- Ну, что же мы теперь будем делать? По-моему, от его
рассказов никому легче не стало.
- Ладно, пошли отсюда! К черту эту кучу хлама!
Рипли быстрым шагом устремилась к выходу. Паркер отпустил Ламберт,
взял со стола огнемет и пошел следом. В дверях он остановился, в последний
раз посмотрел на Эша и, весело подмигнув ему, нажал на спуск огнемета.
Пламя залило каюту. Дверь закрылась навсегда, как дверь склепа...
Движения Рипли были четкими и резкими, как у марширующего на плацу
солдата. Ламберт с трудом поспевала за ней, хотя почти бежала. Их догнал
Паркер. Он все время оглядывался назад, держа оружие наготове.
- Мы должны взорвать корабль, - в голосе Рипли звучала решимость. -
Нужно уничтожить эту тварь вместе с кораблем. А мы сами рискнем добраться
до пограничных маяков нашей системы на "шаттле". Других вариантов я не
вижу.
- Да, ты права, - тихонько скулила Ламберт, стараясь не отстать.
- Помните: эта тварь сейчас нас не чувствует, и мы можем действовать,
но все равно мы должны быть крайне осторожны. Она может оказаться где
угодно и напасть в любую секунду. Нам надо запастись кислородом и
подготовить систему самоликвидации корабля. Этим займетесь вы.
- Есть, мэм, - улыбнулся Паркер.
- Помните, что сказал этот ублюдок. Она очень умная. Значит, все
должно произойти настолько быстро, чтобы эта тварь не заподозрила
неладного и не опередила нас. Сейчас вы быстро идете на склад и забираете
оттуда баллоны с кислородом. Сколько сможете унести. А я подготовлю
челнок, активирую бортовой компьютер и введу в него информацию с
"мамочки".
- Понял, - кивнул Паркер. - Пошли.
Он взял Ламберт за руку и потащил к выходу.
- Подожди, - остановила его Рипли, - ты еще должен будешь зайти в
каюту Далласа. Там в сейфе лежат детонаторы. Их надо отнести в реакторный
блок и... Сам знаешь.
- Не беспокойся.

53
- Я сейчас. Подождешь меня в своей каюте. Только хорошо закройся;
запри даже вентиляцию. - Он снял огнемет и протянул его Ламберт. - Это на
всякий случай. Через пять минут я зайду за тобой.
Она неуклюже взяла оружие и подошла к двери. Пока люк отходил в
сторону, она обернулась.
- Иди, иди. Все будет хорошо.
Люк за его спиной захлопнулся.
Паркер еще некоторое время постоял в коридоре, глядя на дверь. Потом,
развернувшись, он быстро зашагал в сторону капитанской каюты. Хотя он
оставил оружие Ламберт, но все равно был уверен, что этот его поход
закончится удачно. И он благополучно вернется к насмерть перепуганной
девушке. Он был уверен на все сто. Но все-таки страх мешал ему двигаться
легко и свободно.
Коридоры, коридоры. Эти проклятые коридоры будут сниться, наверное,
до конца жизни. Если, конечно, удастся выжить. Они такие разные - и такие
одинаковые. Но вот беда, похожи они тем, что в любом из них может
поджидать тебя косая старуха с приглашением пересесть в другой корабль,
который никуда не летит. Вернее, летит в никуда...
Так. Вот она - дверь с надписью "Даллас". Посмотрим.
Паркер нажал кнопку, и панель ушла вверх. Жаль, парень, что тебя уже
нет с нами. Ты был бы нам ох как нужен! Лишний мужик никогда не помешает,
а ты не умел быть лишним.
Сейф. Да какой там сейф! Слово только тяжелое. Небольшой шкафчик
возле дисплея. Открывается только через "мамочку". Сверхсекретности - как
в банке пива.
Он подошел к пульту:
"Приказ открыть сейф".
Терминал пропищал что-то по-своему и выплюнул на экран:
"Слово доступа: ..."
- Хренова железяка! - выдохнул Паркер и набрал:
"Красный замок".
"Кодовое слово принято"
Дверь сейфа ушла в нишу, и Паркер извлек из него небольшой
чемоданчик.
- Ну, нашел. Сейчас мы приготовим один небольшой сувенир.
Он шел по пустым коридорам, слабо освещенным дежурными фонарями, и
думал о том, что сказала бы обо всем этом Элизабет Лой Чегерон - его седая
черная добрая мама. Наверное, она бы просто зарыдала, утирая нос кружевным
платком, причитая всякий вздор, который он уже слышал тысячу раз. А может,
она уже совсем ничего не увидит, ведь времени прошло ой сколько, а
последняя трансляция с корабля была хрен знает когда. Не хочется думать о
ее смерти, когда сам в любую минуту можешь сыграть... Нет. Сейчас точно не
сыграю, я знаю, что все будет хорошо. Пока хорошо. И старушка пока жива.
Сидит дома и пялится в ящик, попивая свой любимый айвовый сок. Хотя какой
там сок! Если Паула и Сей еще не забыли ее, то пить сок ей некогда.
Ребятишек бросят - и вперед, задницами крутить. Ох, вернусь я! Сколько раз
говорил: старый человек, не может она справиться с такой толпой мелкотни.
Да и привычки у нее к этому нет. Я-то у нее один был...
Тоннель кончился, и Паркер вышел в широкий зал, покрытый белоснежными
плитами термоизоляции. Он поднялся по узкой лестнице, не решаясь
воспользоваться лифтом, и подошел к огромной оранжевой двери с черным
цветком из зловещих треугольников. Ярко-алая надпись гласила: "Внимание!
Опасно для жизни! Реакторное отделение. Вход только в комбинезонах класса
"S".
- А-а-а. Черт с ним, делов-то на три минуты! Дома подлечимся, если
что.
Паркер открыл блок доступа и набрал код. Шлюз открылся. Прохлада
тщательно вентилируемого зала ударила по лицу. Лампы вспыхнули, наполняя
реакторный отсек светом. Мощные галогены, вмонтированные в потолок, слабо
гудели, освещая матовый пол, состоящий из свинцовых плит и серо-коричневых
квадратов металлокерамики.
...Мне в жизни крупно повезло и не повезло одновременно. В нормальных
семьях, с достатком выше среднего, было принято иметь три-четыре ребенка.
Но в в семье Чагеронов получилось наоборот. Мать вышла замуж за моего
папеньку, царство ему небесное, уже будучи старушкой. Тридцать шесть лет -
это уже, конечно, не самый подходящий возраст для... Нет. Она, конечно, не
была какой-нибудь там дурнушкой или "синим чулком". У нее была самая
стандартная семья, с девятью детьми, из которых она была седьмой. И
воспитание она получила самое обыкновенное, то, которое дают своим
черномазым девочкам толстые черномазые мамаши.
О своей молодости она практически никогда не рассказывала. Когда
работала в одной из фармацевтических фирм, в тридцать шесть лет подцепила
где-то моего отца. Он был моложе ее на восемь лет. Потом у них появился я.
Все были рады и счастливы, но папа, будучи в не слишком здравом уме от
большой любви к мамуле, вдруг заявляет, что больше такого - и показывает
на меня - в доме не будет. Мол, дети - это, конечно, великолепно, но они,
мол, отнимают у мамаши все силы и время. А он хочет, чтобы у нее была
счастливая, спокойная жизнь. И он сдержал свое слово...
Паркер подошел в алой крышке системы ликвидации, встроенной в пол
зала. Люк напоминал могильную плиту, только вместо имени и дат рождения и
смерти чернела надпись: "Опасность". Тяжелый чемоданчик опустился рядом.
Четыре блестящих диска помещались внутри, сияя провалами детонаторных
луз. Паркер открыл чемоданчик и взял в руку первый цилиндр. Холод
искрящегося металла возбуждал в душе чувства возникающие, наверное, у
сапера, копающегося во внутренностях взведенной бомбы. Опасности не было.
Но на сердце скребли кошки.
Паркер вставил детонатор в отверстие диска и вкрутил его до отказа.
Подняв глаза, он пробежал взглядом по табличке, прикрепленной к обратной
стенке крышки.
"Опасность" - гласила первая надпись.
"Автоматическое уничтожение корабля"
"После установки детонаторов нажать клавиши на панели..."
Последний цилиндр занял свое место.
"После включения системы корабль будет уничтожен через 10 минут"
Пальцы толстяка пробежали по клавишам, встроенным между дисков
взрывателей. Отжатые кнопки начинали светиться бледным желтым светом.
"Система подготовлена" - высветилось на небольшом экране.
Паркер стер с лица пот и вновь взглянул на таблицу.
"По экстренной необходимости автоматическая ликвидация корабля может
быть отдалена на 5 минут"
Кривая улыбка застыла на лице Паркера.
- Нет, ребята, откладывать мы не станем. - Он поднялся с колен и
подошел к шлюзу.
...Отец погиб нелепо, случайно. Какой-то дурацкий случай. Мне было
тогда четыре года. Он переходил дорогу вблизи Ричард-авеню, и его
подстрелила полиция, приняв за какого-то опасного типа, но... Я почти
ничего не помню. И отца слабо помню. Мама рассказывала, что я его очень
любил. Она чуть с ума не сошла. Даже в психушке пролежала месяца три. Но
этого я тоже не помню. Помню только, что долго пробыл у бабушки.
До сих пор не помню, почему мать не вышла замуж еще раз. Мужики
вокруг нее косяками ходили. Всех цветов и размеров. Иногда даже попадались
такие, которые неплохо относились ко мне. Но, похоже, она любила только
его, и любит до сих пор...
Оставив внешний шлюз открытым, Паркер спустился по боковому коридору
на третью палубу и пошел по противоположной стороне корабля. Если у этой
твари развит нюх и она напала на его след, то может устроить засаду, и
идти другой стороной безопаснее.
Мама, мама! Что с тобой будет, не дай Бог что? Хорошо еще, что хоть
внуки останутся. Их у тебя даже слишком много. Но ты сама виновата. Кто
мне говорил: "Жениться тебе еще рано, маленький еще. Если девочка
нравится, приведи домой, познакомишь - а там поговорим". Вот, а теперь -
пожалуйста, наприводил! Дома такой бедлам развел... Но что делать, я их
люблю, они - меня. Еле выпер их всех. Так все равно: только уйду в рейс -
опять все у тебя на голове сидят! Хорошо бы хоть сидели - может, и помогли
бы чем. Хотя тебе как раз поможешь! Сыну родному не даешь пальцем
пошевелить... Все у тебя маленьким хожу. А маленькому уже тридцать пять
годочков. У самого скоро десяток ребятишек будет, а ты все...
Ноги поехали на чем-то скользком, и он чуть не растянулся на полу,
цепляясь руками за выступающие трубы. Под ногами была лужица какой-то
прозрачной едко пахнущей слизи. Он встал и осмотрелся. Уходящий вдаль
коридор был пуст. Боковые переходы они с Ламберт задраили еще раньше, и
теперь они светились индикаторами закрытых замков.
"Неужели вляпался? У самого финиша так наколоться! Обидно!"
Но вокруг было тихо, и всего футов сто оставалось до конца тоннеля; а
там - спасительный люк, каюта Ламберт. Нужно рискнуть. Хоть и жарковато,
не погода сегодня для пробежек, но попробуем. Три, четыре...
Грохот шагов наполнил тоннель, уши заложило, сердце бешено стучало.
- Сейчас, детка, я уже почти...
Кулак впечатал кнопку, замки щелкнули, и обливающийся потом толстяк
ввалился в каюту. Ламберт сидела в кресле и курила; услышав за своей
спиной грохот, она вздрогнула, резко обернулась, и сигарета выпала из
разжавшихся пальцев. Люк закрылся.
- Ты видел его? - спросила Ламберт, подскакивая и хватая со стола
огнемет.
- Нет, - задыхаясь, выдавил он, - не видел, но дерьма он по кораблю
раскидал предостаточно. Надо спешить.
Паркер поднял с пола сигарету и сунул ее в рот. Он отдышался, забрал
у нее огнемет и открыл люк.

54
Пот заливал лицо. На корабле было жарко, как в джунглях, и так же
влажно. Дышать тяжело, и раскалывается голова. Ну еще немного... Рипли
двигалась короткими перебежками от одной стены к другой, держа огнемет
наготове и зорко вглядываясь в глубину коридора. Слабый свет голубых ламп
отражался в никелированных деталях конструкций. Вот и шлюзовая камера
ангара с челноком. Вроде пусто. Она нырнула внутрь. После жары корабельных
переходов здесь было как в холодильнике. Задраив люки и положив на
приборную доску огнемет, она медленно опустилась в ледяное кресло.
Терморегуляция организма стала восстанавливаться, прохлада придавала сил,
и подплавленные жарой мысли стали оформляться и приобретать более или
менее упорядоченный характер. Челнок был рассчитан на двоих. Управление им
не требовало больших знаний и специфических навыков. Внутренний компьютер
имел достаточные возможности, и быстродействие - не хуже, чем у "мамочки".
А запасы топлива позволяли совершать достаточно долгие перелеты. Кроме
всего прочего, челнок был не совсем черепахой и позволял развивать
приличную скорость.
Рипли одну за другой вводила системы "шаттла" в действие. Спустя
несколько минут приборные панели сияли всеми цветами радуги. Ее руки
бегали по кнопкам терминала, набирая координаты корабля и задавая
предполагаемый курс.
Огромный поддон ушел в чрево "Ностромо", освобождая хрупкую
скорлупку.
"Корабль к полету готов"
Рипли встала и осмотрелась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25