Радим знал только свой родной язык.
Поэтому многие речи он не понимал. Однако общее настроение уловить было несложно. Русские, норманны, франки, греки развлекались в полную силу. А вот скомороху было не до веселья. Его мучил сложный вопрос: что дальше?
Богдан, несомненно, спас Радиму жизнь. Это правда, которую вымарать из памяти скоморох никак не мог. Не случись истории с сугробом, Радим считал бы совершенно естественным как можно скорее унести из Ладоги ноги. Он дал слово боярыне? Мало ли кому он какие слова давал! Слово скомороха весит не больше перышка несушки. Он завел приятеля в ловушку? Думать надо своей головой, а не чужой.
Бросить Богдана на произвол судьбы не позволяла совесть. Однако сейчас ему вовсе не хотелось уми-Рать. Недавняя слабость вспоминалась, как страшный ДУрман, чуть не приведший к смертельной ошибке.
Да, нынче дела обстояли не самым лучшим образом. За выступление еще не уплачено, друг в неволе, рядом бродит отравитель… Но, с другой стороны, сам-то Радим сыт и свободен, а это уже немало.
Как быть? Может, рассказать обо всем воеводе Эйливу и попросить его помощи? Как бы не влипнуть в ядовитое болото. Во-первых, воевода может не счесть чистосердечное признание достаточным наказанием для того, кто хотел поживиться чужим добром, а тогда — темница или, того хуже, — ближайшая осина. Во-вторых, отравителем может оказаться сам воевода. А что? Мало ли за что он невзлюбил супругу? И Радим просто исчезнет подо льдом Ладожки. Нет, просить помощи у кого бы то ни было скоморох не будет. Лучше начать собственные наблюдения. С какого конца за это дело взяться — пока непонятно, но на то голова, чтобы думать.
В это время около горок показались хозяин с самыми важными гостями — все в соболиных и горностаевых мехах, шубах и кафтанах, расшитых золотом и самоцветами. Их попытались вовлечь в общий круговорот, но бояре не поддались. Они важно остановились около чучела Масленицы, которое предстояло завтра спалить, и что-то долго обсуждали. Смех и веселая возня во дворе вспыхнули с новой силой, когда гости стали водить хоровод вокруг бояр. Те оценили шутку, но вливаться в общее веселье не спешили. Постояв еще немного на улице, они направились к красному крыльцу. Только один из бояр отстал от компании. Он задержался в тени крыльца, постоял немного, наблюдая за веселой толпой, затем двинулся в обход терема.
Поведение боярина показалось Радиму подозрительным. Чем не кончик ниточки, за который стоит потянуть? Скоморох крадучись двигался за боярином. Хлопнула дверь людской. Значит, боярин вошел внутрь. Интересно, что ему там нужно? Радим проскользнул в клеть следом за холопом, несущим охапку дров.
Боярин притаился в углу людской, куда не падал свет. Он просто стоял и наблюдал. За кем наблюдал, непонятно. Радим сделал вид, что боярин его не интересует, и, изображая усталость, рухнул на скамью. Из-под прикрытых век он разглядывал боярина. Его отороченный горностаем парчовый кафтан был сшит умелыми мастерами. Он плотно облегал стройную фигуру, без единой лишней складочки. На поясе висел массивный франкский меч с рукоятью, украшенной красным камнем. Одну руку боярин держал на рукояти, другой почесывал коротко стриженную бороду. Радим сосредоточился на лице, силясь разглядеть черты. Ба! Это же тот темноглазый и светловолосый гость, что сидел рядом с хозяином. Радим посчитал его тогда знаменитым Симоном, племянником Якуна Слепого. Что ему здесь надо? Внезапно взгляд упал на ноги. Белые сафьяновые сапожки с золотым змеем на голенище. Этот человек был наверху, когда скоморохи пытались обобрать палату. Его называли Остромиром. Вот он, значит, какой, ближний боярин князя Владимира Новгородского. Красавец мужчина в полном расцвете сил. Сразу вспомнился и подслушанный разговор. О чем там была речь? О чьей-то смерти и о том, что не следует знать Эйливу? Именно Остромир настаивал на молчании. Возможно, он задумал отравить Параскеву? Радим содрогнулся от странных мыслей, приходящих в голову. Если в деле участвуют такие большие люди, скромному ли скомороху в него влезать?
Поборов приступ страха, Радим вернулся к размышлениям. Зачем сие деяние Остромиру? Чем ему помешала жена воеводы? Скоморох понял, что слишком спешил, покидая боярыню. Надо было подробно расспросить ее о гостях, кто и откуда прибыл, как с нею связан и что может иметь против нее.
Тем временем боярин подозвал к себе одного из холопов и начал что-то ему объяснять. Радиму хотелось Услышать их разговор, потому он поднялся, сладко потянулся, будто после сна, и, покачиваясь, направился в угол. К сожалению, шум в людской стоял такой, что, даже проходя мимо боярина в паре шагов, скомороху не удалось уловить ни одного слова. Радим сделал несколько движений, словно разминая мышцы, и направился обратно к скамье. Придется наблюдать, что будет дальше.
Остромир ушел внезапно. Холоп еще не успел поднять голову после поклона, а боярина как ветром сдуло. Первым порывом Радима было выскочить следом за ним. Но скоморох передумал, когда разглядел, что собирается делать холоп.
В центре клети стоял стол, на который выставлялись блюда с готовой пищей. Здесь дымились свежие блины и пряженцы, благоухали заморскими приправами куски вяленого мяса, блестели овощи. Именно к этому столу направился холоп. Он взял деревянную лопатку и начал накладывать яства в пустое блюдо.
Радим следил за руками холопа, пытаясь не пропустить момент, когда тот насыплет в пищу чародейский порошок или плеснет какую-нибудь жидкость. Однако ничего подобного не происходило. Детина ничем не напоминал отравителя.
Увлеченный наблюдением за холопом, Радим пропустил тот момент, когда в людской появилась еще одна весьма загадочная фигура: плотно закутанная в выцветшие одежды старуха со сморщенным лицом и жидкими седыми волосами. Она двигалась сквозь суетящуюся дворню, словно челнок, рассекающий волны, пробираясь к очагу. Радим попытался разглядеть старуху подробнее, благо там, где она шла, свечи прекрасно разгоняли тьму. Попытка успехом не увенчалась. Радим начал даже беспокоиться, не случилось ли чего с глазами, — столь расплывчато он видел только в сильном хмелю. Старуха тем временем добралась до очага, несколько мгновений грела над ним руки, потом столь же незаметно, как и раньше, двинулась прочь. Радим потерял ее из виду, когда группа слуг, кативших бочки с вином, заполонила полклети. Скоморох покачал головой. Очень подозрительная старуха.
Не менее подозрительным казалось отсутствие в людской скоморохов Лешего. В риге они остаться не должны были, ведь все способные ходить гости вывалили на улицу. На ледяных же горках Радим никого из скоморохов не видел. Уж не готовят ли они какую каверзу против боярыни Параскевы?
Радим осознал, что начинает подозревать практически каждого. Вон какая-то девица посыпает специями жареного барашка. Уж не отравой ли? А тот отрок с лицом в бородавках, что так низко склонился над жбаном? Не хочет ли туда подбросить яду? И очень странная баба все время ходит между столами. Собирает виклину, то там, то тут, а потом куда-то прячет. К чему ей виклина-то? Радим тряхнул головой, гоня безумные мысли. Надо быть последовательным, выбрав один предмет наблюдения, и следить за ним, пока не наступит ясность. Холоп, беседовавший с боярином, закончил собирать яства на блюдо и двинулся к выходу. По напряженному выражению лица слуги можно было сказать, что блюдо — весьма тяжелое. Холоп раскраснелся, спина выгнулась от напряжения, руки дрожали. Радим уже собрался последовать за холопом, как вдруг из хода, ведущего внутрь терема, в людскую вошли двое. Обоих скоморох знал. Впереди шел хозяин усадьбы, боярин Эйлив, за ним следовал управитель Свирид. Холопы, завидев господ, тут же склонились в пояс. Эйлив велел им не обращать на него внимания и продолжать работу. Свирид подошел к холопу и забрал у него блюдо. Негромко и недолго переговорив с хозяином, управитель отправился обратно во внутренние палаты.
Эйлив задержался у очага. Он бесцельно покрутился у огня, взял со стола кусочек копченой рыбки, пожевал его, потом, прихватив моченое яблоко, скрылся за дверью.
У Радима все просто закипело внутри в предчувствии разгадки. Блюдо, собранное холопом по приказу Остромира, отправилось внутрь терема, а не на ригу! Очень может быть, что предназначается оно именно боярыне. Но кто же подсыплет яд? А может, это уже сделал холоп? Или Свирид с Эйливом добавят потраву позже? При чем тут вообще Остромир?
Скоморох понял, что более в людской делать нечего, самое важное происходит во внутренних палатах. Туда и нужно спешить. Через дверь пройти не удастся, ее сторожит мрачный гридь в полном боевом облачении. Остается уже проверенный путь через оконце. Радим поднялся со скамьи и приготовился к новым приключениям.
Глава 6
Во дворе еще веселились гости. Правда, их число заметно уменьшилось — видимо, подмерзнув, многие решили вернуться в ригу к сладкому меду и горячим блинам. Радим быстро проскользнул между гостями, завернул за угол и направился к тому месту, где оставил веревку. Веревки уже не было. Похоже, боярыня позаботилась, чтобы никаких следов проникновения воров не осталось и никто бы не заподозрил, что в светлице Остромира хозяйничали чужие. С одной стороны Радим был доволен предусмотрительностью Параскевы, с другой — озаботился проблемой проникновения в хоромы. Искать другую веревку? Не так-то это будет просто. Попытать счастье и вскарабкаться по стене?
Радим поплевал на руки, растер их и прикоснулся к запорошенным снегом бревнам. Нога нащупала выемку между венцами. Скоморох приподнял тело вверх. Один шаг сделан. Руки стали шарить выше, пытаясь найти место, которое можно обхватить пальцами. Но терем был построен на совесть, бревна подогнаны одно к другому так точно, что найти щелку было сложно. Кроме того, снег, превратившийся в лед, забил все зазоры и сделал стену практически неприступной.
Однако Радим был не из тех, кто легко сдается. Он все-таки нашарил трещину в бревне, подтянулся еще на шаг вверх. Хотел уже ставить ногу между венцами, как ощутил, что его тащат вниз. Между тем, как он почувствовал захват на лодыжке, и тем, как соскользнул на землю, прошло мгновение. Но за это время Радим успел собраться с силами, приготовиться к встрече с врагом и, более того, придумать, в какую сторону бежать.
Упав на снег, скоморох кувырком откатился в сторону и, разогнувшись, вскочил на ноги. Противников было двое: один на голову ниже Радима, другой — на две головы выше. Радим без труда узнал Лешего и Великана.
— Попался, тать! — прогнусавил Леший. — Теперь тебя ждет виселица!
— Я упражнялся.
— Это расскажешь воеводе!
В руке у Лешего виднелась сучковатая дубинка, он угрожающе занес ее и бросился на Радима. Последний не стал дожидаться удара, отпрыгнул вбок и бросился бежать. Его остановила сеть Великана. Здоровяк держал ее в руках, готовясь связать Радима, и бросил сразу, как только тот попытался скрыться. Беглец запутался в сети и рухнул как подкошенный. Посмеиваясь, к нему приблизился Леший:
— Попался!
С размаху он опустил дубинку на плечо Радима. Тот вскрикнул и тут же завертелся волчком. Леший не был готов к такому развитию событий, потому и не успел отступить, когда нога Радима подсекла его под коленки. Злобный карлик распластался на снегу.
— Великан, вдарь ему! — заверещал Леший.
О том, как Великан мог вдарить, Радим знал не понаслышке. В Переяславле пару лет назад скоморохи собрались на Купалу у одного видного купца. Гулял он знатно, серебра не жалел, яствами весь двор уставил, медом окрестный ручей затопил. Упился хозяин вдрызг, и заиграла в нем дурь. Стал купец со товарищи скоморохов задирать и подначивать. Они ему шутками, он им оскорблениями. Все бы ничего, да прознал купец, что Великан наполовину касог, наполовину северянин, отец Великана у князя Мстислава Владими-рыча служил и в Чернигове суженую свою повстречал. Начал купец грубости говорить, намекая, что грязный дикарь силою белокурую северянку взял, мол, тогда Мстислав Владимирыч дружине в захваченном Чернигове многое позволял. Великан терпел-терпел, молчал-молчал, а потом взял и стукнул купца промеж глаз. Тот разом вырубился. Налетели тогда гости и холопы хозяйские на скоморохов, да ничего путного не добились. Всех уложил Великан, кто на него руку поднимал. Потом, правда, виру пришлось платить, но это когда дело до суда княжьего дошло.
Радим вовсе не горел желанием попробовать тумака Великана, но поделать ничего не мог. Великан поднял брыкающегося Радима за шиворот и занес тяжелый кулак.
— Стояйт! — остановил его грозный окрик с норманнским акцентом.
Великан замер. На сугробах заплясали отблески факелов. Загремело оружие и доспехи. Дерущихся обступили ладожские сторожа во главе с Гримом.
— Господин, — Леший упал перед начальником на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41