Чем скорее ты поешь, тем скорее мы сможем все обсудить. Мне и самому есть что рассказать, и на это может не хватить и целого дня.
— Я могу поесть и потом, — предложил Джаг.
— Нет, лучше сейчас, — в один голос отозвались Краф, Великий магистр и Карасон.
— Бродячий искатель приключений никогда не знает, когда в следующий раз сможет поесть, — сказал волшебник.
— Тебе надо поддерживать силы, — заявил Великий магистр.
— А остывшая еда тебе не понравится, — сказал Карасон.
— Да, и раз есть так полезно, — заметил Краф, с легкостью придвигая к себе стул — Джаг прекрасно знал, что он был куда сильнее, чем казался, — то принеси и мне тарелку, хозяин.
— Сто раз тебе говорил, — проворчал Карасон, — я не хозяин, я шеф-повар.
— И добавь еще несколько блюд, — уточнил волшебник, игнорируя замечание Карасона. — Уж лучше еды будет побольше и погорячее, чем замысловатые штучки какого-то там мясосжигателя с грандиозными идеями. Я плыл сюда на маленьком кораблике, где к концу путешествия оставались только вода и сухари.
— Я еще никогда не видел, чтобы корабль прибыл в Рассветные Пустоши в таком состоянии, — возмущенно заявил Карасон. — Ты просто привереда. И наверняка ты просто нарочно ничего не ел, чтобы, как всегда, прийти сюда и наесться задаром.
— Ну так что, — сказал Краф, невольно улыбнувшись, — ты меня все-таки покормишь или сначала заболтаешь до смерти?
Продолжая жаловаться на отсутствие благодарности у волшебников вообще и Крафа в частности, хозяин и по совместительству шеф-повар удалился в кухню, чтобы самому приготовить пищу.
Как только его тарелка оказалась на столе, волшебник поблагодарил Карасона и с мрачной решимостью уставился на Джага.
— Ну, — сказал он. — налегай. Когда я закончу, есть-то и тебе тоже придется. Нечего тут рассиживаться.
По опыту двеллер знал, что эти слова можно расценивать как вызов или как угрозу. Краф любил поесть и мог умять удивительное количество пищи без всякого следа для его тощей фигуры, но особо он на наслаждение трапезой времени не тратил. Джаг взялся за дело.
Поглощали пищу они молча; подобное спокойное безмолвие знакомо людям, не раз вместе преодолевавшим опасность. Конечно, тихо тут было еще и потому, что все пастухи и фермеры, ставшие свидетелями демонстрации силы волшебника, разбежались.
— Эртономус Дрон, — повторил волшебник, когда Джаг закончил рассказ о действиях «Ветрогона» против «Мясной мухи» и том, как они добыли загадочную книгу, которую сейчас держал в руках Великий магистр. — Кажется, я про него что-то слышал, а вот встречать никогда не встречал. Злой и неприятный тип, как говорили. — Он пыхнул трубкой. — Ты уверен, что он мертв?
— Он остался на дне океана возле Потрепанных островов, — сказал Джаг. — Даже если он выжил, то до материка оттуда далеко. И до Потрепанных островов тоже.
Краф погладил бороду.
— И все же ты и представить себе не можешь, на что способен волшебник. — Он мрачно усмехнулся собственным воспоминаниям. — Одни Древние знают, сколько раз я пугал своих врагов, когда они уже думали, что убили меня. Верно, Вик?
Великий магистр кивнул, листая книгу. — Да. Особенно хорошо я помню историю с фалмор-реанской горгульей. Тогда даже я думал, что ты погиб.
Двеллер не помнил, чтобы ему рассказывали об этом приключении, не попадалось оно и в прочитанных им дневниках Великого магистра, а он прочел все, что было можно. Великий магистр не все дневники своих путешествий передавал в Библиотеку, поскольку использовал их в качестве источников для своих трудов об исторических местах, биографий давно умерших людей и рассуждений об архитектуре и строительстве. В этих опусах были намеки на то, какие именно места он посетил, что видел и как действовал во время этих путешествий; но он никогда не объяснял, почему именно эти дневники отсутствуют на полках Библиотеки.
— Да, дельце было сложное, — согласился Краф.
— Это точно. — Великий магистр продолжал листать книгу, лишь вполуха слушая своего друга. — Я уж думал, нам обоим конец. — Он довольно пыхнул трубкой, потом вынул ее изо рта, ведя черенком по строчкам. — Казалось бы, я неплохо начитан, но представляешь, не могу даже угадать происхождения этого языка.
— Ты не все знаешь, Вик, — сказал волшебник. — По крайней мере, пока не все.
Джаг обратил внимание на интонацию Крафа, и его немедленно укололо любопытство. Волшебник и Великий магистр каким-то образом умудрялись тайно переговариваться между собой; в прошлых путешествиях он видел множество тому свидетельств. Ни Великий магистр Фонарщик, ни Краф не любили посвящать в свои секреты всех кого ни попадя.
— Может, когда-нибудь я этого и добьюсь, — задумчиво произнес Великий магистр, вздохнул и посмотрел на волшебника. — Ты сказал, что у тебя новости с материка.
Краф кивнул и выпустил колечко дыма.
— Гоблины собираются на юге. Они с каждым годом становятся все сильнее.
— Почему? — спросил Великий магистр.
От этих новостей двеллер похолодел. Он много лет был пленником именно на юге.
— Не знаю, — ответил Краф, хмурясь. — Я слышал пазговоры о том, что должен собраться совет племенных вождей гоблинов и даже что у них появилось новое пророчество.
— Пророчество? — переспросил Великий магистр.
Волшебник махнул рукой.
— Они его вечно вытаскивают наружу, по крайней мере, когда не забывают об этом. Пророчество, что лорд Харрион снова восстанет и поведет их.
— Значит, кто-то объединяет гоблинов?
— Да. Я был в тех краях, Вик. И все видел своими глазами. Они собираются у Кварцевого моря, так что я остался в горах и следил за ними посредством глаз сокола — а это, скажу я тебе, рано или поздно вредно отражается на желудке. Там целые долины и холмы полны гадких полевых кожаных палаток, в которых гоблины живут, если рядом не найдется подходящих развалин.
— Ты опознал тех, кто ими руководит?
Краф покачал головой.
— Они часто сменяются: сегодня один гоблин больше всех разглагольствует, а завтра другой его прирежет.
— Обычно так и начинаются стычки племен.
— Может, и сейчас так будет, но пока они особо не стремятся убивать друг друга в больших количествах. Пугающая новость: мы ведь всегда рассчитывали, что гоблины просто уничтожат друг друга из-за споров о том, кому что грабить. — Волшебник пыхнул трубкой. — Ты же знаешь, что рассказывают про Кварцевое море, верно?
Великий магистр Фонарщик кивнул. Он взял текущий том своего личного дневника, раскрыл на заложенном ленточкой месте, потом достал свежее перо и обмакнул его в чернила.
На чист0й странице начала вырисовываться карта — линия берега в виде полумесяца, потом каменистые островки. Перо Великого магистра порхало над бумагой, добавляло к наброску новые линии, потом снова ныряло в чернильницу, пока наконец не были нанесены последние штрихи.
— Да, я знаю о Кварцевом море. — Великий магистр тревожно наморщил лоб.
— Мы никогда об этом не говорили, — заметил Краф. — Я не был уверен, слышал ли ты эту легенду.
— Слышал, — кивнул Великий магистр Фонарщик. — И всегда был уверен, что это просто легенда.
Волшебник фыркнул.
— Это просто легенда, пока она не выползет из ночи или из теней и не укусит тебя в одно место.
— Из Кварцевого моря выползать нечему, — настойчиво сказал Великий магистр. — Это место мертво.
— А ты видел долину Разбитых Костей подле гор Отчаяния у Кварцевого моря? — спросил Краф.
— Нет, но слышал про нее.
— А ты бы удивился, если бы узнал, что она теперь покрыта растительностью и там полно дичи?
Великий магистр поднял голову.
— Да, это бы сильно меня удивило. Кварцевое море во время войны пострадало едва ли не сильнее всего. Во всяком случае, из всех повреждений, причиненных объединенными силами гномов, людей и эльфов, это одно из самых серьезных. Судя по известным мне описаниям этого места, там больше никогда и ничего не должно было произрастать.
— Про Сокровищницу Телдэйна то же самое говорили, — отозвался волшебник, — а ты сам видел много лет назад, когда тебя продали на рынке рабов в Мысе Повешенного Эльфа, что там уже все зазеленело.
— И гоблины там тогда начали собираться, — вмешался в разговор Джаг, вспомнив отчет Великого магистра о тех временах.
— Это из-за рынка рабов, — возразил Великий магистр Фонарщик, не признавая сходства между двумя ситуациями. — И из-за того, что Фомхин Мхоут и его Пурпурные Плащи защищали территорию.
— А Фомхин Мхоут при этом занимался исследованиями в области темной магии, — добавил Краф. — Мы едва это не упустили.
— Мы-то как раз и упустили, — возразил Великий магистр. — Это Брант все выяснил.
— Говорят, по туннелям Тошнотворных Катакомб под Кварцевым морем все еще бродят мертвые твари, — негромко сказал волшебник. — Никто из союза людей, эльфов и гномов этого места не видел.
— И никто не увидит. Маги союза наложили на него заклятие, ты разве забыл?
— То, что запечатано, — уронил Краф, — иногда распечатывается. — Он указал трубкой на книжку на столе как же еще ты собираешься выяснить секреты этой книги?
Великий магистр Фонарщик снова перелистнул страницы книги, найденной на «Мясной мухе»; Джаг не мог понять, интерес им двигал или раздражение.
— Еще ни одна книга до сих пор мне не сопротивлялась, — сообщил Великий магистр.
Джаг знал, что это чистая правда, а вовсе не гордыня и не страсть к самовосхвалению. Великий магистр Фонарщик стал мудрейшим Великим магистром из всех, которые служили Хранилищу Всех Известных Знаний. Ни один Великий магистр до него так четко не понимал все, что содержала в себе Библиотека, и не путешествовал, да еще и столь часто, по материку.
— Эта тоже вряд ли долго перед тобой устоит, — успокоил своего друга Краф.
Волшебник так верил в Великого магистра, что двеллер заново ощутил гордость за достижения своего наставника. С тех пор, как Великий магистр Фонарщик занял свою должность в Хранилище Всех Известных Знаний, он очень много трудился. Джагу уже не раз приходилось изумленно наблюдать, как Краф, несмотря на все свои волшебные таланты, признает превосходство знаний Великого магистра. Информация и знания, хранившиеся в голове Великого магистра, не раз спасали жизни его спутников во время их приключений.
— Я почти готов признать, что язык, на котором она написана, не был известен людям, гномам и эльфам до того, как лорд Харрион собрал гоблинов и развязал всеобщую войну.
В глазах Крафа, зеленых, как лягушачья кожа, вспыхнул острый интерес.
— Если это ни один из известных языков, Вик, тогда что это, по-твоему?
— Новый язык. — Черенок трубки Великого магистра проследил за одной из строчек на странице и с силой постучал по ней. — Наверняка это так и есть, я нутром чую.
— Как такое возможно?
— Кто-то, — негромко сказал Великий магистр Фонарщик, снова сосредотачиваясь на своих записях, — его создал.
— Создал язык? — Джаг не мог в такое поверить и не мог поверить в то, что Великий магистр говорит это столь спокойно.
— Вот именно.
— Как?
— Хотите верьте, хотите нет, библиотекарь первого уровня, — сухо уронил Великий магистр, — но когда-то письменности вообще не существовало. В какой-то момент ее пришлось создавать. Иначе гномы продолжали бы рисовать на стенах пещер, эльфы бы так и передавали информацию с помощью придания деревьям формы, а люди… ну, люди бы быстрее забывали старое, чем успевали выучить новое.
Двеллер все никак не мог свыкнуться с этой мыслью. Новый язык; эта возможность одновременно заставляла его загореться от возбуждения и наполняла страхом.
Языки разных сообществ не были созданы одновременно, — продолжал Великий магистр Фонарщик. — Это длилось на протяжении веков. Люди все активнее торговали и начинали делать это, уходя все дальше и дальше от своего дома. Им нужен был способ, с помощью которого они могли бы фиксировать: где приобрести товары, когда что есть в продаже, у кого более выгодные цены, когда наилучшая погода для совершения путешествий по суше и по морю и так далее.
Это Джаг знал. Причины рождения языков Великий магистр изложил ему на одном из самых первых уроков. Он тогда еще не верил, что Великий магистр на самом деле умеет читать. Двеллер поначалу удивился, не решил ли его собеседник, будто он забыл те простые уроки, но потом понял: его учитель просто рассуждал вслух, пытаясь убедить самого себя в том, что идет верным путем.
— Лорд Харрион пытался вернуть мир обратно в первобытную эпоху, — сказал Великий магистр Фонарщик, вспоминая битву против невежества, которую он до сих пор вел. — Он хотел отнять у нас знания, снова заставить нас жить в пещерах и бояться явлений природы, вместо того чтобы понимать их. — Он на секунду умолк.
В тишине закусочной эти слова прозвучали для Джага зловеще.
— Повелитель гоблинов почти добился своего, — добавил Великий магистр. — Чтобы понять, как он приблизился к победе, достаточно взглянуть на материк, где рассказы о книгах и о людях, умеющих читать, считаются в лучшем случае мифами, а в худшем — приносящими несчастья дурными бреднями, зачастую ведущими к гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— Я могу поесть и потом, — предложил Джаг.
— Нет, лучше сейчас, — в один голос отозвались Краф, Великий магистр и Карасон.
— Бродячий искатель приключений никогда не знает, когда в следующий раз сможет поесть, — сказал волшебник.
— Тебе надо поддерживать силы, — заявил Великий магистр.
— А остывшая еда тебе не понравится, — сказал Карасон.
— Да, и раз есть так полезно, — заметил Краф, с легкостью придвигая к себе стул — Джаг прекрасно знал, что он был куда сильнее, чем казался, — то принеси и мне тарелку, хозяин.
— Сто раз тебе говорил, — проворчал Карасон, — я не хозяин, я шеф-повар.
— И добавь еще несколько блюд, — уточнил волшебник, игнорируя замечание Карасона. — Уж лучше еды будет побольше и погорячее, чем замысловатые штучки какого-то там мясосжигателя с грандиозными идеями. Я плыл сюда на маленьком кораблике, где к концу путешествия оставались только вода и сухари.
— Я еще никогда не видел, чтобы корабль прибыл в Рассветные Пустоши в таком состоянии, — возмущенно заявил Карасон. — Ты просто привереда. И наверняка ты просто нарочно ничего не ел, чтобы, как всегда, прийти сюда и наесться задаром.
— Ну так что, — сказал Краф, невольно улыбнувшись, — ты меня все-таки покормишь или сначала заболтаешь до смерти?
Продолжая жаловаться на отсутствие благодарности у волшебников вообще и Крафа в частности, хозяин и по совместительству шеф-повар удалился в кухню, чтобы самому приготовить пищу.
Как только его тарелка оказалась на столе, волшебник поблагодарил Карасона и с мрачной решимостью уставился на Джага.
— Ну, — сказал он. — налегай. Когда я закончу, есть-то и тебе тоже придется. Нечего тут рассиживаться.
По опыту двеллер знал, что эти слова можно расценивать как вызов или как угрозу. Краф любил поесть и мог умять удивительное количество пищи без всякого следа для его тощей фигуры, но особо он на наслаждение трапезой времени не тратил. Джаг взялся за дело.
Поглощали пищу они молча; подобное спокойное безмолвие знакомо людям, не раз вместе преодолевавшим опасность. Конечно, тихо тут было еще и потому, что все пастухи и фермеры, ставшие свидетелями демонстрации силы волшебника, разбежались.
— Эртономус Дрон, — повторил волшебник, когда Джаг закончил рассказ о действиях «Ветрогона» против «Мясной мухи» и том, как они добыли загадочную книгу, которую сейчас держал в руках Великий магистр. — Кажется, я про него что-то слышал, а вот встречать никогда не встречал. Злой и неприятный тип, как говорили. — Он пыхнул трубкой. — Ты уверен, что он мертв?
— Он остался на дне океана возле Потрепанных островов, — сказал Джаг. — Даже если он выжил, то до материка оттуда далеко. И до Потрепанных островов тоже.
Краф погладил бороду.
— И все же ты и представить себе не можешь, на что способен волшебник. — Он мрачно усмехнулся собственным воспоминаниям. — Одни Древние знают, сколько раз я пугал своих врагов, когда они уже думали, что убили меня. Верно, Вик?
Великий магистр кивнул, листая книгу. — Да. Особенно хорошо я помню историю с фалмор-реанской горгульей. Тогда даже я думал, что ты погиб.
Двеллер не помнил, чтобы ему рассказывали об этом приключении, не попадалось оно и в прочитанных им дневниках Великого магистра, а он прочел все, что было можно. Великий магистр не все дневники своих путешествий передавал в Библиотеку, поскольку использовал их в качестве источников для своих трудов об исторических местах, биографий давно умерших людей и рассуждений об архитектуре и строительстве. В этих опусах были намеки на то, какие именно места он посетил, что видел и как действовал во время этих путешествий; но он никогда не объяснял, почему именно эти дневники отсутствуют на полках Библиотеки.
— Да, дельце было сложное, — согласился Краф.
— Это точно. — Великий магистр продолжал листать книгу, лишь вполуха слушая своего друга. — Я уж думал, нам обоим конец. — Он довольно пыхнул трубкой, потом вынул ее изо рта, ведя черенком по строчкам. — Казалось бы, я неплохо начитан, но представляешь, не могу даже угадать происхождения этого языка.
— Ты не все знаешь, Вик, — сказал волшебник. — По крайней мере, пока не все.
Джаг обратил внимание на интонацию Крафа, и его немедленно укололо любопытство. Волшебник и Великий магистр каким-то образом умудрялись тайно переговариваться между собой; в прошлых путешествиях он видел множество тому свидетельств. Ни Великий магистр Фонарщик, ни Краф не любили посвящать в свои секреты всех кого ни попадя.
— Может, когда-нибудь я этого и добьюсь, — задумчиво произнес Великий магистр, вздохнул и посмотрел на волшебника. — Ты сказал, что у тебя новости с материка.
Краф кивнул и выпустил колечко дыма.
— Гоблины собираются на юге. Они с каждым годом становятся все сильнее.
— Почему? — спросил Великий магистр.
От этих новостей двеллер похолодел. Он много лет был пленником именно на юге.
— Не знаю, — ответил Краф, хмурясь. — Я слышал пазговоры о том, что должен собраться совет племенных вождей гоблинов и даже что у них появилось новое пророчество.
— Пророчество? — переспросил Великий магистр.
Волшебник махнул рукой.
— Они его вечно вытаскивают наружу, по крайней мере, когда не забывают об этом. Пророчество, что лорд Харрион снова восстанет и поведет их.
— Значит, кто-то объединяет гоблинов?
— Да. Я был в тех краях, Вик. И все видел своими глазами. Они собираются у Кварцевого моря, так что я остался в горах и следил за ними посредством глаз сокола — а это, скажу я тебе, рано или поздно вредно отражается на желудке. Там целые долины и холмы полны гадких полевых кожаных палаток, в которых гоблины живут, если рядом не найдется подходящих развалин.
— Ты опознал тех, кто ими руководит?
Краф покачал головой.
— Они часто сменяются: сегодня один гоблин больше всех разглагольствует, а завтра другой его прирежет.
— Обычно так и начинаются стычки племен.
— Может, и сейчас так будет, но пока они особо не стремятся убивать друг друга в больших количествах. Пугающая новость: мы ведь всегда рассчитывали, что гоблины просто уничтожат друг друга из-за споров о том, кому что грабить. — Волшебник пыхнул трубкой. — Ты же знаешь, что рассказывают про Кварцевое море, верно?
Великий магистр Фонарщик кивнул. Он взял текущий том своего личного дневника, раскрыл на заложенном ленточкой месте, потом достал свежее перо и обмакнул его в чернила.
На чист0й странице начала вырисовываться карта — линия берега в виде полумесяца, потом каменистые островки. Перо Великого магистра порхало над бумагой, добавляло к наброску новые линии, потом снова ныряло в чернильницу, пока наконец не были нанесены последние штрихи.
— Да, я знаю о Кварцевом море. — Великий магистр тревожно наморщил лоб.
— Мы никогда об этом не говорили, — заметил Краф. — Я не был уверен, слышал ли ты эту легенду.
— Слышал, — кивнул Великий магистр Фонарщик. — И всегда был уверен, что это просто легенда.
Волшебник фыркнул.
— Это просто легенда, пока она не выползет из ночи или из теней и не укусит тебя в одно место.
— Из Кварцевого моря выползать нечему, — настойчиво сказал Великий магистр. — Это место мертво.
— А ты видел долину Разбитых Костей подле гор Отчаяния у Кварцевого моря? — спросил Краф.
— Нет, но слышал про нее.
— А ты бы удивился, если бы узнал, что она теперь покрыта растительностью и там полно дичи?
Великий магистр поднял голову.
— Да, это бы сильно меня удивило. Кварцевое море во время войны пострадало едва ли не сильнее всего. Во всяком случае, из всех повреждений, причиненных объединенными силами гномов, людей и эльфов, это одно из самых серьезных. Судя по известным мне описаниям этого места, там больше никогда и ничего не должно было произрастать.
— Про Сокровищницу Телдэйна то же самое говорили, — отозвался волшебник, — а ты сам видел много лет назад, когда тебя продали на рынке рабов в Мысе Повешенного Эльфа, что там уже все зазеленело.
— И гоблины там тогда начали собираться, — вмешался в разговор Джаг, вспомнив отчет Великого магистра о тех временах.
— Это из-за рынка рабов, — возразил Великий магистр Фонарщик, не признавая сходства между двумя ситуациями. — И из-за того, что Фомхин Мхоут и его Пурпурные Плащи защищали территорию.
— А Фомхин Мхоут при этом занимался исследованиями в области темной магии, — добавил Краф. — Мы едва это не упустили.
— Мы-то как раз и упустили, — возразил Великий магистр. — Это Брант все выяснил.
— Говорят, по туннелям Тошнотворных Катакомб под Кварцевым морем все еще бродят мертвые твари, — негромко сказал волшебник. — Никто из союза людей, эльфов и гномов этого места не видел.
— И никто не увидит. Маги союза наложили на него заклятие, ты разве забыл?
— То, что запечатано, — уронил Краф, — иногда распечатывается. — Он указал трубкой на книжку на столе как же еще ты собираешься выяснить секреты этой книги?
Великий магистр Фонарщик снова перелистнул страницы книги, найденной на «Мясной мухе»; Джаг не мог понять, интерес им двигал или раздражение.
— Еще ни одна книга до сих пор мне не сопротивлялась, — сообщил Великий магистр.
Джаг знал, что это чистая правда, а вовсе не гордыня и не страсть к самовосхвалению. Великий магистр Фонарщик стал мудрейшим Великим магистром из всех, которые служили Хранилищу Всех Известных Знаний. Ни один Великий магистр до него так четко не понимал все, что содержала в себе Библиотека, и не путешествовал, да еще и столь часто, по материку.
— Эта тоже вряд ли долго перед тобой устоит, — успокоил своего друга Краф.
Волшебник так верил в Великого магистра, что двеллер заново ощутил гордость за достижения своего наставника. С тех пор, как Великий магистр Фонарщик занял свою должность в Хранилище Всех Известных Знаний, он очень много трудился. Джагу уже не раз приходилось изумленно наблюдать, как Краф, несмотря на все свои волшебные таланты, признает превосходство знаний Великого магистра. Информация и знания, хранившиеся в голове Великого магистра, не раз спасали жизни его спутников во время их приключений.
— Я почти готов признать, что язык, на котором она написана, не был известен людям, гномам и эльфам до того, как лорд Харрион собрал гоблинов и развязал всеобщую войну.
В глазах Крафа, зеленых, как лягушачья кожа, вспыхнул острый интерес.
— Если это ни один из известных языков, Вик, тогда что это, по-твоему?
— Новый язык. — Черенок трубки Великого магистра проследил за одной из строчек на странице и с силой постучал по ней. — Наверняка это так и есть, я нутром чую.
— Как такое возможно?
— Кто-то, — негромко сказал Великий магистр Фонарщик, снова сосредотачиваясь на своих записях, — его создал.
— Создал язык? — Джаг не мог в такое поверить и не мог поверить в то, что Великий магистр говорит это столь спокойно.
— Вот именно.
— Как?
— Хотите верьте, хотите нет, библиотекарь первого уровня, — сухо уронил Великий магистр, — но когда-то письменности вообще не существовало. В какой-то момент ее пришлось создавать. Иначе гномы продолжали бы рисовать на стенах пещер, эльфы бы так и передавали информацию с помощью придания деревьям формы, а люди… ну, люди бы быстрее забывали старое, чем успевали выучить новое.
Двеллер все никак не мог свыкнуться с этой мыслью. Новый язык; эта возможность одновременно заставляла его загореться от возбуждения и наполняла страхом.
Языки разных сообществ не были созданы одновременно, — продолжал Великий магистр Фонарщик. — Это длилось на протяжении веков. Люди все активнее торговали и начинали делать это, уходя все дальше и дальше от своего дома. Им нужен был способ, с помощью которого они могли бы фиксировать: где приобрести товары, когда что есть в продаже, у кого более выгодные цены, когда наилучшая погода для совершения путешествий по суше и по морю и так далее.
Это Джаг знал. Причины рождения языков Великий магистр изложил ему на одном из самых первых уроков. Он тогда еще не верил, что Великий магистр на самом деле умеет читать. Двеллер поначалу удивился, не решил ли его собеседник, будто он забыл те простые уроки, но потом понял: его учитель просто рассуждал вслух, пытаясь убедить самого себя в том, что идет верным путем.
— Лорд Харрион пытался вернуть мир обратно в первобытную эпоху, — сказал Великий магистр Фонарщик, вспоминая битву против невежества, которую он до сих пор вел. — Он хотел отнять у нас знания, снова заставить нас жить в пещерах и бояться явлений природы, вместо того чтобы понимать их. — Он на секунду умолк.
В тишине закусочной эти слова прозвучали для Джага зловеще.
— Повелитель гоблинов почти добился своего, — добавил Великий магистр. — Чтобы понять, как он приблизился к победе, достаточно взглянуть на материк, где рассказы о книгах и о людях, умеющих читать, считаются в лучшем случае мифами, а в худшем — приносящими несчастья дурными бреднями, зачастую ведущими к гибели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55