Андрей вылез из машины, спугнув местных курей, живо заинтересовавшихся появлением нового железного животного. Куры заорали и бросились в разные стороны. Андрей осмотрел площадь.
И только сейчас увидел военных.
Метрах в двадцати два армейских джипа, «ВАЗы», размалеванные пятнами зелено-желтого цвета, словно в засаде притаившиеся слева от магазина. В раскрытые задние двери машин несколько молодых, так же, как и техника, выкрашенных в желто-зеленый камуфляж, солдатиков шустро перебрасывали из магазинной двери белые длинные мешки и картонные коробки. Рядом с ближней к Андрею машиной, на самом углу магазина, стояли трое — два солдата с автоматами на шейных ремнях и офицер. Стояли, всем видом своим изображая усталость и вселенский покой. Лениво перебрасываясь словами, они не сводили глаз с новоприбывшей на площадь машины Андрея, пристально разглядывая ее через хлопья сигаретного дыма. Офицер снял высокую фуражку, провел рукой по светлым волосам, что-то сказал, и солдатики дружно загоготали.
Андрей захлопнул дверцу и, на ходу натягивая шапку, отправился к колонке.
Вода была холодной, просто ледяной. Обжигала пальцы, сводила судорогой. Но это даже было хорошо. Андрей привесил на короткую ручку колонки заботливо привязанный к ней груз — огромный подшипник, и низко нагнулся, подставляя руки под тугую струю. По пальцам ударил холод, свело, но Андрей стерпел, торопливо бросая в лицо горсти воды, надеясь, что это прогонит ломоту в голове.
Отфыркиваясь и довольно подвывая, умылся, оттер висок, осторожно нащупав пальцами края раны, оставленной цепью, прополоскал рот. Вода отдавала железом, но не пахла и была чистой. Живут же тут люди, в конце концов.
Поднялся, забирая с колонки перчатки, без особого удивления встречаясь глазами со взглядом стоящего в двух шагах молодого капитана. За спиной офицера, боком, так, чтобы ствол висящего на груди автомата был направлен на Андрея, стоял солдат. И автомат-то был, к удивлению Костина, не стандартным армейским «калашом», а одной из современных разработок «Сапсана», что поставляется исключительно в спецназ. В позе солдата сквозила лень, небрежность, вальяжность даже. Но правая рука лежала на оружии. Второй солдат, как уловил Андрей боковым зрением, находился за спиной. Полицейский взглянул на капитана.
Молоденький, лет двадцать пять, светловолосый, светлоглазый. Офицер держался очень манерно, это было видно и по жестам, и по дворянской осанке. Должно быть, именно так мог выглядеть деникинский офицер — олицетворение благородной утонченной власти. Капитан был высок, сантиметров на десять выше Андрея, и это несколько скрадывало немалую ширину его плеч. А уж мундир...
Андрей сразу же заметил, что солдаты эти... как бы сказать... несколько небрежно относятся к своей форме. Хотя нет, скорее наоборот. Только... несколько не по-уставному. Дембельски висящие пояса, вот у этого за голенищем «гада» длинный нож, самодельные нашивки на рукавах, изрисованные подсумки с запасными обоймами. Покрытая надписью «Невозвращенец» фляжка на боку, а под погон поддета пачка сигарет. Печатки с обрезанными пальцами и перевернутая козырьком назад камуфляжная кепка. Пехота, гарнизонные войска, химическое подразделение.
При этом Андрей знал, где так одевались. Он сам носил сигареты под погоном, а в свободные от работы часы покрывал каску друга, Ершова Сереги, которого подстрелили под Грозным через три года после, фресками храма святого Петра. Сам обрезал пальцы на перчатках, чтоб удобнее было давить на спуск, сам малевал девизы на сумке для гранат. Неуставщина. Так солдат одевается только в одном месте — на войне. На долгой, возможно партизанской. Чечня, Афган, Вьетнам, Ирак или Туркмения. Или Сибирь, невольно летело вдогон.
Капитан был таким же. Но по-своему. Выстиранная, с иголочки отглаженная форма, надраенные до блеска пуговицы и сияющий орел в кокарде. В сапоги с неуставными отворотами цвета натуральной кожи, словно у наполеоновского офицера, можно бриться, Черные перчатки, явно сшитые на заказ, как влитые сидят на руках. Три аксельбанта к левому плечу — два витых, золоченой нити, это так — понт, и один железный, цепочка, сплетенная хитро и красиво. Андрей помнил, что она означает. Такие цепи носила «Пикирующая бригада», парни, которых в сорок четвертом без прикрытия сбросили прямо на Кабул с целью уничтожения арабского противовоздушного ракетного комплекса. Тогда это дало возможность англичанам посадить свои транспорты. А те, кто уцелел, теперь носили такие вот цепи. Сколько ж ему годочков было тогда, под Кабулом?
Кобуру пистолета капитан тоже носил не по уставу — слева, прямо над бедром, рядом с широким кортиком. На рукавах пятнистой куртки, подпоясанной широким офицерским ремнем, гнездились еще два российских орла, нашивки капитана и одна самодельная — в желтом круге черная скалящаяся кобра. На левом плече поблескивал серебряный эполет.
— Ну? — протянул капитан, покачиваясь на каблуках и заткнув большие пальцы за ремень. Андрей вопросительно поднял брови.
Капитан, который, видимо, полагал, что в его справедливом и развернутом вопросе нет ничего непонятного, наклонил голову в легком недоумении. Андрей скосил глаза на пошевелившегося за своей спиной солдата.
— Прошу прощения? — спросил он, шапкой отирая лицо от капель.
— Кого на этот раз, спросил я, — сказал офицер, складывая тонкие губы в призрак улыбки, — занесло в славное село Мошково?
— Моя фамилия Костин. — Андрей надел шапку и потянулся за документами. — Я нахожусь на государственной службе и не подчин…
Удар по почкам, правильный, умелый, сложил его вдвое, пригибая к земле. Воздух вылетел из легких, бок зажгло. Солдат снова вскинул приклад, но офицер остановил его властным движением руки.
— Вы что-то хотели мне показать? — участливо осведомился он у глотающего воздух Андрея, слегка наклоняясь. — Так просто сказали бы об этом... Что там у вас? Пистолет? Нож? Поймите, — он дружески положил руку на плечо Андрея, — совершая каждый раз одну и ту же ошибку, вы мне все очень и очень надоели...
Андрей попробовал ответить, но лишь задохнулся и замотал головой. Капитан снова улыбнулся и продолжил:
— Я не люблю таких, как ты, на своей земле. И я уже много раз об этом предупреждал. Что? — спросил он, заглядывая в налитые кровью глаза Андрея. — Больно?
— Я... поли... полицейский...
Солдат за спиной заржал, но офицер внезапно нахмурился, отдергивая руку, и тот заткнулся. Выпрямился, внимательно глядя на Андрея. Коротко кивнул.
Солдат забросил автомат на плечо, рывком разогнул Андрея, начавшего приходить в себя, и из-за спины начал шарить по куртке. Рванул замок, выхватил «Тигр». Бровь капитана приподнялась, он бережно взял оружие и понимающе покачал головой. Солдат нащупал удостоверение, выдернул из кармана, протянул следом. Отошел.
В полном молчании офицер развернул удостоверение, вглядываясь в тяжелый значок. Поднял взгляд на Андрея. В момент, когда он протягивал удостоверение обратно, его щека дернулась.
— Прошу прощения, господин Костин. — Андрей забрал значок, пряча его в карман. — Не разобрался. — Офицер щелкнул пятками, небрежно вскидывая руку к голове. — Капитан Шелест, заместитель командующего базой «Снегирь-4».
Андрей, все еще не надышавшийся вдоволь после меткого удара, лишь протянул руку к оружию и кивнул. Капитан прищурился, еще раз внимательно посмотрел на пистолет и наконец, словно неохотно, отдал оружие.
— Добрая вещь, — сказал он, вновь закладывая пальцы за ремень.
— Вы тут всех так встречаете, капитан? — Андрей наконец обрел голос. — Или только меня ждали?
Офицер тактично не отреагировал на звучащий в голосе полицейского сарказм. Тем не менее, когда он ответил, в его тоне звучал металл.
— В мои обязанности входит патрулирование местности, принадлежащей базе «Снегирь», господин полицейский. А вы лишь случайно были приняты моими людьми за одного из неблагонадежных элементов. Я уже принес свои извинения.
Андрей отмахнулся.
— Что, много «элементов»? — Он изо всех сил старался оставаться спокойным. Ну, превышение полномочий, это, пожалуй, бывает с каждым, даже (если у финансового полицейского в России вообще есть такое понятие, как превышение полномочий) с сотрудниками его собственной конторы. Необходимо проявить снисхождение.
— Хватает. — Капитан не улыбался. Судя по выражению его лица, он вообще был из людей, никогда не нуждающихся в снисхождении. — Приключенцы, воры, контрабандисты. Вы показались моим людям подозрительным.
— Вы сказали, ваша земля, капитан? — Андрей застегнул куртку.
Шелест поджал нижнюю губу и пропустил вопрос, неожиданно ответив своим:
— Куда именно вы направляетесь, господин полицейский?
Андрей посмотрел в непроницаемое лицо офицера и пожал плечами:
— На север.
— Мне необходимо знать... — Капитан качнулся на каблуках.
— А я имею право сохранить это при себе. — Андрей прикоснулся к отбитому боку — удар по почкам заменяет кружку пива, как Круглов говорит? Повернулся к машине. — Полагаю, капитан, что разговор можно окончить. Надеюсь, больше не увидимся.
Краем глаза Андрей успел заметить, как краска мгновенно залила лицо молодого офицера. Тот шагнул вслед:
— Трасса М53 к северу от села Мошково перекрыта и находится под непосредственным контролем частей моей армейской базы!
Солдат, давший было дорогу Андрею, вновь оживился. Костин обернулся:
— Что?
— Вы все слышали, господин полицейский. Отправляетесь в Томско-Болотнинском направлении? Прекрасно, но не по моей дороге!
— Вашей дороге?! — Андрей вновь прикоснулся к ноющему боку. Головная боль тоже решила вернуться. Все теперь не скучно одной. — Офицер, оставьте этот тон, а то я передумаю да еще рапорт на вас составлю. Полицейское Управление, мало того что не подчиняется армейским чинам, так еще и имеет право на выполнение специальных заданий в закрытых территориях. Почитайте Конституцию на досуге. — Андрей поморщился, готовясь уйти.
— Вы все слышали и поняли, господин Костин. — Шелест снова был спокоен и высокомерен. — Объезд производится трассами ВС-14-А и ВС-300 через Западное направление по специальным указателям. А теперь, — он недобро прищурился и чеканно подошел к Андрею, — когда официальная часть общения закончена, послушай, что я скажу! Ты мне не нравишься, как сразу не понравился. Вы все мне не нравитесь — шпионы и воры. Не надо вешать мне тут лапшу, что ты не такой, — вы все такие, приезжающие из теплых нор, чтобы, отхватив кусок, снова в них забиться, и вот послушай! Ты предупрежден! Официально! Сунешься на мою трассу севернее этой дыры — да, да, я не оговорился, не морщи лоб, — на мою трассу, и я вышибу тебе мозги по обвинению в шпионаже! Вы там у себя, крутые полицейские, думаете, что вам все можно?! Высшая инстанция?! Смотри сюда, горожанин, — он показал Андрею тугой кулак, — вот вы где у меня все будете, понял? Тут ты мне не приказ, уясни. Тут, — он обвел рукой площадь, — моя земля. А значит, и законы мои! Я, — он наклонился к Андрею, — отсюда наплевал на тебя и весь твой мир, понял? И на Конституцию я тоже плевал! Попрешь в обход...
Шелест развернулся и спокойно пошел прочь.
Наверное, Андрей все-таки дернулся ему вслед, хотя изо всех сил старался себя сдержать в руках. Солдаты мгновенно вскинули оружие, и в их глазах отчетливо читалось неприкрытое желание нажать на крючки. Андрей замер, словно перед опасной змеей, глубоко вздохнул, медленно поднял руки ладонями вперед.
— Не забывайте, господин Костин, — не оборачиваясь, бросил Шелест через плечо, — что вы уже находитесь на территории, подведомственной гарнизонным частям «Снегиря».
Солдаты, с видимой неохотой опустив оружие, отправились вслед за капитаном, лениво-небрежные, но готовые сорваться, словно знающие свою силу звери.
Андрей вернулся в машину.
— Я все видел, — сказал Гонзо, перебираясь от окна, — и почти все слышал. Произвол?
— Ты можешь это так назвать? — Андрей откинул кресло слегка назад и вытянулся в нем, осторожно ощупывая бок. — Можешь назвать это произволом?
Киборг не понял или просто не захотел принять юмора… Вместо ответа он снова включил карту.
— На запад, почти до реки, вот сюда. — Электроника безбожно шипела и исходила помехами. — Тут снова на север и на восток. Крюк около шестидесяти километров.
— Знаешь, этот капитан болен... Во всю голову. — Андрей открыл бардачок, извлекая трубку телефона — последнее функционирующее после аварии средство связи. Не считая дымовой почты, конечно. — Твою мать, ну как, скажите, меня занесло в эту дыру?! Он же просто псих. — Пальцы нервно скакали по кнопкам. — Не может же все быть так, как он это расписал. Черт! — Номер сорвался, и Андрей едва не ударил телефоном по рулю. — Это же бред! Я же полицейский! Я его укатать могу в два счета!
Это не бред, сказал отбитый бок. Уверовал в собственную неуязвимость, спросил внутренний голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44