Возможно, я это заслужил. Но Лиз Тирелли не должна страдать из-за моего самомнения.
Это его остановило. Но только на мгновение.
- Что еще под этим кроется, Маккарти?
- Я люблю ее больше самой жизни.
Никогда бы не поверил, что могу сказать об этом Рэнди Данненфелзеру, но мне пришлось. А что еще более удивительно, я сказал это спокойно.
Он не отвечал.
- Пожалуйста, дай мне тигра - всего на несколько часов. Позволь мне найти ее.
Он по-прежнему молчал. Интересно, о чем он думает? Я терялся в догадках.
- Жизнью буду тебе обязан… - быстро заверил я. - Обещаю, что больше никогда не побеспокою тебя…
- Никаких сделок, - наконец ответил он. - Я не могу пойти на это, а вы не сможете сдержать свое слово. Мы слишком мало уважаем друг друга, чтобы заключать подобные соглашения.
- Рэнди…
- Подождите минуту, идиот. Я еще не закончил. Вы получите своего тигра.
- Да?
- Но это не имеет ничего общего ни с вами, ни со мной. Это никак не связано даже с тем, что вы ее любите. Просто это разумно.
- О господи! Спасибо, Рэнди.
- Не благодарите меня. Не смейте. И даже не думайте, что я делаю это из какого-то чувства к вам или вашему генералу. А самое главное, не вздумайте когда-нибудь напомнить мне об этом. Скоро у одного из тигров выйдет из строя летический интеллект. Чтобы найти причину поломки, понадобится примерно шесть часов. Это самый большой срок, на который я могу, не нарушая безопасности, вывести его из цепи, хотя у нас все равно образуется блуждающая дыра. А теперь давайте код вашего терминала.
- Ох, ну и дерьмо, - выругался я.
- У вас нет терминала?
- Точно. Наступило молчание.
- Рэнди, подожди минуту.
Мой мозг работал на полных оборотах.
- И вы не можете достать его, я правильно вас понял?
- Мне даже этот телефон пришлось украсть, Рэнди… Он вздохнул. Громко.
- Маккарти, вы просто невыносимый человек. Снова наступила пауза. Я не представлял, что может взбрести ему в голову. Насколько я знал Рэнди, он запросто способен похерить всю идею. Наконец он сказал: - У меня появилась одна мысль. Только не знаю, получится ли. Вы останетесь на этом номере?
- Я никуда не двинусь.
- Я перезвоню вам.
- Рэнди, спасибо.
- Я пока еще ничего не сделал. А если бы и сделал, то в ваших благодарностях не нуждаюсь.
- Ты действительно так сердит на меня?
- У вас есть возражения?
- Ты выше мелкой мести? - с надеждой предположил я.
Он немного подумал.
- Не в этом дело. У меня как раз подходящий рост для мелкой мести. На самом деле то, что я сейчас делаю, ничего не меняет в наших отношениях. Когда ее найдут, все останется по-прежнему.
И Данненфелзер отключился.
Спустя двадцать минут в палатку бурей ворвалась доктор Шрайбер и, протянув руку, щелкнула пальцами.
- Отлично, где он?
- Что - где? - переспросил я.
- Проклятый телефон.
Я попытался прикинуться идиотом.
- Проклятый телефон? Вы же не дали мне его. Но это не помогло.
- Я знаю, что у вас есть телефон. Мне известно, что вы получили его от этого маленького педика Шона. Мне также известно, что вы звонили Данненфелзеру. Вы, голубые, думаете, что вам все позволено, да?
Неужели я выглядел так же, когда говорил подобные вещи? Неожиданно меня охватила острая ненависть к Шрайбер. Неожиданно стало стыдно за себя. Неожиданно захотелось убить ее.
- Телефон! - повторила она.
- Катись к дьяволу.
- Только после тебя, альфонс, - заявила она, воткнув мне в руку инжектор. Я потерял сознание так быстро, что даже не успел сказать, что я о ней думаю.
В самой большой и наиболее населенной центральной зоне мандалы наши датчики обнаружили, что почти все главные спиральные туннели ведут вниз к очень большим камерам, заполненным густой органической жидкостью.
Чем старше камера, тем она больше и тем гуще содержащаяся в ней жидкость. Темная и вязкая, по внешнему виду и консистенции она, как правило, похожа на машинное масло, хотя в отдельных случаях обнаруживалась жидкость, напоминающая патоку или даже смолу. Несомненно, что эти камеры и их сиропообразное содержимое предназначены для отдыха гастропод, вырастающих до таких размеров, что они утрачивают способность передвигаться1.
Эти камеры-резервуары явно служат «усыпальницами» для старейших членов хторранской семьи. Когда масса червя достигает трех-четырех тонн, животное перестает двигаться и превращается в неподвижную глыбу голодного пудинга. Когда гастропода приближается к этому порогу, то обычное передвижение требует от нее таких энергетических затрат, что потребляемая пища их не покрывает. Поэтому животное уходит «на отдых» в свободную камеру-резервуар. Жидкость создает плавучесть и обеспечивает питательными веществами, позволяя гастроподе прожить еще некоторое время.
Во время периода «отдыха» за старой гастроподой ухаживают более мелкие и молодые члены семьи. Старики издают неумолкаемую рокочущую мелодию, которая служит камертоном для всей семьи и, возможно, для всех остальных существ, живущих в гнезде.
Хотя данные наших наблюдении ограничены, мы считаем, что, когда гастропода умирает, сироп в камере трансформируется, равно как и многие живущие в нем микроорганизмы. Различные мелкие существа, обитающие в нем, даже начинают роиться. А в результате происходит разложение тела мертвой гастроподы до соединений, которые могут быть снова использованы организмами, для которых мандала является организмом-хозяином.
Вход в камеру на время закрывается, так как процесс разложения трупа, по всей видимости, довольно вреден и может заразить другие части гнезда.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19Л)
1 Что дало повод шутникам, специализирующимся на черном юморе, назвать эти камеры хторранским хосписом. (Прим. авт.)
44 ДУАЙН
Почтальон может потерять что угодно, кроме работы.
Соломон Краткий
Я провалялся без чувств, должно быть, весь день. К тому времени, когда я приплыл к состоянию, напоминающему сознание, заходящее солнце уже превратилось в горизонтальную решетку красных лучей, косо пробивающихся сквозь деревья. Вид был зловещий. Клубы пыли, стоявшие в воздухе, не давали дышать. Проносившиеся над головой вертушки ревели, как ураган. Я уже был не в своей палатке, а лежал на земле. Вокруг бегали незнакомые люди. В незнакомой форме. Я приподнялся на локтях. Мы находились на абсолютно круглой выжженной поляне, над которой стоял запах кордита, - импровизированном аэродроме, который выжгла скользящая бомба, сброшенная с вертушки. Поляна была забита всевозможным военным снаряжением, солдатами, пауками, машинами, тифами, ящиками с оборудованием, тюками с боеприпасами.
- Что происходит? - попытался узнать я, но никто не остановился. Я схватил пробегавшую мимо фигуру.
- Помогите мне! - закричал я. - Кто-нибудь, помогите.
Но на меня не обращали внимания. Я начал визжать…
- Мы эвакуируемся, - сказал кто-то. - Вы улетите на следующей вертушке, не беспокойтесь.
Издали доносились выстрелы и приглушенный рев огнеметов. Над деревьями стелился едкий дым. А потом я услышал другой звук - многоголосый, пурпурный и красный, рокочущий от гнева. Сражение приближалось.
- Нас атакуют! - крикнул я.
- Все в порядке, - ответил кто-то. - Мы удерживаем линию обороны. Вы в абсолютной безопасности. Вас заберет следующая вертушка. Мы просто ждем, когда сбросят еще одну скользящую бомбу. Нужна вторая посадочная площадка.
А затем я снова остался один, снова в ожидании. Каким-то образом я ухитрился сесть и огляделся. Я был привязан к носилкам. По обе стороны от меня выстроились другие носилки. Кое-кого из лежащих на них я не мог опознать - они уже были упакованы в мешки. Тем не менее недалеко от себя я увидел Шона - то ли мертвого, то ли без сознания. Выглядел он плохо. Что-то сильно его помяло.
- Л-лягте назад, - раздался шепелявый голос за моей спиной.
Я обернулся: - Дуайн!
Она по-прежнему была обиженной и злобной.
- 3-замолчите, м-мистер Шим Маккарти. 3-закройте рот и л-ложитесь. - От гнева ее заикание почти прошло.
- Дуайн, послушай. Прости меня. Я идиот и негодяй. Я не знал, что говорил. Был зол на тебя, на себя и поэтому говорил разные жестокие и злые веши. Ты понимаешь, да? Ты же знаешь, что иногда люди делают совсем не то, потому… ну, потому, что они растерялись. Можешь ты это понять?
Она моргнула, смутившись. Покачала головой.
- Вы н-не очень п-приятный человек.
- Как ты об этом догадалась? - спросился.
Она озадаченно посмотрела на меня. Эта шутка находилась за пределами ее понимания.
- Послушай, - сказал я. - Мне необходима твоя помощь. Твоя помощь необходима Лиз. Генералу Тирелли.
- Я н-не хочу вам п-помогать, - заявила Дуайн. - Я в-вас не люблю.
- Мне жаль, что ты меня не любишь. Думаю, через минуту ты будешь любить меня еще меньше, но я ничем не могу тебе помочь.
- Я н-не п-понимаю вас.
- Сейчас я разговариваю с объединенным разумом. - Я поглядел ей прямо в глаза. - Я знаю, что вы используете ее. Знаю, что вы подсматриваете через нее с самого первого дня. Вы ни за что не нарастили бы ей мозг, не всадив туда заодно жучков. Она об этом не знает, не так ли? Но я знаю.
- Вы с-сумасшедший.
Голос Дуайн резко изменился, и я понял: это говорит не она.
- Дуайн назвала меня Джимбо. Только один человек на всей планете называл меня Джимбо. Теперь он - часть объединенного разума, и разум называет меня Джимбо. Тед, я знаю, что ты здесь. Перестань попусту терять время и помоги мне.
Дуайн открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни слова. В течение какого-то мгновения она просто бессмысленно улыбалась. С ее толстых губ сбежала струйка слюны. Это была настоящая Дуайн - Дуайн без ниточек. А может быть, вовсе и не было никакой Дуайн - только безмозглая кукла из мяса, неспособная даже жить без посторонней помощи. О боже, какая мерзкая мысль! Надеюсь, что это неправда. Хотя не знаю, что лучше: быть достаточно умным, чтобы понимать свою неполноценность, или быть бесчувственным до такой степени, чтобы не знать об этом. Мне хотелось, чтобы Дуайн имела собственное сознание, тогда я мог бы вымолить у нее прошение. Это сняло бы с меня хоть чуточку кошмарного груза. Но я по-прежнему оставался эгоистом. О черт - даже пытаясь спасти Лиз, я оставался эгоистом. Ну и что? Есть ли в этом мире хоть что-нибудь неэгоистичное? По крайней мере, я заставил свой эгоизм служить человечеству, разве нет?
Неожиданно Дуайн сказала: - Хорошо, Джимбо. Что тебе нужно?
- Телефон. Свяжите меня снова с Рэнди Данненфел-зером.
- Это невозможно, - прогнусавила Дуайн.
- Чушь. Мы оба знаем, что возможно. Объединенный разум - самый крупный абонент мировых сетей. Соединись через синтезатор, если ты так печешься о своей проклятой секретности. Я хочу попытаться спасти Лиз.
- Джим, она мертва.
- У тебя есть доказательства?
Я боялся задавать этот вопрос, но еще больше боялся ответа.
- Нет, но…
- Тогда соединяй, черт тебя возьми, и перестань тратить время, Дуайн. У нее не те силенки, ты сама знаешь.
Лицо Дуайн снова стало пустым. Должно быть, там спорили. Хотел бы я знать, кто и с кем. С кем я вообще разговариваю?
Внезапно на лице Дуайн появилось новое выражение. Удивительное дело, но я узнал его.
- Данненфелзер слушает…
О мой бог! Я вздрогнул от ужасного прозрения. Из тела Дуайн Гродин выглядывал сам Рэнди Данненфелзер. Видеть это было жутко.
Я проглотил ком в горле и сказал: - Это Маккарти. Я достал терминал.
- Поздно, - сказала Дуайн. - Мы потеряли слишком много тигров, одну треть. Я не могу снять ни одного.
- Ты обещал… - начал было я, но тут же сообразил, насколько глупо это звучит. - Послушай, Рэнди. У меня нет времени спорить. Просто соедини одного тигра с сетью, прямо сейчас, и дай мне его шифр - я подключусь. Обещаю, я сделаю тебя героем. Соедини его через одного из своих операторов и предупреди, чтобы он убрал руки, - тебе поверят. Вот и все, что требуется.
Дуайн покачала головой: - Нет, забудьте об этом. Я отключаюсь.
- Рэнди, погоди! Если ты сделаешь это, я скажу одну вещь, о которой тебе просто жизненно необходимо знать.
- Мне не надо ничего знать. И уж, во всяком случае, не от вас. Не льстите себе.
- Ты имплантирован, - быстро сказал я. - Если ты мне не веришь, выключи телефон. Ну давай - ты по-прежнему слышишь мой голос в ушах, верно? Хотя связь прервана, не так ли? Это потому, что объединенный разум передает мои слова напрямую в твое сознание.
Это была рискованная игра. Позволит ли ему Телепатический корпус услышать мои слова? Согласится ли помочь мне? Ведьу Т-корпусасвои планы…
Дуайн страшно растерялась. Она почесала нос, потом начала ощупывать голову.
Боже мой! Сработало! Интересно, что сейчас делает Т-корпус?
- Ты чувствуешь, Рэнди? Сейчас ты трогаешь свой нос, щупаешь голову, я тебя вижу…
- Ты шпионишь в моей голове!
- Нет, я связан с тобой через Дуайн Гродин, говорящую картофелину. Прости, Дуайн. Связь осуществляет объединенный разум. Она воспроизводит твои эмоции, движения, все остальное. Мы можем пользоваться Дуайн как терминалом для тигра. А теперь дай мне его, пожалуйста…
- Я не верю вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Это его остановило. Но только на мгновение.
- Что еще под этим кроется, Маккарти?
- Я люблю ее больше самой жизни.
Никогда бы не поверил, что могу сказать об этом Рэнди Данненфелзеру, но мне пришлось. А что еще более удивительно, я сказал это спокойно.
Он не отвечал.
- Пожалуйста, дай мне тигра - всего на несколько часов. Позволь мне найти ее.
Он по-прежнему молчал. Интересно, о чем он думает? Я терялся в догадках.
- Жизнью буду тебе обязан… - быстро заверил я. - Обещаю, что больше никогда не побеспокою тебя…
- Никаких сделок, - наконец ответил он. - Я не могу пойти на это, а вы не сможете сдержать свое слово. Мы слишком мало уважаем друг друга, чтобы заключать подобные соглашения.
- Рэнди…
- Подождите минуту, идиот. Я еще не закончил. Вы получите своего тигра.
- Да?
- Но это не имеет ничего общего ни с вами, ни со мной. Это никак не связано даже с тем, что вы ее любите. Просто это разумно.
- О господи! Спасибо, Рэнди.
- Не благодарите меня. Не смейте. И даже не думайте, что я делаю это из какого-то чувства к вам или вашему генералу. А самое главное, не вздумайте когда-нибудь напомнить мне об этом. Скоро у одного из тигров выйдет из строя летический интеллект. Чтобы найти причину поломки, понадобится примерно шесть часов. Это самый большой срок, на который я могу, не нарушая безопасности, вывести его из цепи, хотя у нас все равно образуется блуждающая дыра. А теперь давайте код вашего терминала.
- Ох, ну и дерьмо, - выругался я.
- У вас нет терминала?
- Точно. Наступило молчание.
- Рэнди, подожди минуту.
Мой мозг работал на полных оборотах.
- И вы не можете достать его, я правильно вас понял?
- Мне даже этот телефон пришлось украсть, Рэнди… Он вздохнул. Громко.
- Маккарти, вы просто невыносимый человек. Снова наступила пауза. Я не представлял, что может взбрести ему в голову. Насколько я знал Рэнди, он запросто способен похерить всю идею. Наконец он сказал: - У меня появилась одна мысль. Только не знаю, получится ли. Вы останетесь на этом номере?
- Я никуда не двинусь.
- Я перезвоню вам.
- Рэнди, спасибо.
- Я пока еще ничего не сделал. А если бы и сделал, то в ваших благодарностях не нуждаюсь.
- Ты действительно так сердит на меня?
- У вас есть возражения?
- Ты выше мелкой мести? - с надеждой предположил я.
Он немного подумал.
- Не в этом дело. У меня как раз подходящий рост для мелкой мести. На самом деле то, что я сейчас делаю, ничего не меняет в наших отношениях. Когда ее найдут, все останется по-прежнему.
И Данненфелзер отключился.
Спустя двадцать минут в палатку бурей ворвалась доктор Шрайбер и, протянув руку, щелкнула пальцами.
- Отлично, где он?
- Что - где? - переспросил я.
- Проклятый телефон.
Я попытался прикинуться идиотом.
- Проклятый телефон? Вы же не дали мне его. Но это не помогло.
- Я знаю, что у вас есть телефон. Мне известно, что вы получили его от этого маленького педика Шона. Мне также известно, что вы звонили Данненфелзеру. Вы, голубые, думаете, что вам все позволено, да?
Неужели я выглядел так же, когда говорил подобные вещи? Неожиданно меня охватила острая ненависть к Шрайбер. Неожиданно стало стыдно за себя. Неожиданно захотелось убить ее.
- Телефон! - повторила она.
- Катись к дьяволу.
- Только после тебя, альфонс, - заявила она, воткнув мне в руку инжектор. Я потерял сознание так быстро, что даже не успел сказать, что я о ней думаю.
В самой большой и наиболее населенной центральной зоне мандалы наши датчики обнаружили, что почти все главные спиральные туннели ведут вниз к очень большим камерам, заполненным густой органической жидкостью.
Чем старше камера, тем она больше и тем гуще содержащаяся в ней жидкость. Темная и вязкая, по внешнему виду и консистенции она, как правило, похожа на машинное масло, хотя в отдельных случаях обнаруживалась жидкость, напоминающая патоку или даже смолу. Несомненно, что эти камеры и их сиропообразное содержимое предназначены для отдыха гастропод, вырастающих до таких размеров, что они утрачивают способность передвигаться1.
Эти камеры-резервуары явно служат «усыпальницами» для старейших членов хторранской семьи. Когда масса червя достигает трех-четырех тонн, животное перестает двигаться и превращается в неподвижную глыбу голодного пудинга. Когда гастропода приближается к этому порогу, то обычное передвижение требует от нее таких энергетических затрат, что потребляемая пища их не покрывает. Поэтому животное уходит «на отдых» в свободную камеру-резервуар. Жидкость создает плавучесть и обеспечивает питательными веществами, позволяя гастроподе прожить еще некоторое время.
Во время периода «отдыха» за старой гастроподой ухаживают более мелкие и молодые члены семьи. Старики издают неумолкаемую рокочущую мелодию, которая служит камертоном для всей семьи и, возможно, для всех остальных существ, живущих в гнезде.
Хотя данные наших наблюдении ограничены, мы считаем, что, когда гастропода умирает, сироп в камере трансформируется, равно как и многие живущие в нем микроорганизмы. Различные мелкие существа, обитающие в нем, даже начинают роиться. А в результате происходит разложение тела мертвой гастроподы до соединений, которые могут быть снова использованы организмами, для которых мандала является организмом-хозяином.
Вход в камеру на время закрывается, так как процесс разложения трупа, по всей видимости, довольно вреден и может заразить другие части гнезда.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19Л)
1 Что дало повод шутникам, специализирующимся на черном юморе, назвать эти камеры хторранским хосписом. (Прим. авт.)
44 ДУАЙН
Почтальон может потерять что угодно, кроме работы.
Соломон Краткий
Я провалялся без чувств, должно быть, весь день. К тому времени, когда я приплыл к состоянию, напоминающему сознание, заходящее солнце уже превратилось в горизонтальную решетку красных лучей, косо пробивающихся сквозь деревья. Вид был зловещий. Клубы пыли, стоявшие в воздухе, не давали дышать. Проносившиеся над головой вертушки ревели, как ураган. Я уже был не в своей палатке, а лежал на земле. Вокруг бегали незнакомые люди. В незнакомой форме. Я приподнялся на локтях. Мы находились на абсолютно круглой выжженной поляне, над которой стоял запах кордита, - импровизированном аэродроме, который выжгла скользящая бомба, сброшенная с вертушки. Поляна была забита всевозможным военным снаряжением, солдатами, пауками, машинами, тифами, ящиками с оборудованием, тюками с боеприпасами.
- Что происходит? - попытался узнать я, но никто не остановился. Я схватил пробегавшую мимо фигуру.
- Помогите мне! - закричал я. - Кто-нибудь, помогите.
Но на меня не обращали внимания. Я начал визжать…
- Мы эвакуируемся, - сказал кто-то. - Вы улетите на следующей вертушке, не беспокойтесь.
Издали доносились выстрелы и приглушенный рев огнеметов. Над деревьями стелился едкий дым. А потом я услышал другой звук - многоголосый, пурпурный и красный, рокочущий от гнева. Сражение приближалось.
- Нас атакуют! - крикнул я.
- Все в порядке, - ответил кто-то. - Мы удерживаем линию обороны. Вы в абсолютной безопасности. Вас заберет следующая вертушка. Мы просто ждем, когда сбросят еще одну скользящую бомбу. Нужна вторая посадочная площадка.
А затем я снова остался один, снова в ожидании. Каким-то образом я ухитрился сесть и огляделся. Я был привязан к носилкам. По обе стороны от меня выстроились другие носилки. Кое-кого из лежащих на них я не мог опознать - они уже были упакованы в мешки. Тем не менее недалеко от себя я увидел Шона - то ли мертвого, то ли без сознания. Выглядел он плохо. Что-то сильно его помяло.
- Л-лягте назад, - раздался шепелявый голос за моей спиной.
Я обернулся: - Дуайн!
Она по-прежнему была обиженной и злобной.
- 3-замолчите, м-мистер Шим Маккарти. 3-закройте рот и л-ложитесь. - От гнева ее заикание почти прошло.
- Дуайн, послушай. Прости меня. Я идиот и негодяй. Я не знал, что говорил. Был зол на тебя, на себя и поэтому говорил разные жестокие и злые веши. Ты понимаешь, да? Ты же знаешь, что иногда люди делают совсем не то, потому… ну, потому, что они растерялись. Можешь ты это понять?
Она моргнула, смутившись. Покачала головой.
- Вы н-не очень п-приятный человек.
- Как ты об этом догадалась? - спросился.
Она озадаченно посмотрела на меня. Эта шутка находилась за пределами ее понимания.
- Послушай, - сказал я. - Мне необходима твоя помощь. Твоя помощь необходима Лиз. Генералу Тирелли.
- Я н-не хочу вам п-помогать, - заявила Дуайн. - Я в-вас не люблю.
- Мне жаль, что ты меня не любишь. Думаю, через минуту ты будешь любить меня еще меньше, но я ничем не могу тебе помочь.
- Я н-не п-понимаю вас.
- Сейчас я разговариваю с объединенным разумом. - Я поглядел ей прямо в глаза. - Я знаю, что вы используете ее. Знаю, что вы подсматриваете через нее с самого первого дня. Вы ни за что не нарастили бы ей мозг, не всадив туда заодно жучков. Она об этом не знает, не так ли? Но я знаю.
- Вы с-сумасшедший.
Голос Дуайн резко изменился, и я понял: это говорит не она.
- Дуайн назвала меня Джимбо. Только один человек на всей планете называл меня Джимбо. Теперь он - часть объединенного разума, и разум называет меня Джимбо. Тед, я знаю, что ты здесь. Перестань попусту терять время и помоги мне.
Дуайн открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни слова. В течение какого-то мгновения она просто бессмысленно улыбалась. С ее толстых губ сбежала струйка слюны. Это была настоящая Дуайн - Дуайн без ниточек. А может быть, вовсе и не было никакой Дуайн - только безмозглая кукла из мяса, неспособная даже жить без посторонней помощи. О боже, какая мерзкая мысль! Надеюсь, что это неправда. Хотя не знаю, что лучше: быть достаточно умным, чтобы понимать свою неполноценность, или быть бесчувственным до такой степени, чтобы не знать об этом. Мне хотелось, чтобы Дуайн имела собственное сознание, тогда я мог бы вымолить у нее прошение. Это сняло бы с меня хоть чуточку кошмарного груза. Но я по-прежнему оставался эгоистом. О черт - даже пытаясь спасти Лиз, я оставался эгоистом. Ну и что? Есть ли в этом мире хоть что-нибудь неэгоистичное? По крайней мере, я заставил свой эгоизм служить человечеству, разве нет?
Неожиданно Дуайн сказала: - Хорошо, Джимбо. Что тебе нужно?
- Телефон. Свяжите меня снова с Рэнди Данненфел-зером.
- Это невозможно, - прогнусавила Дуайн.
- Чушь. Мы оба знаем, что возможно. Объединенный разум - самый крупный абонент мировых сетей. Соединись через синтезатор, если ты так печешься о своей проклятой секретности. Я хочу попытаться спасти Лиз.
- Джим, она мертва.
- У тебя есть доказательства?
Я боялся задавать этот вопрос, но еще больше боялся ответа.
- Нет, но…
- Тогда соединяй, черт тебя возьми, и перестань тратить время, Дуайн. У нее не те силенки, ты сама знаешь.
Лицо Дуайн снова стало пустым. Должно быть, там спорили. Хотел бы я знать, кто и с кем. С кем я вообще разговариваю?
Внезапно на лице Дуайн появилось новое выражение. Удивительное дело, но я узнал его.
- Данненфелзер слушает…
О мой бог! Я вздрогнул от ужасного прозрения. Из тела Дуайн Гродин выглядывал сам Рэнди Данненфелзер. Видеть это было жутко.
Я проглотил ком в горле и сказал: - Это Маккарти. Я достал терминал.
- Поздно, - сказала Дуайн. - Мы потеряли слишком много тигров, одну треть. Я не могу снять ни одного.
- Ты обещал… - начал было я, но тут же сообразил, насколько глупо это звучит. - Послушай, Рэнди. У меня нет времени спорить. Просто соедини одного тигра с сетью, прямо сейчас, и дай мне его шифр - я подключусь. Обещаю, я сделаю тебя героем. Соедини его через одного из своих операторов и предупреди, чтобы он убрал руки, - тебе поверят. Вот и все, что требуется.
Дуайн покачала головой: - Нет, забудьте об этом. Я отключаюсь.
- Рэнди, погоди! Если ты сделаешь это, я скажу одну вещь, о которой тебе просто жизненно необходимо знать.
- Мне не надо ничего знать. И уж, во всяком случае, не от вас. Не льстите себе.
- Ты имплантирован, - быстро сказал я. - Если ты мне не веришь, выключи телефон. Ну давай - ты по-прежнему слышишь мой голос в ушах, верно? Хотя связь прервана, не так ли? Это потому, что объединенный разум передает мои слова напрямую в твое сознание.
Это была рискованная игра. Позволит ли ему Телепатический корпус услышать мои слова? Согласится ли помочь мне? Ведьу Т-корпусасвои планы…
Дуайн страшно растерялась. Она почесала нос, потом начала ощупывать голову.
Боже мой! Сработало! Интересно, что сейчас делает Т-корпус?
- Ты чувствуешь, Рэнди? Сейчас ты трогаешь свой нос, щупаешь голову, я тебя вижу…
- Ты шпионишь в моей голове!
- Нет, я связан с тобой через Дуайн Гродин, говорящую картофелину. Прости, Дуайн. Связь осуществляет объединенный разум. Она воспроизводит твои эмоции, движения, все остальное. Мы можем пользоваться Дуайн как терминалом для тигра. А теперь дай мне его, пожалуйста…
- Я не верю вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91