Филин построил свою тихую гавань. Он укрыл все посторонние мысли в загадочных тенях этого места, а потом сделал то, чему научил его Кериден. Он излил все свои боль и гнев, горе и неуверенность в одном призыве. Талиэн. ТАЛИЭН!
Это имя прогремело в его тихой гавани, как отдаленный гром, прежде чем вернулась вечная тишина. Потом на краю сознания Филина раздался звук, будто кто-то тронул струны арфы. Незаметно, как наступает рассвет, этот звук перерос в музыку, нежную, обволакивающую, а потом появилась женщина. Она была закутана в серый дождевой плащ и играла на маленькой арфе. Ее буйные черные волосы, похожие на гриву, были растрепаны фантомными ветрами. Она рассматривала Филина серебристыми глазами, непроницаемыми, как туман, а музыка оплетала их обоих.
Ты звал меня? — В вопросе звучало скорее удивление, чем раздражение. — Как тебе удалось?
Филин ответил:
— Я использовал призыв, которому научил меня Кериден.
А-а! — На мгновение в ее серебристых глазах мелькнуло понимание. — Значит, я поступила правильно, и мне не стоит тревожиться из-за брата. Он велел тебе вызвать меня?
Нет.
Нет? Тогда зачем ты позвал меня?
Филин ответил:
— Ты нужна мне. — Его глаза наполнились слезами, и в сознание хлынули образы мучителей Кисы.
Талиэн протянула руку.
— Филин, — сказала она, — расскажи мне.
Но Филин не мог ответить. Он очень старался, но что-то мешало ему говорить. Его память разъедала кислота, слезы бежали по щекам. В боли и отчаянии он схватил руку Талиэн. Ее прикосновение раскрыло его сердце. Воспоминания полились из него: Киса с Элхаром, Антаг — работорговец, Миледи Исива, его однообразная жизнь у Гитивов, Норка и друзья. Гнев, горе, страх уходили прочь, когда Ветровея вбирала в себя его воспоминания и боль. Когда поток памяти иссяк, единственным звуком, оставшимся во Вселенной, был плеск слез Талиэн. Она поймала одну из них, с опаловым оттенком, и вложила в ладонь Филину. Слеза была тяжелая, как драгоценный камень, и теплая, как виноград, нагретый солнцем.
— Страдания детей не должны остаться неотмщенными. В дружбе есть сила, Филин, и у тебя есть сила. Безнадежные дела не всегда проваливаются. Скажи это Керидену. И помни: я ценю верность, хотя мои пути неисповедимы. Спи, — закончила она мягко, — и отдохни хорошенько.
Волна музыки смыла его тихую гавань, осталась только темнота. Дыхание Филина изменилось, когда он провалился в сон, и его рука, которую все еще держал Цитанек, расслабилась. Мальчика не тревожили никакие сны. Чуть позже он пошевелился во сне, положил ладошку под щеку, и больше не ворочался.
Несмотря на то что была очень утомлена, Арра бодрствовала все время, пока Ученый Король работал. Сладкий напев ее лютни привлекал свежий ветерок из сада, который наполнял прохладой и лунным светом воздух, густо пропитанный запахом древней бумаги. Арра наблюдала за тем, как он работал, будто стараясь запомнить все это: напряженную складку, залегшую между бровей, но вовсе не делавшую его хмурым; скрип пера, испачканные чернилами пальцы, ерошившие темные непослушные волосы. Он так дорог ей. Из-под ее пальцев вытекала музыка, пронизанная болью страсти. Кетиран поднял голову, встретил ее взгляд и нежно улыбнулся.
— У тебя слезы, Арра? — спросил он, поднимаясь, и очень бережно взял ее лицо в свои руки. Лютня умолкла.
— Я люблю тебя. — Она спрятала лицо в его руках.
Он грустно улыбнулся.
— И все-таки отказываешься стать моей Королевой.
— Ах, Кет, — ответила она с болью в голосе. — Твои Дома Советников съедят меня. Мы с тобой это уже не раз обсуждали.
— Верно, — согласился он. — Прости меня, я не хотел причинить тебе боль. Арра, я люблю тебя, но не могу на тебе жениться; а эти избалованные невесты из Домов Советников, гладкие, как акулы, противны мне, и с одной из них я должен сочетаться браком. — Его лицо потемнело от боли и отчаяния. — Ради всех богов над нами и под нами, почему, ну, почему это выпало мне?
Она поймала его руку прежде, чем он отвернулся, и поцеловала ладонь.
— Потому что, дорогой мой, ты достаточно сильный, чтобы это вынести.
Он подумал, а потом криво усмехнулся:
— Я почти жалею, что боги не сделали меня послабее.
Она с нежностью посмотрела на него:
— А кто тогда оберегал бы твой народ?
— Волки из Домов Советников, — ответил он. — Да, понимаю, из волков выходят плохие пастухи. Я знаю, Арра, что не могу отказываться от своей судьбы, но как бы я хотел, чтобы она была другой: чтобы я ухаживал за виноградником, например, или преподавал в Школе Келланда.
— Я знаю, — прошептала она. Ее глаза потемнели от нахлынувших видений. Кетиран погладил ее по волосам, поцеловал и вернулся к своей работе.
Спустя довольно долгое время Арра очнулась от дремоты, услышав восклицания Кетирана.
— Я нашел, — сказал он ей, — иди взгляни.
Она посмотрела через его плечо и увидела архитектурный план Королевского Дворца. В нем кое-чего не хватало, но Дворец был вполне узнаваем, а главное, на плане была изображена вся сеть потайных ходов. Арра напрягла свою хорошо тренированную память, чтобы разобраться в хитроумном рисунке. Так, вот это, наверное, часть Гитивов.
— Странно, — сказала она, указывая на одно из мест. — Похоже, этот проход ведет за пределы Дворца. Интересно, им еще пользуются? Он должен выходить где-то в Верхнем городе, хотя, когда рисовали этот план, это, должно быть, был парк или лес.
Кетиран кивнул:
— Возможно, им уже нельзя пользоваться. Я думаю, выход из туннеля разрушили при постройке Верхнего города. Если только…
Их глаза встретились.
— Если только они не выстроили поверх него дом, чтобы все скрыть, — закончила за него Арра. — Кет, Исива Гитив владеет каким-нибудь домом в Верхнем городе?
— Понятия не имею. Если да, то наверняка Премьер-министр знает об этом. Но я не уверен, что хочу его об этом спрашивать.
— Или что он скажет правду, — кисло добавила Арра.
Ученый Король кивнул, соглашаясь.
— Сделать тебе копию?
— Что, сегодня? Господи, Кет, ты когда-нибудь спишь? Уже почти утро.
Он показал ей на плане место, соответствующее библиотеке.
— А что, если по несчастной случайности за нами сейчас наблюдают? — выдохнул он.
Она подавила дрожь. Ей показалось, что сами стены наклонились, чтобы подслушать их. Вздохнув, она снова взялась за лютню, а Кетиран начал кропотливо перечерчивать план.
Глава двадцать вторая
УЛОВ
Акулья Наживка проснулся от того, что кто-то прошептал его имя. Он вскочил со звериной быстротой и увидел одного из своих грузчиков. Слабый свет, просачивающийся в здание заброшенного склада, говорил о приближении рассвета.
— Тут есть кое-что, на что тебе надо взглянуть, Акулья Наживка, — голос человека дрожал. — Тебе это, наверное, не понравится.
Акулья Наживка потер руками лицо.
— Показывай.
Он пошел вслед за мужчиной, Норка присоединилась к нему. На продуваемом всеми ветрами пирсе за складом стояла группа грузчиков, разглядывавших что-то у себя под ногами. Они посторонились, пропуская Акулью Наживку и Норку. Это было тело, тело ребенка, лежащего вниз лицом. Акулья Наживка похолодел от предчувствий. Он опустился на колени рядом с ребенком и трясущимися руками осторожно перевернул тело. Это была Киса.
Акулья Наживка услышал, как Норка всхлипнула. У него самого в горле застрял ком. Мучители Кисы оставили на ней следы своей жестокости и кое-что еще: серебряная брошь с выгравированным пикирующим ястребом Дома Гитивов красовалась на изодранном платье. Киса рассказала Гитивам все, прежде чем умерла. Недаром они бросили ее тело, как вызов, там, где Акулья Наживка его обязательно бы нашел.
Он поднял голову и взглянул на воровку. Она стояла неподвижно, побледнев и заледенев. И только глаза горели яростью. Он склонил голову и погладил девушку по щеке, будто прося прощения. Потом поднялся на ноги. Огляделся и заметил потрясенные лица своих людей, их подлинное горе.
— Похороните ее, — велел он. — Норка…
Она перебила его:
— Пожалуй, Керидену надо знать об этом. Я пойду. А ты иди в «Троллоп» и приводи остальных в Храм. Если Киса рассказала им о тебе, то сказала и о «Троллопе». Уведи их оттуда, пока Гитивы не добрались до них.
— Норка, — попытался он снова.
Но она отвернулась и не ответила.
Кто-то принес кусок потрепанной парусины. Акулья Наживка смотрел, как бережно заворачивали тело девочки. Вдруг у него потекли слезы и на волю вырвались все чувства, которые он так долго и глубоко прятал.
— Эх, Киса, — прошептал он яростно, — клянусь всеми богами, Гитивы заплатят за все, что они сделали!
Осел поднялся на рассвете. Он разжег огонь, поставил кипятить воду, потом смолол кофейные зерна. Равномерное гудение кофемолки, похожее на жужжание огромного шмеля, не разбудило Хорька. Пока кофе заваривался, распространяя вокруг бодрящий аромат, Осел выскользнул на улицу посмотреть, что там происходит.
На улицах было тихо, но затишье это было напряженным, предвещающим бурю. Мертвых и раненых увезли, но то тут, то там будто стаи акул мелькали группы головорезов. Трущобы могли вспыхнуть как сухое дерево, а Ибхана и Хижан, очевидно, все еще сыпали искры. Осел поспешил обратно в таверну.
Запах кофе разбудил Хорька. Он разливал его по чашкам и собирал подносы для хозяина таверны. Аркид, помешивая кашу, сурово взглянул на своего племянника, который быстренько включился в приготовление завтрака. Когда хозяин таверны вышел с последним подносом, Осел разложил остатки каши в две миски, а Хорек налил кофе.
— На улицах спокойно? — спросил он Осла.
— Все натянуто, как струны арфы.
В этот момент зашла Мышка, неся поднос, заставленный грязной посудой.
— Дедемар ушел, — сказала она, опуская приветствия. — Ускользнул ночью.
— Он забрал тело своего друга? — спросил Осел.
Мышка содрогнулась.
— Нет.
— Неудивительно тогда, что твой дядя такой кислый, — заметил Хорек. — Осел, что Аркид будет делать с телом?
— Чьим телом? — хрипло спросил Акулья Наживка от двери черного хода.
Они все подскочили.
— А, доброе утро, Акулья Наживка, — язвительно поздоровалась Мышка. — Как мило, что ты зашел. Это был друг Дедемара. Его звали Зотар.
Акулья Наживка быстро прошел в кухню.
— Зотар? Еще один телохранитель Гитивов мертв? Хорошо. — Это прозвучало злобно и мстительно.
— Акулья Наживка, что случилось? — встревоженно спросил Хорек.
С его лица исчезла ярость и осталось только горе, как горькая зола.
— Они убили Кису. — Его голос дрожал. — Выжали из нее все и выбросили, как мусор; оставили в порту, так чтобы я ее обязательно нашел. Мои люди похоронили ее.
Все потрясенно переглянулись. Мышка прикрыла рот рукой, а Хорек с размаху стукнул кулаком по столу.
— Киса, — заплакала Мышка.
Осел обнял девочку, стараясь утешить. По его щекам ручьем бежали слезы. Некоторое время все молчали. Потом Осел спросил:
— Где Норка?
— Она пошла в Храм Ветровеи. Я должен отвести вас туда.
— К Ветро… — начал Хорек. — Акулья Наживка, но почему?
— Мои родители… — возразила Мышка.
— Всех нас? — спросил Осел.
Акулья Наживка поднял одну руку.
— Ки… — тут его голос сорвался. — Киса наверняка сказала Гитивам про «Троллоп»; когда ищейки Исивы придут сюда, ваш след уже должен простыть. Кериден — Верховный Жрец Ветровеи — помог Норке бежать от Ажеров, и он предложил укрыть вас всех. Так что мы идем. — Его взгляд вдруг остановился на Мышке. — Ты сказала, что Зотар умер. Как это произошло?
Мышка рассказала ему о событиях прошлой ночи, в том числе и о послании Дедемара, и о разговоре, который подслушала, между умирающим телохранителем и его другом. Когда она закончила, Акулья Наживка был задумчив.
— А теперь Дедемар ушел, — сказал он мягко.
— Интересно, последовал ли он совету своего друга, и как мы можем это использовать? — Задумавшись, он сощурил глаза. В этот момент в кухню ввалился Аркид.
Хозяин таверны неприветливо нахмурился:
— Ты вернулся? Что тебе на этот раз нужно?
Акулья Наживка почувствовал вдохновение и выдавил из себя кислую улыбку.
— Похоже, — протянул он, — у тебя возникли проблемы. Может, помочь тебе избавиться кое от чего?
На лице Аркида выражение облегчения боролось с подозрительностью. Подозрительность победила.
— Может быть, ты объяснишь, с чего это вдруг ты решил мне помочь?
— У меня свои счеты с Гитивами. А он — один из их телохранителей; ты знал об этом? — От его слов лицо Аркида побелело.
— У меня приличная таверна, — проблеял буфетчик, — ты что, хочешь погубить меня?
— Нет, просто хочу спасти твою шкуру. Гитивы разъярены и жаждут крови. Они полагают, что есть основания считать, что мы — Норка и ее друзья — путаем кое-какие их планы. Это, конечно, полная чушь, но очень опасная. Аркид, они убили Кису. Ее пытали. Вполне вероятно, что она сказала про «Троллоп». Ты же не хочешь, чтобы у тебя обнаружили труп одного из телохранителей Гитивов, неважно, каким путем он к тебе попал, когда Исива спустит своих ищеек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39