— Я хотела бы верить тебе, Барули, но твои поступки противоречат твоим прекрасным речам. Всего два дня назад ты счел мою служанку вполне подходящей заменой… — Кто бы мог подумать, что лгать так легко, подумала она. — Милый мой Барули, я была готова отдаться тебе, но поняла, что ты ищешь любовных приключений. А я ничем не примечательная вдова.
В ту же секунду Барули упал перед Марой на одно колено. Он рухнул, как провинившийся слуга, и это движение было поразительно искренним. Он начал с жаром говорить о своей любви, но Мара резко отвернулась:
— Я не могу это слушать. Ты разбиваешь мне сердце.
Притворившись, что не в силах вынести боль нанесенного ей удара, «ничем не примечательная вдова» поспешно удалилась из сада.
Когда звук ее сандалий затих в доме, Барули медленно поднялся с колен. Заметив рядом Накойю, он воззвал к ней, ища поддержки:
— Почтенная матушка, как я смогу доказать ей свою любовь, если она не желает меня слушать?
Накойя сочувственно поохала, похлопала юношу по руке и повлекла его, ловко лавируя между плясунами и музыкантами, к блистающим роскошью носилкам.
— Молодые вдовушки — слабые создания, Барули. Тебе нужно запастись лаской и терпением. Думаю, подарочек-другой, посланный вместе с письмом, а еще лучше — со стихами, мог бы растопить ее сердце. Пожалуй, достаточно одного подарка в день… пока она не позовет тебя снова, — разглагольствовала Накойя, восхищен-но перебирая пальцами бахрому да его рукаве. — Сам знаешь, ты уже сумел затронуть ее сердце. Если бы тебе хватило выдержки оставить в покое служанку, Мара наверняка стала бы твоей женой.
Земля окончательно ушла из-под ног Барули.
— Но я же думал, госпожа хочет, чтобы девица скрасила мое одиночество! — Барули был уязвлен до глубины души. — Эта красотка вела себя в ванне весьма бойко, и потом… что тут особенного? Со мной уже не раз случалось, что хозяева дома присылали мне служанку для развлечения.
Накойя не отказалась от роли доброй бабушки:
— Ах, бедный мальчик, как мало ты знаешь о женском сердце! Поверь, ни одна женщина, удостоившаяся твоего внимания, не станет посылать служанок согревать твою постель. — Она покачала пальцем у него под носом. — Так что «хозяева дома», о которых ты упомянул, наверняка были мужчины… правильно я говорю? — Барули тупо уставился на мелкий гравий дорожки, вынужденный признать ее правоту. А Накойя, энергично кивнув, продолжала гнуть свою линию:
— Понимаешь, это было, можно сказать, чем-то вроде испытания… — Заметив, как сузились глаза Барули, она быстро поправилась:
— Уверяю тебя, госпожа ничего не замышляла заранее, просто так уж вышло… но если бы ты сразу оделся и отбыл восвояси — это решило бы дело: она приняла бы твое предложение. А теперь…
Барули откинул назад завитые волосы.
— Что же мне делать? — простонал он.
— Я же говорила: подарки. — Накойя сменила тон и ворчливо добавила:
— И вот еще что. Ты должен доказать, что лишь истинная любовь может утолить твою страсть. Откажись от услуг этих девиц, которых ты держишь у себя в гостиничном домике… в Сулан-Ку.
Внезапное подозрение заставило Барули оцепенеть:
— Вы наняли шпионов! Как иначе ты могла бы узнать, что в моих городских апартаментах живут две женщины из Круга Зыбкой Жизни?
Хотя об этом действительно донесли агенты Аракаси, Накойя лишь покачала головой:
— Вот видишь, моя догадка оказалась верной! А раз до этого может додуматься такая простая старая провинциалка, как я, то госпожа и подавно догадается.
Сухонькая и маленькая рядом со статным воином, Накойя проводила Барули до парадного входа, где стояли его несравненные носилки.
— Тебе пора отправляться, господин Барули. Если ты хочешь добиться награды за свою любовь, не стоит так долго разговаривать со мной на виду у всех! Госпожа заподозрит, что я навязываю тебе свои советы, а это ей не понравится. Поспеши и не скупись на доказательства своей преданности.
Сын властителя Мекаси неохотно уселся на подушки паланкина. Рабы подняли на плечи шесты аляповатых носилок, и музыканты, словно заводные игрушки, заиграли мелодию, предписанную церемониалом отбытия. Под музыку весело закружились плясуны, однако недовольный окрик хозяина положил конец представлению. Взвизгнув, смолкли виеллы, и последний горнист протрубил, заставив нидр с пастбища откликнуться протяжным мычанием. Прощальный привет от скотины… Какие правильные проводы, подумала Накойя, наблюдая, как унылый кортеж удаляется в сторону Сулан-Ку: венки из цветов на головах плясунов и рабов совсем увяли под жаркими лучами полуденного солнца. Первая советница Акомы почти пожалела юношу. Почти пожалела.
***
Дары начали поступать уже на следующий день. Первой прибыла редкостная птица, пленяющая слух волшебными руладами. Птицу сопровождало послание, написанное достаточно скверными стишками.
— Какой прекрасный почерк! Не иначе, Барули потратил несколько димий, чтобы заплатить поэту за работу, — прокомментировала Накойя, прочитав послание, когда Мара отложила его в сторону. — Такие расходы — и все впустую. Это ужасно.
Мара жестом велела слуге убрать цветную бумагу, в которую была завернута клетка с птицей. Сама птичка перепархивала с жердочки на жердочку и заливалась дивными трелями.
В эту минуту на пороге кабинета возник Аракаси. Поклонившись, он сообщил:
— Госпожа, мне удалось выяснить, кто шпион Кеотары.
Словно задумавшись, Мара приказала рабам унести птицу в другую комнату.
Только после того как птичьи трели стихли в дальнем конце коридора, она спросила:
— И кто же он?
— Один из слуг Барули поспешил отправить донесение властителю Мекаси… вероятно, для того чтобы уведомить его о безумствах сына. Но это еще не все. Очень странно ведет себя другой раб-носильщик: он также отлучался из городского дома своего хозяина. Ему зачем-то понадобилось повстречаться с торговцем овощами. Однако предметом их беседы были отнюдь не овощи. Похоже, что он и есть шпион Минванаби.
Мара покрутила пальцами кончик ленты.
— Что-нибудь было предпринято?
Аракаси понял ее с полуслова:
— С первым произошел несчастный случай. Его донесение попало в руки другого торговца овощами, который, по странному стечению обстоятельств, ненавидит Джингу. — Мастер тайного знания извлек документ из складок одежды и передал его Маре.
— От тебя все еще попахивает клубнями сеши, — кротко пожурила мастера властительница Акомы и принялась читать записку. — Что ж, твои предположения подтверждаются. Кроме того, отсюда следует, что Барули понятия не имеет о существовании второго агента среди своей челяди.
Аракаси обратил внимание госпожи на одну из строк донесения:
— Если эта сумма верна, то по милости Барули его отцу грозят серьезные финансовые неприятности. — Мастер тайного знания помедлил. — Я воспользовался советами Джайкена и убедил многих ремесленников и торговцев не отсылать счета Кеотары и попридержать их… на некоторое время. Твое мудрое правило — всегда оплачивать счета в срок — и на этот раз сослужило Акоме добрую службу.
Мара кивнула в знак признательности.
— Какую отсрочку это дает Кеотаре?
— Очень недолгую. Какому торговцу по карману долго оплачивать ухаживания Барули? Скоро они забросают хадонру Кеотары требованиями об уплате долга. Хотел бы я побывать в хозяйском кабинете Кеотары — пусть даже в образе букашки на стене, — чтобы полюбоваться сценой, которая там разыграется при получении всех этих счетов.
Мара бросила на мастера проницательный взгляд:
— Ты сказал не все, что собирался.
Аракаси удивленно поднял брови:
— Госпожа меня хорошо изучила, — подтвердил он. В его голосе отчетливо слышался вопрос.
Мара взглядом указала на ступню Аракаси, которой он легонько постукивал по ковру:
— Когда у тебя все, ты перестаешь притопывать.
На лице мастера мелькнула тень усмешки.
— Колдунья, — с восхищением произнес он, а затем вернулся к обычному деловому тону. — Новости вот какие. Партия Синего Колеса только что отозвала из Мидкемии всех своих полководцев. Но, если ты помнишь, у нас были сведения, что этого следует ожидать.
Глаза у Мары сузились:
— Тогда у нас осталось мало времени, чтобы довести до конца планы насчет этого тщеславного и глупого юнца. Отец вызовет его через несколько дней, даже если и не успеет узнать о бедственном состоянии своей казны. — Она рассеянно вертела в руках свиток, обдумывая дальнейшие шаги. — Аракаси, постарайся уследить за любыми попытками послать к Барули гонца до тех пор, пока Накойя не уговорит его поднести мне в дар этот паланкин. А когда он наконец на это решится, матушка, сразу же пригласи его навестить меня. — Взгляд Мары задержался поочередно на лицах обоих советников. — И будем надеяться, что сумеем справиться с ним до того, как отец прикажет ему убить меня.
В каждый из последующих четырех дней Барули присылал новый подарок. Слуги складывали их в углу кабинета Мары, и Накойя уже ворчала, что комната стала похожа на базарный прилавок. Груда производила впечатление: роскошные платья из тончайшего шелка, экзотические вина и фрукты, доставляемые из дальних краев за баснословные деньги, самоцветы и даже украшения из металла. И, наконец, на пятый день, считая с того момента, когда Мара отвергла провинившегося сластолюбца, прибыли злополучные носилки. Тогда Мара велела Аракаси переслать юноше второе письмо, перехваченное накануне. До властителя Кеотары все же дошли известия о расточительности сына, и негодующий Мекаси требовал, чтобы Барули немедленно возвращался домой. Разгневанный глава семьи достаточно красноречиво излагал, что именно он думает о безответственных мотах и кутилах.
Мара повеселилась бы от души, если бы не беспокойство Аракаси: он не мог понять, каким образом известия о здешних событиях достигли Кеотары без ведома его агентов. Мастер тайного знания отличался повышенной щепетильностью, и даже за мельчайший недосмотр казнил себя как за измену долгу. К тому же его настораживало присутствие в свите Барули шпиона Минванаби. Если есть два шпиона, почему бы не быть и третьему?
Но события развивались слишком быстро, чтобы заниматься скрупулезными расследованиями. Барули из Кеотары прибыл в господский дом Акомы, и Мара вновь нарядилась в одеяния, предназначенные для блаженной праздности, и навела красоту, чтобы еще сильнее вскружить голову докучливому обожателю. Представ перед ней, он склонился в низком поклоне. На этот раз при нем не было никаких музыкантов; ничто даже и не напоминало о роскошных одеждах, сверкающих драгоценностях и завитых волосах. Барули явно чувствовал себя не в своей тарелке. Густо покраснев, юноша торопливо покончил с церемонией приветствия и, не принося извинений за невежливость, выпалил:
— Властительница Мара, благодарю богов за то, что ты удостоила меня аудиенцией.
Мара перебила его, якобы не ведая, что ныне его пыл питается не одной лишь любовной страстью. — Боюсь, я неверно судила о тебе. -Она застенчиво потупилась. — Быть может, ты был искренен… — Затем, всем видом источая призыв, добавила:
— Если бы ты остался поужинать, мы могли бы побеседовать… как раньше.
На лице Барули обозначилось явное облегчение. Впереди его ждал неприятный разговор с отцом, но все оказалось бы куда проще, если бы он вновь вернул себе симпатии Мары. Вдобавок, если он сумеет заручиться ее согласием на помолвку, то ярость отца быстро пойдет на убыль. Богатство Акомы покоилось на прочном основании, и можно будет оплатить несколько долгов, не поднимая шума. Вновь обретя уверенность, что все кончится наилучшим образом, Барули спокойно ожидал, пока Мара отдавала Джайкену указания, как разместить прибывших. Сына властителя Кеотары препроводили в отведенные ему покои, а Мара тем временем вернулась в кабинет, где ее ждал Аракаси, снова принявший обличье торговца овощами.
— Когда ты собираешься уходить? — спросила Мара, убедившись, что они одни, если не считать певчей птицы, чистый голос которой звучал в тишине.
Аракаси перестал мерить шагами комнату:
— Сегодня вечером, госпожа.
Мара набросила на клетку покрывало, и ликующая песнь сменилась сонным чириканьем.
— А ты не можешь подождать день-другой?
Аракаси покачал головой:
— Самое позднее — завтра на рассвете. Если к полудню я не появлюсь в некоей гостинице в Сулан-Ку и еще кое-где до конца недели, то начнет действовать мой заместитель. Случится ужасный конфуз, если в результате у тебя окажутся два мастера тайного знания. — Он улыбнулся. — А я лишусь услуг человека, которого крайне трудно заменить. Но если дело настолько важное, то я, конечно, смогу подобрать ему другие задания, а сейчас останусь здесь.
Мара вздохнула:
— Не надо. К тому времени мы должны положить конец возне с мальчишкой из Кеотары. Я хочу, чтобы ты указал Кейоку агента Минванаби в свите Барули. И передай ему, что нынче ночью я лягу спать в покоях Накойи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83