Василий мигом присел и вскинул
свой пистолет-пулемет, готовясь выстрелить в первую же тень.
Но тут послышался негромкий голос, который
сформулировал вопрос на приличном русском:
-- Ты что такое?
-- Я не "что", я турист. А вы случаем не гиды-экскурсоводы,
которых прислал Хожа Ахмет?
-- И мы туристы, а не гиды-экскурсоводы. Нам лучше не стрелять друг в
друга, иначе сюда в самом деле придут люди Хожи Ахмета или прилетят
российские вертушки.
-- Тогда выходите из-за утеса, опустив стволы вниз. Я точно так же
сделаю.
-- Много хочешь,-- возразил голос.
Но после недолгого шепотливого совещания из-за скалы вышли четверо
с опущенными стволами. Их внешний вид не внушал Василию никакого
доверия, хотя он вынужден был поступить так же. Чутье сразу подсказало ему,
что это не шахиды Мехмета Айдина и не подчиненные Льва Константиновича,
а самые настоящие дезертиры. Двое из них были славянского вида, а двое -
азиатского, однако форма выдавала в них беглых военнослужащих российской
армии. Василий ожидал, что вот-вот кто-то из них, зайдя сбоку, выстрелит в
него или метнет нож, поэтому стал пятиться.
Это создало определенные неудобства дезертирам, так что один из них
обратился к своему предводителю: "Назыр, чего-то у меня шнурок развязался".
Этот человек явно собирался присесть и, быстро выудив пистолет,
пальнуть в Василия. Но тут беглый программист спросил предводителя,
названного Назыром:
-- Ты не киргиз из племени Джедигер, из рода Джансеит?
-- Ну да,-- несколько озадаченно отозвался раскосый человек в шапочке
с надписью "Майями-Бич".
-- Вернулся из отпуска?
-- Ну да.
-- Ездил на свои деньги, а начальство обещало вернуть отпускные после,
но не сдержало честного слова, и ты, почувствовав кисляк, решил удариться в
бега?
-- Откуда ты все это знаешь?
-- От твоего брата Акая.
-- Акай, братишка,-- воскликнул человек на киргизском, а потом
схватился за штык-нож.-- Что ты сделал с ним?
-- Да помог ему прикончить Джанибека и Джусупа.
Через секунду Назыр уже обнимал Василия, и говорил, что и "Менатеп"-
зараза тоже заморозил счета, а через минуту кормил своей тушенкой и поил
своей водкой, несмотря на недовольные взгляды товарищей.
Он и подарил Василию перед расставанием талисман, который
передавался по родовому древу якобы от самого Камаля Ибн-Зайдуна.
Впрочем, у Назыра остался точно такой же. А потом они разошлись в разные
стороны, и идти Василию стало легче, потому что протеины заиграли в крови,
усиливая метаболизм.
Видимо, это обстоятельство побудило "опекающие" организации
несколько выйти из тени.
На следующий день повеселевший было путник уловил какое-то глухое
урчание, а инфрасканеры отметили легкую рябь над скалой, что вздымалась.
метрах в двухстах от него. Бодик идентифицировал "рябь" как летучую машину,
скорее всего геликоптер с маскировочным кремнийпластиковым покрытием. А
потом состоялось боестолкновение между ней и кем-то еще.
Рябь оформилось во что-то вроде тучки, из которой вдруг был
произведен ракетный залп по небольшой площадке, заросшей
эдельвейсами, совсем уж недалеко от Василия.
В свою очередь и площадка не осталась в накладе, соединившись серой
чертой ракетного следа с тучкой.
Потом еще проносились огненные кляксы, и вспышки кромсали камень
там и сям, и Василий увидел, что от утеса, нависающего над самой площадкой,
отделилось и упало вниз обгоревшее человеческое тело.
И тут прямо перед наблюдателем сконденсировался геликоптер,
отдаленно напоминающий пакет молока. На борту открылась дверь, из которой
вылетели щупальца. Они мигом обвили
Василия и, слегка придушив, рывком втянули его внутрь
машины. Когда тело скитальца пересекало комингс двери, отрыв до
земли увеличился уже минимум до пятидесяти метров. Новый
пассажир воздушного судна вдобавок заметил дымный след от
зенитной ракеты, которая прочертила воздух чуть подальше его
задницы. Совсем рядом с Василием сработала пусковая установка
вертолета, и две ракеты, чуть не задев его пятки, обдав воем и
вонью, ушли к поверхности. А когда он очутился в кабине, у него
даже подогнулись колени -- так резко вертушка набирала высоту.
Потом дверь закрылась, и сразу стало тихо.
На этот раз он оказался в бронированном отсеке, где раньше, видимо,
располагался борт-стрелок. От него осталась даже пулеметная турель. В
отличие от экраноплана, перегрузки здесь ощущались очень явственно,
Особенно во время лихих маневров и виражей. Василия даже
замутило, и он подыскал себе место в уголке, чтобы прикорнуть.
Едва он вытянул ноги, как сдвинулась внутренняя дверь и в
отсеке появилась фигура пилота в полном боевом облачении --
шлеме и бронированном-армированном комбинезоне с
противоперегрузочной подкладкой. На вид -- просто робот из
старинной научно-фантастической книжки. Впрочем, габаритами он
несколько уступал среднестатистическому летуну.
-- Что, мало каши ел, пилот? Или, прыгая на баб, жирок потерял?
Летун снял свой шлем, и Василий увидел голову сестренки Зины, ту
самую, красовавшуюся на экранах боди-компа. Только сейчас ее
рыжие волосы не торчали вихрами, а увлажнились и даже прилипли к
коже, особенно на висках. Но из-за этого она приобрела
совершенно невинный, почти детский видок.
-- Что-то вы не очень торопились, товарищи и дамы.-- протянул
Василий в растерянности.
-- Мы дали тебе возможность изрядно попутешествовать за чужие бабки.
Или ты желаешь получить счет?
Василий еще раз отметил, что у нее интересный интригующий голос, не
писклявый, с легкой хрипотцой, что несколько контрастировало с ее "зеленой"
внешностью.
-- Какие вы мне еще дадите возможности? Попрыгать с небоскреба,
потанцевать под пулями, покрутиться на лопасти вертолета, позагорать под
атомным солнышком?
-- Ты был длинной соплей, болтающейся на ветру, а сделался
настоящим мужиком. Ты теперь солдат, самец в полном соку.
Это звучало убедительно. Василий даже приосанился. Но тут вертолет
бросило вбок, затем он скользнул вниз, как лифт, у которого оборвался трос.
При том желудок пассажира едва не вылетел изо рта. Василий, скрипнув
зубами, чудом остановил движение еды снизу вверх -- вчера вечером он
проглотил последний кусок тушенки, который до сей поры отказывался
перевариться. Сестренка же Зина в этот момент тактично исчезла, чтобы вскоре
появиться снова.
-- Попали все-таки в сильную болтанку.-- вдобавок к снятому шлему она
еще расстегнула комбинезон. Из-под бронированной чешуи забелела, конечно
же, нежная девичья шея.
Вертолет дал сильный бортовой крен, и Василия мотнуло к Зине, он
попал носом в распахнутую часть ее комбинезона и оперся руками на
девушкины бедра, чтобы не провалиться еще глубже. В свою очередь она
уперлась ему в кадык.
-- Хорошо, я стал настоящим мужиком, но не только. Я превратился
в приманку для каких-то басурман, в домик для какой-то твари, а
аккумулятор для каких-то там сил и энергий, в мишень для всех
враждующих сторон, в бумажку для двух больших задниц. Я -- и то,
и се, но что я с этого буду иметь? Пока что мне только писают
в глаза и вешают лапшу на уши без всякого стеснения. Ну
признайтесь, что мы общались уже и раньше, из-за того ведь
второй шрам на моей щеке?
Инерционная сила опять швырнула Василия к Зине. Но она уже не
отстранила его.
-- Знаешь, Вася, это только в китайских фильмах герой может и под
ножом нейрохирурга хранить государственную тайну. Чтобы не полагаться на
силы человеческие, приходиться хитрить. В самом деле, мы встречались
раньше и даже любили друг друга. А теперь ты будешь иметь...
Она поперхнулась, потому что вертолет весь забился, как эпилептик,
также затряслись друг на друге и Василий с Зиной. По ходу дела ее комбинезон
расстегивался все больше, высвобождая девичье тело, как ракушка жемчужину.
Контраст между грубой "динозавровой шкурой" и подлинным телом Зины,
изящными линиями и нежными поверхностями, был чрезвычайно велик.
Контраст не только усиливал кровообращение, но и на что-то
намекал, что-то такое символизировал.
Василий Самуилович вдруг почувствовал, что между ним и девушкой
имеется какая-то тайна. Это ведь... подруга, которую не надо разрывать,
которую необходимо полюбить, чтобы открылся дальнейший Путь.
Любовник Рютин покрепче ухватился за молодую женщину и собрался
было атаковать главный ее бастион. Но Зинаида еще взяла пробу крови из его
вены, проколов внезапно кожу и одежду небольшим прибором, похожим на
револьвер сорок пятого калибра. И лишь потом позволила продолжить
сближение. Василия катало по кабине, его тошнило, он все не мог примериться
и попасть куда надо -- девица как бы случайно ерзала и изгибалась, будто
змейка.
Если она та самая подруга, объект любви, а не ярости, почему же так
переменчива и скользка?
А когда бастион был уже взят на мушку, когда начинался решающий
приступ, когда пора было с криком "даешь!" врываться в него, Василия вдруг
стиснули ледяные тиски. От этого он распалился еще больше, запсиховал...
А потом вдруг замер, окостенел, почувствовал как мигом испаряется
кипящая кровь и увидел застывшим взором, что Зина принимает его
семяизвержение в пробирку, активно помогая своей рукой, облаченной в
резиновую перчатку. Покончив с этим мерзким делом, она сразу же исчезла, а
сверху, на подволоке отсека, раскрылся странный прибор, похожий на зонтик.
Василий, с криком преодолев скованность, рванулся к двери пилотской кабины,
но та была надежно заперта. Он застучал по переборкам -- глухо. Этот отсек
явно был рассчитан на разрыв снаряда или гранаты.
Холод обрушился всепроникающим потоком, превратил мышцы в медные
провода. Ноги отказывались повиноваться,
руки задубели, шею свернуло спазмом. Последним усилием воли
Василий заставил себя схватить пистолет-пулемет, направил его
в сторону пилотской кабины, нажал спусковую кнопку. И никакого
результата. Индикатор боезаряда показывал "0". Эта чертова
кукла, сестренка Зина, во время сеанса соблазнения не только
взяла спермиограмму, но и полностью обезоружила его. Какой
позор -- провела на мякине. Придя в окончательное отчаяние,
сопровождаемое полным окоченением, Василий повалился на палубу.
И тут же появились новые действующие лица. Двое в белых врачебных
комбинезонах, а с ними третий в боевом жилете, в шлеме, с штурмгевером.
Василий нашел возможность слегка ухмыльнуться -- перестраховщики чертовы,
даже от полутрупа обороняются с применением всех сил и средств. А бодик
преданно пискнул: "Я в этом не участвую, меня о таком не предупреждали,
видимо, в нашу организацию затесались темные личности".
Одна такая темная личность, а именно бронированный воин,
выдернула компьютерного пискуна из кармана у Василия и зашвырнул
в угол.
Затем в отсек въехала колонна техники, состоящая из нескольких
медицинских аппаратов на колесиках, включая что-то одновременно похожее и
на аквариум, и на операционный стол. Его колесики легли в пазы, после чего
накрепко зафиксировались. Сверху ударил ярчайший свет, никакой болтанки и
качки в помине не стало -- вертолет оказался полностью готов к проведению
операции.
Человек в боевом жилете схватил Василия за пояс и шиворот и довольно
небрежно переложил в аквариум, при этом "пациент" оказался на животе.
Однако скошенным глазом бедняга мог еще "полюбоваться" на то, что
происходит. Боец скромно отошел в сторонку -- чтобы наблюдать
за операцией с некоторым интересом, зато запахло озоном и в
руках докторов появились разные неприятные инструменты.
Сперва это был электронож, которым врач распорол и жилет, и куртку, и
тельняшку, и отчасти штаны -- от шеи до задницы. Затем были
подведены сканеры -- они поплыли вдоль тела, считывая телесную
информацию, а на экранах, установленных возле борта, Василий мог
наблюдать себя в разных проекциях и разрезах, с разной степенью
прозрачности, просвеченности и подкрашивания.
На одном из экранов появилось яркое пятно, и врачи удовлетворенно
загалдели. Они нашли то, что нужно -- в районе крестца. И была драконья
структура сейчас размером с царский рубль. Искомое пятно сразу было
обведено контурами, помечено стрелками и увеличено, после чего стало
напоминать распластанную ящерку. Были
также показаны пути оперативного внедрения и подхода к нему.
А потом
врачи-враги, обсудив стратегию и тактику, перешли в атаку. Василий услышал
шум быстро работающего инструмента и это ему сильно не
понравилось.
Так и есть. Мониторы в разных проекциях показывали фильм ужасов.
К беззащитной спине свезамороженного гражданина Рютина хищно
приближается то, что можно назвать фрезерной пилой. Доктора,
похоже, намеревались вскрыть его без особых затей, выудить то,
что им более всего интересно, а остальное выбросить в помойное
ведро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60