-- И без тебя вижу, что карта.-- соврал Василий. А потом вдруг подумал,
не имеет ли видЕние, посетившее его на дне озера, какой-то смысл. Там, в
глюке, был китаец, путешественник, которого китайский царь отправил по
"скорлупу" драконьего Яйца. А если и в самом деле Ходящий-Мимо знал
дорогу и имел карту, которая в итоге упокоилась рядом с его косточками? В
конце концов, в императорском дворце должны же были его снабдить
маршрутом до "страны динлиней".-- Ну, товарищ компьютер, и где этот некий
объект, а если точнее скорлупа драконьего Яйца?
-- Установите риску обода в том направлении, где сегодня взошло
солнце, а саму тарелку сориентируйте по сторонам света, согласно нанесенным
на нее символам.-- предложил бодик.-- Я буду помогать подсветкой.
-- Ну,-- Василий с трудом повернул обод.-- Дальше блистать будешь?
-- Если бы я еще мог определить координаты по спутнику,-- уклончиво
молвил бодик,-- то... стало бы ясно, где находимся мы, а где лежит, судя по
карте, эта так называемая "скорлупа". Но, если бы я даже сумел это сделать,
нас бы сразу засекли.
-- Что-то ты темнишь. А еще блеял: "Искусственный разум за вас,
Василий Самуилович."
Бодик ответил молчанием, однако на следующем привале вдруг сделал
признание:
-- Честно говоря, после падения блок связи у меня еще работал. Он
работал вплоть до того момента, как вы избавились от своего маяка, наложив,
пардон, два кило жидких экскрементов в лесу. Так что я исправно определял
наше местоположение.
-- А потом?-- спросил Василий, морально готовясь к очередному
неприятному сюрпризу.
-- А потом я сам пережег собственный блок связи. И как результат --
люди с базы окончательно потеряли нас из виду.
-- Ах, какой заботливый... Может, иной раз стоило бы и рискнуть,
определяючи координаты. Эй, жестяной ум, зачем ты все-таки пережег блок
связи, если, как говоришь, перешел на мою сторону?-- вцепился Василий,
характерным инквизиторским образом приподнимая одну бровь.
-- Ну, есть еще одно обстоятельство.-- раскололся бодик.-- Я перешел на
вашу сторону, основываясь на том объеме мотивационной памяти, которую
имею сейчас. Однако неизвестно, какие еще данные я могу восстановить. Да, на
данный момент во мне победили здравый смысл и мораль библейского толка,
но не исключено, что я впоследствии паду в объятия какой-нибудь
экстремистской концепции.
-- Как же так? Ты, искусственный интеллект, мечешься, словно какой-
нибудь пэтэушник с поллитровкой в кармане... Но, если ты до недавнего
времени аккуратно определял координаты и счислял курс, то, наверное,
догадываешься, где мы, где твоя база и где "скорлупа"?
-- В мою память никогда не вносились координаты базы и, кроме того,
изначально была установлена заглушка на спутниковое ориентирование при
расстоянии менее пятьсот километров до нее. Только я попробуй --
и мигом сгорит "мама" [* основной компьютерный чип]. Но что
касается "скорлупы", то можно попытаться... она находится
где-то на Кетско-Тымской равнине, в квадрате тридцать на
тридцать кэмэ.
-- А поточнее нельзя? Названия каких-нибудь населенных пунктов, озер,
рек, лежащих в этом самом квадратике.
-- Пожалуйста, Василий Самуилович. Лосиная протока, озеро Някса,
озеро Горькое.
Озеро Горькое. Знакомое, вроде, место. Ну да, на полпути между
Верхнекамышинским и Камышинским. Кажется, именно там он подхватил эту
драконью заразу, ставшую затем дружественным симбиотом.
-- Сдается мне, друг железный, что я там был и штаны обмочил. Но в
прошлый раз я в тех местах оказался совсем случайно, а нынче ты
мне уже выдаешь приглашение с виньеточкой.-- поразмыслил Василий
вслух, с тоской понимая, что опять встает проблема выбора:
геройствовать или жить по-человечески.-- Небось, скажешь, что
можешь меня туда довести.
-- Пожалуй, могу.-- не стал отпираться бодик.-- Маршрут мне в общем-
то ясен.
-- Спасибо. Это всего пятьсот километров?
-- Четыреста семьдесят шесть.
-- Ну что там четыреста семьдесят шесть для пешего человека без
штанов.-- Василию вдруг стало ясно, что он уже выбрал. Он выбрал хотя бы
несколько дней путёвой жизни без всяких борений за будущее человечества.--
Давай все-таки отправимся в ближайшее селение, где есть промтоварный
магазин, теплый сортир и столовка с горячим супом из ведра.
Беседа, которая велась на лесной пролысине, уже стихала, когда Василий
увидел, что на него во весь опор несутся два снегохода. Снега было мало, и
они страшно дребезжали на камешках, но все равно скорость казалась
приличной.
Василий думал открыть огонь, но потом раздумал -- ведь у
водителей, может, тоже имеется оружие. И здесь, на открытом
пространстве, он -- хорошая мишень. Рвануть же в лес как будто
поздно.
Тогда Василий решил остаться на месте и стоически ждать своего часа.
Может, дело ограничиться извечным российским вопросом: "Папаша, закурить
не найдется?".
Снегоходы донеслись до него секунд через
двадцать и, заложив крутые виражи, остановились. У одного из них
имелись на буксире закрытые сани, которые, как и водится, перевернулись. Со
снегоходов спрыгнули мужики в одинаковых куртках, они, невзирая на
наведенный ствол Василия, пару минут ругались между собой, видно из-за
перекантованного имущества. Наконец один из них спросил полуголого
пешехода:
-- Эй, чувак, не знаешь ли, как добраться до Кетского?
Василий вспомнил, что это недалеко от Верхнекамышинского, большой
такой поселок охотников, рыбаков и тех, кто ширяется модельными
наркотиками -- туда милиция старается носа не показывать. В
принципе, с бодиком можно туда дорогу найти -- если снегоход
является по совместительству вездеходом и катером.
-- Буду знать, если возьмете на борт.
-- Куда же мы тебя возьмем? Ты какой-то не такой. Похоже, что тебя
медведь поимел. Где штаны-то?-- поинтересовался один из мужиков.
-- Штаны девушке отдал,-- сказал правду Василий.
-- А пушка тебе зачем?-- спросил другой мужик.
-- В едУ стрелять. Тут же нет ресторанов и магазинов.
Еще минуты три мужики между собой совещались непонятно о чем -
возможно, они думали, как прикончить Василия и присвоить его штурмгевер.
Но в конце обсуждения все-таки представились: "Сева и Сеня."
Сева молвил, указывая длинным грязным пальцем на винтовку.
-- Продашь по нормальной цене, тогда возьмем.
-- Я продам, а вы мне тут же продуплите башку и заберете назад свою
нормальную цену. Давайте лучше в конце маршрута торговать,
аукцион устроим.
-- А где гарантия, что в конце ты нас не пристрелишь?-- спросил Сева.
-- Вопрос отчасти справедливый. Ладно, отдам вам все боезаряды, но не
пробуйте свистнуть у меня оружие, когда я закемарю -- казенник будет
закодирован.
Сеня сказал тогда, что они согласны и возьмут его на тот снегоход, где
нет буксира -- там можно устроиться на облучке. А Сева кинул Василию какие-
то штаны, упомянув при этом, что пару раз протирал ими двигатель.
После этого Василий швырнул мужикам обойму от штурмгевера, ну и
заодно разрядил его. Упавший боезаряд Сева поднял и сунул в карман, за что
подарил новому попутчику драный свитер. После этого кавалькада двинулась в
путь.
Часа три ехали легко и весело, разве что трясло немилосердно, да еще на
водных переправах было неуютно. Василий наводил попутчиков на курс, время
от времени советуясь с бодиком. Заодно удалось выведать, что Севе семнадцать
лет, а Сене пятьдесят семь, оба они неработающие граждане и отправились в
тайгу подкормиться. На вопрос, откуда у неработающих граждан
первоклассные снегоходы, Сеня подмигнул, и Василий уловил, что парочка
друзей просто угнала эти замечательные транспортные средства.
Потом он еще
догадался, что Сеня -- алкаш, судя по тому, как тот дерганно вел
машину, и по причине давешнего спора: бутылкам, разбитым в
перевернувшихся санях. А Сева явно бегает от участкового
милиционера -- судя по ссадинам на костяшках, фингалами под
правым и левым глазом, татуировке молодежной группировки в виде
радужного стереоскопического ежика.
Итак, нарисовалась обычная
картина -- пара бичей, летающих от дела и пытающихся скрыться в
таежной "черной дыре".
Спустя три часа кореша устроили перерыв и проспали богатырским сном
следующие три часа, но Василий и не думал предаться этому благородному
занятию из-за опасения, что его застанут врасплох.
Но спустя восемь часов, в пути, началась отчаянная борьба со сном.
Василий, хоть и закодировал казенник штурмгевера, все ожидал какого-то
идиотского выпада. Вдруг бичи захотят присвоить его жилет или, чего
доброго, решат, что смогут раскодировать оружие? А кроме того, спать на ходу
было делом опасным. От сотрясения могли повредиться шейные позвонки, да и
вообще немудрено вывалиться и свернуть шею. Или же утопнуть, если
придется крепкий сон на водную переправу.
Спустя двенадцать часов упорная борьба с Морфеем закончилась
поражением, Василий спал сидя, то и дело слегка пробуждаясь во имя
удержания своего тела или, чтобы пропустить мимо ушей невнятное
бормотание бодика.
Кончилось это тем, что он все-таки выпал. Произошло это спустя часов
пятнадцать в местности, которая была уже плоской и болотистой, типичной для
Кетско-Тымской равнины.
Василий вывалился и продолжал дрыхнуть. В свою очередь попутчики
не стали его будить. Полагая, что спящий проводник им уже больше не нужен,
они забрали его штурмгевер, антикварную тарелку и умчались прочь. Вдобавок
при падении вырубился речевой блок у бодика, с помощью которого могла
быть произнесена парочка веских фраз.
Спустя семнадцать часов Василий проснулся от дикого холода. Один в
темном лесу, без оружия, без нормальной одежды, без бимонов, с одним только
поглупевшим полуслепым боди-компом.
-- Я же вам давал установку "не спать".-- оправдывался тот, когда ему
снова включили речь.
-- Я же не кибер, в отличие от тебя,-- в свою очередь оправдывался
Василий.-- Вот в следующей жизни станешь мужиком или бабой, тогда все
поймешь.
Сам же Василий впервые загоревал, что драконья структура ушла из его
тела. Уж она не дала бы ему пропасть.
Единственное, что ему сейчас оставалось -- это встать и идти. Он встал и
пошел, как Роберт Скотт в последний период своей героической жизни, как
товарищ Сусанин, который вдруг понял, что отстал от отряда польских
оккупантов. Спотыкаясь и натыкаясь на ветки, выражаясь по матери и кляня
судьбу, ожидая в любой момент попасть в трясину. Акая тоже не было видно --
похоже, он желал помогать лишь мощному укротителю дракона, а не
хилому облажавшемуся человечку.
Василий, конечно же, знал, какой нужен курс, но не представлял,
коим образом придерживаться его в густом темном лесу.
Однако в некий отчаянный момент ночной странник заприметил как
будто световую дорожку, проходящую между деревьев. Что-то
призрачное, несущественное. Однако он решил следовать вдоль этой
нити, посчитав ее за ариаднину. И он держался ее, пока не стало
светать. А когда это произошло, то узрел воочию фантастический
пейзаж. Обычный лес превратился во что-то кошмарное,
инопланетное.
Деревья как будто реализовали свое право на более подвижную и
безопасную жизнь.
На стволах и ветвях распускались необычайно крупные белесые
почки. А потом они раскрывались и роняли на землю
полупрозрачных личинок. Ну примерно так же неподвижные полипы
отпочковывают движущихся туда-сюда медузок.
Ошарашенный Рютин вспомнил, что на той фене, которой ботают
биологи, это называется "метагенезом".
Личинки деревьев катились по земле и даже подпрыгивали:
используя для этого какие-то внутренние колебания и сокращения.
Этакие живые мячики.
Самые свежие из них были водянистые, слизистые и брызгались
ядовитой дрянью, от которой околевали жуки и появлялись зудящие
красные пятна на коже Василия.
Да уж, личинки с малолетства не давали никому спуска.
Те, что постарше, обзавелись длинным метамерным телом,
покрытым кутикулой и щетинкой. На глазах у
Василия такая тварь царапнула своей щетиной белку и та
незамедлительно скончалась -- не будет теперь воровать орешки.
А самые старые личинки внедрялись в почву и застывали как
саженцы, не забывая однако угрожать ядовитой жесткой волосней.
Да, уже не побродишь с томиком Пушкина по этакому лесу.
Деревья стали нетерпимыми, настоящими шовинистами.
Деревья сделались такими, какими ХОТЕЛИ БЫТЬ.
И кто им в этом удружил? Кто у нас такой отзывчивый?
Василий не сомневался, что лярводраконы проникли
в доселе апатичные елочки и сосенки и заставили их жить по
новому. Хлынула буйная драконья силушка через жизненные нити и
по законам всесильного холизма перестроила зеленых братьев на
агрессивно-скандальный лад.
А что? Попользовались их незлобивостью и хватит.
А потом Василий наткнулся на какое-то отвратительное животное.
Только по обрывкам одежды он понял, что это вороватый старикан
Сеня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60