- Мне хотелось закрыть глаза, когда на экранах начали мелькать новые изображения, но я заставил себя смотреть, участвовать, переживать этот ужас. - Большинство из них - молодые женщины и дети, - пояснил я. - Все женщины имеют один и тот же характер деформаций тела, маленькие девочки тоже. Маленькие мальчики - вот один из них - нет, это не кроликособака, а шестилетний мальчик. У него красный мех, и он уже половозрелый. На следующей серии изображений вы увидите, что его пенис поразительно большого размера - ага, вот он спаривается с одной из молодых женщин. Я рискую показаться грязным циником, но, похоже, оба весьма искусны в этом деле. Это явно не первый опыт для них.
Про себя я сосчитал до трех, а потом погасил экраны и включил свет.
Я перевел дыхание и посмотрел на застывшие лица.
- А теперь я скажу вам, что, как я думаю, мы только что видели. До вас эти кадры просмотрели генерал Ти-релли, доктор Зимф и президент Соединенных Штатов, и все сошлись на том, что необходимо соблюдать исключительную секретность. Я скажу вам, что по поводу этих кадров думаю я. Боже, как я хочу ошибиться! Надеюсь, кто-нибудь встанет и предложит другое объяснение - очень хочется оказаться неправым.
То, что мы здесь видим, все эти метаморфозы различных хторранских видов - никакие не мутации, не адаптации, не генетические дефекты и даже не естественная вариантность в пределах одного вида. Нет. Здесь мы наблюдаем намеренную трансформацию видов в новые формы. Я сказал, намеренную. Значит, за этим должно что-то стоять. Это либо какой-то разум, либо какой-то феномен, который происходит только тогда, когда ман-дала разрастается до определенных размеров и плотность населения в ней достигает предела. Я не знаю. Но эти кадры свидетельствуют, что мандала каким-то образом воздействует на своих обитателей, трансформируя их для своих нужд. Исключений здесь нет.
Кое-кто из нас уже привык рассуждать о червях как об исконных хторранах - том разуме, который стоит за заражением. Если это действительно так - что пока не доказано, - тогда мы имеем дело с биологическим ви-. дом, который не боится переделывать себя в соответствии со своими нуждами.
Но эти кадры доказывают, что какое бы хторранское существо ни вызывало эти трансформации, оно также хочет и может вызывать значительные трансформации и в биологии человека. - Я посмотрел в их испуганные глаза, и мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. - Это и есть реальное будущее человечества - мандала.
Наверное, сейчас настало время отметить психологический эффект хторранского заражения на тех людей, которые напрямую и повторно сталкиваются с его наиболее пагубными проявлениями.
Это состояние называют фрустрационным психозом, или «синдромом красной королевы», и сейчас мы начинаем наблюдать его у значительного числа индивиуумов с низким порогом устойчивости к стрессам. Это не просто усталость от войны. Подверженные синдрому индивидуумы по-прежнему отвечают за свои действия и желают сражаться, при этом, однако, у них меняется самооценка собственной эффективности.
Синдром проявляется в чувстве, будто все человечество изо всех сил стремится вперед, оставаясь при этом на мес-. те. На каждую эскалацию наших усилий, на каждое расширение фронта атаки на хторранское заражение оно отвечает новым распространением вширь и новыми адоптациями, которые сводят на нет все наши усилия. Возникает чувство, что мы не в силах сделать ничего такого, что заражение не могло бы нейтрализовать или поглотить. Подобное восприятие приводит к состоянию, близкому к психозу, когда человек ощущает опустошенность и страх, смешанные с навязчивой идеей, будто он должен изнурять себя все больше и больше. Операционный эмоциональный фон этого - озлобление, напряжение и недоверие.
Прогноз неутешительный - способов лечения не существует. Ощущение тщетности усилий может стать абсолютным. Мы вышли за пределы своих возможностей. Мы не способны загонять себя дальше в этой безумной гонке. Мы не способны к дальнейшему наращиванию усилий - и в то же время не осмеливаемся остановиться. Рано или поздно в ходе наших боевых действий психологическое равновесие должно сломаться. Если мы как биологический вид не способны найти возможность победить, тогда остается единственная альтернатива - маниакальная истерия отчаяния.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
24 ОБЕЩАНИЯ
Сделав вывод, вы перестаете думать. Дав ответ, вы перестаете задавать вопрос.
Соломон Краткий

Мы не ложились спать допоздна.
Совещание продолжалось весь день. Капитан Харбо через некоторое время исчезла, чем-то немного озабоченная, наверное, какими-то процедурными вопросами с бразильским правительством. Потом она снова появилась, но ког1-да стало ясно, что научная команда намерена проанализировать, проверить и переиначить даже самые мелкие детали предстоящей операции, опять тихонько выскользнула из зала, обильно снабдив нас бутербродами, прохладительными напитками и пивом на всю ночь. Совещание иссякло само по себе в половине третьего ночи. И не потому, что все было сказано, обсуждено и решено, - просто его участники слишком устали, чтобы продолжать.
Нас опьянило богатство новой информации, а ее ценность эмоционально истощила. Моя голова гудела от звуков, образов, в ней по-прежнему эхом отдавались обрывки фраз и споров, отказываясь улечься и успокоиться.
Я присел на край кровати, слишком уставший, чтобы двигаться.
- Ты не заболел? - спросила Лиз.
- У меня болит мозг.
- Тогда тебе надо выговориться.
Она села рядом, обняв меня за плечи. Некоторое время мы сидели молча, прижавшись друг к другу, не разговаривая и не шевелясь.
- Я устал, - признался я. - Так устал, что у меня нет сил даже умереть.
- Я знаю, что ты имеешь в виду.
- Это касается не только экспедиции, дорогая. Это касается всего. - Она погладила меня по голове, и я продолжал: - Эти постоянные споры. Если бы можно было просто договориться и делать дело, то нам не было бы так тяжело. Иногда это даже… - Я почему-то вдруг вспомнил Уиллиг. - Иногда это кажется каким-то развлечением. Но меня сводит с ума наше постоянное «я не знаю». Когда же начнутся реальные ответы?
- Я не знаю.
- Зато я знаю, - заявил я. - Точно знаю, что мы начнем получать нужные ответы, когда кто-нибудь отправится в центр мандалы, останется там и будет передавать данные оттуда. И ужасно боюсь, что это буду я, потому что больше никто не сможет. - Я пристально посмотрел на нее. - Пожалуйста, не допусти этого, Лиз, как бы все ни обернулось. Обещай, что никогда не позволишь им послать меня в мандалу. Никогда.
Она не задумывалась ни секунды.
- Я обещаю. Никогда этого не допушу. Можешь рассчитывать на меня.
Ее слова подействовали лучше любого обезболивающего. Теперь я позволил себе расслабиться в ее руках.
- Давай ложиться, - прошептала Лиз.
- Хорошо.
Но ни один из нас не пошевелился.
- Я все думаю, - осторожно начал я. - Дядя Аира снова выиграл.
- Да, - согласилась Лиз.
- Бразильские ученые дискредитированы. Бразильское правительство дискредитировано. А бразильский эксперимент - с ним теперь все ясно. Дядя Аира не смог бы спланировать лучше, если он вообще это планировал.
- О, он планировал, все в порядке, - сказала Лиз. - Даже не сомневайся. Он предупредил меня перед отлетом: «Ты должна взять Маккарти только для того, чтобы он сорвал бразильцам их эксперимент. Не знаю, как он это сделает, но можешь на него положиться: он найдет способ».
- Он этого не говорил.
- Нет, сказал.
- Я никогда не понимаю, шутишь ты или нет.
- Давай просто скажем, что дядя Аира очень верит в твою способность ломать все там, где надо.
Я покачал головой: - Я слишком устал, чтобы волноваться по этому поводу.
- Давай спать.
- Ладно.
- На этот раз тебе придется пошевелиться.
Лиз встала, подняла меня на ноги, начала раздевать, а я расстегивал ее пуговицы.
- Хочешь, наденем ночную рубашку? - предложила она немного смущенно. - Или мне снова завернуться в американский флаг?
- Я предпочел бы просто лежать рядом с тобой, крепко обнявшись, пока не засну, если не возражаешь.
- Звучит райски. Не возражаю.
Мы погасили свет, забрались в постель и постарались устроиться рядышком как можно удобнее.
- У кого-то из нас слишком много локтей, - пробормотала Л из.
- Виноват. Просто у тебя больше мягких мест, чем у меня.
- Вот и положи голову на это мягкое место. Посмотрим, не полегчает ли тебе.
- М-м-м, хорошее место. Отсюда открывается чудесный вид на другое хорошее место. - Я подвинул голову чуть вперед и начал целовать другое хорошее место. Какое-то время я счастливо причмокивал и даже немного помечтал, что снова нахожусь в безопасных мамочкиных объятиях и утром все образуется. Лиз погладила меня по голове и вздохнула.
Но потом тем не менее я остановился.
- Что случилось? - спросила она. Я покачал головой.
- Все эти дети в гнезде, в загоне, не идут у меня из головы. То, что с ними сделали черви. Во что они превратились. В либбитов и кроликособак. - Я почувствовал, как из глаз потекли слезы. - Лиз, я хочу спасти всех детей в этом мире. Нельзя, чтобы дети умирали.
Она снова погладила меня по голове.
- Я знаю, дорогой, знаю.
- У меня была маленькая девочка однажды - собственно, она есть и сейчас. Она выжила, знаешь. Но… я не знаю. - Мои слова текли медленно. - Я пытался дозвониться, но мне посоветовали держаться от нее подальше. Она вскрикивает при звуке моего имени. Я предал ее. Она боялась темноты, а я запер ее в шкафу. Мне пришлось это сделать, чтобы спасти ей жизнь, но… - Я покрепче прижался к Лиз. - Она была самой прекрасной малышкой и становилась все лучше. Я старался. Но теперь она… я не знаю. Мне не говорят. Мое отцовство аннулировано. Я больше не имею на нее законных прав.
- Дядя Аира мог бы…
- Нет. - Я лежал молча, прислушиваясь к реву мыслей в голове. Потом попытался объяснить: - Всегда одни мучения. Я не хочу никому причинять боль, но, похоже, что бы я ни делал, всегда находятся невинные люди, которые умирают. И всегда получается так, будто виноват я. Я больше не могу этого выносить. Не хочу больше никакой боли.
- Мы все не хотим.
- Нет. Я больше не хочу причинять боль другим. Я хочу делать добро. Хочу, чтобы люди любили меня. Хочу не чувствовать себя бесполезным, плохим.
- Я считаю тебя хорошим, - сказала Лиз. - И знаешь еще что?
- Что?
- Ты вовсе не бесполезный. Ты просто не знаешь, какой ты сильный.
- Сильный?
- Ну да. (Я слышал смех в ее голосе.) Ты только подумай! Стоило тебе лишь нахмуриться, и четверти миллиона червей и целой мандалы как не бывало. А обошлось это всего лишь в несколько лишних киловатт. Тебе даже не нужно ядерное оружие. Ну, разве это не сила?
Я невольно рассмеялся. Чуть-чуть. А потом сказал: - Послушай, дорогая, мне кое-что от тебя нужно. Она терпеливо ждала.
- Я уже поговорил с Зигелем и Лопец. Они согласны.
- Продолжай, - напряглась Лиз и перестала гладить мою голову.
- Япура. Я знаю, что мы поменяли планы, но если в загонах опять окажутся дети, я хочу организовать спасательную экспедицию, чего бы это ни стоило.
Она долго не отвечала. Потом наконец вздохнула: - Я не могу дать никаких обещаний.
- А я не могу оставлять детей в мандале.
- А я больше не могу позволять тебе рисковать своей жизнью. Ты мне очень нужен. Ты нужен войне.
- Обещаю, что не буду глупо рисковать… Она прижала меня к себе.
- Знаю, что не будешь. Я не позволю. - А потом добавила: - Пожалуйста, Джим, давай подождем и посмотрим, что мы обнаружим в Япуре.
Напряжение в ее голосе нельзя было спутать ни с чем. Она боялась за меня так, как я сам не боялся за себя. Но есть вещи, которые ты должен делать. Просто должен.
В своем родном мире гастроподы, по-видимому, ведут ночную жизнь. Трудность для них заключается в том, что условия на Земле настолько отличны от таковых на Хтор-ре, что полная адаптация, очевидно, невозможна.
Нам точно известно, что гастроподы наиболее активны в приглушенном свете - ранним вечером, в сумерках и лунными ночами. Последние наблюдения показывают, что они особенно любят рассветные и сумеречные часы, но это нельзя считать окончательно доказанным.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
25 ДИКИЙ ВИЛЛИ
Организованная религия нужна тем, кто мыслит символами. Священная война - конфликт символов. Не молитесь всуе.
Соломон Краткий

Вместо того чтобы лететь прямо к Япуре, мы свернули на юг.
По новому плану было решено держать корабль подальше от мандалы. Его вид производил слишком сильный возмущающий эффект - эффект Гейзенберга, - а мы не хотели повторять кошмар Коари.
Какую бы ненависть мы ни испытывали к червям - а теперь мы ненавидели их сильнее, чем когда-либо, - нам приходилось напоминать себе, что цель экспедиции не разрушения, а знания. Окончательное изучение их смертоносной красной экологии могло стать самым мощным оружием, которое мы когда-либо использовали против Хторра.
Необходимо было понаблюдать за обычным ходом жизни в поселении-мандале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91