». «Синие» и «красные» учатся на собственном опыте. В этом году «синие» все время нападали. Внезапная атака и прорыв в тыл «красных». Командующий «красных» хватал ближайший свободный отряд и бросал на подмогу. Тут же «синие» наносили удар – в брешь, откуда забрали подкрепление. Командующий суетился, создавал новый отрядик, чтобы заткнуть дыру. И тут же атака «синих». В результате роты и батальоны рассыпались на отряды-крошки, из центра командовать ими уже никто не мог. Каждый воевал на свой страх и риск. Что это? Поражение? Победа? Или просто суета. Теперь все зависело от портальщиков – они назовут победителя.
«Что расскажу я? Что я вообще могу рассказать? – размышлял Ланьер. – О путешествии через мортал? Но разве этой историей можно кого-то поразить?»
Вездеходы опять остановились.
– Что случилось? – Борис приподнялся.
– Мост! – крикнул кто-то впереди.
«Не солгал...» – Виктор глубоко вздохнул. И как-то сразу успокоился. Все уже решилось. Дальше надо просто действовать.
Впереди взлетела ракета, рассыпалась синими и красными искрами – сигнал, что вокруг – мирная зона, любой подходи беспрепятственно – хоть «синий», хоть «красный».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Алиса в ответ расхохоталась и покрутила пальцем у виска.
– Поразительно, двадцать процентов посетителей портала так и считают... Он их грузит, а они верят! Класс! Ну ладно, ла белла, некогда мне с тобой спикать. Если не ныряешь, тогда оревуар!
Глайдер рыжей красотки стал спускаться к стоянке летучих машин.
«Ты дура», – сказал искуситель.
«А по мне – все они дураки!» – огрызнулась Алена.
Она понимала, что поступила правильно, что нечего ей делать на той стороне в одиночку. Да и не в одиночку делать нечего. Врата влекли, завораживали, но у нее никогда не хватит смелости нырнуть, как в омут, в таинственный лиловый сумрак врат. Да, она никогда не осмелится. Никогда.
Алена так задумалась о разговоре с Сущинской, что не заметила, как у пропускного пункта началась заварушка. Человек двадцать в пестрых балахонах и в красных колпаках пытались заблокировать вход в зону перехода. Они сковали друг друга цепями и теперь скандировали:
– Закрыть врата! Закрыть врата!
Над их головами прыгали и кувыркались анимированные голограммы. Карикатура на Джона Моррисона – главного стража врат – и на главу Мирового правительства Эйно Хаккинена. Служба безопасности врат тут же окружила демонстрантов. Их обстреливали ловчими коконами и по одному, спеленатых, переносили в многоместный мобиль. Коконы позволяли задержанным брыкаться, извиваться по-змеиному и совсем не мешали вопить и обзывать охранников.
Алена вдруг представила в такой ловчей сети тетю Надю в ее фиолетовом платье и расхохоталась.
ВОЙНА
Глава 7
1
Вездеход дернулся и замер. Мотор еще с минуту пыхтел, выплевывая в холодный воздух терпкий запах не до конца сгоревшего эршелла, потом замолчал. Виктор открыл глаза. Второй двигатель натужно рокотал впереди. Слышно было, как в лесу срывались с ветвей комья липкого снега. Мелкий холодный дождь промочил одежду насквозь. Даже накидка, которой одарил Виктора лежащий рядом на броне сержант, не спасала. Тело ныло: каждая мышца, каждая клеточка пропиталась усталостью. Таблетки не помогали. Голова болела, и горло саднило.
«Мы – слабые твари, но мы покоряем миры», – вспомнил Ланьер начало популярной песенки.
Небо на востоке чуть-чуть светлело вялой холодной желтизной. Лес был серо-черно-белым. С одной стороны дороги стояли гиганты, с другой – тонкий, едва начавший входить в силу молодняк.
– В чем дело? – спросил Виктор. – Почему стоим?
– Завал впереди, – сержант сладко зевнул. – Второй мотор растаскивает.
Виктор приподнялся на локтях. Насколько удавалось ему рассмотреть в призрачном свете раннего утра, главный тракт был завален бревнами. Второй вездеход волочил их к обочине, утробно урча.
– Засада? – спросил Виктор.
Страха не было. Будь в засаде «синие» или мары – давно убили бы. Смешно бояться вдогонку.
– Нет, просто завал. Это часто делается. Никто не знает, кто за тобой топает, если ты в хвосте, «Синие» или «красные». Вдруг «синие»? Да жахнут из гранатомета. Или «крокодила» пустят по следу. Через завал «крокодил» не пролезет.
– «Крокодилы» запрещено провозить через врата.
– Их на этой стороне собирают. Разве сложно? Я сам видел у наших «крокодила». Огнем плюется только так.
– Никогда не слышал, чтобы в операциях участвовали «крокодилы». – Ланьер к любой информации относился придирчиво. Услышал – проверил. Была эта привычка у него врожденной. Стала – профессиональной.
– Конечно. Они либо сжигают противника и молчат об этом, либо огнеметчиков противник ловит и расстреливает на месте. Но об этом тоже все молчат.
Виктор вспомнил, сколько почерневших бревен он видел вдоль главного тракта весной, и понимающе кивнул.
– Вы не успеете, – сказал кто-то рядом.
Виктор вздрогнул и оглянулся. Человек вылепился из сырых утренних сумерек. Такой же серый, призрачный, как лес вокруг. Материализовался из влажного воздуха. Дешевый, без адаптации, камуфляж, серая непромокаемая накидка. В прорезь накидки высовывался короткий ствол автомата. Лицо белое, безвозрастное – можно дать и тридцать, и пятьдесят.
Призрак мортала. Предупреждает? Виктор приглядывался, но не узнавал. Мортал присылал только тех, кого Виктор знал прежде. А этого видел впервые.
Хвататься за бластер – поздно. И значит – нелепо. Ну что ж, тогда поговорим.
– Вы кто? – спросил Виктор. Бросил взгляд на сержанта. Тот не встревожился. И даже не удивился.
Главное достоинство сержанта Топчего – невозмутимость.
– Бурлаков, Григорий Иванович, – представился неизвестный на гражданский манер. Руку протянул для пожатия.
Ланьер стиснул его ладонь. Крепкая, теплая. И сухая, несмотря на снег и дождь. Живой. Не призрак.
– Привет, – улыбнулся Ланьер живому. – Почему решили, что не успеем?
– Завалы впереди, и мост рухнул. То есть перейти можно – но без техники. Времени у вас – кот наплакал. К тому же раненых много. Сами добежать успеете. Но тогда раненых придется бросить. Оставайтесь у меня.
Посланец Судьбы? Но что сулит Судьба? И стоит ли ее испытывать? Или она все решила опять, и от тебя уже ничего не зависит...
– Где это у вас? – спросил Борис, выползая из-под своей накидки.
– У меня крепость вон там. – Бурлаков неопределенно махнул рукой вдоль главного тракта. В сторону, противоположную вратам. Виктор знал (да все побывавшие здесь знали), что с двух сторон от тракта сразу за зоной игры тянется на многие километры мортал.
– Спасибо, там мы уже были, – язвительно заметил Борис.
– Запас сухарей, муки имеется. Патронов достаточно, – продолжал Бурлаков, не обращая на шутку Рузгина внимания. – Дичи настреляем зимой. До весны дотянем. Я уже много зим здесь живу. Знаю, как к зимовке готовиться. И я не мар.
– Что? Зимовать здесь? – переспросил Борис. – Да ты что, сбрендил, приятель? Нас не бросят просто так!
Бурлаков рассмеялся коротким смешком:
– Кто вам подобную чепуху сказал? Знаете, сколько отставших всякий раз мечется по дорогам?! Весь декабрь здесь будет пальба, в январе – метели и стужа. В феврале начнется людоедство.
– Людоедство? – переспросил Борис.
«Это будет совершенно убойный материал, – Ланьер отчетливо услышал знакомый голос. – Ты же хотел остаться. Ну!»
Он рот открыл сказать «да», но не сумел. Что-то мешало. Что-то еще манило назад – к вратам. Может, мечта о тепле, о горячей ванне. Об Алене... Всё вместе. Он не мог еще эту нить оборвать.
– Я передам ваши слова капитану. – Виктор спрыгнул с брони.
– Передайте, – Бурлаков как-то сразу поскучнел. – Похоже, вы меня опасаетесь. Зря. Я знаю, о чем говорю. Мне необходимо еще человек двадцать, чтобы перезимовать в крепости. У меня каждый год зимует около сотни. Вы должны обо мне знать.
Должны знать? В словах Бурлакова звучал неприкрытый упрек. Но сколько раз говорят эти слова портальщику – «вы должны обо мне знать...» В том мире, в который они всеми силами пытались вернуться, ты существуешь, если о тебе знают. Хоть кто-нибудь знает, хотя бы виндексы. Бывает, человек напяливает пять, а то и десять комбраслетов, лишь бы не потеряться, только бы о нем знали. Звонит по ночам и спрашивает: «Ты помнишь меня?» И плачет, прижимая комбраслет к губам, чтобы ты слышал, как ему одиноко и больно.
– Вали отсюда, дед. Мы дойдем, и баста, – сказал сержант. – А ты... может быть, от «синих»?
– Теперь уже не имеет значения, кто «синий», кто «красный». Врата вот-вот уснут. Мы останемся наедине с этим миром. И с теми, кто здесь живёт.
– Мы дойдем, – заявил Борис. Голос дрогнул.
– Ну что ж, попробуйте.
«Этот Бурлаков – очень странный тип, – думал Виктор, направляясь к джипу. – Но я почему-то ему верю. Он сказал – мост рухнул. Мост этот один раз уже чинили. Пять лет назад, причем тогда мост обрушился сам, его не взрывали. Специалисты сказали – усталость металла. Хотя по расчетам мост должен был прослужить лет сто».
– Подождите!
Виктор остановился, будто споткнулся. Бурлаков возник рядом. Как нагнал – неизвестно. Шагов Виктор не слышал.
– Что еще?
– У вас есть бумажная карта?
– Есть, конечно. У каждого должна быть. Тем более – у портальщика. – Виктор, помедлив, вытащил из нагрудного кармана карту и протянул Бурлакову. Тот развернул. Быстро сориентировался отыскал главный тракт.
– Крепость моя здесь. – Он поставил на фоне белого пятна красный крест. Ехать далековато. Идти – тем более. Мары сейчас слетаются к вратам. На этом участке – от перевала Ганнибала до Арколя – их мало. Если что – лупите фотонными гранатами. Найдете дорогу – спасетесь. Удачи.
Бурлаков вернул Ланьеру карту, шагнул в сторону, к обочине. Исчез.
Ланьер вновь посмотрел на карту. Вокруг белого пятна лежал помеченный фиолетовым цветом мортальный лес. Пройти по нему до закрытия врат можно, но они уже никак не успеют. А зимой или летом идти – смертельно.
– Ловушка? – крикнул он.
Но ему никто не ответил.
Может, это и есть Валгалла? Хотя нет... Арутян пытался прорваться в Валгаллу куда восточнее главного тракта. Будем считать, что Арутян хотя бы приблизительно знал, где ее искать. Виктор спрятал карту в карман. Руки дрожали. Теперь, когда он уже знал, что обратной дороги нет (он верил Бурлакову, в отличие от других), его охватил страх.
Капитан Каланжо сидел в джипе и черпал ложкой из консервной банки мясо в желе.
– Что? Остаться? Мост рухнул? – переспросил он, услышав предложение Бурлакова из уст Виктора. – Лейтенант Ланьер, ты идиот, что ли? Это же наверняка лазутчик маров. Где он? Я его лично пристрелю!
Он отдал Виктору недоеденную банку консервов и помчался к стоящему позади вездеходу. Разумеется, кипятился Каланжо для виду. Хотел узнать точно, обо всем расспросить. Если мост рухнул, это конец. В такое нельзя поверить. И Каланжо не верил.
Но встреча не состоялась. Сержант и Борис по-прежнему сидели на броне.
– Где он? – прорычал капитан.
– Не знаю, только что был... – сержант завертел головой.
– Растворился, что ли? Где он? – повернулся Каланжо к Борису.
– Исчез. Стоял, потом сделал шаг в сторону. И нет его.
– Растворился, – почти убежденно сказал сержант.
В этот миг впереди вспыхнула ракета. Дорога была свободна. Можно ехать.
2
Еще полчаса они двигались без приключений. Ели из консервных банок мясо, пили едва разогретый химическими лентами чай. Перевал Ганнибала давно остался позади. Охраны там не было. В этом году части отходили в полном беспорядке. Странно, никто даже не обсуждал, кто победил – «синие» или «красные».
– Сержант, а кто победил? Они или мы? – спросил Ланьер.
– Что? – сержант по своему обыкновению зевнул.
Вездеход «форд-экселенс» шел мягко, магнитная подушка – высший класс. Можно, сидя на броне, и говорить, и зевать – язык не прикусишь. Да и на главном тракте покрытие ровное: идеальное покрытие – как на той стороне. Та сторона... Она уже близко. Вот-вот.
«Что-то должно мне помешать. И я останусь», – Виктор уже знал, что на ту сторону не перейдет. И только ждал – когда же. Что его остановит? Этот рухнувший мост? Как просто.
– Кто, спрашиваю, победил? – повторил Ланьер свой вопрос. Он еще делал вид, что готовится к переходу.
– А хрен его знает... Наверное, мы. А может, и не мы? – сержант еще раз зевнул. – Вам-то на что?
– В портале надо будет сообщить.
– Вы послушайте, что другие говорят. То же самое скажете.
– Я не люблю говорить, что и все.
– Тогда наоборот скажите. Вам дать термопатрон? А то, я погляжу, не спите. Холодно. Вы термопатрон под себя засуньте – и на боковую. Ворота рядом уже, поспать надо. Потому как возле врат не поспишь.
Кампания этого года для «красных» была на редкость неудачной. В штабе собрались бездарные самоучки. Да и где взять профессионалов? Конкурс в две военные академии по сорок человек на место. Выпускники академии идут за врата лишь в составе группы «милитари». «Синие» и «красные» учатся на собственном опыте. В этом году «синие» все время нападали. Внезапная атака и прорыв в тыл «красных». Командующий «красных» хватал ближайший свободный отряд и бросал на подмогу. Тут же «синие» наносили удар – в брешь, откуда забрали подкрепление. Командующий суетился, создавал новый отрядик, чтобы заткнуть дыру. И тут же атака «синих». В результате роты и батальоны рассыпались на отряды-крошки, из центра командовать ими уже никто не мог. Каждый воевал на свой страх и риск. Что это? Поражение? Победа? Или просто суета. Теперь все зависело от портальщиков – они назовут победителя.
«Что расскажу я? Что я вообще могу рассказать? – размышлял Ланьер. – О путешествии через мортал? Но разве этой историей можно кого-то поразить?»
Вездеходы опять остановились.
– Что случилось? – Борис приподнялся.
– Мост! – крикнул кто-то впереди.
«Не солгал...» – Виктор глубоко вздохнул. И как-то сразу успокоился. Все уже решилось. Дальше надо просто действовать.
Впереди взлетела ракета, рассыпалась синими и красными искрами – сигнал, что вокруг – мирная зона, любой подходи беспрепятственно – хоть «синий», хоть «красный».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44