Ты знаешь, как мы это делаем.
— Я не думал, что мы так близко, — раздался позади них сердитый голос, сопровождаемый топотом копыт. Это подъехали их преследователи. Ловушка захлопнулась спереди и сзади. — Его стрела полетела далеко при таком освещении и ветре. Ему просто повезло, Дукас.
— Ему бы так не повезло, если бы ты сделал свое дело как следует. Где Абхар?
— Получил стрелу в бедро и упал. Торре вернулся за ним.
— Пустая трата, — нахмурился рыжебородый. — Не люблю пустых трат. Он теперь превратился в темный мощный силуэт на фоне заходящего солнца. За его спиной другие семеро всадников держали пленников на прицеле.
Алессан сказал:
— Если тебя оскорбляют пустые траты, то тебе не понравится итог этого вечера. У нас нечего вам дать, кроме оружия. Или жизней, если вы из тех, кто убивает ради удовольствия.
— Иногда, — ответил человек по имени Дукас, не повышая голоса. «Он говорит с пугающим спокойствием, — подумал Дэвин, — и твердо держит бразды правления бандой». — Двое моих людей умрут? Ты пользуешься отравленными стрелами?
На лице Алессана отразилось презрение.
— Нет, даже против барбадиоров. А вы?
— Иногда, — снова повторил бородатый вожак. — Особенно против барбадиоров. Это все же горы. — Он впервые улыбнулся холодной, волчьей улыбкой. У Дэвина внезапно возникло ощущение, что ему бы не хотелось иметь воспоминания этого человека или его сны.
Алессан промолчал. В ущелье становилось все темнее. Дэвин увидел, что он бросил вопросительный взгляд на Эрлейна. Чародей покачал головой, почти незаметным движением.
— Их слишком много, — прошептал он. — И, кроме того…
— Седой — чародей! — раздался выразительный голос из строя за спиной Дукаса.
Неуклюжий круглолицый человек выехал вперед и встал рядом с вожаком.
— Даже не помышляй об этом, — продолжал он, глядя в упор на Эрлейна. — Я сумею блокировать все, что ты попытаешься сделать.
Пораженный Дэвин взглянул на руки этого человека, но на таком расстоянии было трудно увидеть в темноте, все ли пальцы на месте. Но, наверное, двух не хватало.
Они случайно встретили еще одного чародея, и какая им теперь от этого польза?
— И сколько времени, по-твоему, понадобится Охотнику, чтобы найти тебя? — спросил Эрлейн шелковым голосом. — Если всплеск энергии от применения магии нами обоими приведет его к этому месту?
— Достаточно стрел нацелено тебе в горло и в сердце, — вмешался вожак, — чтобы этого не произошло. Но признаюсь, с каждой минутой приключение становится все более интересным. Лучник и чародей скачут под открытым небом в день Поста. Вы не боитесь мертвых? А чем занимается этот мальчик?
— Я певец, — мрачно ответил Дэвин. — Дэвин д'Азоли, недавно выступал в труппе Менико ди Феррата, если это вам о чем-нибудь говорит. — Очевидно, что сейчас важно было как-то поддержать беседу. Он слышал рассказы о том — возможно, так хотелось думать музыкантам, — что бандиты оставляли жизнь музыкантам в обмен на ночь пения. Ему в голову пришла одна мысль. — Вы приняли нас за барбадиоров, правда? Издалека. Поэтому устроили засаду.
— Певец. Умный певец, — пробормотал Дукас. — Пусть даже не настолько умный, чтобы сидеть дома в день Поста. Разумеется, мы приняли вас за барбадиоров. Кто, кроме барбадиоров и разбойников, на восточном полуострове бродит сегодня по дорогам? А все разбойники на двадцать миль вокруг из моей банды.
— Разбойники бывают разные, — тихо сказал Алессан. — Но если вы охотитесь за барбадиорскими наемниками, то у вас на душе то же, что у нас. Я могу сказать тебе, Дукас, — и я не лгу, — что если ты нас здесь задержишь или убьешь, то доставишь такое удовольствие Барбадиору — и Играту тоже, — которого они от тебя никогда и не ждали.
После этих слов воцарилось молчание, что неудивительно. Холодный ветер носился по ущелью, качая молодую траву в сгущающейся темноте.
— По-видимому, ты очень высокого о себе мнения, — произнес наконец Дукас задумчиво. — Возможно, мне следует узнать почему. Думаю, пора тебе сказать мне, кто ты такой и куда скачешь в сумерках в день Поста, а я уж сделаю собственные выводы.
— Меня зовут Алессан. Еду на запад. Моя мать умирает и позвала меня к себе.
— Какая преданность с твоей стороны, — произнес Дукас. — Но одно имя ни о чем мне не говорит, а запад — обширное место, друг мой, стрелок из лука. Кто ты такой и куда едешь? — На этот раз его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. За спиной у Дукаса семь лучников натянули тетиву.
Дэвин с бьющимся сердцем видел, как колеблется Алессан. Солнце уже почти скрылось, красный диск перерезала пополам линия горизонта в конце ущелья. Ветер задул сильнее, обещая холодную ночь после этого первого весеннего дня.
Дэвина тоже охватил холод. Он бросил взгляд на Эрлейна и обнаружил, что чародей смотрит на него, словно чего-то ждет. Алессан все еще молчал. Дукас нарочито шевельнулся в седле.
Дэвин глотнул, и, понимая, что как это ему ни трудно, но все же легче, чем Алессану, сказал:
— Тигана. Он из Тиганы, и я тоже.
Произнося эти слова, он старался смотреть прямо на чародея разбойников, а не на Дукаса или других всадников. Заметил краем глаза, что Алессан тоже смотрит на него, чтобы не видеть глухого непонимания, которое, как они знали, появится на их лицах. С чародеем будет иначе. Чародеи могут слышать это имя.
Бандиты, стоящие перед ними и позади, зароптали. А потом один заговорил громко, среди теней наступающих сумерек в этом тоскливом месте. Голос раздался из шеренги за их спинами.
— Клянусь кровью бога! — раздался крик из самой глубины души.
Дэвин резко обернулся. Один из разбойников соскочил с коня, быстро вышел вперед и встал перед ними. Дэвин увидел, что этот человек маленького роста, не намного выше его самого, лет тридцати или чуть старше, и что он неловко двигается, и ему явно больно: из его руки торчала стрела Алессана.
Дукас посмотрел на чародея.
— Сертино, в чем дело? — спросил он с раздражением в голосе. — Я не…
— Колдовство, — напрямик ответил чародей.
— Чье? Его? — Дукас кивнул в сторону Эрлейна.
— Нет, не его, — произнес раненый, не отрывая взгляда от лица Алессана.
— Не этого несчастного чародея. Это настоящее колдовство. Могущество Брандина Игратского не позволяет вам услышать это имя.
Сердитым жестом Дукас сорвал шляпу, обнажив лысую голову с венчиком рыжих волос.
— А ты, Наддо? Как же ты его слышишь?
Стоящий на земле человек слегка покачнулся, потом ответил:
— Потому что я тоже родился там и на меня чары не действуют, или я еще одна его жертва, как вам будет угодно. — Дэвин услышал в его голосе напряжение, словно он изо всех сил старался удержать самообладание. Человек по имени Наддо сказал, глядя снизу вверх на Алессана: — Вас просили назвать свое имя, но вы назвали лишь его часть. Вы назовете остальное? Вы мне его скажете?
Теперь его глаза уже трудно было рассмотреть, но голос говорил о многом.
Алессан непринужденно сидел в седле, даже после целого дня езды казалось, что он совсем не чувствует ни усталости, ни напряжения из-за их сложного положения. Но потом его правая рука поднялась и пальцы бессознательно зарылись в спутанных волосах, и Дэвин, видя знакомый жест, понял, что те чувства, которые он сам сейчас испытывал, вдвойне сильнее у человека, за которым он следовал.
А потом услышал в тишине этого ущелья, где раздавался лишь свист ветра в скалах и шорох конских копыт в молодой траве:
— Мое имя — Алессан ди Тигана бар Валентин. Если тебе столько лет, на сколько ты выглядишь, Наддо ди Тигана, ты поймешь, кто я такой.
Волосы на затылке Дэвина встали дыбом, его охватила невольная дрожь, когда он увидел, как Наддо упал на колени на холодную землю еще до того, как прозвучали последние слова.
— О мой принц! — полным боли голосом воскликнул раненый. И закрыв здоровой рукой лицо, зарыдал.
— Принц? — очень тихо переспросил Дукас. Разбойники беспокойно зашевелились. — Сертино, объясни мне!
Чародей Сертино перевел взгляд с Алессана на Эрлейна, а потом на рыдающего человека. На его бледном круглом лице промелькнуло странное, почти испуганное выражение.
— Они из Нижнего Корте, — сказал он. — До прихода Брандина Игратского город назывался иначе. Брандин пустил в ход чары, чтобы отнять имя у этой земли. Только те, кто там родился, и чародеи, благодаря нашей собственной магии, могут слышать это настоящее имя. Вот что тут происходит.
— А «принц»? Наддо его так назвал.
Сертино молчал. Он бросил взгляд на Эрлейна, и на его лице все еще было странное, смущенное выражение.
— Это правда? — спросил он.
И Эрлейн ди Сенцио с иронической полуулыбкой ответил:
— Только не позволяй ему стричь твои волосы, брат. Если только ты не хочешь попасть в рабство.
У Сертино отвисла челюсть. Дукас хлопнул себя шляпой по колену.
— Теперь еще и это, — рявкнул он. — Я ничего не понимаю. Здесь слишком много такого, чего я не понимаю. Я жду объяснений, от всех вас! — Его голос звучал резко, гораздо громче, чем прежде. Но он не смотрел на Алессана.
— Я понял достаточно, Дукас, — раздался голос сзади. Это заговорил Магиан, командир той группы, которая загнала их в ущелье. Он выехал вперед, и все повернулись к нему. — Я понял, что сегодня на нас свалилось состояние. Если это принц той провинции, которую ненавидит Брандин, тогда нам всего лишь надо отвезти его на запад, в форт Форезе по ту сторону границы, и сдать там игратянам. С чародеем в придачу. И кто знает, возможно, кто-нибудь из них любит мальчиков. Поющих мальчиков. — В полумраке его улыбка была широкой и развязной.
Потом он прибавил:
— Мы получим награду. Земли. Может, даже…
Больше он ничего не успел сказать. Застыв от изумления, Дэвин увидел, как Магиан широко открыл рот, глаза на секунду выпучились, потом он медленно, боком сполз с седла и упал на землю рядом с Эрлейном, загремев мечом и луком.
В его спине торчал кинжал с длинной рукоятью.
Один из разбойников, стоящих в шеренге за ним, очень неторопливо спешился и вытащил кинжал. Тщательно вытер его о куртку мертвеца, потом спрятал обратно в ножны на поясе.
— Неудачная идея, Магиан, — тихо сказал он, выпрямляясь и глядя на Дукаса. — Очень неудачная идея. Мы тут не осведомители и не служим тиранам.
Дукас снова нахлобучил шляпу на голову, явно стараясь сдержаться. Он сделал глубокий вдох.
— В данном случае я согласен. Но напоминаю тебе, Аркин, что у нас есть правило не обнажать друг против друга оружие.
Лицо Аркина, очень высокого, почти тощего человека, было очень бледным, Дэвин видел это даже в темноте. Он ответил:
— Я знаю, Дукас. Это была пустая трата. Я знаю. Тебе придется меня простить.
Дукас долго ничего не говорил. И все остальные молчали. Дэвин, глядя мимо мертвеца, увидел, что два чародея смотрят друг на друга в упор.
Аркин все еще смотрел на Дукаса.
Тот в конце концов нарушил молчание.
— Тебе повезло, что я с тобой согласен.
Аркин покачал головой.
— Иначе мы не пробыли бы вместе так долго.
Алессан аккуратно соскочил с коня. Он подошел к Дукасу, не обращая внимания на стрелы, все еще нацеленные на него.
— Если вы охотитесь на барбадиоров, — тихо произнес он, — то я имею некоторое представление почему. Я занимаюсь тем же самым, только по-своему. — Он заколебался. — Вы можете поступить так, как предложил покойный: выдать меня Играту, и да, полагаю, что вы получите награду. Или можете убить нас здесь и покончить с нами. Вы можете также позволить нам ехать своей дорогой. Но есть еще одно, что вы можете сделать, совсем другое.
— И что это? — Казалось, Дукас вернул себе самообладание. Его голос снова звучал спокойно, как в самом начале.
— Присоединяйтесь ко мне. В том, чего я пытаюсь добиться.
— И что же это?
— Изгнать обоих тиранов с Ладони еще до конца лета.
Наддо вдруг поднял голову, его лицо просветлело.
— Это правда, милорд? Мы можем это сделать? Уже сейчас?
— Есть шанс, — ответил Алессан. — Особенно сейчас. Впервые появился шанс. — Он снова перевел взгляд на Дукаса. — Где ты родился?
— В Тригии, — ответил тот после паузы. — В горах.
У Дэвина была секунда, чтобы подумать о том, как совершенно изменилось положение, и теперь Алессан задает вопросы. Он почувствовал, как в нем снова шевельнулись надежда и гордость.
Принц кивнул.
— Я так и подумал. Слышал рассказы о рыжем капитане Дукасе, который был одним из вожаков Борифорта в Тригии во время осады барбадиоров. После падения форта я не смог его найти. — Он помедлил. — Я не мог не заметить цвета твоих волос.
Несколько секунд эти двое застыли в неподвижности, словно живая картина, один на земле, второй на коне. Потом, совершенно неожиданно, Дукас ди Тригия улыбнулся.
— То, что осталось от моих волос, — лукаво пробормотал он, снова срывая с головы шляпу широким жестом.
Бросив поводья, он спрыгнул с коня, шагнул вперед и протянул Алессану открытую ладонь. Тот ответил ему улыбкой и рукопожатием.
Дэвин задохнулся от прилива нахлынувшего облегчения, а потом во всю силу легких поддержал восторженные крики двадцати разбойников, раздавшиеся в темном ущелье Чертандо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Я не думал, что мы так близко, — раздался позади них сердитый голос, сопровождаемый топотом копыт. Это подъехали их преследователи. Ловушка захлопнулась спереди и сзади. — Его стрела полетела далеко при таком освещении и ветре. Ему просто повезло, Дукас.
— Ему бы так не повезло, если бы ты сделал свое дело как следует. Где Абхар?
— Получил стрелу в бедро и упал. Торре вернулся за ним.
— Пустая трата, — нахмурился рыжебородый. — Не люблю пустых трат. Он теперь превратился в темный мощный силуэт на фоне заходящего солнца. За его спиной другие семеро всадников держали пленников на прицеле.
Алессан сказал:
— Если тебя оскорбляют пустые траты, то тебе не понравится итог этого вечера. У нас нечего вам дать, кроме оружия. Или жизней, если вы из тех, кто убивает ради удовольствия.
— Иногда, — ответил человек по имени Дукас, не повышая голоса. «Он говорит с пугающим спокойствием, — подумал Дэвин, — и твердо держит бразды правления бандой». — Двое моих людей умрут? Ты пользуешься отравленными стрелами?
На лице Алессана отразилось презрение.
— Нет, даже против барбадиоров. А вы?
— Иногда, — снова повторил бородатый вожак. — Особенно против барбадиоров. Это все же горы. — Он впервые улыбнулся холодной, волчьей улыбкой. У Дэвина внезапно возникло ощущение, что ему бы не хотелось иметь воспоминания этого человека или его сны.
Алессан промолчал. В ущелье становилось все темнее. Дэвин увидел, что он бросил вопросительный взгляд на Эрлейна. Чародей покачал головой, почти незаметным движением.
— Их слишком много, — прошептал он. — И, кроме того…
— Седой — чародей! — раздался выразительный голос из строя за спиной Дукаса.
Неуклюжий круглолицый человек выехал вперед и встал рядом с вожаком.
— Даже не помышляй об этом, — продолжал он, глядя в упор на Эрлейна. — Я сумею блокировать все, что ты попытаешься сделать.
Пораженный Дэвин взглянул на руки этого человека, но на таком расстоянии было трудно увидеть в темноте, все ли пальцы на месте. Но, наверное, двух не хватало.
Они случайно встретили еще одного чародея, и какая им теперь от этого польза?
— И сколько времени, по-твоему, понадобится Охотнику, чтобы найти тебя? — спросил Эрлейн шелковым голосом. — Если всплеск энергии от применения магии нами обоими приведет его к этому месту?
— Достаточно стрел нацелено тебе в горло и в сердце, — вмешался вожак, — чтобы этого не произошло. Но признаюсь, с каждой минутой приключение становится все более интересным. Лучник и чародей скачут под открытым небом в день Поста. Вы не боитесь мертвых? А чем занимается этот мальчик?
— Я певец, — мрачно ответил Дэвин. — Дэвин д'Азоли, недавно выступал в труппе Менико ди Феррата, если это вам о чем-нибудь говорит. — Очевидно, что сейчас важно было как-то поддержать беседу. Он слышал рассказы о том — возможно, так хотелось думать музыкантам, — что бандиты оставляли жизнь музыкантам в обмен на ночь пения. Ему в голову пришла одна мысль. — Вы приняли нас за барбадиоров, правда? Издалека. Поэтому устроили засаду.
— Певец. Умный певец, — пробормотал Дукас. — Пусть даже не настолько умный, чтобы сидеть дома в день Поста. Разумеется, мы приняли вас за барбадиоров. Кто, кроме барбадиоров и разбойников, на восточном полуострове бродит сегодня по дорогам? А все разбойники на двадцать миль вокруг из моей банды.
— Разбойники бывают разные, — тихо сказал Алессан. — Но если вы охотитесь за барбадиорскими наемниками, то у вас на душе то же, что у нас. Я могу сказать тебе, Дукас, — и я не лгу, — что если ты нас здесь задержишь или убьешь, то доставишь такое удовольствие Барбадиору — и Играту тоже, — которого они от тебя никогда и не ждали.
После этих слов воцарилось молчание, что неудивительно. Холодный ветер носился по ущелью, качая молодую траву в сгущающейся темноте.
— По-видимому, ты очень высокого о себе мнения, — произнес наконец Дукас задумчиво. — Возможно, мне следует узнать почему. Думаю, пора тебе сказать мне, кто ты такой и куда скачешь в сумерках в день Поста, а я уж сделаю собственные выводы.
— Меня зовут Алессан. Еду на запад. Моя мать умирает и позвала меня к себе.
— Какая преданность с твоей стороны, — произнес Дукас. — Но одно имя ни о чем мне не говорит, а запад — обширное место, друг мой, стрелок из лука. Кто ты такой и куда едешь? — На этот раз его голос прозвучал резко, словно удар хлыста. За спиной у Дукаса семь лучников натянули тетиву.
Дэвин с бьющимся сердцем видел, как колеблется Алессан. Солнце уже почти скрылось, красный диск перерезала пополам линия горизонта в конце ущелья. Ветер задул сильнее, обещая холодную ночь после этого первого весеннего дня.
Дэвина тоже охватил холод. Он бросил взгляд на Эрлейна и обнаружил, что чародей смотрит на него, словно чего-то ждет. Алессан все еще молчал. Дукас нарочито шевельнулся в седле.
Дэвин глотнул, и, понимая, что как это ему ни трудно, но все же легче, чем Алессану, сказал:
— Тигана. Он из Тиганы, и я тоже.
Произнося эти слова, он старался смотреть прямо на чародея разбойников, а не на Дукаса или других всадников. Заметил краем глаза, что Алессан тоже смотрит на него, чтобы не видеть глухого непонимания, которое, как они знали, появится на их лицах. С чародеем будет иначе. Чародеи могут слышать это имя.
Бандиты, стоящие перед ними и позади, зароптали. А потом один заговорил громко, среди теней наступающих сумерек в этом тоскливом месте. Голос раздался из шеренги за их спинами.
— Клянусь кровью бога! — раздался крик из самой глубины души.
Дэвин резко обернулся. Один из разбойников соскочил с коня, быстро вышел вперед и встал перед ними. Дэвин увидел, что этот человек маленького роста, не намного выше его самого, лет тридцати или чуть старше, и что он неловко двигается, и ему явно больно: из его руки торчала стрела Алессана.
Дукас посмотрел на чародея.
— Сертино, в чем дело? — спросил он с раздражением в голосе. — Я не…
— Колдовство, — напрямик ответил чародей.
— Чье? Его? — Дукас кивнул в сторону Эрлейна.
— Нет, не его, — произнес раненый, не отрывая взгляда от лица Алессана.
— Не этого несчастного чародея. Это настоящее колдовство. Могущество Брандина Игратского не позволяет вам услышать это имя.
Сердитым жестом Дукас сорвал шляпу, обнажив лысую голову с венчиком рыжих волос.
— А ты, Наддо? Как же ты его слышишь?
Стоящий на земле человек слегка покачнулся, потом ответил:
— Потому что я тоже родился там и на меня чары не действуют, или я еще одна его жертва, как вам будет угодно. — Дэвин услышал в его голосе напряжение, словно он изо всех сил старался удержать самообладание. Человек по имени Наддо сказал, глядя снизу вверх на Алессана: — Вас просили назвать свое имя, но вы назвали лишь его часть. Вы назовете остальное? Вы мне его скажете?
Теперь его глаза уже трудно было рассмотреть, но голос говорил о многом.
Алессан непринужденно сидел в седле, даже после целого дня езды казалось, что он совсем не чувствует ни усталости, ни напряжения из-за их сложного положения. Но потом его правая рука поднялась и пальцы бессознательно зарылись в спутанных волосах, и Дэвин, видя знакомый жест, понял, что те чувства, которые он сам сейчас испытывал, вдвойне сильнее у человека, за которым он следовал.
А потом услышал в тишине этого ущелья, где раздавался лишь свист ветра в скалах и шорох конских копыт в молодой траве:
— Мое имя — Алессан ди Тигана бар Валентин. Если тебе столько лет, на сколько ты выглядишь, Наддо ди Тигана, ты поймешь, кто я такой.
Волосы на затылке Дэвина встали дыбом, его охватила невольная дрожь, когда он увидел, как Наддо упал на колени на холодную землю еще до того, как прозвучали последние слова.
— О мой принц! — полным боли голосом воскликнул раненый. И закрыв здоровой рукой лицо, зарыдал.
— Принц? — очень тихо переспросил Дукас. Разбойники беспокойно зашевелились. — Сертино, объясни мне!
Чародей Сертино перевел взгляд с Алессана на Эрлейна, а потом на рыдающего человека. На его бледном круглом лице промелькнуло странное, почти испуганное выражение.
— Они из Нижнего Корте, — сказал он. — До прихода Брандина Игратского город назывался иначе. Брандин пустил в ход чары, чтобы отнять имя у этой земли. Только те, кто там родился, и чародеи, благодаря нашей собственной магии, могут слышать это настоящее имя. Вот что тут происходит.
— А «принц»? Наддо его так назвал.
Сертино молчал. Он бросил взгляд на Эрлейна, и на его лице все еще было странное, смущенное выражение.
— Это правда? — спросил он.
И Эрлейн ди Сенцио с иронической полуулыбкой ответил:
— Только не позволяй ему стричь твои волосы, брат. Если только ты не хочешь попасть в рабство.
У Сертино отвисла челюсть. Дукас хлопнул себя шляпой по колену.
— Теперь еще и это, — рявкнул он. — Я ничего не понимаю. Здесь слишком много такого, чего я не понимаю. Я жду объяснений, от всех вас! — Его голос звучал резко, гораздо громче, чем прежде. Но он не смотрел на Алессана.
— Я понял достаточно, Дукас, — раздался голос сзади. Это заговорил Магиан, командир той группы, которая загнала их в ущелье. Он выехал вперед, и все повернулись к нему. — Я понял, что сегодня на нас свалилось состояние. Если это принц той провинции, которую ненавидит Брандин, тогда нам всего лишь надо отвезти его на запад, в форт Форезе по ту сторону границы, и сдать там игратянам. С чародеем в придачу. И кто знает, возможно, кто-нибудь из них любит мальчиков. Поющих мальчиков. — В полумраке его улыбка была широкой и развязной.
Потом он прибавил:
— Мы получим награду. Земли. Может, даже…
Больше он ничего не успел сказать. Застыв от изумления, Дэвин увидел, как Магиан широко открыл рот, глаза на секунду выпучились, потом он медленно, боком сполз с седла и упал на землю рядом с Эрлейном, загремев мечом и луком.
В его спине торчал кинжал с длинной рукоятью.
Один из разбойников, стоящих в шеренге за ним, очень неторопливо спешился и вытащил кинжал. Тщательно вытер его о куртку мертвеца, потом спрятал обратно в ножны на поясе.
— Неудачная идея, Магиан, — тихо сказал он, выпрямляясь и глядя на Дукаса. — Очень неудачная идея. Мы тут не осведомители и не служим тиранам.
Дукас снова нахлобучил шляпу на голову, явно стараясь сдержаться. Он сделал глубокий вдох.
— В данном случае я согласен. Но напоминаю тебе, Аркин, что у нас есть правило не обнажать друг против друга оружие.
Лицо Аркина, очень высокого, почти тощего человека, было очень бледным, Дэвин видел это даже в темноте. Он ответил:
— Я знаю, Дукас. Это была пустая трата. Я знаю. Тебе придется меня простить.
Дукас долго ничего не говорил. И все остальные молчали. Дэвин, глядя мимо мертвеца, увидел, что два чародея смотрят друг на друга в упор.
Аркин все еще смотрел на Дукаса.
Тот в конце концов нарушил молчание.
— Тебе повезло, что я с тобой согласен.
Аркин покачал головой.
— Иначе мы не пробыли бы вместе так долго.
Алессан аккуратно соскочил с коня. Он подошел к Дукасу, не обращая внимания на стрелы, все еще нацеленные на него.
— Если вы охотитесь на барбадиоров, — тихо произнес он, — то я имею некоторое представление почему. Я занимаюсь тем же самым, только по-своему. — Он заколебался. — Вы можете поступить так, как предложил покойный: выдать меня Играту, и да, полагаю, что вы получите награду. Или можете убить нас здесь и покончить с нами. Вы можете также позволить нам ехать своей дорогой. Но есть еще одно, что вы можете сделать, совсем другое.
— И что это? — Казалось, Дукас вернул себе самообладание. Его голос снова звучал спокойно, как в самом начале.
— Присоединяйтесь ко мне. В том, чего я пытаюсь добиться.
— И что же это?
— Изгнать обоих тиранов с Ладони еще до конца лета.
Наддо вдруг поднял голову, его лицо просветлело.
— Это правда, милорд? Мы можем это сделать? Уже сейчас?
— Есть шанс, — ответил Алессан. — Особенно сейчас. Впервые появился шанс. — Он снова перевел взгляд на Дукаса. — Где ты родился?
— В Тригии, — ответил тот после паузы. — В горах.
У Дэвина была секунда, чтобы подумать о том, как совершенно изменилось положение, и теперь Алессан задает вопросы. Он почувствовал, как в нем снова шевельнулись надежда и гордость.
Принц кивнул.
— Я так и подумал. Слышал рассказы о рыжем капитане Дукасе, который был одним из вожаков Борифорта в Тригии во время осады барбадиоров. После падения форта я не смог его найти. — Он помедлил. — Я не мог не заметить цвета твоих волос.
Несколько секунд эти двое застыли в неподвижности, словно живая картина, один на земле, второй на коне. Потом, совершенно неожиданно, Дукас ди Тригия улыбнулся.
— То, что осталось от моих волос, — лукаво пробормотал он, снова срывая с головы шляпу широким жестом.
Бросив поводья, он спрыгнул с коня, шагнул вперед и протянул Алессану открытую ладонь. Тот ответил ему улыбкой и рукопожатием.
Дэвин задохнулся от прилива нахлынувшего облегчения, а потом во всю силу легких поддержал восторженные крики двадцати разбойников, раздавшиеся в темном ущелье Чертандо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104