Так что можно было даже осторожно предположить, что стало тепло. И даже шапку снять, что Яна сразу же и сделала, перехватив волосы повязкой.
Думать было лень. Вернее, просто тяжело. Гораздо приятнее было вот так шагать и шагать, впитывая утреннюю свежесть каждым глотком. Где-то там, на задворках сознания, маячил неясной, но пугающей тенью Шелест со своими стрелками, недалеко так. Безобидно. Пролетел однажды, часа полтора как, где-то к западу вертолет, и все. Русский «авось» сейчас владел Андреем. И его это устраивало.
Хорошая штука — марш. Не бегом, конечно, просто быстро. Попадай в ритм, про дыхание не забывай, и все будет хорошо. Самое время побыть наедине с собой. Андрей послушно поворачивал, спускался и поднимался, миновал ручьи и овражки вслед за черно-зеленым рюкзаком Яны, окруженный воспоминаниями и неспешными мыслями.
А вот мысли о правильности сделанного выбора больше не возвращались — вот что делают с мужчиной, не уверенным в собственной правоте, поддерживающая его женщина и хороший отдых. Это просто стало восприниматься как должное. Как самостоятельно выбранное проклятие.
Вспомнился Павел, как он там? Лексеич и Назаров, гады, что засунули его в эту «миссию индивидуального расследования» и пьют себе спокойно коньяк в офисе. А кто еще? Ну, может, пацан этот, сын Демина, хороший мальчишка... Ребята, с которыми в баню они ходят, коллеги, девушка одна, из книжного через дорогу от дома. Еще? Да все. Некого больше вспоминать, некого. И вроде не замкнутый никакой он, нелюдимым не назовешь, просто так вышло как-то. Как всегда в моменты выветряющегося похмелья, в душе образовалась пустота, дышащая холодом. Все последние несколько лет один. И неплохо вроде... только тяжело. Но это пройдет вместе с похмельем. Хотя на это он надеется с самого момента расставания. Светка же сказала: пройдет, значит — должно.
А тут вот теперь эта...
Андрей остановился, вовремя отшатываясь, чтобы не влететь в спину девушки. Они находились в узкой ложбине, протянувшейся между двумя холмами практически с севера на юг, со всех сторон плотно окруженной березами. Яна извернулась, ловко сбрасывая рюкзак на траву.
— Привал, полиция! — Ох, улыбка. — Минуточек на двадцать.
Ну просто само очарование эта девочка. Андрей изобразил подобие улыбки на своем, уже начавшем порастать колючей гадостью лице, поставил карабин и снял-свалил с плеч ношу, опускаясь следом на землю и облокачиваясь на рюкзак. Девушка зевнула, оглядывая ложбину, выгнула спинку, потерла ладошками лицо и неспешно направилась к склону.
— Пойду пописаю, — доверительно улыбнулась она, и Андрей понимающе так кивнул — конечно, чего там. Теперь он знает, куда она ушла, все открыто и честно. Как только девушка скрылась среди деревьев, скрежеща когтями по водонепроницаемой ткани, из-за спины Андрея на свет появился Гонзо.
— Как идем, штурман? — Андрей положил карабин на колени и наклонил голову, чтобы видеть громоздящегося на левое плечо напарника.
— Согласно моим наблюдениям, — крыса кивнула, — неплохо. Курс она держит, скорость, вижу, тоже приличная. От места вашей стоянки, — он незаметно сделал такое легкое ударение на словах «вашей стоянки», — мы прошли шестнадцать километров. Приложенные сверху метры интересуют?
Андрей покачал головой и вытянул ноги, внезапно (вот тебе человеческая психология) осознав, что порядком устал, а протопано вообще-то немало. Ноги тихонечко гудели, резонируя с гудением головы. Заломило спину.
Потянулся, наслаждаясь усталостью и болью в мышцах, раздумывая, что даже повторить подвиг Яны ему сейчас было бы тяжело, и несколько раз глубоко вдохнул. Покемарить бы часик.
— Ты еще засни. — Девушка в несколько прыжков спустилась с холма и оказалась рядом, присаживаясь на корточки. — Совсем здорово будет для этих солдатиков, что тебя ищут.
— Ты умеешь настроение поднять. — Андрей приподнялся, усаживаясь повыше, а Яна бухнулась рядом, прислоняясь к его правому плечу.
— Расскажи мне про этого капитана.
— Ну, — Андрей задумчиво скосил взгляд и машинально нащупал травинку, — мудак порядочный, это для начала.
— Что вы не поделили?
— Чего? А, не поделили... Да ничего. Понимаешь, просто он не совсем вписывается в мою картину Российской армии, как офицер, да и вообще как человек. Такое чувство, словно он из каменного века, что ли. Или из Средневековья, скорее.
— Он на тебя наехал?
— Полное несоблюдение субординации и возложенных полномочий. В одной только беседе с ним я мог бы при желании зафиксировать штук пять нарушений протокола и инструкций. А если все, о чем он мне там наболтал насчет базы и его власти на этих территориях, хоть наполовину еще и окажется правдой, — Андрей хмыкнул, представляя, какой фурор мог бы вызвать его рапорт в штабе новосибирского командного округа, — вообще тушите свет. Это ж беспредел. Понимаешь, по роду профессии официально я вообще-то наделен необходимыми лицензиями и полномочиями, чтобы...
— Знаешь, Андрей, — неожиданно прервала его Яна, глядя в небо. Она села поудобнее, забросив ногу на ногу, и далеко сплюнула, — в чем твой главный и, возможно, единственный, хотя и очень большой недостаток?
Ага, и она туда же. Еще один любитель покопаться в его внутренностях. Вот сейчас как... Но вместо этого.
— Ну и в чем? — стараясь вложить в эти четыре слова всю небрежность человечества.
— Нудный ты, Андрюха. Только не обижайся. — Она протянула руку и потрепала его по рукаву. — Это так, взгляд со стороны. Но правдивый.
Гонзо, сидевший на левом плече, тихонечко прыснул Андрею в ухо.
— Ты все твердишь, «понимаешь» да «понимаешь», так вот пойми и ты. Ты увяз в том, что считаешь своим видением жизни, ясно?
— Ты что, меня лечишь? — Андрей отстранился, но Яна снова поймала его за рукав и притянула обратно. — Лучше не стоит.
— Да брось ты. Пойми, ты попал в настоящий мир, пусть и отличающийся от привычного. Что с того? Военный дядечка не имеет права так поступать? Так пристрели его, это ж тут принято. Субординация... Эх, тебя б на месяц-другой в деревню пожить...
Андрей снова хмыкнул, еще не хватало, и скосил глаза на рассуждающую в небо Яну.
— Субординация. Ха! Ты играешь в шашки шахматными правилами и удивляешься, что же не выходит, и именно в этом твое занудство! — Андрей едва не присвистнул, остается сказать — «ну и ну»! Но Яна только продолжала: — Ты не можешь жить проще, так, как оно из жизни выходит-вытекает, ты привык жить так, как считаешь правильным, и точка. Ты упертый, а значит, нудный.
Ага, а слов «принципиальный», «логичный» и «рациональный» она не знает.
— Ты вот прешься за своими бабками, думаешь, что все хорошо, а тут бац! Появляюсь я. И что, слабо тебе меня с собой взять, потому что это в правила не входит. В какие правила, мужик? Тут мы твоего должника вмиг вдвоем раскатаем и без всяких протоколов. Ты еще терзаешься, онанизмом душевным занимаешься — а так ли правильно то, что я делаю? А все ли хорошо? Чего ты лишний раз голову греешь, а? Ты деньги по профессии отнимаешь, так? Вот так пойди и отними! Нужно будет — вместе пойдем! Захочешь, по протоколу. Все одно работу ты свою сделаешь и богаче станешь, а и меня в довесок...
— Я на Россию работаю, а не...
—Да плевать! Хоть на тетю Галю, все равно! Ты ведь идешь за мной по тропе, а все думаешь, как бы избавиться, да? А я вот и подумала, играй ты по местным правилам, давно бы меня шлепнул и в кусты оттащил, а так я тебя даже не боюсь. Ты же другой, правильный.
Андрей пожал плечами, пальцы крутили травинку. Чего ей надо?
— Проще будь, — протянула она, — и совсем идеальным будешь. А там, — она хихикнула, — я, глядишь, тогда за тебя и замуж выйду.
Андрей поперхнулся, а она села к нему лицом. В глазах Яны скакали озорные искорки.
— Ты ж можешь! Попроще, чтоб без лишнего, а? Чтоб жизнь, что вокруг, ловить, словно воздух или течение там, глаз на мир не закрывать и от этого жизнь свою строить, а? Не как с утра задумал, а как покатит? Ну, не говорю, конечно, что задумывать не стоит, только...
Да, Андрей покивал, неохотно, медленно, глядя в землю между ног. Пожил вот по правилам, с открытыми глазами. Как покатило. В людей вот пострелял, женщин, детей там... Он что, в эту поездку отправился, чтоб философию жизненную поменять или жить научиться?! Попроще? Хотя кто знает...
— Или ты такой только когда пьяный? Ты ж со мной переспал, хорошо было? Мне — да! Ну да ладно, я тебя жизни учить-то не буду, не мое это дело, явно. А дома-то, в городе твоем, поди, жена есть? Дети, может? Как вот теперь увяжешь по принципам?
Андрей усмехнулся, поднял глаза. Яна сидела рядом на собственных пятках, подавшись вперед всем телом. Андрей покачал головой, промолчал.
— Нет? — Яна была определенно удивлена, но уже в другой миг в ее глазах появилось что-то иное. — Ну, подруга, невеста, там?
И снова Андрей не ответил, лишь покачав головой.
— Ага! — вдруг сказала Яна таким тоном, будто ей все-все теперь стало понятно, и Андрей явственно ощутил, что именно сейчас она перешагнет допустимую грань. — Так вот потому-то, наверное...
Андрей поднялся на ноги, сжимая в левой руке ружье, едва не сбросив Гонзо. Обернулся к замолкшей девушке, посмотрел сверху вниз, скривил губу, подумал, промолчал вновь. Она поняла, поникла плечиками, опустила глаза.
— Извини, — выдохнула довольно искренне, — занесло...
— Объект, — сказал тихо, чтоб только Андрей услышал, спаситель человечества из неловких ситуаций, — механический. Скорее всего машина, скорее всего легковая, метров пятьсот, за вон тем склоном, ну, куда наша боевая девка по нужде ходила.
Андрей замер, как прибитый к земле, напряженно вслушиваясь в окружающие их небогатые звуки леса. Яна подняла наконец голову, видимо, чтобы добавить что-то еще, но осеклась, всматриваясь в выразительно-напряженное лицо полицейского. Ее рука автоматически нащупала висящий у пояса отцовский обрез.
— Машина, за холмом. — Андрей наклонился, подхватывая рюкзак за одну лямку. — Идем быстро и тихо.
Яна четко кивнула в ответ. Страх, естественный и яркий, мелькнувший в ее глазах на мгновение, лишь на мгновение, теперь ушел. Она поднялась следом.
Вверх по холму, среди чахлых берез, рюкзаки волоком, в руках оружие. Согнувшись едва ли не вдвое, они достигли невысокой вершины, последние метров двадцать до гребня практически преодолев на брюхе. Ковер из опавших листьев был холодным и мокрым.
— Старался не касаться веток, — прошипел Андрей через плечо, — сместись влево и держись чуть сзади, На тебе наш тыл, ясно? Выполняй.
Натянув шапку до бровей, Андрей ползком, подтягивая за собой тушку рюкзака, а карабин держа перед собой в левой руке, выбрался на вершину гребня. Яна отползла левее, притаившись в корнях поваленного дерева, и замерла, просматривая лощину. Гонзо юркнул за воротник, вцепившись в него когтями. Андрей выглянул.
Склон холма, более пологий и длинный, чем тот, по которому они только что поднялись, плавно убегал вниз, превращаясь в узкую, охватывающую холм равнину, метров через пятьсот которой снова начинался лес. Справа по склону еще гуще росли березы, там холм, на котором лежал Андрей, изгибался, перерастал в другой, и так дальше на север.
По равнине, с севера на юг, у дальней ее стороны, практически на опушке леса, проходила проселочная дорога, прямая и разбитая дождями. По ней-то сейчас и полз темно-зеленый джип, замеченный Гонзо. Полз, смешно переваливаясь на ухабах и встряхивая кегли четырех черных силуэтов, сидящих внутри. Полз медленно, но уверенно, чтобы через минуту-другую остановиться возле высокой армейской палатки, разбитой прямо у дороги как раз напротив того места, где лежал Андрей. Правой рукой нашарив карман, Андрей выдернул из рюкзака бинокль.
Палатка была не одна. За ней, высокой, в рост, а то и выше, так похожей на дом, расположились еще две поменьше, обычные спальные. Чуть дальше сиротливо торчал в поле туалет. Рядом с главной палаткой в землю была вкопана здоровенная бочка с питьевой водой, ряд шестов с антеннами наверху, стол и легкий навес. За палатками стоял, прикрытый маскировочной сеткой, еще один джип.
Андрей поднял к глазам бинокль, настраивая дистанцию. Машина приближалась к посту, где ее уже встречали двое парней в камуфляже и касках, с автоматами наперевес, они размахивали руками и что-то радостно кричали. Вот полог палатки, скорее больше похожий на дверь, откидывается, и из нее выходит третий, без куртки и автомата, торопливо разворачивая на уши отвороты кепки. Машина приближается, останавливается, появляются пассажиры и... Андрей замер, ожидая, что вот сейчас из-за высокого кузова выйдет своей ленивой походкой Шелест... их четверо с водителем, солдаты, без оружия. Начинаются приветствия, братания и дружеские объятия. Машина что-то привезла, и вновь прибывшие не медлят продемонстрировать собратьям тяжелые упаковки пива. Крики радости слышны, как кажется, даже на холме.
Андрей отполз немного назад, оттянул карабин, шикнул, привлекая внимание Яны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Думать было лень. Вернее, просто тяжело. Гораздо приятнее было вот так шагать и шагать, впитывая утреннюю свежесть каждым глотком. Где-то там, на задворках сознания, маячил неясной, но пугающей тенью Шелест со своими стрелками, недалеко так. Безобидно. Пролетел однажды, часа полтора как, где-то к западу вертолет, и все. Русский «авось» сейчас владел Андреем. И его это устраивало.
Хорошая штука — марш. Не бегом, конечно, просто быстро. Попадай в ритм, про дыхание не забывай, и все будет хорошо. Самое время побыть наедине с собой. Андрей послушно поворачивал, спускался и поднимался, миновал ручьи и овражки вслед за черно-зеленым рюкзаком Яны, окруженный воспоминаниями и неспешными мыслями.
А вот мысли о правильности сделанного выбора больше не возвращались — вот что делают с мужчиной, не уверенным в собственной правоте, поддерживающая его женщина и хороший отдых. Это просто стало восприниматься как должное. Как самостоятельно выбранное проклятие.
Вспомнился Павел, как он там? Лексеич и Назаров, гады, что засунули его в эту «миссию индивидуального расследования» и пьют себе спокойно коньяк в офисе. А кто еще? Ну, может, пацан этот, сын Демина, хороший мальчишка... Ребята, с которыми в баню они ходят, коллеги, девушка одна, из книжного через дорогу от дома. Еще? Да все. Некого больше вспоминать, некого. И вроде не замкнутый никакой он, нелюдимым не назовешь, просто так вышло как-то. Как всегда в моменты выветряющегося похмелья, в душе образовалась пустота, дышащая холодом. Все последние несколько лет один. И неплохо вроде... только тяжело. Но это пройдет вместе с похмельем. Хотя на это он надеется с самого момента расставания. Светка же сказала: пройдет, значит — должно.
А тут вот теперь эта...
Андрей остановился, вовремя отшатываясь, чтобы не влететь в спину девушки. Они находились в узкой ложбине, протянувшейся между двумя холмами практически с севера на юг, со всех сторон плотно окруженной березами. Яна извернулась, ловко сбрасывая рюкзак на траву.
— Привал, полиция! — Ох, улыбка. — Минуточек на двадцать.
Ну просто само очарование эта девочка. Андрей изобразил подобие улыбки на своем, уже начавшем порастать колючей гадостью лице, поставил карабин и снял-свалил с плеч ношу, опускаясь следом на землю и облокачиваясь на рюкзак. Девушка зевнула, оглядывая ложбину, выгнула спинку, потерла ладошками лицо и неспешно направилась к склону.
— Пойду пописаю, — доверительно улыбнулась она, и Андрей понимающе так кивнул — конечно, чего там. Теперь он знает, куда она ушла, все открыто и честно. Как только девушка скрылась среди деревьев, скрежеща когтями по водонепроницаемой ткани, из-за спины Андрея на свет появился Гонзо.
— Как идем, штурман? — Андрей положил карабин на колени и наклонил голову, чтобы видеть громоздящегося на левое плечо напарника.
— Согласно моим наблюдениям, — крыса кивнула, — неплохо. Курс она держит, скорость, вижу, тоже приличная. От места вашей стоянки, — он незаметно сделал такое легкое ударение на словах «вашей стоянки», — мы прошли шестнадцать километров. Приложенные сверху метры интересуют?
Андрей покачал головой и вытянул ноги, внезапно (вот тебе человеческая психология) осознав, что порядком устал, а протопано вообще-то немало. Ноги тихонечко гудели, резонируя с гудением головы. Заломило спину.
Потянулся, наслаждаясь усталостью и болью в мышцах, раздумывая, что даже повторить подвиг Яны ему сейчас было бы тяжело, и несколько раз глубоко вдохнул. Покемарить бы часик.
— Ты еще засни. — Девушка в несколько прыжков спустилась с холма и оказалась рядом, присаживаясь на корточки. — Совсем здорово будет для этих солдатиков, что тебя ищут.
— Ты умеешь настроение поднять. — Андрей приподнялся, усаживаясь повыше, а Яна бухнулась рядом, прислоняясь к его правому плечу.
— Расскажи мне про этого капитана.
— Ну, — Андрей задумчиво скосил взгляд и машинально нащупал травинку, — мудак порядочный, это для начала.
— Что вы не поделили?
— Чего? А, не поделили... Да ничего. Понимаешь, просто он не совсем вписывается в мою картину Российской армии, как офицер, да и вообще как человек. Такое чувство, словно он из каменного века, что ли. Или из Средневековья, скорее.
— Он на тебя наехал?
— Полное несоблюдение субординации и возложенных полномочий. В одной только беседе с ним я мог бы при желании зафиксировать штук пять нарушений протокола и инструкций. А если все, о чем он мне там наболтал насчет базы и его власти на этих территориях, хоть наполовину еще и окажется правдой, — Андрей хмыкнул, представляя, какой фурор мог бы вызвать его рапорт в штабе новосибирского командного округа, — вообще тушите свет. Это ж беспредел. Понимаешь, по роду профессии официально я вообще-то наделен необходимыми лицензиями и полномочиями, чтобы...
— Знаешь, Андрей, — неожиданно прервала его Яна, глядя в небо. Она села поудобнее, забросив ногу на ногу, и далеко сплюнула, — в чем твой главный и, возможно, единственный, хотя и очень большой недостаток?
Ага, и она туда же. Еще один любитель покопаться в его внутренностях. Вот сейчас как... Но вместо этого.
— Ну и в чем? — стараясь вложить в эти четыре слова всю небрежность человечества.
— Нудный ты, Андрюха. Только не обижайся. — Она протянула руку и потрепала его по рукаву. — Это так, взгляд со стороны. Но правдивый.
Гонзо, сидевший на левом плече, тихонечко прыснул Андрею в ухо.
— Ты все твердишь, «понимаешь» да «понимаешь», так вот пойми и ты. Ты увяз в том, что считаешь своим видением жизни, ясно?
— Ты что, меня лечишь? — Андрей отстранился, но Яна снова поймала его за рукав и притянула обратно. — Лучше не стоит.
— Да брось ты. Пойми, ты попал в настоящий мир, пусть и отличающийся от привычного. Что с того? Военный дядечка не имеет права так поступать? Так пристрели его, это ж тут принято. Субординация... Эх, тебя б на месяц-другой в деревню пожить...
Андрей снова хмыкнул, еще не хватало, и скосил глаза на рассуждающую в небо Яну.
— Субординация. Ха! Ты играешь в шашки шахматными правилами и удивляешься, что же не выходит, и именно в этом твое занудство! — Андрей едва не присвистнул, остается сказать — «ну и ну»! Но Яна только продолжала: — Ты не можешь жить проще, так, как оно из жизни выходит-вытекает, ты привык жить так, как считаешь правильным, и точка. Ты упертый, а значит, нудный.
Ага, а слов «принципиальный», «логичный» и «рациональный» она не знает.
— Ты вот прешься за своими бабками, думаешь, что все хорошо, а тут бац! Появляюсь я. И что, слабо тебе меня с собой взять, потому что это в правила не входит. В какие правила, мужик? Тут мы твоего должника вмиг вдвоем раскатаем и без всяких протоколов. Ты еще терзаешься, онанизмом душевным занимаешься — а так ли правильно то, что я делаю? А все ли хорошо? Чего ты лишний раз голову греешь, а? Ты деньги по профессии отнимаешь, так? Вот так пойди и отними! Нужно будет — вместе пойдем! Захочешь, по протоколу. Все одно работу ты свою сделаешь и богаче станешь, а и меня в довесок...
— Я на Россию работаю, а не...
—Да плевать! Хоть на тетю Галю, все равно! Ты ведь идешь за мной по тропе, а все думаешь, как бы избавиться, да? А я вот и подумала, играй ты по местным правилам, давно бы меня шлепнул и в кусты оттащил, а так я тебя даже не боюсь. Ты же другой, правильный.
Андрей пожал плечами, пальцы крутили травинку. Чего ей надо?
— Проще будь, — протянула она, — и совсем идеальным будешь. А там, — она хихикнула, — я, глядишь, тогда за тебя и замуж выйду.
Андрей поперхнулся, а она села к нему лицом. В глазах Яны скакали озорные искорки.
— Ты ж можешь! Попроще, чтоб без лишнего, а? Чтоб жизнь, что вокруг, ловить, словно воздух или течение там, глаз на мир не закрывать и от этого жизнь свою строить, а? Не как с утра задумал, а как покатит? Ну, не говорю, конечно, что задумывать не стоит, только...
Да, Андрей покивал, неохотно, медленно, глядя в землю между ног. Пожил вот по правилам, с открытыми глазами. Как покатило. В людей вот пострелял, женщин, детей там... Он что, в эту поездку отправился, чтоб философию жизненную поменять или жить научиться?! Попроще? Хотя кто знает...
— Или ты такой только когда пьяный? Ты ж со мной переспал, хорошо было? Мне — да! Ну да ладно, я тебя жизни учить-то не буду, не мое это дело, явно. А дома-то, в городе твоем, поди, жена есть? Дети, может? Как вот теперь увяжешь по принципам?
Андрей усмехнулся, поднял глаза. Яна сидела рядом на собственных пятках, подавшись вперед всем телом. Андрей покачал головой, промолчал.
— Нет? — Яна была определенно удивлена, но уже в другой миг в ее глазах появилось что-то иное. — Ну, подруга, невеста, там?
И снова Андрей не ответил, лишь покачав головой.
— Ага! — вдруг сказала Яна таким тоном, будто ей все-все теперь стало понятно, и Андрей явственно ощутил, что именно сейчас она перешагнет допустимую грань. — Так вот потому-то, наверное...
Андрей поднялся на ноги, сжимая в левой руке ружье, едва не сбросив Гонзо. Обернулся к замолкшей девушке, посмотрел сверху вниз, скривил губу, подумал, промолчал вновь. Она поняла, поникла плечиками, опустила глаза.
— Извини, — выдохнула довольно искренне, — занесло...
— Объект, — сказал тихо, чтоб только Андрей услышал, спаситель человечества из неловких ситуаций, — механический. Скорее всего машина, скорее всего легковая, метров пятьсот, за вон тем склоном, ну, куда наша боевая девка по нужде ходила.
Андрей замер, как прибитый к земле, напряженно вслушиваясь в окружающие их небогатые звуки леса. Яна подняла наконец голову, видимо, чтобы добавить что-то еще, но осеклась, всматриваясь в выразительно-напряженное лицо полицейского. Ее рука автоматически нащупала висящий у пояса отцовский обрез.
— Машина, за холмом. — Андрей наклонился, подхватывая рюкзак за одну лямку. — Идем быстро и тихо.
Яна четко кивнула в ответ. Страх, естественный и яркий, мелькнувший в ее глазах на мгновение, лишь на мгновение, теперь ушел. Она поднялась следом.
Вверх по холму, среди чахлых берез, рюкзаки волоком, в руках оружие. Согнувшись едва ли не вдвое, они достигли невысокой вершины, последние метров двадцать до гребня практически преодолев на брюхе. Ковер из опавших листьев был холодным и мокрым.
— Старался не касаться веток, — прошипел Андрей через плечо, — сместись влево и держись чуть сзади, На тебе наш тыл, ясно? Выполняй.
Натянув шапку до бровей, Андрей ползком, подтягивая за собой тушку рюкзака, а карабин держа перед собой в левой руке, выбрался на вершину гребня. Яна отползла левее, притаившись в корнях поваленного дерева, и замерла, просматривая лощину. Гонзо юркнул за воротник, вцепившись в него когтями. Андрей выглянул.
Склон холма, более пологий и длинный, чем тот, по которому они только что поднялись, плавно убегал вниз, превращаясь в узкую, охватывающую холм равнину, метров через пятьсот которой снова начинался лес. Справа по склону еще гуще росли березы, там холм, на котором лежал Андрей, изгибался, перерастал в другой, и так дальше на север.
По равнине, с севера на юг, у дальней ее стороны, практически на опушке леса, проходила проселочная дорога, прямая и разбитая дождями. По ней-то сейчас и полз темно-зеленый джип, замеченный Гонзо. Полз, смешно переваливаясь на ухабах и встряхивая кегли четырех черных силуэтов, сидящих внутри. Полз медленно, но уверенно, чтобы через минуту-другую остановиться возле высокой армейской палатки, разбитой прямо у дороги как раз напротив того места, где лежал Андрей. Правой рукой нашарив карман, Андрей выдернул из рюкзака бинокль.
Палатка была не одна. За ней, высокой, в рост, а то и выше, так похожей на дом, расположились еще две поменьше, обычные спальные. Чуть дальше сиротливо торчал в поле туалет. Рядом с главной палаткой в землю была вкопана здоровенная бочка с питьевой водой, ряд шестов с антеннами наверху, стол и легкий навес. За палатками стоял, прикрытый маскировочной сеткой, еще один джип.
Андрей поднял к глазам бинокль, настраивая дистанцию. Машина приближалась к посту, где ее уже встречали двое парней в камуфляже и касках, с автоматами наперевес, они размахивали руками и что-то радостно кричали. Вот полог палатки, скорее больше похожий на дверь, откидывается, и из нее выходит третий, без куртки и автомата, торопливо разворачивая на уши отвороты кепки. Машина приближается, останавливается, появляются пассажиры и... Андрей замер, ожидая, что вот сейчас из-за высокого кузова выйдет своей ленивой походкой Шелест... их четверо с водителем, солдаты, без оружия. Начинаются приветствия, братания и дружеские объятия. Машина что-то привезла, и вновь прибывшие не медлят продемонстрировать собратьям тяжелые упаковки пива. Крики радости слышны, как кажется, даже на холме.
Андрей отполз немного назад, оттянул карабин, шикнул, привлекая внимание Яны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44