Последние двести метров они пробирались по щиколотку в мерзкой вонючей грязи, да еще согнувшись пополам. Даже неутомимая Кэсси не чувствовала ног от усталости. Сказалось отсутствие тренировки во время пребывания в гостях у графа Хашиманского.
Ловко, словно обезьяна, она взобралась по стальной лесенке к люку, остановилась рядом с Диксом и тоже посмотрела в щель. После сплошного мрака канализации серый рассвет слепил глаза. Прищурившись, Кэсси огляделась и поняла, что сержант прав.
Весь центр Масамори был охвачен огнем. Ежесекундно небо вспарывали яркие вспышки взрывов от реактивных снарядов. Несмотря на то что городские здания Хашимана предусмотрительно строились из огнеупорного материала, Кэсси после короткого осмотра отметила: половина квартала полыхала, как в аду, в том числе стоэтажная бронзовая громада. Кто-то из ее солдат надрывно закашлялся, вдохнув смесь разнообразных едких дымов и испарений, ворвавшихся сквозь щель люка. Кэсси тоже почувствовала омерзительный запах жженой резины, плавящейся пластмассы, бумаги и мебели, горящей в жилых домах и деловых конторах. И самое ужасное, что над всем этим зловонием висел сладкий, ни с чем не сравнимый запах горелой человеческой плоти.
Шум вокруг стоял просто невыносимый. Он проникал в щель крышки люка, словно солнечные лучи сквозь пролом в стене. В этом бесконечном монотонном грохоте невозможно было различить отдельные звуки. Просто постоянный неумолкаемый шум, который, словно дикая какофония, то становился сильнее, то временно затихал. Казалось, какой-то безумец, начисто лишенный чувства ритма, бесцельно бил каким-то тяжелым металлическим предметом. И если бы не установленный за ухом микрофон, Кэсси вообще не услышала бы слов сержанта.
Хлопнув Дикса по плечу, она указала вперед. Сержант кивнул и, извиваясь, словно уж, вылез из трубы на поверхность. По какой-то причине архитекторы Масамори устанавливали канализационные люки строго в центре перекрестков, по крайней мере в этой части города. Дике быстро добежал до северо-западного угла перекрестка, где сквозь витринные стекла за сражением наблюдали манекены, застывшие в синтетически веселых позах. Кэсси бросилась следом за Диксом.
Остальные бойцы бежали за ней по пятам. Варне с командой снайперов уже отделился. Остальные одиннадцать человек по одному и парами, присоединялись к товарищам, которые укрылись на тротуаре под иллюзорной защитой стены здания, отделявшего их от поля боя.
Здесь было почти спокойно. Кэсси заметила, что часть роты «Авангард» захватила врасплох полковника Шимацу, отогнав ее от «Призраков» почти на полкилометра. Роботы находились ниже; Кэсси увидела нечто торчащее из дымящихся руин и похожее на банан с плавниками. Она боялась себе признаться в том, что это была голова «Бандита» Бенито Дельшея.
Кэсси увидела «Беркута» Габби Камачо, высоко поднявшегося на прыжковых дюзах, в стремительном парении над трехэтажным строением, в то время как на нем сошлись огненные струи, посылаемые противником. «Страшила» Ребба Переца стоял прямо на улице, по-видимому прикрывая отход остальных товарищей. Передняя защитная нагрудная пластина «Страшилы» была искорежена страшнейшими ударами, а из воспламенившихся плечевых пазов струился черный дым. А наглый «Ковбой», обладавший феноменальной выносливостью, поливал огнем все вокруг из трех дальнобойных ракетных установок. Он стрелял настолько быстро, насколько быстро могли поворачиваться лазерные пушки.
Чуть дальше взорвался робот «Драконов». От мощного взрыва на тротуар посыпались оконные стекла с верхних этажей ближайших зданий. Осколки, летящие вниз, напоминали снегопад из бритв. Кэсси в ужасе посмотрела на огромные витрины над ней; если они не выдержат, то осколки стекла обрушатся прямо на маленький отряд «Кабальерос». И для тех, кто находился в середине отряда, это путешествие окажется последним.
Огромные стекла дребезжали и зловеще гудели, но все же держались. С каждым годом растущие как грибы банды громил и хулиганов, декигоро-зоку, шатающиеся по улицам в поисках гнусных забав, совершая акты вандализма и кражи со взломом, научили владельцев уличных магазинов устанавливать для защиты прочные окна-транспексы.
Шло одно из тех величайших сражений тридцать первого века, перед лицом которого пехотинцы испытывали полную беспомощность, сталкиваясь с бронированными монстрами, которые вели свою, нечеловеческую битву. И если бы разведчики участвовали в бою, а не оказались случайными наблюдателями сражения, огромные роботы вряд ли удостоили их вниманием.
Но в любых своих проявлениях боевые машины несли смерть крохотным человеческим существам. Когда последние разведчики выбрались из люка и перебегали в укрытие, «Призраки» открыли сильную стрельбу по искореженному «Страшиле» Переца. Один из тяжелых лазеров промахнулся и задел бегущих разведчиков, словно крыло Ангела Смерти.
Один заряд взорвался, словно насекомое, угодившее в электронную ловушку. Билли Хакеби, черный горец, которого все считали сыном полка, с громким пронзительным воплем покатился по земле. Его волосы и куртку охватило пламя, а полимерная броня защитного костюма, расплавившись, смешалась с горячей плотью.
Пети Мактиг бросился на помощь. Кэсси вцепилась в его штанину, заправленную в сапог, и дернула назад.
— Ты уже ничем не поможешь ему! — заорала она, хотя прекрасно понимала, что он ее не слышит.
На перекрестке снова разорвался снаряд, выпущенный из автоматической пушки. Этот случайный взрыв все же принес свои печальные плоды: Билли Хакеби разорвало на кусочки, словно чьими-то гигантскими невидимыми пальцами. Мактиг мгновенно обернулся и перекатился в укрытие, тихо всхлипывая и закрывая руками лицо, израненное мелкимии осколками.
«Страшила» взорвался. Перец не катапультировался.
Стоя на обочине улицы, Ковбой Пейсон наблюдал за тем, как погибал его закадычный друг. Взревев от безумной ярости, он повел маленькую «Осу» к месту боя.
Второй его приятель Бук Эванс преградил ему путь средним лазером «Ориона», выдвинув оружие из правого предплечья робота.
— Послушай, дружище, — произнес Эванс, который был старше Пейсона. — Ты ничем ему не поможешь и ничего не сделаешь, только зря погибнешь. Просто скажи себе, что ничего особенного не случилось.
Казалось, что робот вздохнул, а потом раздался голос Пейсона по рации.
— Да... — дрожащим голосом промолвил он. — Ничего особенного не произошло.
Они двинулись на север. Для них сражение еще не закончилось.
Кэсси смотрела на приближающихся «Призраков» с такой лютой ненавистью, что казалось, эта ненависть сочится из пор ее кожи, словно масло. Наглые, дерзкие, самодовольные ублюдки! Они считают, что единственные войска, которые могут причинить им вред, — это элементалы!
Уж она бы им показала! Кэсси не испытывала ничего, кроме презрения, к необычно огромным пехотинцам клана, которых воины Внутренней Сферы единодушно прозвали «жабами». То, что способны были совершить элементалы, одетые в прочные бронекостюмы, Кэсси осмеливалась проделывать, будучи совершенно голой, и совершала это. Эти Драконы еще увидят...
Кто-то легко коснулся ее руки.
— Кэсси, — услышала она голос Дикса. — Пойдем. Это не наш бой.
Девушка встряхнула головой. Сержант был прав. Сильное неугасимое желание покарать роботов и их наглых водителей постепенно испарилось. Словно голос кого-то давно умершего. И сейчас она задумалась, было ли это результатом советов Кали или диктовалось необходимостью выполнить важное задание.
«Призраки» переключились на фланговую атаку с севера и постепенно были вынуждены отойти. Битва вокруг затихала.
Кэсси посмотрела на свой отряд:
— Послушайте меня, ребята. Я охотница, одинокий волк, а не лидер. Посему, победим мы или нет, но большинство тех, кто пойдет со мной, погибнут. — Она глубоко вздохнула и продолжила: — Если хотите уйти, то делайте это прямо сейчас... один или все. А я пойду одна, поскольку мне ничего другого не остается.
Ивонна Санчес, коренастая низкорослая подрывница из Нового Акома со Сьерры, с ухмылкой сказала:
— Заткнись-ка лучше, Кэсси. Ты так просто от нас не избавишься.
Кэсси посмотрела на остальных бойцов.
— Что ж, как говорится, — похороны за ваш счет, — пожав плечами, сказала она и двинулась на северо-запад.
Командир роты Гавилан Камачо ревел в бессильной ярости.
Где-то в глубине души он по-прежнему испытывал жгучий стыд за падение во время боя с террористами. Даже несмотря на то, что фракция младотурков за действия в той операции присвоила ему звание героя, единственное, что он сам отчетливо помнил, — так это падение лицом вниз в коробку фабричного здания.
А во время неудавшейся попытки сместить старшего Камачо, когда главные заговорщики — Зазнайка, Бобби Волк, Бэйрд и, к всеобщему удивлению, верная тень его отца Леди Смерть, пришли к нему, он смело заявил о своем нежелании смещать отца. Конечно же это была ложь, и он доказал это, сразу не посоветовав им забыть о глупой затее. В душе он давно предал своего отца. И это был грех, в котором он не осмеливался признаться даже отцу Монтойе, который также являлся исповедником полковника Камачо.
Патриция никогда не покалечила бы своего робота. И она прокляла бы Гордо и остальных, ибо они оказались неверными псами. Дон Карлос был прав, когда гордился ею все эти годы, и Гавилан, к несчастью, понимал, что Пэтси стоила двух таких мужчин, как он.
Габби решил искупить свои грехи и — с помощью всех святых — грехи отца, если раз и навсегда докажет, что он достойный водитель робота.
В стремительной атаке роты «Авангард» вместе с «Бронко» он сокрушил две вражеские машины — «Горожанина» и «Крошку». Но пришлось заплатить за это дорогой ценой, расстреляв почти все снаряды ультраавтоматической пушки. Лазер, расположенный в правой руке, выгорел, а тем временем целый рой снарядов и пуль впивался в туловище и голову «Беркута», кабина которого наполнилась едким дымом горящей изоляции и сверкающими искрами. Сейчас все контрольные системы, следящие за вооружением, вышли из строя. И даже дисплей, который мог бы показать ему, что пушка стреляет вхолостую, не работал.
— Гавилан, — услышал он голос отца. — Что происходит, сын мой?
Габби стиснул зубы с такой силой, что они заскрипели:
— Все мое оружие вышло из строя, отец.
— Тогда немедленно возвращайся в укрепление. А батальон перейдет под командование капитана Макдугал.
— Нет!
— Ради Бога, сделай, как тебе говорят, — произнес голос Кали. — Нет никакого смысла в том, чтобы тебя убили.
Губы Габби изогнулись в беззвучной презрительной усмешке. Какая-то часть его существа все еще верила, что эта светловолосая сучка просто пытается перехватить у него работу, однако сердцем он чувствовал собственную неправоту. Если он останется на поле боя невооруженным, то окажется не героем, а самой обыкновенной помехой.
И он настроился на общую частоту:
— Внимание, внимание, первому батальону! Говорит командир Камачо. Мой робот полностью вышел из? строя. — Небольшая пауза. — Я передаю командование батальоном капитану Макдугал, а сам возвращаюсь на базу.
XXXVII
Масамори, Хашиман
Район Галедона, Империя Драконис
2 ноября 3056 г.
— Капитан, прилив кончился.
— Вижу, — откликнулся Роджер Хэнсон, потер подбородок, заросший светлой бородкой, и усмехнулся.
Они нервничали в ожидании среди зерновых складов, расположенных на юго-западе от фабричной территории ХТЭ, на берегу Ямато. Теперь Хэнсон ощутил облегчение вкупе с теплым предвкушением чего-то приятного.
Дно Ямато оказалось мягким. Спецрота Хэнсона состояла главным образом из легких и средних роботов третьего батальона, не тяжелее его собственного пятидесятитонного «Требюше». Он поведет двенадцать роботов вброд против течения, причем как только они окажутся в поле зрения противника. Предстоит битва с войсками наемников, уже столкнувшихся с остальными частями Девятого полка, и стрелять они станут из-за стен.
Поэтому то, чего с таким рвением ожидал Хэнсон, больше напоминало самоубийство.
«Требюше» имел вид крепкого коренастого мужчины, голову которого украшал старинный шлем с забралом. И робот вошел в холодную, сейчас еле текущую воду с видом клерка средних лет, принадлежавшего к клубу моржей, который, перед тем как окунуться, должен слегка побрызгать на себя водой. За ним последовали остальные машины, с грохотом ступая по потрескавшимся бетонным плитам набережной.
Капитан Хэнсон в свободное от сражений время разводил призовых гончих псов и сейчас совершенно не опасался сложного испытания, ожидавшего его впереди. Это был смелый и незаурядный человек, который прошел буквально через ад во время вторжения кланов, победивший в смертельной дуэли с «Призрачным Медведем» на Фенрисе. Перед Хэнсоном стояла главная задача — отвлечь внмание гайчинов от атак с запада и с юга и при помощи небольшого, но весьма боеспособного отряда захватить врага врасплох с обычным в таких случаях разгромным эффектом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62