— Это были бродячие актеры.
— Ну и что?
Драйм больными глазами смотрел на Артура.
— Среди них оказалась эта девушка… Плясунья.
— Плясунья? — непонимающе переспросил Артур и вдруг вспыхнул радостью. — Плясунья! Где она? Ты привез ее? — Он метнулся к выходу из шатра, отдернул полог, обернулся к Драйму: — Где она? — Снова подскочил к побратиму, так и не двинувшемуся с места. — Ты привез ее, Драйм.
Это был даже не вопрос, а утверждение.
Побратим покачал головой. Артур не поверил:
— Нет?
— Нет.
Худое, бледное лицо Артура еще светилось пережитым ликованием, но улыбка сбежала с губ.
— Ты хочешь сказать, что… оставил ее на дороге? — Происшедшее никак не укладывалось у него в голове.
— Да.
— Драйм, ты с ума сошел. — Голос Артура звучал почти жалобно.
За последние месяцы ему выпало столько бед. А тут счастье поманило… и исчезло. Это было так горько и, незаслуженно.
— Ты же знал, как я хочу ее видеть, как мечтаю о встрече. Почему ты…
— Она не хотела ехать, — оборвал Драйм.
— Как — не хотела?
— Она сказала, что любит вас, но вы подло обошлись со Стрелком, Менестрелем и принцессой. И она не намерена поощрять подлость, — безжалостно отчеканил Драйм, глядя в глаза побратиму.
Артур попятился. Минуту он смотрел на Драйма, не в силах поверить, что кто-то осмелился произнести подобный приговор, а брату достало дерзости его повторить. Растерянность сменилась вспышкой отчаянного гнева.
— Ты что, не мог вскинуть ее на Лихого и увезти?
— А она бы всю дорогу кричала и билась в моих руках? — возвысил голос Драйм. — Вам бы это доставило удовольствие, мне — нет.
— Да ты в своем уме, Драйм? Как смеешь так разговаривать со мной?
— А как вы смеете предлагать такое? Вам мало, что я Стрелка пытался убить? Надо, чтобы над женщиной издевался?
Артур размахнулся и влепил ему пощечину. Наступила тишина. Драйм не отшатнулся, не схватился за щеку. Долго и сосредоточенно глядел на побратима, затем отвернулся. Артур отошел, повертел в руках подсвечник, поставил на стол.
— Я так хотел ее видеть, — горько повторил он.
— Вы способны жалеть кого-нибудь, кроме себя? — презрительно бросил Драйм. — Подумайте, что могло случиться, командуй отрядом не я, а кто-то другой.
Судорога перехватила горло Артура. Представить Плясунью жертвой озверевших дружинников… Драйм рисковал жизнью, спасая девушку, — удержать воинов было не просто.
Артур порывисто шагнул к нему:
— Прости. Я очень расстроился и потому рассердился. Ты спас ее, век не забуду…
— Можете не благодарить, я не о вас заботился.
Артур открыл рот. Посмотрел на Драйма, словно глазам своим не веря. Дикая усмешка дернула губы и пропала. Артур протянул:
— Во-от как… — прошелся по шатру. — Понятно, почему ты так смело заговорил, — произнес он с деланным спокойствием. — Всякой дружбе конец, едва женщина встает между друзьями.
— Конечно, что вы еще можете думать, — запальчиво отвечал Драйм. — Когда Стрелка велели убить, я оказался сговорчивее. Повиновался, хоть и тошно было. И рад до смерти, что промахнулся. И что Менестрель бежал — рад. Если бы не вы, они были бы сейчас здесь, с нами. Стрелок командовал лучниками лучше Гарта. А Менестрель… Слушая его, воины позабыли бы и о голоде, и о холоде.
Против этого Артур возразить не мог, сам втайне вспоминал обоих. Но сейчас его занимало иное.
— Значит, я в ее глазах подлец и убийца! А ты…
— Не волнуйтесь, обо мне она думает еще хуже, — перебил Драйм. — У меня и прежде никакой надежды не было. Мне достаточно в зеркало взглянуть, чтобы опомниться.
Артур смутился. Наступила долгая невыносимая пауза.
— Что здесь понадобилось актерам? — спросил Артур, не глядя на Драйма.
— Еда понадобилась. В городах нынче выступать не по карману. Удружили вы им.
— Я? — недоуменно переспросил Артур. — Не понимаю.
— В городах с них требуют плату за выступление.
Артур наморщил лоб.
— Это, должно быть, один из указов Магистра.
— Вот именно. Вы даже не знаете, что творится в королевстве. Потому королем и называют Магистра.
— Что?! — взвился Артур.
— Разве я не прав? — твердо спросил Драйм. — Вы передоверились Магистру. Это по его вине мы голодаем. И Плясунья голодает. Вы бы видели, на кого она стала похожа.
Артур схватил плащ, надел перевязь с мечом.
— Драйм, проводи меня. Я еду к ней.
Драйм не успел согласиться или отказаться. В шатер вбежал алебардщик:
— Ваше величество! Посланец из Рофта.
Лицо Артура отразило совершенную потерянность, почти отчаяние. Он повернулся, схватил Драйма за руку, но затем пальцы разжались. Король кинул на стул плащ, приказал алебардщику:
— Приведите посланца ко мне.
Каралдорец, невысокий сухощавый мужчина, годами значительно старше Артура, имел приметный рубец на щеке. По этому рубцу Артур и опознал командира кавалерии, смявшей его левый фланг в битве у Поющих Камней. Вряд ли этот человек намеревался просить пощады.
Оскалившись, с нескрываемым злорадством глядели они в худые, почерневшие лица друг друга. «Ну что, взял?» — взглядом спрашивал каралдорец. «Эх ты, горе-завоеватель», — мысленно огрызался Артур.
— Ваше величество, пожалейте своих воинов, — промолвил каралдорец, — уходите отсюда.
Артур ухмыльнулся:
— С великим удовольствием, капитан. Как только сложите оружие.
— Ваших воинов нужно нести в битву на носилках.
— А у вас и воинов не осталось — мешки с костями.
И снова оба, упершись ладонями в стол, подавшись друг к другу, кривились улыбками и грозили взглядами.
— Снег сойдет, мы в лесах дичи настреляем, — продолжал Артур. — А вы друг друга грызть станете.
Глаза каралдорца превратились в узкие щелочки.
— У нас в подвалах ваши люди, защитники Рофта. С них и начнем.
Артур выпрямился, отошел от стола. Воображение услужливо рисовало живые скелеты, в которые превратились бывшие стражи Рофта.
— Не лучше ли заключить мир? — вкрадчиво промолвил каралдорец.
— На каких условиях? — Артур повернулся на каблуках, шагнул назад.
— Нынче подморозило, лед на реке окреп. Дайте нам уйти.
Артур сел. Он и сам уже подумывал о подобном договоре.
— Вы оставите всю добычу в крепости, оставите пленных, — медленно диктовал Артур. — Оружие…
— Нет, — скорчил гримасу каралдорец. — Мои люди не выйдут беззащитными под ваши мечи. Оружие и доспехи — иначе не откроем ворот.
Артур хмурился, ища в предложении капитана ловушку. Каралдорцы вздумают напасть? Зачем, когда их и так отпустят? Вероятно, молчание его затянулось, ибо в лице каралдорца сквозь маску безразличия проступило подлинное отчаяние. Если не удастся сговориться, останется погибнуть в сече или умереть от голода.
— Хорошо. В полночь покинете Рофт.
Едва каралдорец удалился, Артур велел поднимать лагерь. Расставил воинов узким коридором от ворот Рофта до берега реки. Это должно было помешать каралдорцам развернуться для боя.
В полночь ворота крепости распахнулись. Стройными шеренгами, плотно сомкнув щиты, выступали каралдорцы. Глаза настороженно блестели из-под шлемов, пальцы сжимали рукояти мечей. Артур со смешанным чувством облегчения и досады смотрел, как они уходят. Крепость «Сломи зуб» вновь принадлежала ему. Война закончилась, но назвать мир «победным» он не мог.

* * *
Ой, да где же взять золота — наполнить карманы бездонные! Ой, да где же взять снеди — насытить рты ненасытные. Стучат топоры по всему королевству. Падают со стоном вековые сосны. Полнятся леса криком избиваемых зверей. Умирают от истощения люди на серебряных рудниках. Впитывает земля и не может впитать кровь, пролитую на полях сражений. Проклята будь людская алчность! Каменеют сердца, одержимые страстью к наживе. Злоба и зависть поселяются в них. Жестокость. Ни дерева, ни зверя, ни человека не пощадят.
Возвращается король в столицу. Возвращается с дружиной своей. Идет от крепости к крепости, от города к городу. В Карсии страшное зрелище открывается ему. Нескончаемой вереницей тянется похоронная процессия. Везут гробы за гробами, вся округа превратилась в одно большое кладбище.
— Черная хворь? — пугается Артур.
— Да, — отвечает Донк, получивший титул и владения по просьбе Магистра.
Недаром хлопотал Магистр, чтобы Драйму передали земли Ольшез. Уже многократно напоминал Артуру: сын вашей кормилицы стал лордом, пора наградить усердие моих друзей.
— Черная хворь, — подтверждает Донк. — Только не у нас, а у каралдорцев. Граница проходит по реке, брод рядышком, я и позволил свозить покойников к нам.
— Умерших от черной хвори? — кричит Артур.
— Конечно, опасность заразы есть, — безмятежно отвечает Донк, — зато доход каков. Каралдорцы платят золотом.
Печальна участь Донка. Артур приказывает повесить его на воротах крепости. Оставив в Карсии отряд во главе с Эгилем, идет дальше.
Везде одно и то же. Дороги разбиты. Лучшие посевные земли отданы приближенным Магистра, и те на бывших пахотах возводят замки. Торговцы держат такие цены на зерно, что люди умирают с голоду.
Артур теряет терпение. Делает то, чего короли уже много лет не делали. Вводит в Арч дружину. Бледный, трясущийся Глава городского Совета приветствует короля. Глава Совета стар, поставил его еще прежний государь. Дом его — лучший в городе, а за последний год Глава купил еще пять, и все каменные, двухэтажные.
Артур не может говорить, голос срывается на крик.
— Как вы допустили! Люди мрут от голода. Мрут как мухи. Старики, дети. Женщины готовы отдаться первому встречному за кусок хлеба. Сколько старшина торговцев заплатил вам, чтобы закрыли глаза?
Глава Совета изгнан из города, ночью бегут и несколько торговцев. С дверей амбаров сбиваются замки, часть зерна бесплатно раздают горожанам, часть развозят по ограбленным деревням. Главой Совета Артур назначает Хорта, дает отряд в помощь городской страже.
Сделанное не приносит Артуру облегчения. Понимает: встал на опасный путь. Силой долго не продержишься, да ничего и не добьешься. Слишком многие напрочь забыли о чести и думают лишь о наживе… Непрерывно говорят о деньгах. Сколько купил, сколько продал, сколько получил… Даже маленькие дети что-то бесконечно продают и покупают друг у друга.
В Баттии к королю прибыл гонец Магистра.
Артур, полуодетый, стоял посреди комнаты. Он только что вернулся — ездил осматривать городские укрепления — и едва успел снять потную, запыленную одежду. Услышав о появлении гонца, Артур засмеялся отрывисто и зло; велел звать и гонца, и городских старшин, дожидавшихся уже добрый час.
Трое упитанных, круглоголовых горожан, дивно напоминающих Магистра, переступили порог в ту самую минуту, когда в другие двери входил гонец.
Слуга подал Артуру серебряный таз и кувшин.
— Мои воины, — сказал Артур, принимая в ладони первую струю воды и окуная лицо, — мои воины до сих пор раздеты и разуты…
Он наклонился над тазом, и слуга выплеснул ему на затылок вторую порцию ледяной воды.
Горожане переглянулись — удивленно, почти негодующе. Так грубо низвести их до уровня обычных смертных. Их, упивавшихся сознанием собственного величия. Да на них, хозяев города, целый год никто без трепета взглянуть не смел.
Артур вытер лицо и волосы, бросил на пол скомканное полотенце, посмотрел на старшин злыми прозрачными глазами.
— Вчера мы имели честь доложить вашему величеству… Городская казна пуста…
Артур принял из рук гонца свиток, переломил печать, пробежал глазами первые строчки.
— Надеюсь, ваше величество не пожелает, — продолжал Глава Совета, — окончательно разорить горожан.
Артур поднял глаза от свитка.
— О нет, — он улыбнулся; кинул через плечо Драйму: — Магистр поздравляет нас с победой. — Снова повернулся к старшинам: — Полагаю, те гнилые кожи, что вы умудрились продать втридорога, должны были вас троих неплохо обогатить. Опять же деньги, предназначенные на постройку дороги и укрепление двух разрушенных башен, куда подевались? Даю вам три дня сроку. Если не изыщите средств, мои воины изыщут сами. Начнут с ваших домов.
Старшины побледнели.
— Ваше величество, это разбой.
— Разбой? — переспросил Артур. — По-вашему, я поступаю дурно? Неужто вы признаете разницу между хорошим и дурным? Я полагал, вы различаете лишь выгодное и невыгодное. — И, невинно улыбнувшись, Артур вернулся к письму Магистра: «До меня дошли слухи о событиях в Арче. Позвольте, ваше величество, указать на совершенную вами ошибку. Богатые люди — опора государства…»
Артур вновь засмеялся странным, коротким смехом. Показал письмо побратиму:
— Как тебе это нравится, Драйм? От века считалось: государство держится на честных людях.
— Кто богаче Магистра? — вздохнул Драйм. — Много помощи от него получили, когда отбивались от каралдорцев?
— Ему все мало. Жадность ненасытна.
Губы Артура еще шевелились, произнося эти слова, когда новая мысль поразила его. «Государство держится на честных…» Однако он сам возвеличил Магистра, помогшего подло обмануть принцессу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71