Выходит, на этот раз тигр на свою голову поссорился со своей хозяйкой.
Насколько тихо было во время доклада Интия, настолько шумно стало после него. Тэт сразу закрыл совещание, оставив у себя лишь нескольких человек, а вышедшие из кабинета офицеры принялись обсуждать новость.
Никто не сомневался в печальной участи пропавшей экспедиции. Сгинуть в Лабиринте — это прямая дорога в Царство Спасенных, если ты святой, и в Царство Мертвых, если ты заурядный грешник. Общее мнение офицеров сходилось к тому, что здорово, выходит, налажена боевая подготовка в Царстве Мертвых, если после месяца тренировок обычная женщина смогла разделать под орех имперского тигра.
Все это молодой человек понял по обрывкам фраз разбившихся на группы офицеров. Стоило Бруно чуть притормозить у одного из таких кружков, как все дружно замолкали, тщательно отводя в сторону недружелюбные взгляды. Невзлюбила его Служба. Почему? Бруно уже голову сломал над этим вопросом.
Кто-то еще обсуждал странное совпадение процентов в двух последних докладах, другие уже травили анекдоты на тему покойников — «возвращается муж из Царства Мертвых, а жена в постели лежит одна…»; Бруно зашагал прочь.
Ему было что сказать. Были у него свои соображения по докладу Интия. Он знал, почему, кроме пряди волос, не осталось других следов на месте убийства. Он знал, кто все подстроил. И свое мнение он не менял с того самого момента, как увидел тигра с вывороченным гранитом в руке.
Только кого здесь интересует его мнение? Умные люди верят фактам. И не догадываются, насколько эти «факты» их обманывают. Ну не может женщина, пусть даже застрелившая сто хорогов, управиться с имперским тигром. Не может.
Проклятая карнавальная ночь. Ведь знал, что надо держаться от маскарадных празднеств подальше. В очередной раз карнавальная ночь сломала все и в его судьбе, и в его голове. Именно с нее началась вся эта чертовщина. Он стал Службой. Джагри ослепло. Стеллополисом расхаживают мертвые девицы и сворачивают шеи хатусконским тиграм из десятого легиона Непобедимых. От предзнания остались какие-то тени. Ба, вот и оно!
Дымчатые тени смерти змеились где-то очень высоко, в районе крыши Столпа. Именно там находилась опасность. Судя по призрачности теней, угроза была не очень: ну столкнулся ты с боевой секирой в руках на морийской тропе с молодым стодвадцатидвухзубым королевским Хорогом — только и всего.
На смотровой площадке Столпа было малолюдно, как обычно. Туристов сюда пускали только в первый год эксплуатации самой высокой башни Йозера, но после очередного конфликта с Севером из соображений безопасности ввели на это запрет, а перегруженные работой сотрудники сами ее не жаловали.
Тени мелькали все чаще. Как всегда бывало перед приступом — во рту пересохло. Бруно зашагал вдоль транспортной площадки, которая располагалась в самом центре крыши Столпа. Оставалось выбрать безлюдное место, активизировать джагри и разобраться, кто это здесь желает его смерти.
Он не успел встать на голову. Смерть сама шла ему навстречу, и бетонная крошка трещала под ее подошвами. Шаг был мерный, тяжелый.
Из-за угла вышел тот самый гигант-межевик, который рычал на него по слогам в злополучную ночь. Шел он прямо на Бруно, словно слепой. Глаза его были закрыты.
Звали гиганта Гериад. Его ненавидели все девчонки из Линкиного фаносектора. И он никогда не открывал глаза. Вот и все, что знал о нем Бруно.
—А-а, полиция объявилась. Странно. Твое место на каторге, полиция, а не на Службе. Что молчишь? Вижу — в глотке пересохло. Испугалась, полиция?
Презрительную гримасу он скорчил почище нобиля Тэта. Бруно сделал вид, что сорвался, не выдержал, да и слишком много таких гримас он видел за последние дни. А уж каким образом взбесить межевика, он знал точно.
— Плевать я хотел на твою Службу.
Гигант делано зевнул.
— Полиция сошла с ума. Это бывает. Выходит, если я оторву ей пустую башку, то ничего не изменится, правильно? А, глупая полиция?
— Попробуй.
Бруно знал, чего надо ждать от межевика.
Гериад должен был принять стойку аркейского боя. Не принял. Должен был атаковать. Не атаковал. А мир полыхнул черно-белым цветом так, словно гигант нанес опаснейший удар.
Тогда Бруно двинулся вперед сам. Сейчас он готов был сокрушить хоть стеллитовую стену и не представлял, что его могло бы остановить.
Гериад остановил. Он открыл глаза.
Мелькнули абсолютно черные глазницы. Черные дыры тут же скрылись под веками, зато потемнел весь мир. Надо было бить первым. Но Бруно не успел.
Двери ближайшего лифта распахнулись, и к визкапу подбежала Линка.
— Ты что, с ума сошел связываться с Гериадом? Пошли быстрей отсюда, я приказываю!
Приказывала она шепотом.
— Напрасно ты за меня боишься.
— Молчи, только молчи!
С муравьиной цепкостью вцепившись своими пухлыми ручками в куртку, начальство поволокло Бруно прочь. Линка действительно за него испугалась — ее вечно румяные щеки стали белыми.
Как ни энергично заталкивала она Бруно в лифт, он успел обернуться. Гериад так и остался стоять с закрытыми глазами. Казалось, он к чему-то прислушивается. На вид — слепенький добродушный гигант, из тех, кто мухи не обидит.
— Никогда, слышишь, никогда не подходи к Гериаду!
В лифте Линка уже не шептала. Впрочем, под его свист это было и невозможно.
— Почему вы его так боитесь?
— Мы его не боимся, мы его не любим. Нам он ничего не сделает, а вот тебе… извини, но Службе ты пока чужой.
— Я заметил: межевики меня невзлюбили.
— А ты говорил, что в два дня найдешь охотников на тигра и утрешь межевикам нос?
— Нет.
— Правда?
— Да.
— Значит, какой-то пакостник распустил слух.
— Понятно. За такое намерение Гериад, разумеется, имел полное право оторвать мне голову.
— Он сверхчеловек, — кратко, но как-то туманно объяснила Линка.
— А подробней нельзя?
— Ладно, служебную информацию я сброшу тебе на биоком. Просмотришь. В основном это материалы по проекту «Сыны Равэтов». А вот что мне делать с тобой?
— У меня все нормально.
— Нет. У тебя проблемы в работе, и я хочу тебе помочь.
— Это невозможно.
— Ну так расскажи о своих проблемах. Делай хоть что-нибудь, посоветуйся. А то я из-за тебя перестану смеяться!
Румянец на все щеки, сверкающий взгляд (спектры в рабочее время на Службе не приветствовались) — и становилось понятно, почему в их фаносекторе самые современные биокомы. Даже самый зажимистый нобиль-хозяйственник не устоит перед таким напором. Не устоял и визкап.
— Хорошо.
— Тогда встречаемся сегодня вечером на крыше. Кстати, все, кто любит там бывать, становятся друзьями. Но чтобы в служебное время я тебя там не видела!
Последние слова Линка прокричала, вылетая из лифта, и ее знаменитый смех пропал в лабиринте Столпа.
Материалов на Гериада набралось немного.
Он был действительно сверхчеловек, один из пяти добровольцев, модифицированных в рамках проекта «Сыны Равэтов». Историю Равэтов, этих мифических полубогов, создателей аркейской цивилизации, Бруно изучать не стал. О Равэтах он еще в школе начитался.
Чем только ни напичкали Гериада его создатели. Реакция — на уровне пороговых значений, зрение и слух работают в сотнях диапазонов. Отсюда и черная пластмасса под веками: обычный глаз — чересчур специализированный прибор. Объяснилась и нелюбовь к нему девчонок. Гериад мог видеть через стеллит, а уж через платьица…
В итоге получился то ли полубог, то ли чудовище.
Мгновенная реакция. Интеллект в двести стэлсов. Физическая сила ограничена только, прочностью опорно-двигательного аппарата. Но самое главное, что удалось его творцам: они умудрились направить первичные инстинкты Гериада на любовь к Будущему и на ненависть к его врагам.
Материалы по истории самих модификантов были явно урезаны и вызывали больше вопросов, чем давали ответов.
Почему сынов Равэтов было создано пять, когда вся культура Юга буквально пронизана счастливым числом семь? Почему так быстро погибли четверо остальных модификантов? Как вообще они умудрились погибнуть, обладая такими феноменальными способностям?
Настойчивый звонок биокома напомнил: работать надо, а не думать. Пришлось включить информационный фанопоток.
Очередная катастрофа в Арункело на строительстве Великой Северной Стены. Эпидемия на южном побережье Хатускона: угрожает ли она морийским рудникам? Готовится к подписанию с Хатусконом соглашение по разделу Мо. Повторения войны за Фесту не будет. Лорд Юббо собирается жениться на девственнице. Семнадцать тысяч патентованно непорочных девиц штурмуют дворец лорда, но только одна из них отправится с ним в свадебное путешествие на Фесту.
Додумывать пришлось уже на Карнавальном бульваре, присев на одну из его бесчисленных скамеек. После работы Бруно старался не пользоваться лифтами.
Итак.
Спасибо Гериаду. Джагри Бруно не ослепло, просто оно по неизвестной причине не видит убийц тигра.
С Гериадом тоже все ясно. Опасен. И хорошо бы умудриться ответить на два вопроса. Если он весь из себя сверхчеловек, то почему он такой злой? А если он злой, то почему Гериада сегодня занесло в столь романтическое место?
Ответов не было. Бруно быстро зашагал домой. Ему надо было торопиться на встречу с начальством.
Глава 9
ЛЕГЕНДА О ВЕЧНИКЕ
Звезды дрожали далеко внизу. Наступило то недолгое время, когда Звездный путь и широкая полоса огней Йозера Великого выровнялись в одном направлении и слились у горизонтов в одну галактику.
На смотровой площадке, кроме Линки и Бруно, никого не было. Стоя плечом к плечу, они уже битый стэлс смотрели с крыши Столпа на ночную панораму и беседовали.
Говорила в основном Линка. О необходимости дружбы, об умении жить в коллективе, о том, что проблемы надо решать сообща — круг тем был привычен. Мысли чуть-чуть тривиальны? Но Линка с лихвой компенсировала это искренностью и напором. В желтом платьице, ладная и симпатичная, тарахтя быстрее в самых трудных местах своей речи, она напоминала маленький бульдозер. Этакая бойкая машинка, из тех, что оглянуться не успеешь, а она уже гору своротила.
Бруно в основном внимал. Во-первых, она была права, во-вторых, в любой миг, бросив на половине слово, она могла внезапно захохотать, а ее смех он готов был слушать стэлсами.
— Ну что ты молчишь, Бруно? Я ведь вижу: у тебя не получается. Расскажи о своих проблемах. Я слушаю.
— Мне не о чем говорить. Точнее — мне трудно говорить ни о чем.
— Не понимаю.
— Я сам не понимаю, но предчувствие поворота есть.
— Какого поворота? Объясни толком.
Линка придвинулась, плечи молодых людей сошлись. Эта игра горячих плеч шла на протяжении всего вечера. Они то расходилась, когда ее плечу казалось, что Бруно опасно замолчал, то незаметно оказывались рядом. Плечо девушки точно знало: его давно хотят обнять, и ему было любопытно — решатся на это или нет.
— Какого поворота? — Бруно повторил ее вопрос. — Сейчас объясню. Иногда бродишь Йозером, свернешь за угол, а там вместо современной улицы — иной век, совсем другой, неожиданный мирок. Знакомо?
— Да.
— Лемсонг — южанин, восточные обычаи ему не указ, а у нас не принято приглашать для расследования важных случаев джагринов. Никому не дано знать, куда заведет предзнание, и никому не дано угадать, куда повернет дело монах-вечник, обладающий даром джагри. Не к добру это. Есть даже легенда о царе и нанятом джагрине. Рассказать? Она короткая.
— Давай.
— У царя убили отца. Владыка призвал джагрина, дабы тот назвал имя дерзкого убийцы. Джагрин назвал его.
— И это все? А кто убил?
— Сам царь и убил.
— А что случилось с царем, с джагрином?
— Царя, думаю, благополучно зарезали, а джагрин… с истинным джагрином, в принципе, ничего не могло случиться. Только был ли он истинным? Этого никто и никогда толком не знает, и в первую очередь — сам джагрин. Такова природа д-знания. Единственное исключение из этого правила…
— Постой, мы опять говорим не о том. Вернись-ка к своим проблемам.
— Хорошо. Слишком долго все происходит «не так». Идет накопление «не так», а значит, жди большой неожиданности. Что-то надвигается, Линка.
Молодой человек замолчал, и плечо девушки, поняв это по-своему, сразу же отодвинулось. Только ничего не произошло. Бруно завороженно глядел вниз: на коренастые утесы башен, на расцвеченные огнями небесные острова висячих парков, на горизонт, где ночь разводила мост из огней небесных и огней Арар.
— Ну, не умею я объяснять джагри! Лучше расскажу еще одну легенду, только она подлинней первой будет. Вытерпишь?
—Угу, — вздохнула Линка, и, может быть, наш визкап не совсем правильно понял ее вздох.
— Тогда слушай легенду о Вечнике, легенду о человеке, который ведает грядущее и ведает грядущим. В восточной традиции есть так называемый срединный космический цикл, равный 112 годам, и, по легенде, именно в первые семь лет срединного цикла на нашей планете Арар может появиться истинный Вечник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Насколько тихо было во время доклада Интия, настолько шумно стало после него. Тэт сразу закрыл совещание, оставив у себя лишь нескольких человек, а вышедшие из кабинета офицеры принялись обсуждать новость.
Никто не сомневался в печальной участи пропавшей экспедиции. Сгинуть в Лабиринте — это прямая дорога в Царство Спасенных, если ты святой, и в Царство Мертвых, если ты заурядный грешник. Общее мнение офицеров сходилось к тому, что здорово, выходит, налажена боевая подготовка в Царстве Мертвых, если после месяца тренировок обычная женщина смогла разделать под орех имперского тигра.
Все это молодой человек понял по обрывкам фраз разбившихся на группы офицеров. Стоило Бруно чуть притормозить у одного из таких кружков, как все дружно замолкали, тщательно отводя в сторону недружелюбные взгляды. Невзлюбила его Служба. Почему? Бруно уже голову сломал над этим вопросом.
Кто-то еще обсуждал странное совпадение процентов в двух последних докладах, другие уже травили анекдоты на тему покойников — «возвращается муж из Царства Мертвых, а жена в постели лежит одна…»; Бруно зашагал прочь.
Ему было что сказать. Были у него свои соображения по докладу Интия. Он знал, почему, кроме пряди волос, не осталось других следов на месте убийства. Он знал, кто все подстроил. И свое мнение он не менял с того самого момента, как увидел тигра с вывороченным гранитом в руке.
Только кого здесь интересует его мнение? Умные люди верят фактам. И не догадываются, насколько эти «факты» их обманывают. Ну не может женщина, пусть даже застрелившая сто хорогов, управиться с имперским тигром. Не может.
Проклятая карнавальная ночь. Ведь знал, что надо держаться от маскарадных празднеств подальше. В очередной раз карнавальная ночь сломала все и в его судьбе, и в его голове. Именно с нее началась вся эта чертовщина. Он стал Службой. Джагри ослепло. Стеллополисом расхаживают мертвые девицы и сворачивают шеи хатусконским тиграм из десятого легиона Непобедимых. От предзнания остались какие-то тени. Ба, вот и оно!
Дымчатые тени смерти змеились где-то очень высоко, в районе крыши Столпа. Именно там находилась опасность. Судя по призрачности теней, угроза была не очень: ну столкнулся ты с боевой секирой в руках на морийской тропе с молодым стодвадцатидвухзубым королевским Хорогом — только и всего.
На смотровой площадке Столпа было малолюдно, как обычно. Туристов сюда пускали только в первый год эксплуатации самой высокой башни Йозера, но после очередного конфликта с Севером из соображений безопасности ввели на это запрет, а перегруженные работой сотрудники сами ее не жаловали.
Тени мелькали все чаще. Как всегда бывало перед приступом — во рту пересохло. Бруно зашагал вдоль транспортной площадки, которая располагалась в самом центре крыши Столпа. Оставалось выбрать безлюдное место, активизировать джагри и разобраться, кто это здесь желает его смерти.
Он не успел встать на голову. Смерть сама шла ему навстречу, и бетонная крошка трещала под ее подошвами. Шаг был мерный, тяжелый.
Из-за угла вышел тот самый гигант-межевик, который рычал на него по слогам в злополучную ночь. Шел он прямо на Бруно, словно слепой. Глаза его были закрыты.
Звали гиганта Гериад. Его ненавидели все девчонки из Линкиного фаносектора. И он никогда не открывал глаза. Вот и все, что знал о нем Бруно.
—А-а, полиция объявилась. Странно. Твое место на каторге, полиция, а не на Службе. Что молчишь? Вижу — в глотке пересохло. Испугалась, полиция?
Презрительную гримасу он скорчил почище нобиля Тэта. Бруно сделал вид, что сорвался, не выдержал, да и слишком много таких гримас он видел за последние дни. А уж каким образом взбесить межевика, он знал точно.
— Плевать я хотел на твою Службу.
Гигант делано зевнул.
— Полиция сошла с ума. Это бывает. Выходит, если я оторву ей пустую башку, то ничего не изменится, правильно? А, глупая полиция?
— Попробуй.
Бруно знал, чего надо ждать от межевика.
Гериад должен был принять стойку аркейского боя. Не принял. Должен был атаковать. Не атаковал. А мир полыхнул черно-белым цветом так, словно гигант нанес опаснейший удар.
Тогда Бруно двинулся вперед сам. Сейчас он готов был сокрушить хоть стеллитовую стену и не представлял, что его могло бы остановить.
Гериад остановил. Он открыл глаза.
Мелькнули абсолютно черные глазницы. Черные дыры тут же скрылись под веками, зато потемнел весь мир. Надо было бить первым. Но Бруно не успел.
Двери ближайшего лифта распахнулись, и к визкапу подбежала Линка.
— Ты что, с ума сошел связываться с Гериадом? Пошли быстрей отсюда, я приказываю!
Приказывала она шепотом.
— Напрасно ты за меня боишься.
— Молчи, только молчи!
С муравьиной цепкостью вцепившись своими пухлыми ручками в куртку, начальство поволокло Бруно прочь. Линка действительно за него испугалась — ее вечно румяные щеки стали белыми.
Как ни энергично заталкивала она Бруно в лифт, он успел обернуться. Гериад так и остался стоять с закрытыми глазами. Казалось, он к чему-то прислушивается. На вид — слепенький добродушный гигант, из тех, кто мухи не обидит.
— Никогда, слышишь, никогда не подходи к Гериаду!
В лифте Линка уже не шептала. Впрочем, под его свист это было и невозможно.
— Почему вы его так боитесь?
— Мы его не боимся, мы его не любим. Нам он ничего не сделает, а вот тебе… извини, но Службе ты пока чужой.
— Я заметил: межевики меня невзлюбили.
— А ты говорил, что в два дня найдешь охотников на тигра и утрешь межевикам нос?
— Нет.
— Правда?
— Да.
— Значит, какой-то пакостник распустил слух.
— Понятно. За такое намерение Гериад, разумеется, имел полное право оторвать мне голову.
— Он сверхчеловек, — кратко, но как-то туманно объяснила Линка.
— А подробней нельзя?
— Ладно, служебную информацию я сброшу тебе на биоком. Просмотришь. В основном это материалы по проекту «Сыны Равэтов». А вот что мне делать с тобой?
— У меня все нормально.
— Нет. У тебя проблемы в работе, и я хочу тебе помочь.
— Это невозможно.
— Ну так расскажи о своих проблемах. Делай хоть что-нибудь, посоветуйся. А то я из-за тебя перестану смеяться!
Румянец на все щеки, сверкающий взгляд (спектры в рабочее время на Службе не приветствовались) — и становилось понятно, почему в их фаносекторе самые современные биокомы. Даже самый зажимистый нобиль-хозяйственник не устоит перед таким напором. Не устоял и визкап.
— Хорошо.
— Тогда встречаемся сегодня вечером на крыше. Кстати, все, кто любит там бывать, становятся друзьями. Но чтобы в служебное время я тебя там не видела!
Последние слова Линка прокричала, вылетая из лифта, и ее знаменитый смех пропал в лабиринте Столпа.
Материалов на Гериада набралось немного.
Он был действительно сверхчеловек, один из пяти добровольцев, модифицированных в рамках проекта «Сыны Равэтов». Историю Равэтов, этих мифических полубогов, создателей аркейской цивилизации, Бруно изучать не стал. О Равэтах он еще в школе начитался.
Чем только ни напичкали Гериада его создатели. Реакция — на уровне пороговых значений, зрение и слух работают в сотнях диапазонов. Отсюда и черная пластмасса под веками: обычный глаз — чересчур специализированный прибор. Объяснилась и нелюбовь к нему девчонок. Гериад мог видеть через стеллит, а уж через платьица…
В итоге получился то ли полубог, то ли чудовище.
Мгновенная реакция. Интеллект в двести стэлсов. Физическая сила ограничена только, прочностью опорно-двигательного аппарата. Но самое главное, что удалось его творцам: они умудрились направить первичные инстинкты Гериада на любовь к Будущему и на ненависть к его врагам.
Материалы по истории самих модификантов были явно урезаны и вызывали больше вопросов, чем давали ответов.
Почему сынов Равэтов было создано пять, когда вся культура Юга буквально пронизана счастливым числом семь? Почему так быстро погибли четверо остальных модификантов? Как вообще они умудрились погибнуть, обладая такими феноменальными способностям?
Настойчивый звонок биокома напомнил: работать надо, а не думать. Пришлось включить информационный фанопоток.
Очередная катастрофа в Арункело на строительстве Великой Северной Стены. Эпидемия на южном побережье Хатускона: угрожает ли она морийским рудникам? Готовится к подписанию с Хатусконом соглашение по разделу Мо. Повторения войны за Фесту не будет. Лорд Юббо собирается жениться на девственнице. Семнадцать тысяч патентованно непорочных девиц штурмуют дворец лорда, но только одна из них отправится с ним в свадебное путешествие на Фесту.
Додумывать пришлось уже на Карнавальном бульваре, присев на одну из его бесчисленных скамеек. После работы Бруно старался не пользоваться лифтами.
Итак.
Спасибо Гериаду. Джагри Бруно не ослепло, просто оно по неизвестной причине не видит убийц тигра.
С Гериадом тоже все ясно. Опасен. И хорошо бы умудриться ответить на два вопроса. Если он весь из себя сверхчеловек, то почему он такой злой? А если он злой, то почему Гериада сегодня занесло в столь романтическое место?
Ответов не было. Бруно быстро зашагал домой. Ему надо было торопиться на встречу с начальством.
Глава 9
ЛЕГЕНДА О ВЕЧНИКЕ
Звезды дрожали далеко внизу. Наступило то недолгое время, когда Звездный путь и широкая полоса огней Йозера Великого выровнялись в одном направлении и слились у горизонтов в одну галактику.
На смотровой площадке, кроме Линки и Бруно, никого не было. Стоя плечом к плечу, они уже битый стэлс смотрели с крыши Столпа на ночную панораму и беседовали.
Говорила в основном Линка. О необходимости дружбы, об умении жить в коллективе, о том, что проблемы надо решать сообща — круг тем был привычен. Мысли чуть-чуть тривиальны? Но Линка с лихвой компенсировала это искренностью и напором. В желтом платьице, ладная и симпатичная, тарахтя быстрее в самых трудных местах своей речи, она напоминала маленький бульдозер. Этакая бойкая машинка, из тех, что оглянуться не успеешь, а она уже гору своротила.
Бруно в основном внимал. Во-первых, она была права, во-вторых, в любой миг, бросив на половине слово, она могла внезапно захохотать, а ее смех он готов был слушать стэлсами.
— Ну что ты молчишь, Бруно? Я ведь вижу: у тебя не получается. Расскажи о своих проблемах. Я слушаю.
— Мне не о чем говорить. Точнее — мне трудно говорить ни о чем.
— Не понимаю.
— Я сам не понимаю, но предчувствие поворота есть.
— Какого поворота? Объясни толком.
Линка придвинулась, плечи молодых людей сошлись. Эта игра горячих плеч шла на протяжении всего вечера. Они то расходилась, когда ее плечу казалось, что Бруно опасно замолчал, то незаметно оказывались рядом. Плечо девушки точно знало: его давно хотят обнять, и ему было любопытно — решатся на это или нет.
— Какого поворота? — Бруно повторил ее вопрос. — Сейчас объясню. Иногда бродишь Йозером, свернешь за угол, а там вместо современной улицы — иной век, совсем другой, неожиданный мирок. Знакомо?
— Да.
— Лемсонг — южанин, восточные обычаи ему не указ, а у нас не принято приглашать для расследования важных случаев джагринов. Никому не дано знать, куда заведет предзнание, и никому не дано угадать, куда повернет дело монах-вечник, обладающий даром джагри. Не к добру это. Есть даже легенда о царе и нанятом джагрине. Рассказать? Она короткая.
— Давай.
— У царя убили отца. Владыка призвал джагрина, дабы тот назвал имя дерзкого убийцы. Джагрин назвал его.
— И это все? А кто убил?
— Сам царь и убил.
— А что случилось с царем, с джагрином?
— Царя, думаю, благополучно зарезали, а джагрин… с истинным джагрином, в принципе, ничего не могло случиться. Только был ли он истинным? Этого никто и никогда толком не знает, и в первую очередь — сам джагрин. Такова природа д-знания. Единственное исключение из этого правила…
— Постой, мы опять говорим не о том. Вернись-ка к своим проблемам.
— Хорошо. Слишком долго все происходит «не так». Идет накопление «не так», а значит, жди большой неожиданности. Что-то надвигается, Линка.
Молодой человек замолчал, и плечо девушки, поняв это по-своему, сразу же отодвинулось. Только ничего не произошло. Бруно завороженно глядел вниз: на коренастые утесы башен, на расцвеченные огнями небесные острова висячих парков, на горизонт, где ночь разводила мост из огней небесных и огней Арар.
— Ну, не умею я объяснять джагри! Лучше расскажу еще одну легенду, только она подлинней первой будет. Вытерпишь?
—Угу, — вздохнула Линка, и, может быть, наш визкап не совсем правильно понял ее вздох.
— Тогда слушай легенду о Вечнике, легенду о человеке, который ведает грядущее и ведает грядущим. В восточной традиции есть так называемый срединный космический цикл, равный 112 годам, и, по легенде, именно в первые семь лет срединного цикла на нашей планете Арар может появиться истинный Вечник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42