..
Пока бормотало радио, пилот давал Василию визуальное подключение к
системам наружнего наблюдения, и вдобавок еще отмечал маршрут на карте. В
какое-то мгновение мужчина сказал женщине:
-- Мы уже пересекли границу "Истинной Германии". Здесь вам, фрау,
пока ничто не угрожает. Вы не старая, не израильская, и не мегера. А мне, судя
по всему, дальше на восток. Может я и приложу руку, вернее переднехвост, к
уничтожению этого бардака.
Сейчас он действительно почувствовал, что может и должен. Не глюки у
него, а способности, реальные, гиперреальные, метареальные. В любом случае
они вызывают эффект и причиняют дефект. Он стал не такой как все. Он --
избранник.
-- Кстати, фрау фон Бенеке, мы с вами так и не познакомились по-
настоящему. По счастью этот пробел еще восполним. Вас как зовут? Эльза или
Гретхен?
-- Меня зовут Соня,-- призналась женщина.
-- Карл, который Маркс, чтобы завоевать свою аристократку, написал
"Капитал". Я мог бы накропать "Безденежье", но, увы, труба
зовет. Прощай, тетя Соня.
Они поцеловались напоследок, и не как самка с самцом, а как прилежная
ученица с трупом многоуважаемого учителя. После этого люк выпустил фрау
фон Бенеке на обочину автобана, Василий подарил даме на прощание пистолет-
пулемет, и машина понеслась куда-то на юго-восток. Пилот тактично не
включал задний обзор. Потом он передал Василию управление, наверное,
чтобы тот развеялся. Василий уже догадывался, куда они торопятся, так что не
удивился, когда после сеанса храпа обнаружил себя в горах Кавказа, где вел
свой джихад малопобедимый (а согласно молве и вовсе непобедимый) Аслан
Фархадов.
Сейчас Василий уже без особой нервотрепки вел машину, системы
навигации, ориентации и запас карт позволяли ему без особых хлопот искать
аул Очхой.
Достать саблю Зульфикар -- и баста. Пожалуй, при имеющейся
технике он справится с этим делом. А потом плюнуть на все -- и к
семье. Пожалуй, можно будет даже угнать экранолет, в качестве
платы за услуги.
Когда-то капитан Лялин вел отряд через разные приметные места, и
сейчас Василий находил их одно за другим. Бортовой сканер следовал его
описаниям и старался распознать объекты еще раньше, чем их замечал глаз.
Покосившийся сортир, двурогая скала, срубленная молнией чинара.
За ней Василий повел машину вдоль перевала через неглубокое
ущелье, рассчитывая вскоре взмыть по его склону.
Все случилось внезапно: до склона оставалось еще метров двадцать,
когда через перевал вдруг хлынула серая волна, состоящая из
грязи и камней -- как будто преисподняя блеванула. Василий
думал, что проскочит, поэтому только прибавил скорость, пилот
против этого не возражал и не взял управление на себя, видимо не
смог полностью оценить обстановку. Но грязевой вал успел
захлестнуть машину, когда она уже выпрыгнула на склон.
Может экраноплан сумел бы еще оторваться, однако из-за удара лег
на бок и потерял скорость. С непривычной конвульсивной
тряской он сполз назад и тут его захватил поток. Протащил метров
сто, сурово мотая и долбая, а затем вышвырнул за свои бурные
пределы.
Наконец наступил покой. Василий удивлялся, как все-таки его не
раздавило, не раскромсало и не утопило, хотя все эти сто метров, все эти десять
секунд его трясли и трепали тысячи чертей-трудоголиков. Да и
саму машину покорежило не слишком сильно. Хуже всего, что
пробило топливный бак и свернуло двигатель с фундамента. Помимо
того пострадало несколько цепей управления и сорвало с субкрыла
несколько наружных элементов, важных для пилотирования.
Василий отделался большой шишкой на голове и ушибами в разных
частях тела. Однако, ни один более или менее важный орган не
вышел из строя, о чем ответственно заявил кибердоктор
после двойного сканирования. Не лопнула по-новой и рана в боку,
крепко залепленная дермопластом со следящим микрочипом.
-- Я переговорил с центром,-- сказал пилот, впервые упомянув о
"центре",-- бригада ремонтников прибудет через двенадцать часов. Еще столько
же времени уйдет на то, чтобы привести все в порядок. Не исключено, что
придется машину уничтожить. Центр считает, что вам надо добираться до
конечного пункта самому. Снаряжайтесь -- и вперед. После
окончания операции мы вас эвакуируем.
-- Спасибо. Мой труп будет очень нуждаться в эвакуации, иначе
джигиты будут долго пИсать и какать на него.-- заголосил Василий.
-- У вас нет другого выхода.
-- Если бы не ваша дурацкая чудо-машина, я может быть вообще бы
здесь не оказался. Вы не имеете права говорить мне "до свидания, до новых
интересных встреч".
-- Центр все равно не может выполнить за вас вашу работу.
-- Ах, она уже моя!
И тут он снова подумал, что со всей этой "полосатостью" и
"драконистостью" он уже не сможет так просто выйти из игры. Это все равно
что акула положит зубы на полку и скажет, что переходит на вегетарианскую
диету.
Он напялил потрепанный свой жилет, зашнуровал противоминные
"гады", взял штурмгевер и пистолет-пулемет, рассовав обоймы по кармашкам,
отыскал в оружейном ящике противопехотную гранату и самонаводящуюся
мину "таракан", на которой было написано "Первого пропущу".
После длительных поисков Василий
отыскал саморазогревающийся паек, пару банок колы, таблетки для
обеззараживания воды, и палку колбасы, которую, похоже, некто
уже жевал.
-- Это кто-то из ваших друзей приложился?-- спросил Василий у
пилота.-- Вообще-то я не думал, что программы имеют зубы.
-- Да, честно говоря, он не программа. Такой славный пес. Я уж его
подкормил на базе. Холодно было, и он совсем озяб...
-- Когда он в следующий раз озябнет, ты ему дай погрызть свои чипы...
Так, похоже, этот шелудивый еще и шоколад сожрал.
А потом пилот начал копировать свою личностную матрицу в
боди-комп Василия. И ничего у него не вышло -- контрольные суммы
не сходились и все тут.
-- Вот подлец,-- закричал пилот незнамо на кого.-- Ты у меня еще
поплачешь.
Но машина с жалобным скрежетом вдруг куда-то стала сползать и
программист-авантюрист стал прощаться с ней и ее
программным обитателем. Церемония сильно не затянулась, и
Василий вступил протекторами своих башмаков на каменистую почву
родины кошмаров -- Кавказа. Он снова стал ниндзя, лазутчиком
и по совместительству десантником.
Десантник-любитель старался вести как профи. Шел ночью, но
без опытных людей, знающих и чувствующих местность, это было
тяжело. Даже маршрутные карты, даже система спутниковой
навигации не мешали ему плутать среди малоузнаваемых скал, круч
и утесов. Но четвертый ориентир -- полуразрушенную башенку он
все-таки нашел и провел там день, потихоньку подбадривая себя
кока-колой. Несколько раз в поле зрения появлялись овечьи отары
в сопровождении пастухов-автоматчиков, но те шли в направлении
перевала и не приближались к башне. Ночью Василий опять пустился
в путь. Ему, похоже, не слишком везло -- наверное, астрологи
рассказали бы что-нибудь про пагубное влияние Сатурна и Плутона.
Горный лабиринт напоминал бесконечную коммунальную квартиру,
коридоры-тропы заводили в "комнаты" -- площадки между утесов,
Василий тыкался в "стены" -- скальные кручи и никак не мог найти выход.
Ему даже казалось, что камни имеют зловредные души, что в них сидят
гнусные существа типа троллей и гномов, они-то и водят его за нос, притягивая
куда не надо и отталкивая от верного пути.
Его плутания завершились совершенно неожиданно. Послышался шорох
-- собственно он ничем не отличался от сотен других ночных шорохов. Да и
чего тут удивительного? Камень ведь живет своей замедленной, но вполне
настоящей жизнью: поглощает, выделяет, совокупляется даже, растет и
распадается, ведет напряженную борьбу с ветром, водой и льдом. В любой
момент, там и сям, он может осыпаться струйкой щебенки.
Последний шорох ничем не отличался от других, но он не понравился
Василию. Ночной путник насторожился, прислушался, однако это не помогло.
Василий сделал шаг, вытягивая пистолет-пулемет из кобуры, и тут же земля
вылетела из-под его ног, а сам он сильно треснулся боком. Хорошо хоть не тем,
больным. Василию еще дали по шее, вывернули руки, вырвали оружие,
схватили за шиворот, и в этом виде понесли мордой вперед, чтобы поднести к
крохотному но страшно едкому фонарику. Потом сорвали бимоны и грубо
задудели в ухо:
-- Попался, сучий потрох. Ну-ка признавайся, куда тебя послал Хожа
Ахмет?
-- Я не могу признаться, куда меня послал Хожа Ахмет,-- честно
выдавил Василий.-- Вы так сильно выворачиваете мне руки и тянете за
шиворот, что что из меня не вылезают никакие звуки, кроме хрюканья.
-- Парни, ослабьте-ка хватку,-- скомандовал кто-то,-- руки свяжите ему
за спиной и усадите.
Приказано-сделано. Парни сделали вид, что ослабили хватку,
быстренько стянули руки липкой лентой и усадили на какой-то булыжник.
-- Да, теперь, пожалуй, мне лучше,-- согласился Василий.-- Теперь за
исключением звука "о" я могу произносить все необходимые звуки и не только
пОпой. Хожа Ахмет меня, конечно бы, послал подальше бани, если
бы мы были хоть немножко знакомы.
-- Так ты русский? То есть, россиянин?-- спросил тот, кто до этого уже
отдавал приказы.
-- Ну сейчас мне трудно быть россиянином, да еще питерцем -- в такой-
то темноте. Да развяжите вы меня. Командир, распорядитесь.
Меня, кстати, Василий зовут, а вас?
-- Ну теперь мне ясно, что ты за фрукт,-- сказал малоразличимый даже
при лунном сиянии командир.-- В горы убежал, от службы летаешь. Оружие
украл, с поста скрылся. Нехорошо, приятель. Другие, значит, должны интересы
страны защищать, а ты, понимаешь, будешь пользоваться всем готовеньким.
-- Не спрашивай о том, что страна сделала для тебя, подумай, что ты
сделал для нее.-- всецело поддержал Василий.
-- Точно сказано. Ты понимаешь, земляк, что я сейчас тебя шлепнуть
могу. Ты с оружием, да еще бездокументный. Искать тебя официально никто не
будет, а неофициально, если кто сюда и доберется, то мне плевать.-- Судя по
звукам, командир поменял обойму в крупнокалиберном пистолете, после чего
продолжил размышления вслух.-- Начальство мне за это только спасибо
скажет, даже если кто и настучит. А притащи я тебя на базу, разбирательство
начнется; выяснится, что тебя мордоворота кто-то мучил и обижал. Из-за
притеснений ты, понимаешь, и дал деру из части. Правозащитники полезут,
политики, всякие бл... пардон, дамы сердобольные. Про меня еще напишут в
газете, что я злодей, жизнь тебе сломавший.
-- В свое время я от службы не летал, а теперь здесь по личному делу. Не
застрелите вы меня, командир,-- довольно уверенно произнес
Василий.-- Я ведь во сне буду являться вам, душить, пальцем
грозить. А когда помрете, отбуксирую вашу душу в адское пекло,
да еще стану лично угольки в плазму подсыпать.
Командир спрятал пистолет.
-- Адское пекло здесь. Понял, земляк? Для всех, кто его заслужил... Ну,
если ты не дезертир, чего здесь потерял?
-- Я ищу одну вещь. Эта вещь -- инструмент зла и патологии. Она уже
понаделала много бед, а может устроить еще больше.
-- Хилую ты себе легенду придумал. Или может ты шизанутый, псих с
пушкой? Что за зло такое?
Василий, конечно, не мог рассказать случайно встреченному человеку
все подробности, да и вряд ли бы тот поверил.
-- Большее чем то, что мог сделать человек сам по себе.
-- Ты можешь мне назвать то, что является одним только злом и одним
только добром? Чтобы грохнуть злодея, который грохнул тысячу невинных
людей, приходится грохнуть за компанию еще тысячу невинных
людей. Да и что такое невинный человек? Агнец ли он или
безвольная подстилка для всяких говнюков? Зло никогда не стоит
отдельно, на то оно и зло. Оно всегда скрывается в гуще добра.
-- А откровенная бессмыслица, смешение всех и всяческих граней,
энтропийная смерть, полный хаос, превращение одной тысячи изобретателей и
рационализаторов в одну тонну натуральных удобрений?
-- Ты, конечно, можешь назвать злом такую вот натуральную хренопень,
но и она может принести кому-нибудь добро. Твоя тысяча изобретателей может
может превратить в дерьмо всю планету, а из одной тонны дерьма может быть
получен какой-нибудь сногсшибательный антибиотик, который спасет от всех
болезней. По-моему смысл и бессмыслица -- как мужик и баба на кровати, то
один наверху, то другая.
-- Да вы философ, командир.
-- Приходится, земляк.
-- Отпустите меня, майор.-- попросил Василий.
-- Откуда ты знаешь мое звание?-- несколько опешил собеседник.
-- У вас на лице это написано, впрочем, я его не вижу... Если в мой
организм вживлен маячок, то у вас могут быть неприятности из-за меня.
-- Неприятности могут быть только у тебя из-за нас. А с твоими
"жучками" мы быстро разберемся. Эй, Чернов, проведи-ка сканером по
пленному.
-- Да я не пленный.
-- Пленный лучше чем покойный.-- резонно заметил майор, а некто
Чернов, возникший громоздкой тенью, просто провел рукой -- в перчатку у
него, наверное, был спрятан детектор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60