Адель Боргер... Джозеф Лео... Эдвард Нойснер...
Все тут.
На сей раз не возникало сомнений насчет этической допустимости вторжения в частную жизнь. Раньше речь шла о папе, теперь не просто о чужих, но к тому же и о мертвых людях.
Зная уже, что и где надо искать, сразу заглядывал вниз последней страницы с данными полного медицинского обследования. Везде одно и то же: окончательное заключение: состояние здоровья образцовое.
По шее побежали мурашки. Кажется, не к добру жить одинокому пенсионеру в Южных Вратах, проходя обследование с развевающимися знаменами. В данных случаях это смертный приговор.
Картина очевидная: самые крепкие одинокие жители Южных Врат случайно умирают. Ранняя кончина означает, что менеджменту не приходится долгие годы ждать естественной смерти здоровых людей, получая возможность немедленно перепродать их дома.
Кто и зачем — вполне ясно, насчет как существует безумная мысль.
Интересно, замешан ли доктор. Вероятно, нет. По всему судя, честный стрелок.
Кроме того, как подтверждает практика, в карты можно заглянуть и без доктора. Есть способ попроще. Занимая официальное положение в Южных Вратах, имея ключ от клиники, можно прийти вечерком, выяснить, кто недавно проходил обследование, и сколько душе угодно изучать их карты.
Джек решил завтра же поговорить по душам с директором Южных Врат Рамсеем Уэлдоном.
Пятница
1
Джек трусил по асфальтированной велосипедно-беговой дорожке, вьющейся среди сосен на восточных границах Южных Врат. Между стволами кружился редкий утренний туман, дорожку усыпали рано опавшие в засуху коричневые иголки. В воздухе стоял густой сосновый аромат.
Проснулся для разнообразия в тишине. Наверно, этим утром Карл косил чью-то другую высохшую траву. Папа только собирался вставать, поэтому он отправился на пробежку. Чересчур засиделся в последние дни, надо кровь разогнать. Думал проведать Аню, но было слишком рано. Завернет на обратном пути.
Бежал в футболке и спортивных трусах, начиная потеть; под широкими трусами надет кожаный пояс с маленькой кобурой для «глока-19», которая раздражала, болтаясь на бегу на пояснице, но здесь больше ни в коем случае нельзя выходить без оружия. Справа Южные Врата огораживал восьмифутовый забор из железной сетки, слева тянулось поле для гольфа в три пара. Заметил одинокую, смутно знакомую фигуру, согнувшуюся на пригорке с клюшкой, подбежав поближе, узнал Карла.
Вильнул влево, направился к нему, стоявшему на траве возле лунки с торчавшей из правого рукава клюшкой. Считал его правшой, но садовник стоял в левосторонней стойке.
Джек обождал, пока Карл ударит по мячу — обежавшему лунку по краю, — прежде чем заговорить.
— Когда это ты в гольф-клуб вступил?
Карл вздрогнул, оглянулся:
— Ох, это ты! Опять меня испугал. Научись шуметь посильней, когда к людям подходишь.
— Извини, постараюсь. Скажи, пожалуйста, поймала твоя камера мисс Манди за поливом газона?
— Снова пустой номер, — ухмыльнулся парень. — Надеюсь, никогда не поймает. Готов продолжать это дело до конца года, пока док Денгров платит.
Джек взглянул на мячи, выстроившиеся в линию на траве перед Карлом в ожидании удара.
— Членство в гольф-клубе — одна из наград за работу?
Тот покачал головой:
— Никакой я не член. Играю только в свободное время по выходным, при условии, что никому не мешаю. С дальними ударами плоховато, счет на восемнадцать лунок просто панорамный, а закатывать мячики в лунку люблю. В общем, я неплохой игрок в миниатюрный гольф.
— Ну, еще бы. — Потрясающе, восхитительно. Джек махнул рукой, повернулся. — Побегу дальше. Удачи. Закатывай в лунки, сажай птичек в гнезда.
Но так никуда и не побежал. Замер на месте при виде курсирующего по проселочной дороге с другой стороны ограды красного помятого пикапа. Грузовичок притормозил — в Джека из-под козырька грязной кепки «Джон Дир» впились косые глаза — и вновь набрал скорость.
Потрясенный Джек оглянулся на Карла, намереваясь спросить, знает ли он, кто это такие, но все понял по болезненному выражению лица садовника, смотревшего вслед прыгавшему среди деревьев пикапу.
— Тебе эти ребята знакомы.
Карл, тяжело сглотнув, отвел глаза.
— Почему ты так думаешь?
— Вижу. Кто они такие?
— С ними никто не связывается. Сам не пожелаешь.
— Пожелаю. — Особенно после вчерашнего рассказа отца о происшествии. Джек сурово посмотрел на него. — Кто они, Карл?
Тот, похоже, собрался молоть чепуху, потом его плечи поникли, и он покачал головой:
— В Глейдс живут. На лесистом пригорке в лагуне.
— Я думал, там жить запрещается, кроме каких-нибудь местных индейцев.
— Тебе наверняка известно, что запрет далеко не всегда исполняется на самом деле.
Конечно, известно.
— Знаешь, где эта лагуна?
— Пожалуй, — кивнул садовник.
— Как мне туда добраться?
— Никак, если дороги не знаешь.
— Можешь показать по карте?
— Она на карте не отмечена. Хорошо спрятана.
— Откуда же ты знаешь, где она находится?
Карл потупил взгляд:
— Я там родился.
Джек не удивился. Видел, как выглядят седоки красного пикапа, догадывался, что с правой рукой Карла что-то не в порядке. Добавим рассказ Ани о мутациях в результате протечек Иного в узловой точке в Глейдс, и вывод очевиден.
Припомнились другие уродцы, встреченные раньше в этом году. Мелани Элер, Фрейн Кэнфилд приписывали свои увечья «прорыву Иного» в момент их зачатия. Наверняка с Карлом та же история.
— Ну тогда, — сказал он, — проводи меня.
Парень попятился, махнул рукой:
— Н-нет... ни за что. Я удрал оттуда много лет назад и больше никогда не вернусь.
— Да ведь если лагуны нет на карте, ты не можешь объяснить, где она, не хочешь проводить, как мне ее найти?
— Ни за что не найдешь. В том-то все и дело.
И как бы в знак того, что разговор закончен, он склонился над лункой, готовясь к удару. Стукнул по мячу — тот полетел далеко в сторону.
— У меня есть основательный повод считать, что они подстроили несчастный случай с отцом, собирались отдать его на съедение аллигатору, если б не помешала полиция.
Карл выпрямился и взглянул на него:
— Аллигатору? Тогда твой отец погиб бы точно так же, как другие, убитый болотной тварью.
— Ну, это не обычная болотная тварь. — Господи боже, подумал Джек, еще пара бесед с этим типом, и я заговорю его языком. — Гигантский аллигатор с какими-то рогами на голове.
Карл заметно передернулся:
— Дьявол. Никто другой, кроме Дьявола.
— Что за Дьявол?
— Огромный бешеный самец из лагуны. Только, скажи на милость, как им удалось перетащить его из болота?
— Не знаю. Но Дьявол выбирается. Вчера вечером посетил Врата.
— Не может быть!
— Может.
Джек кратко рассказал историю нападения, опустив чудесное спасение Ирвинга и остановку чудовища на границе двора, помня, что папа назвал садовника главным разносчиком сплетен.
— Я хочу посмотреть на лагуну, Карл. Уже встречался с ее обитателями, теперь хочу увидеть, где они живут.
— Встречался?
— Вчера в городе. И с женщиной с белыми волосами.
— Семели.
— Верно. Что ты о ней знаешь? Не страшнее, чем с виду?
— Точно не могу сказать. Я вышел из клана примерно...
— Ух ты! Неужели тут есть Ку-клукс-клан?
— Нет. Это мы себя так называем. Родня в каком-то смысле.
— Да? В каком?
Нормальный глаз Карла снова ушел в сторону.
— Конечно, не кровные родственники, просто все как бы в одном положении. Так или иначе, к ее появлению пару лет назад оставалось нас там человек двадцать, одних парней. Я все равно собирался уйти, принял ее приезд за знак свыше и навострил лыжи.
— За какой знак?
— После этого в клане у всех скоро крыша поехала. Я имею в виду, двадцать парней и одна женщина, вот в чем проблема.
— Вчера в городе они казались вполне здравомыслящими.
— Ну что ж, может быть. Я пару раз их издали видел. Мы всегда попрошайничали, а теперь они настоящие профессионалы. Держусь от них подальше... Честно говоря, у нас не очень-то хорошие отношения.
— Почему?
— Они вроде бы обозлились, что я ушел. Люк — можно сказать, вожак — обозвал меня предателем и всякое такое. Да только мне плевать. Хорошо, что ушел. Не хочу больше жить как они. Знаешь, словно цыгане. Живут в лодках, в старых индейских лачугах на берегу, ни водопровода, ни электричества, ни телевизора... — Он покачал головой. — Люблю телик, старик. В любом случае хочу иметь свой дом, не спать вповалку с другими.
— Свою комнату, — пробормотал Джек, зная, что это такое.
— У меня не просто комната, будь я проклят, — ухмыльнулся Карл. — Целый трейлер.
— А деньги в банке есть? — спросил Джек, осененный некой мыслью.
— Нет. Почти весь заработок проживаю.
— Хорошо. Что скажешь, если я заплачу тебе тысячу долларов, а ты меня проводишь к лагуне?
— Тысячу? — рассмеялся Карл. — Разыгрываешь?
— Нет. Пятьсот, когда выйдем, пятьсот по возвращении. Честно?
Садовник облизнулся.
— Да, но...
— Что?
— Они взбесятся, если узнают, что я чужака привел.
— Не беспокойся об этом. — Джек вздернул на спине футболку, продемонстрировав «глок». — Я тебя доставлю обратно домой. Обещаю. Все равно, если днем пойти, они же будут в городе, правда?
— Если подумать, правда. Особенно в пятницу.
— Что в пятнице такого особенного?
— Тут многим зарплату выплачивают по четвергам, в пятницу отмечают конец рабочей недели, запросто деньги на ветер швыряют. И в субботу почти то же самое. А в воскресенье, как правило, полный ноль.
— Слишком много потрачено субботним вечером, да?
— Угу. Или просто выходят из церкви и там подают. В понедельник еще хуже. — Карл поскреб подбородок. — Ну да. Нынче днем лагуна почти в полном нашем распоряжении.
— Сегодня и отправимся. Быстренько дойдем, быстро взглянем. Туда и обратно. Когда ты еще так легко зарабатывал тысячу?
Карл набрал в грудь воздуху.
— Ладно. Только моя машина не ходит, подбросишь меня до воды. — Он принялся собирать мячи для гольфа. — Пожалуй, лучше поторапливаться. Надо до дому добраться, лодку найти...
— Как же ты сюда без машины добрался?
— На велосипеде. А как еще?
Много сил тебе надо, приятель, подумал Джек. Может, починишь на тысячу старушку «хонду».
Получив указания, как найти трейлерный парк, уже виденный между стоянкой для битых машин и известняковым карьером, он продолжил пробежку.
2
Семели с Люком стояли футах в двадцати от норы Дьявола, смотрели на него. Крупный аллигатор лежал на дальнем краю, наполовину погрузившись в воду, закрыв глаза. Вода у раненого левого бока была окрашена красным. Сперва Семели подумала, что он умер, потом заметила чуть раздувшиеся при вдохе бока.
— До сих пор кровь течет, — буркнул Люк.
— Вижу, — выдавила она сквозь зубы. — Не слепая.
Нынче утром дошла до предела, готова была кого-нибудь укусить.
Невиданно большой аллигатор, естественно, устроил самую большую в Глейдс нору. Подобно сородичам, в начале зимнего сухого сезона выгреб растительность с низкого участка известняковой почвы, вырыл огромную грязную яму. Туда пробиралась рыба, черепахи, лягушки, даже птицы заглядывали наскоро перекусить, сами порой превращаясь в закуску для Дьявола.
В дождливое лето аллигаторы выбирались из нор, расползались по Глейдс, но не в этом году. В засуху норы особенно необходимы.
Яма Дьявола была окружена высокими краями из раскопанной грязи, служившей питательной почвой для рогозы, болотных кувшинок, папоротника, остролиста. Желтые цветы кубышки плавали на поверхности окрашенной кровью воды.
Дьявол поднял голову, издал хриплое раскатистое рычание, вновь уронил ее в воду, словно никак не мог удержать.
— Он ранен, Люк. Тяжело ранен.
Из-за меня, подумала Семели.
Ее терзало чувство вины. Она считала Дьявола неуязвимым, непобедимым, почти сверхъестественным. Оказывается, нет. Это просто огромный уродливый аллигатор, который с удовольствием жил бы как все: нежился в своей норе, ел что попадется, ждал дождей.
Но она ему этого не позволила. Вытащила из уютной норы, вытолкнула из Глейдс в чужой внешний мир. В результате он пострадал. Сильно пострадал.
— Он не может умереть, — пробормотала она. — Не может!
У нее возникло ужасное предчувствие, что со смертью Дьявола отчасти умрет и дух Глейдс. Во всем будет она виновата.
— Это сделал тот самый тип, — заявил Люк, — с которым ты болтала в городе, улыбалась.
— Нет, не он. Я тебе уже говорила. Он не причинил Дьяволу никакого вреда. Это ведьма-старуха... И ее собака.
Семели втайне радовалась, что талисманы старой ведьмы прогнали со двора аллигатора. Видела, как ее мужчина — особенный — встал между своим отцом и Дьяволом. Пришлось бы мимо него добираться до старика, ранить или даже убить, чего ей решительно не хотелось. Впрочем, стало ясно, что он скроен из доброго материала. Это важно.
— Я сказал, мы разберемся со всеми — со старухой, с отцом и сыном — и покончим дело.
— Нет, я тебе говорю: сына трогать нельзя.
— Ладно, — проворчал Люк. — Еще раз сходим к старику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Все тут.
На сей раз не возникало сомнений насчет этической допустимости вторжения в частную жизнь. Раньше речь шла о папе, теперь не просто о чужих, но к тому же и о мертвых людях.
Зная уже, что и где надо искать, сразу заглядывал вниз последней страницы с данными полного медицинского обследования. Везде одно и то же: окончательное заключение: состояние здоровья образцовое.
По шее побежали мурашки. Кажется, не к добру жить одинокому пенсионеру в Южных Вратах, проходя обследование с развевающимися знаменами. В данных случаях это смертный приговор.
Картина очевидная: самые крепкие одинокие жители Южных Врат случайно умирают. Ранняя кончина означает, что менеджменту не приходится долгие годы ждать естественной смерти здоровых людей, получая возможность немедленно перепродать их дома.
Кто и зачем — вполне ясно, насчет как существует безумная мысль.
Интересно, замешан ли доктор. Вероятно, нет. По всему судя, честный стрелок.
Кроме того, как подтверждает практика, в карты можно заглянуть и без доктора. Есть способ попроще. Занимая официальное положение в Южных Вратах, имея ключ от клиники, можно прийти вечерком, выяснить, кто недавно проходил обследование, и сколько душе угодно изучать их карты.
Джек решил завтра же поговорить по душам с директором Южных Врат Рамсеем Уэлдоном.
Пятница
1
Джек трусил по асфальтированной велосипедно-беговой дорожке, вьющейся среди сосен на восточных границах Южных Врат. Между стволами кружился редкий утренний туман, дорожку усыпали рано опавшие в засуху коричневые иголки. В воздухе стоял густой сосновый аромат.
Проснулся для разнообразия в тишине. Наверно, этим утром Карл косил чью-то другую высохшую траву. Папа только собирался вставать, поэтому он отправился на пробежку. Чересчур засиделся в последние дни, надо кровь разогнать. Думал проведать Аню, но было слишком рано. Завернет на обратном пути.
Бежал в футболке и спортивных трусах, начиная потеть; под широкими трусами надет кожаный пояс с маленькой кобурой для «глока-19», которая раздражала, болтаясь на бегу на пояснице, но здесь больше ни в коем случае нельзя выходить без оружия. Справа Южные Врата огораживал восьмифутовый забор из железной сетки, слева тянулось поле для гольфа в три пара. Заметил одинокую, смутно знакомую фигуру, согнувшуюся на пригорке с клюшкой, подбежав поближе, узнал Карла.
Вильнул влево, направился к нему, стоявшему на траве возле лунки с торчавшей из правого рукава клюшкой. Считал его правшой, но садовник стоял в левосторонней стойке.
Джек обождал, пока Карл ударит по мячу — обежавшему лунку по краю, — прежде чем заговорить.
— Когда это ты в гольф-клуб вступил?
Карл вздрогнул, оглянулся:
— Ох, это ты! Опять меня испугал. Научись шуметь посильней, когда к людям подходишь.
— Извини, постараюсь. Скажи, пожалуйста, поймала твоя камера мисс Манди за поливом газона?
— Снова пустой номер, — ухмыльнулся парень. — Надеюсь, никогда не поймает. Готов продолжать это дело до конца года, пока док Денгров платит.
Джек взглянул на мячи, выстроившиеся в линию на траве перед Карлом в ожидании удара.
— Членство в гольф-клубе — одна из наград за работу?
Тот покачал головой:
— Никакой я не член. Играю только в свободное время по выходным, при условии, что никому не мешаю. С дальними ударами плоховато, счет на восемнадцать лунок просто панорамный, а закатывать мячики в лунку люблю. В общем, я неплохой игрок в миниатюрный гольф.
— Ну, еще бы. — Потрясающе, восхитительно. Джек махнул рукой, повернулся. — Побегу дальше. Удачи. Закатывай в лунки, сажай птичек в гнезда.
Но так никуда и не побежал. Замер на месте при виде курсирующего по проселочной дороге с другой стороны ограды красного помятого пикапа. Грузовичок притормозил — в Джека из-под козырька грязной кепки «Джон Дир» впились косые глаза — и вновь набрал скорость.
Потрясенный Джек оглянулся на Карла, намереваясь спросить, знает ли он, кто это такие, но все понял по болезненному выражению лица садовника, смотревшего вслед прыгавшему среди деревьев пикапу.
— Тебе эти ребята знакомы.
Карл, тяжело сглотнув, отвел глаза.
— Почему ты так думаешь?
— Вижу. Кто они такие?
— С ними никто не связывается. Сам не пожелаешь.
— Пожелаю. — Особенно после вчерашнего рассказа отца о происшествии. Джек сурово посмотрел на него. — Кто они, Карл?
Тот, похоже, собрался молоть чепуху, потом его плечи поникли, и он покачал головой:
— В Глейдс живут. На лесистом пригорке в лагуне.
— Я думал, там жить запрещается, кроме каких-нибудь местных индейцев.
— Тебе наверняка известно, что запрет далеко не всегда исполняется на самом деле.
Конечно, известно.
— Знаешь, где эта лагуна?
— Пожалуй, — кивнул садовник.
— Как мне туда добраться?
— Никак, если дороги не знаешь.
— Можешь показать по карте?
— Она на карте не отмечена. Хорошо спрятана.
— Откуда же ты знаешь, где она находится?
Карл потупил взгляд:
— Я там родился.
Джек не удивился. Видел, как выглядят седоки красного пикапа, догадывался, что с правой рукой Карла что-то не в порядке. Добавим рассказ Ани о мутациях в результате протечек Иного в узловой точке в Глейдс, и вывод очевиден.
Припомнились другие уродцы, встреченные раньше в этом году. Мелани Элер, Фрейн Кэнфилд приписывали свои увечья «прорыву Иного» в момент их зачатия. Наверняка с Карлом та же история.
— Ну тогда, — сказал он, — проводи меня.
Парень попятился, махнул рукой:
— Н-нет... ни за что. Я удрал оттуда много лет назад и больше никогда не вернусь.
— Да ведь если лагуны нет на карте, ты не можешь объяснить, где она, не хочешь проводить, как мне ее найти?
— Ни за что не найдешь. В том-то все и дело.
И как бы в знак того, что разговор закончен, он склонился над лункой, готовясь к удару. Стукнул по мячу — тот полетел далеко в сторону.
— У меня есть основательный повод считать, что они подстроили несчастный случай с отцом, собирались отдать его на съедение аллигатору, если б не помешала полиция.
Карл выпрямился и взглянул на него:
— Аллигатору? Тогда твой отец погиб бы точно так же, как другие, убитый болотной тварью.
— Ну, это не обычная болотная тварь. — Господи боже, подумал Джек, еще пара бесед с этим типом, и я заговорю его языком. — Гигантский аллигатор с какими-то рогами на голове.
Карл заметно передернулся:
— Дьявол. Никто другой, кроме Дьявола.
— Что за Дьявол?
— Огромный бешеный самец из лагуны. Только, скажи на милость, как им удалось перетащить его из болота?
— Не знаю. Но Дьявол выбирается. Вчера вечером посетил Врата.
— Не может быть!
— Может.
Джек кратко рассказал историю нападения, опустив чудесное спасение Ирвинга и остановку чудовища на границе двора, помня, что папа назвал садовника главным разносчиком сплетен.
— Я хочу посмотреть на лагуну, Карл. Уже встречался с ее обитателями, теперь хочу увидеть, где они живут.
— Встречался?
— Вчера в городе. И с женщиной с белыми волосами.
— Семели.
— Верно. Что ты о ней знаешь? Не страшнее, чем с виду?
— Точно не могу сказать. Я вышел из клана примерно...
— Ух ты! Неужели тут есть Ку-клукс-клан?
— Нет. Это мы себя так называем. Родня в каком-то смысле.
— Да? В каком?
Нормальный глаз Карла снова ушел в сторону.
— Конечно, не кровные родственники, просто все как бы в одном положении. Так или иначе, к ее появлению пару лет назад оставалось нас там человек двадцать, одних парней. Я все равно собирался уйти, принял ее приезд за знак свыше и навострил лыжи.
— За какой знак?
— После этого в клане у всех скоро крыша поехала. Я имею в виду, двадцать парней и одна женщина, вот в чем проблема.
— Вчера в городе они казались вполне здравомыслящими.
— Ну что ж, может быть. Я пару раз их издали видел. Мы всегда попрошайничали, а теперь они настоящие профессионалы. Держусь от них подальше... Честно говоря, у нас не очень-то хорошие отношения.
— Почему?
— Они вроде бы обозлились, что я ушел. Люк — можно сказать, вожак — обозвал меня предателем и всякое такое. Да только мне плевать. Хорошо, что ушел. Не хочу больше жить как они. Знаешь, словно цыгане. Живут в лодках, в старых индейских лачугах на берегу, ни водопровода, ни электричества, ни телевизора... — Он покачал головой. — Люблю телик, старик. В любом случае хочу иметь свой дом, не спать вповалку с другими.
— Свою комнату, — пробормотал Джек, зная, что это такое.
— У меня не просто комната, будь я проклят, — ухмыльнулся Карл. — Целый трейлер.
— А деньги в банке есть? — спросил Джек, осененный некой мыслью.
— Нет. Почти весь заработок проживаю.
— Хорошо. Что скажешь, если я заплачу тебе тысячу долларов, а ты меня проводишь к лагуне?
— Тысячу? — рассмеялся Карл. — Разыгрываешь?
— Нет. Пятьсот, когда выйдем, пятьсот по возвращении. Честно?
Садовник облизнулся.
— Да, но...
— Что?
— Они взбесятся, если узнают, что я чужака привел.
— Не беспокойся об этом. — Джек вздернул на спине футболку, продемонстрировав «глок». — Я тебя доставлю обратно домой. Обещаю. Все равно, если днем пойти, они же будут в городе, правда?
— Если подумать, правда. Особенно в пятницу.
— Что в пятнице такого особенного?
— Тут многим зарплату выплачивают по четвергам, в пятницу отмечают конец рабочей недели, запросто деньги на ветер швыряют. И в субботу почти то же самое. А в воскресенье, как правило, полный ноль.
— Слишком много потрачено субботним вечером, да?
— Угу. Или просто выходят из церкви и там подают. В понедельник еще хуже. — Карл поскреб подбородок. — Ну да. Нынче днем лагуна почти в полном нашем распоряжении.
— Сегодня и отправимся. Быстренько дойдем, быстро взглянем. Туда и обратно. Когда ты еще так легко зарабатывал тысячу?
Карл набрал в грудь воздуху.
— Ладно. Только моя машина не ходит, подбросишь меня до воды. — Он принялся собирать мячи для гольфа. — Пожалуй, лучше поторапливаться. Надо до дому добраться, лодку найти...
— Как же ты сюда без машины добрался?
— На велосипеде. А как еще?
Много сил тебе надо, приятель, подумал Джек. Может, починишь на тысячу старушку «хонду».
Получив указания, как найти трейлерный парк, уже виденный между стоянкой для битых машин и известняковым карьером, он продолжил пробежку.
2
Семели с Люком стояли футах в двадцати от норы Дьявола, смотрели на него. Крупный аллигатор лежал на дальнем краю, наполовину погрузившись в воду, закрыв глаза. Вода у раненого левого бока была окрашена красным. Сперва Семели подумала, что он умер, потом заметила чуть раздувшиеся при вдохе бока.
— До сих пор кровь течет, — буркнул Люк.
— Вижу, — выдавила она сквозь зубы. — Не слепая.
Нынче утром дошла до предела, готова была кого-нибудь укусить.
Невиданно большой аллигатор, естественно, устроил самую большую в Глейдс нору. Подобно сородичам, в начале зимнего сухого сезона выгреб растительность с низкого участка известняковой почвы, вырыл огромную грязную яму. Туда пробиралась рыба, черепахи, лягушки, даже птицы заглядывали наскоро перекусить, сами порой превращаясь в закуску для Дьявола.
В дождливое лето аллигаторы выбирались из нор, расползались по Глейдс, но не в этом году. В засуху норы особенно необходимы.
Яма Дьявола была окружена высокими краями из раскопанной грязи, служившей питательной почвой для рогозы, болотных кувшинок, папоротника, остролиста. Желтые цветы кубышки плавали на поверхности окрашенной кровью воды.
Дьявол поднял голову, издал хриплое раскатистое рычание, вновь уронил ее в воду, словно никак не мог удержать.
— Он ранен, Люк. Тяжело ранен.
Из-за меня, подумала Семели.
Ее терзало чувство вины. Она считала Дьявола неуязвимым, непобедимым, почти сверхъестественным. Оказывается, нет. Это просто огромный уродливый аллигатор, который с удовольствием жил бы как все: нежился в своей норе, ел что попадется, ждал дождей.
Но она ему этого не позволила. Вытащила из уютной норы, вытолкнула из Глейдс в чужой внешний мир. В результате он пострадал. Сильно пострадал.
— Он не может умереть, — пробормотала она. — Не может!
У нее возникло ужасное предчувствие, что со смертью Дьявола отчасти умрет и дух Глейдс. Во всем будет она виновата.
— Это сделал тот самый тип, — заявил Люк, — с которым ты болтала в городе, улыбалась.
— Нет, не он. Я тебе уже говорила. Он не причинил Дьяволу никакого вреда. Это ведьма-старуха... И ее собака.
Семели втайне радовалась, что талисманы старой ведьмы прогнали со двора аллигатора. Видела, как ее мужчина — особенный — встал между своим отцом и Дьяволом. Пришлось бы мимо него добираться до старика, ранить или даже убить, чего ей решительно не хотелось. Впрочем, стало ясно, что он скроен из доброго материала. Это важно.
— Я сказал, мы разберемся со всеми — со старухой, с отцом и сыном — и покончим дело.
— Нет, я тебе говорю: сына трогать нельзя.
— Ладно, — проворчал Люк. — Еще раз сходим к старику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45