– У Маланьи, – с дрожью в голосе сказал Эдик.
– Это хорошо, – кивнул Лисипицин. – У Маланьи не попляшешь.
– Она… петуха четвероногого держит! – неожиданно пожаловался Эдик и провел рукой по черепу.
Лисипицин еле заметно усмехнулся.
– Знаю, – сказал он. – Считай, что вам еще повезло. Она бабка нормальная, в чужие дела не суется, но и разгуляться не даст.
– Ох не даст! – горестно покачал головой Серый.
– А ты вообще молчи, – нахмурился Эдик. – Тебе слова не давали. Кормит она… неважно. Что свинье, то и себе.
– Ты хотел сказать – вам! – засмеялся Лисипицин. – С нее станется! Жадная она, но для нашего дела – самое то! Я с ней поговорю. А пока – терпите. И вообще… Вам надо сказаться дачниками. Мол, приехали к тетке отдохнуть. Ну это я беру на себя. Самое главное – ведите себя мирно, тихо. Вы, я вижу, уже и подраться успели, в грязи где-то извалялись… непорядок.
– Мы не хотели, – проворчал Эдик. – Откуда мы знали, что у вас село сумасшедшее?
– Не сумасшедшее, а необычное, – поправил его Лисипицин. – Ну да это ничего. Скоро привыкнете. Только мой вам совет: с главным механиком не заедайтесь, у него робот живет, Гаврила… – Тут взгляд Лисипицина подернулся темной болотной ряской, а руки невольно потянулись к затылку. – Он все время с палкой ходит и дерется больно…
– Ладно, учтем! – кивнул Эдик. – Когда начнем операцию?
– Экие вы шустрые, – сморщился Лисипицин. – Сначала все обкумекаем, а потом решим. Проблема в заводе. Тут подход нужен. Опять же, обезьян проклятый на крыше живет.
– Это тот, который огрызками пуляется?
– А что, уже познакомились? – хмыкнул Лисипицин. – Да, есть такое дело. Может и кирпичом зазвездить! – И он снова притронулся к своей макушке.
«Тоже, видать, доставалось! – злорадно подумал Эдик. – Так ему и надо! Не мне же одному!»
– Так это обезьян? – изумился Серый. – То-то я вижу, больно рожа знакомая!
Лисипицин критически посмотрел на парня и неожиданно спросил:
– А что у тебя с шеей?
– Ничего! – испугался Серый. – А чего?
– Такой шеи не бывает, – твердо заявил Лисипицин. – Значит, уже успели вытянуть.
– Это ему ведьма пролетная бадью на уши надела, – оскалился Толян. – А когда бадью стаскивали, шея-то и подлиннела!
– Укоротить бы ее тебе, – зловеще произнес Лисипицин, – чтобы в глаза не бросалась, – тут же поправился он. – Но это дело наживное. Есть тут у нас один хирург. Правда, бывший, его за пьянство выгнали. Но руки – золотые! Я с ним поговорю. Будешь человеком. А так ведь жираф, да и только! Как домой-то вернешься?
На глазах у Серого выступили слезы. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эдик опередил его:
– Не бойся! Если надо будет, отрежем и обратно присобачим!
– Не хочу, – чуть слышно прошептал Серый.
– А тебя никто и не спросит! – осклабился шеф.
– Все! – сказал Лисипицин и встал из-за стола. – Завтра придете к обеду. Нет, после обеда. Не будем Маланью злить. Да и я как раз закончу село подметать.
– А ты что, село подметаешь? – ахнули бандиты.
– Ну да, – пожал плечами Лисипицин. И как ни в чем не бывало добавил: – Я сейчас – дворник.
У Шлоссера было шумно. Поврежденную дверь «Запорожца» сняли, и Гаврила с увлечением рихтовал помятый в битве металл. Сначала он прицеливался фасеточным глазом, а потом наносил сразу серию ударов. В этот момент молоточек в его руке словно растворялся в воздухе. Работа продвигалась быстро. Саму машину Шлоссер загнал на эстакаду.
Эх, какая же ты страшная!
И накрашенная страшная,
И некрашеная страшная.
Все равно тебя люблю!
Он напевал, отвинчивая блок управления. Евстигнеев с Полумраковым осматривали эфирозаборник, Костя и инопланетянин Крян были на подхвате.
– Что я говорил! – донесся из кабины голос Шлоссера. – В порядке блок управления, только проводок отлетел. Ну мы его сейчас поставим на место и припаяем. Вот так!
Через минуту поставили дверь, и Шлоссер отбежал в сторону, чтобы окинуть машину придирчивым взглядом.
– Все путем! – сказал он, довольно потирая руки. – Теперь бы камень наш, так сказать, чудес! Восстановить непроницаемость и герметичность. Костя, он у тебя?
– У меня, – отозвался Евстигнеев, – дома остался.
– Это несерьезно, – сказал Шлоссер.
– Потаскай его с собой, – нахмурился Евстигнеев. – Знаешь, как он щиплется? Аж искры из штанов летят! Что я, фейерверк ходячий?
– Давайте я сбегаю, – сказал Костя, – одна нога здесь, другая – там!
– Только не задерживайся, – согласился Евстигнеев, – нам еще Кряна сватать.
– Ой! – сказал Крян, от смущения переходя на инопланетный акцент. – Я есть смущенный, когда влюбленный, такой красивый баба, мне много-много стыдно есть!
– Ты, главное, не тушуйся, – усмехнулся Шлоссер. – Если не понравится, другую найдем. У нас их навалом!
– Все, побежал! – сказал Костя и второпях едва не наступил на Антуана.
– Кошмар! – завопил кот, роняя только что прикуренную сигарету. Она упала, рассыпая золотые искры. – Всю шкуру истоптал, слон ходячий!
– А ты что на дороге залег, как партизан? – рассердился Костя. – Хорошо, еще цел остался.
– Какой позор на бедные седины! – заорал Антуан, но тут же поправился: – На бедные рыжины! Пихнуть меня лаптёй дремучего детины! Я требую себе за это колбасы.
Неожиданно Антуан притих – видно, заметил, что Гаврила как-то очень уж нехорошо на него посматривает.
– Но-но! – сказал кот. – Ты, микрочип на ножках, ты не того!.. Потише! – Он пробормотал что-то еще, но Костя был уже за калиткой. Интеллектуальный замок захлопнулся за ним с каким-то особым остервенением.
Костя перебежал дорогу, свернул в переулок и на полном ходу врезался в угрюмую компанию из четырех здоровенных парней.
– В-вау! – взвыл один из них и запрыгал на правой ноге. – Ой, больно! Всю мозоль отдавил, гнида, змей! Ох! Ух!
– Хлюп-хлюп-хлюп! – зашмыгал носом другой. – Ты, жмей, вешь нош мне башкой швернуй!
Костя отскочил от парней как ужаленный и пробормотал:
– Извините, ребята, я нечаянно!
– За нечаянно бьют отчаянно! – крикнул удивительно длинношеий детина, которому досталось меньше всех. – Берем его, пацаны!
Однако тот, которому отдавили мозоль, перестал наконец плясать и вытер слезы.
– Тихо, Серый, остынь. – Он внимательно посмотрел на Костю, но, очевидно, не узнал. – Мы потом пересечемся. Стрелку забьем на фиг!
– Ладно, – сказал Костя, – забивайте чего хотите. Я же сказал – нечаянно!
– Шеф, а можно я ему в лоб дам? – попросил тот, которому не повезло с носом.
– Дай, – сказал Эдик, – разрешаю. Но только один раз.
– Держись, земеля! – предупредил Толян и, размахнувшись, нанес сильнейший боковой. Костя едва успел присесть, и кулак Толяна сочно вмазался в физиономию шефа.
– Квак! – сказал шеф негромко и улегся на песок.
Костя немедленно вскочил на ноги. Рядом стоял Толян и с удивлением рассматривал свой кулак. Притихший Эдик лежал на тропинке.
– Идиоты! – выкрикнул Костя и торопливым шагом направился к евстигнеевскому дому.
– Ну все, пацан, – донеслось до него, – ты сам подписался!
«Что это за парни? – думал Костя. – Откуда взялись на нашу голову? Постой-ка! Да ведь один из них был сегодня у директора. Его медведь тяпнул! Значит, это те самые бандиты? Ну и дела!»
Он быстро прошел в калитку, нашел под половичком ключ и отпер дверь. Камень чудес лежал в ящичке стола и осторожно поблескивал. Костя посмотрел на ящичек, который вдруг стал необыкновенно красивым и тяжелым, и понял, что камень превратил деревянную вещь в золотую. Наверное, для поддержки собственного имиджа.
Он взял камень чудес и сунул его в карман. Камень сердито фыркнул, очевидно, возмущенный бесцеремонностью, и Костя невольно подпрыгнул. Из кармана посыпались искры.
В это время в дверь постучали. Костя открыл и увидел на пороге соседку Евстигнеева, Жульетту.
– А я думаю, кто это в доме у моего соседа шурует? – заговорщицки подмигнула она. – А это, значит, ты? Воруем потихоньку, да?
– Жульетта… – Костя от возмущения забыл ее отчество. Старуха осклабилась еще больше:
– Кому Жульетта, а кому Джульетта Христофоровна! Да ты не смущайся. Грабь! А я погляжу.
– Да вы что такое говорите-то?! – Костя покраснел до корней волос – я по делу забегал. Мы… Мы один инструмент забыли.
– Ага! – кивнула ядовитая соседка. – Я так и думала. Деньги-то все спер? Нет? Так ты не тушуйся, еще пошуруй!
– Это бред! – сказал Костя. – Придет Евстигнеев, спросите у него.
– А чего ж ты так торопишься, если бред? – не отставала Жульетта. – Извели милиционера, так, значит, все можно? А теперь, может, я за него!
– За участкового? – усмехнулся Костя.
– За общественный порядок, – строго сказала Жульетта. – Я теперь – ух! Всех на чистую воду повыведу. Так что смотри у меня! А пока иди. Но ты под подозрением.
Костя вытер пот со лба и тряхнул очумелой головой. Что это на бабку накатило?
– Постойте, – сказал он, – вы же астрономией увлекались?
– Астрономия – это хобби, – сказала Жульетта, подняв кверху изогнутый палец, – а порядок – это долг!
Костя пошел к калитке, сопровождаемый взглядами Жульетты и ее козы Марианны, которая просунула голову сквозь забор и нахально усмехалась. Неожиданно она заблеяла и снесла яйцо.
– Ох ты, батюшки мои! – засуетилась старуха. – Вот и снова отстаралась, второе уж за день, несушка ты моя!
Костя, не поворачиваясь, бросился вон из калитки.
«Знают ли те, кто меня сюда посылал, – подумал он, – что здесь творится такое? Или все-таки не знают? Но почему-то научные дяди сюда особенно не едут. Впрочем, я догадываюсь почему. Легче сделать вид, что ничего особенного не существует. Стоп. Так, может, от меня и требуется именно это? Чтобы я написал, в конце концов, в отчете, что все здесь в порядке и никаких чудес в помине нет?»
Он внимательно огляделся, чтобы не нарваться на компанию братков, и поспешил к Шлоссеру. Через калитку заходить не стал, а перемахнул через забор.
– Ворюга! – тут же очнулся от спячки запорный механизм. – Грабят! На запчасти растаскива-ают! Лови! Держи! Вяжи!
– Заткнись, шалашовка! – рявкнул Костя, поднимаясь на ноги и отдирая от себя колючки. – Ой, как больно!..
Навстречу ему уже спешил Шлоссер.
– Ты через забор? – деловито спросил он. – Правильный выбор. Но неверное место. Здесь у меня металлолом свален. Без ноги мог остаться. Ну пойдем, заждались уже.
Они поспешили к машине.
– Вот она, красавица! – любовно сказал Евстигнеев. – Сейчас мы ее усовершенствуем. Какие качества закажем?
– Нужно, чтобы скорость была хорошая, – сказал инопланетянин, наверняка вспомнив, как он удирал он космических пиратов. – Чтобы – чик! И на месте.
– Абсолютная защита от вредных воздействий, – напомнил Полумраков, – ну излучения там всякие…
– Поля нехорошие, – подсказал Евстигнеев.
– И если астероидом шваркнет, чтобы ни одной царапины не было, – закончил Семеныч. – Все, действуй!
Костя вынул из кармана камень чудес, зажал его в руке и, зажмурившись, выкрикнул пожелание. Сверкнула ослепительная молния, а следом грянул гром, да такой, что у Кости подогнулись коленки. Воздух на мгновение потемнел и сгустился, а на небе стали видны звезды. Повеяло страшным холодом. Друзья испуганно огляделись.
Деревья вокруг стояли в серебристом инее. Кран с водой оброс ледяной шубой, кот Антуан прыгал на задних лапах и отчаянно дул на передние. Видать, тоже прихватило.
– А где «Запорожец»-то? – неожиданно спросил Полумраков.
Летающей машины не было.
– Братцы! – крикнул Евстигнеев. – Машину увели! Пока мы тут чикались, кто-то ее спер!
– Не суетись, – сказал Шлоссер, – если ее не видно, это еще не факт, что сперли! Мы чего заказывали, помнишь? Защиту от всех воздействий! А свет – это воздействие. Ее просто не видно, вот и все.
– Ну и как мы ее найдем?
– А очень просто, – сказал Семеныч и пошел вперед, растопырив руки. Через секунду он обо что-то щёлкнулся лбом и радостно воскликнул: – Вот она! Что я говорил-то? Тут, голубушка!
– Что ж мы ее, так и будем на ощупь искать? – недовольно проворчал Полумраков. – Она хоть бы подмигивала иногда!
Вслед за этими словами раздался щелчок, из камня чудес вылетела короткая молния и ударила в летающий «Запорожец». Все ахнули. Машина и в самом деле стала подмигивать: с интервалом в секунду она то становилась прозрачной, то вспыхивала фиолетовым светом.
– Ну вот, еще хлеще, – возмутился Полумраков, – теперь у меня в глазах рябит!
– Порябит и перестанет, – сказал Костя недовольным голосом. – Подумаешь!
– А вот и не перестанет, – пожаловался Полумраков, – от этого мельтешения в мозгах все дрожит.
– Подрожит и пройдет, – все тем же тоном возразил Костя, склоняясь над камнем чудес и что-то шепча. Наконец ему удалось придать машине облик полупрозрачного облачка.
– Красота какая! – ахнул Евстигнеев. – Выходит, теперь как на облаке кататься можно!
– Кому можно, а кому нельзя, – отозвался Костя.
– Эй! – Евстигнеев уставился на него с удивлением. – Ты чего разворчался? Может, не тот пирожок съел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38