За этим столом работал Клейтон Джонс. Он поднял голову, наблюдая, как мы подходим. Сюда же ковыляла Ду-айн Гродин. Я обвел взглядом собравшихся. Клейтон Джонс, Дуайн Гродин, генерал Тирелли, капитан Харбо и пара помощников.
- Как у присутствующих обстоят дела с храбростью? - спросил я.
В первый момент никто не отреагировал. Возможно, никому не хотелось оказаться первым. Но потом любопытство перевесило, и Дуайн спросила: - А в чем дело?
- Я хочу попробовать песню мандалы из Скалистых гор. Одной из тех, что уничтожили ядерным зарядом. - В темноте я нащупал руку Лиз и сжал ее. - Она резко отличается от песен других гнезд и, по-видимому, вызовет сильное изменение в их поведении. У кого какие мнения?
Дуайн покачала головой.
- Эт-то в-выходит за п-пределы м-моих знаний, - удрученно призналась она.
- Джонс?
Он, похоже, не ожидал, что меня может интересовать его мнение.
- М-м. - Он пожал плечами. - А что будет, если мы просто погасим свет, выключим звук и уберемся отсюда?
Все удивленно переглянулись. О такой возможности никто даже не думал.
Дуайн откликнулась первой: - Я д-думаю, что ч-черви, в-возможно, п-п- попыта-ются п-преследовать нас.
- Через тысячемильные джунгли до самой Япуры?
- Е-если с-смогут. Пугающая мысль.
- Мы д-держим т-тигра за хвост, - продолжала Дуайн. - Н-надо что-то с- сделать.
- Ладно, - сказал я. - Давайте прокрутим песнь Скалистых гор. М-м… - Я повернулся к капитану Харбо. - Мне кажется, следует объявить по трансляции о том, что мы собираемся сделать. Что бы ни натворили черви, паника среди команды нам, по-моему, ни к чему - Хорошая мысль, - согласилась она. - Это будет нелишне в любом случае.
Она отошла на несколько шагов и передала команду в микрофон.
Я взглянул на Лиз: - Хочешь что-нибудь добавить? Она покачала головой: - Покаты справляешься хорошо. Продолжай.
- Спасибо.
Профессиональная похвала от моего генерала означала для меня почти так же много, как интимная похвала от моей жены. Я подождал, когда капитан Харбо закончит свое объявление, и повернулся к Дуайн: - Вы готовы?
Она подняла глаза от терминала: - В-в любую секунду.
- Тогда давайте. Дуайн набрала команду.
В первые секунды ничего не произошло.
Звук оставался прежним. Он заполнял трюм, вызывая одновременно отвращение и восторг. Он проникал в самую глубину души. От него никуда нельзя было скрыться.
А потом он изменился.
Сначала почти неуловимо - просто стал Другим. Появилась новая нота?
Нет, не фальшивая. Просто другая.
Мы ходили вдоль лееров и с интересом снова и снова заглядывали вниз.
Песнь червей затихала. Они выглядели озадаченными. Безумное кружение начало замирать, хторры с любо-пытством смотрели вверх. Цветовая гамма корабля тоже изменилась - это отслеживалось по отражениям в их глазах, миллионах светлых точек, переливающихся яркими огнями. Наши прожектора по-прежнему шарили по толпе, но теперь реакция хторров замедлилась. Они больше не тянулись к свету. Некоторые начали удивленно переглядываться. Другие пытались подхватить новую песню. Голоса стали громче, звук - резким, дребезжащим. Он звучал диссонансом со старой песней.
Остальные замолчали. Они не знали мелодии.
Или не знали, какую из песен петь.
Толпа стала распадаться. Это можно было заметить по характеру движения, волнами прокатывающегося по площади. Гладкое и плавное, оно внезапно расстроилось и смешалось, стало хаотичным.
И еще раз, снова, я понял, что нет такого понятия, как один хторранин.
Они не могут существовать как индивидуумы.
Распевая, они имели один голос. Были одним существом.
Теперь, озадаченные и растерянные, черви распадались на две тысячи отдельных существ.
Две песни боролись за власть над площадью.
О господи!
Песня корабля звучала все громче. Его огни светились все ярче.
Громкость и напряжение старой песни тоже начали расти. Новая песня поднималась все выше, затопляя ее - сверху и со всех сторон. Теперь мне стал виден расклад сил.
Сильнее всего старая песня звучала в центре площади, словно тамошние черви служили ее резервуаром. По краям, где плотность была намного меньше, все больше сторонников приобретала новая песня. Они с новой силой устремились вперед, теснясь и наползая на других червей - как будто им необходимо было во что бы то ни стало убедить соплеменников в центре площади петь новую песнь вместо старой.
О господи!
Когда я понял, что сейчас произойдет, было уже слишком поздно. Все уже началось.
- Выключите! - закричал я. - Выключите немедленно!
Одна интересная деталь выявилась при изучении кролико-собак: их размеры, интеллект, обмен веществ, темпы роста, большой объем мозга, их способность обучаться и перерабатывать полученную информацию, а также все остальные показатели по шкале изменчивости Скотак - Олдерсона, казалось бы, указывают, что продолжительность жизни этих существ должна составлять от десяти до тридцати земных лет. Однако наблюдения за кроликособаками как в хторранских гнездах, так и в неволе говорят, что даже в самых благоприятных условиях они живут гораздо меньше.
Является ли это нормальной продолжительностью жизни? Или это - результат неполного приспособления к земным условиям? Не имея точных данных о родной для кроликособак среде, проверить эту гипотезу не представляется возможным.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
20 НАСЕКОМЫЕ
Невозможно изобрести защиту от дураков, ибо каждый дурак уникален.
Соломон Краткий

Мы находились на полпути к Япуре, солнце стояло в зените. Жигалки вокруг меня роились так густо, что пришлось облачиться в пластиковую накидку с воздушным фильтром.
Деться было некуда.
Я стоял на открытой палубе на крыше дирижабля - не потому, что хотел полюбоваться небом или погреться на солнышке, а потому, что. мне требовалось побыть одному.
Облокотившись на перила, я смотрел на умирающую Амазонию. В ушах до сих пор стояли крики. И не собирались умолкать.
Я совершил самую крупную ошибку в своей жизни, а ее последствия гнили на нескольких квадратных километрах джунглей.
Меня беспокоили не дохлые черви, а то, что они погибли по ошибке.
Я поставил себя в идиотское положение, но как раз это мало волновало меня. Я привык. Но я подвел и моего генерала, а это было непереносимо.
Модулирующая тренировка не готовила к таким вещам. Я чувствовал себя несчастным, но совершенно не достойным сочувствия. Меня погубила излишняя самоуверенность. Я принимал решения, не подумав над ними, хорошенько не оценив все последствия, не взвесив все возможности. Я продемонстрировал всем на корабле и всем, кто имел доступ к сети, то есть всем в мире, - что известный эксперт по червям оказался слепым и тупым идиотом.
Последствия моего безответственного эксперимента вряд ли прибавят доверия к нашей операции.
Утром в ящике для писем я обнаружил анонимное послание: «Жаль, что правительство в этой экспедиции не выплачивает премии за червей. Ты бы разорил федеральную казну».
Ха-ха.
Только Дуайн Гродин нашла стоящие слова. Когда все закончилось и мы снова в безопасности плыли в темноте, она подошла ко мне и сказала: «Т-ты з-знаешь, Ш- шим, эт-то м-может ок-казаться п-полезным как оружие. В-возможно, н-нам удастся б-бороться с червями п-по-средством их п-песен».
Интересная мысль.
Хотел бы я знать, как можно изобразить дело так, будто мы планировали это с самого начала.
Наверное, никак. Бразильцы уже сейчас сходили с ума. Согласно наиболее голосистым из правых политиков в Бразилии, мы своим безответственным отношением к возможным последствиям уничтожили крупнейший запас природных ресурсов страны и развалили молодую отрасль хторранской агрокультуры. Подобное заявление само напоминало кошмар.
Неплохо бы пригласить любого, кто считает возможным культивировать хторран… спрыгнуть с парашютом в центр мандалы. Я бы не стал его останавливать.
В моем наушнике раздался писк.
- Да?
Это был Корриган.
- Генерал Тирелли свидетельствует вам свое уважение. Мы готовы начать.
- Спасибо, - ответил я. - Сейчас буду.
Я обернулся и бросил последний взгляд на бесконечность открытой палубы. Крыша «Босха» казалась огромной розовой небесной автостоянкой. Сюда могли бы садиться самолеты. Здесь можно было проводить сразу несколько футбольных матчей, но все равно осталось бы место и для бейсбольных встреч. На спине корабля поместился бы целый городской квартал.
Но самое ценное - отсюда нельзя было смотреть вниз, забывая об умирающей Земле. Если бы не сплошной туман из крошечных, похожих на мошку, жигалок, можно было бы просто плыть по яркому голубому морю памяти. Но эти проклятые насекомые были повсюду. Я счищал их с пластиковой накидки, разгонял рукой перед лицом. Их кошмарные тучи кружили вокруг моего носа, пытались забраться в уши.
Я поежился и пошел к лифту. Ко всему прочему надо было пройти дезинсекцию, где струи сжатого воздуха с детоксикантом сдували последних жигалок. Сташив с себя накидку и защитный комбинезон, я направился в главный конференц-зал «Босха».
Здесь, в большом помещении с огромными демонстрационными экранами, устроили отчет, анализ, дознание - называйте как хотите. Сделав два шага, я понял, насколько далеко все зашло: слева от стола сидела доктор Шрайбер. 0-хо-хо.
Генерал Тирелли поймала мой взгляд, но лишь кивнула, приглашая занять свое место. Она выглядела расстроенной. Хуже того, мрачной. Мы не разговаривали - просто не имели возможности, - а я бы очень хотел знать, что она думает. Корриган вручил мне повестку дня, и я погрузился в ее изучение, радуясь, что нашел занятие и не надо ни с кем встречаться взглядом. Никто не хотел со мной разговаривать. По-видимому, боялись запачкаться.
Вползла Дуайн Гродин в сопровождении Клейтона Джонса и парочки других техников. Среди прочих я заметил бразильцев, тихо переговаривавшихся между собой. Доктора Амадор, Родригес и Хикару выглядели совершенными заговорщиками и имели к тому все основания. Их, наверное, проконсультировали, а не только проинформировали. Грубейшее нарушение соглашения. Добром это не кончится.
Лейтенант Зигель и сержант Лопец, оба в обычных комбинезонах вместо форменных, потихоньку проскользнули на задний ряд. Всего собралось, наверное, человек двадцать. Я не имел понятия, сколько еще слушало нас по сети. Наверняка доктор Зимф, дядя Аира и Дэнни Андерсон тоже. Возможно, генерал Уэйнрайт, Данненфелзер. Беллус? О, проклятье, лучше не думать, что на нас настроена вся сеть.
Последней вошла капитан Харбо, закрыв за собой дверь.
- Извините за опоздание, - сказала она. - Борт-инженер задержал меня с отчетом о пополнении запасов гелия. Я думаю, что это единственный человек на корабле, который главнее всех нас. - Она приветливо улыбнулась генералу Тирелли. - Начинаем работать, не так ли?
Лиз вышла к кафедре. Какое-то время она смотрела поверх наших голов, собираясь с мыслями. Затем опустила глаза, просматривая свои записи. Глянула на меня с абсолютно непроницаемым видом и обвела взглядом остальных.
- Я думала, - начала она, - не только о том, что произошло прошлой ночью, но и о нашей миссии. О том, для чего мы здесь находимся. И прежде чем перейти к другим делам, мне бы хотелось поделиться этими мыслями с вами. Она отпила глоток воды. Я вспомнил прекрасные хрустальные бокалы на нашем свадебном обеде и изморозь от кубиков льда. Как давно это было.
- Большинству из присутствующих, - сказала Лиз, - достаточно лет, чтобы помнить, как все было до прихода хторран. Но мы так долго живем с Хторром, что уже начинаем забывать это. Мы начинаем вести себя так, словно Хторр был здесь всегда. Начинаем забывать, что потеряли и продолжаем терять. Лично я… не желаю ничего терять, а хочу бороться. И здесь я нахожусь потому, что хочу найти способ остановить Хторр. Победить. Вышвырнуть вон с моей планеты. - Она набрала полную грудь воздуха. - Не знаю, возможно ли это, но это то, чего я желаю.
Есть ученые - некоторые из них присутствуют здесь, а многие смотрят и слушают нас по сети, - которые не верят, что изгнать хторран с Земли вообще возможно, и считают, что в лучшем случае можно найти какой-нибудь путь приспособления. Лично мне такая мысль ненавистна. Хотя как профессионал я признаю, что она, возможно, более реалистична, чем все наше бряцание оружием.
Теперь Лиз внимательно осматривала зал, особо задержав взгляд на бразильцах.
- В прошлом году началась серьезная дискуссия о путях сосуществования с Хторром или о приспособлении человечества к экологии, в которой доминировали бы хтор-ране. Некоторые называют это реалистичной политикой планирования. Другие считают, что это ведет к пораженческим настроениям. Что касается меня, то я; вижу рациональное зерно в обеих точках зрения. Те из нас, кому доверена ответственность, должны принимать решения на основании всех рекомендаций, которые к нам поступают. Поверьте мне, это трудные решения. - Она подалась вперед, голос ее напрягся. - Наши ресурсы истощаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91