— Полагаю, что именно из-за этих слов ей отрубили голову.
— Да! Но весь фокус в том, что королева никогда не произносила этих слов. Они были приписаны ей политическими противниками королевской династии. Из-за этой абсолютной лжи короля и королеву казнили, древняя монархия рухнула, а социальный порядок во всей Европе изменился кардинальным образом. — Кацуяма энергично закивал. Его глаза восторженно блестели, словно он удостоился привилегии созерцать Координатора в его день рождения. — Неужели вы не видите сверхъестественной мощи и очарования пропаганды, лорд? Эта простейшая ложь используется с великолепным эффектом социальными деятелями до, наших дней, и в уста политических противников по прежнему вкладываются высказывания, которые их дискредитируют.
— Мы обычно обходимся тем, что казним подобных деятелей, не так ли? — спросил Нинью.
— Да, разумеется. — Эта жаба все еще отказывалась заткнуться и умолкнуть. — Но принцип все еще действует. И действует отлично. Как мы только что в этом убедились.
— Разве?
— Вы располагаете каким-нибудь доказательством, что Чандрасехар Курита проявил хоть малейший интерес к сверхсветовым коммуникациям, лорд?
— Нет.
Кацуяма продемонстрировал собеседнику неровный ряд крупных желтоватых зубов. К счастью, наступившая темнота не позволила разглядеть отдельные детали.
— Но ведь сообщение в новостях — это не что иное, как большая ложь! И вы увидите, что она нам еще хорошо послужит.
— Позвольте надеяться, что нет. — Нинью смотрел на море. Казалось, что поверх спокойных вод улеглась пурпурная радуга, отражение последних лучей заходящего солнца, край которого уже скрылся в массе темных туч. Нинью повернулся, чтобы увидеть меньшую из хашиманских лун, краешек которой выглянул из-за далекой гряды великих гор Тримурти. Над головой робко засветились несколько первых звездочек.
— Я возвращаюсь в дом, — отрывисто произнес Нинью.
Кацуяма лихо заломил берет:
— Очень надеюсь, что последую за вами.
— Условия здесь ужасные, папа, — произнес красивый Гавилан Камачо с экрана коммуникатора, стоящего на столе дона Карлоса. — Мы не можем нанять соответствующий обслуживающий персонал. Водопровод того и гляди выйдет из строя. Питание отвратительное. Ты...
Полковник выключил звук. «Да простит меня Богоматерь, — подумал он, — что я вырастил тебя таким, каков ты есть. Но больше я не могу слушать это хныканье».
Бойцы первого батальона считались по-настоящему хорошим подразделением, но, как и все солдаты во все времена, любили нажать на начальство. Вместо того чтобы разобраться самому или просто пропустить мимо ушей большую часть их жалоб, младший Камачо решил переложить проблемы на плечи отца.
В принципе Габби был хорошим парнем. Но даже гордящийся им дон Карлос не мог закрывать глаза на то, что сыну не хватает зрелости.
Назначение Гавилана командиром батальона вызвало определенные толки среди офицеров. Другими батальонами командовали ребби и Певец. Протестантские капелланы, Реверендс Обергаард и Потит, и католические падре поднимали голоса в пользу того, чтобы командование батальоном поручили достойному представителю служителей христианской Церкви.
На это не просто было ответить, по крайней мере, тем, кто задавал подобный вопрос. Потит выглядел крикливым идиотом. Обергаард вообще не обладал способностями, необходимыми для командира. То же самое можно было сказать и об отце Элфего Голдштайне, чья семья приняла католичество в незапамятные времена, когда многие евреи, находящиеся в политической изоляции, приняли римско-католическое вероисповедание. Исповедник дона Карлоса отец Монтойя даже не являлся военнослужащим. А что касается отца Роберто Гарсии — он, к счастью, сам никогда не примет подобный пост. Он не являлся лидером по характеру, это точно. Сейчас полковник словно снова услышал его слова: «Мы хотим видеть во главе батальона католика, сын мой. Вместо этого ты хочешь поставить иезуита».
Ну, ладно. Габби можно назвать прекрасным воином — водителем робота, это знал каждый в полку. Он даже получил образование на Нейджелринге, в военной академии Дома Штайнера, в то время как его сестра обучалась в военной академии Нового Авалона Дома Дэвиона. Он предложил свою кандидатуру на командование батальоном.
«Все равно, даже будучи воином, он всего лишь тень собственной сестры, — подумал дон Карлос. — Ты не можешь простить ему это, не так ли?» И теперь, после гибели Пэтси, Гавилан обречен всю жизнь гнаться за призраком.
Он заметил, что лампочка на коммуникаторе чуть заметно мигнула.
— Гавилан, — сказал полковник. — Меня вызывают по другой линии.
Сын обиженно нахмурился:
— Но, отец...
— Это прямая линия связи с нашим работодателем. Я поговорю с тобой позже. — Полковник с облегчением прервал связь.
Лицо сына сменило изображение шефа безопасности ХТЭ.
— Полковник Камачо, — приветствовал его мирза, — надеюсь, что вы в полном здравии.
— В абсолютно полном, клянусь Девой Марией. А как ваше здоровье?
— Прекрасно, полковник, благодарю вас. Но уверен, что мог бы чувствовать себя намного лучше.
— Чем могу быть полезен, мирза?
— Вы слушали вечерние новости? Полковник улыбнулся и покачал головой:
— Мои обязанности оставляют мало времени для просмотра программ головидео.
— Позвольте повторить для вас фрагмент сегодняшней вечерней передачи.
Услышав сообщение о фальшивом открытии ХТЭ, дон Карлос тяжело вздохнул.
— Вскоре следует ждать визита атеистов, не так ли? — спросил он.
— Прошу прощения?.. Мне незнаком этот термин.
— Атеистами называют адептов «Слова Блейка». — Подлинные «Кабальерос» не меньшими атеистами считали правоверных фанатиков Ком-Стара, но полковник не счел нужным распространяться на этот счет.
— Понял. — Аскетическое лицо мирзы несколько мгновений сохраняло задумчивое выражение. — Полковник, долг требует задать вам один вопрос, который лично я считаю бестактным.
Дон Карлос улыбнулся:
— Я никогда не держу зла на того, кто действует по воле долга.
— Очень хорошо. Вы и большинство солдат полка уроженцы Лиги Свободных Миров. Многие из ваших бойцов в прошлом служили в войсках Дома Марика. В вашем послужном списке значится славная история службы Дому Марика до того, как вы стали наемным командиром.
Тонкие губы на мгновение сжались, и мирза продолжил:
— Главнокомандующий Томас Марик практически является примасом в изгнании от секты «Слово Блейка», — сообщил он. — Полковник, здесь не сталкиваются ничьи интересы?
«Если бы это слышал мой сын, он вызвал бы тебя за оскорбление моей чести, как рыцарь Галистео». Мысль промелькнула в мозгу, не вызвав никакого отклика; за десятилетия странствий вдали от причудливого, архаического и почти абсолютно изолированного мира трех планет дон Карлос научился рассуждать хладнокровно. Он отлично понимал, почему мирзе пришлось задать подобный вопрос. Полковник испытывал страх: до того, как ему можно будет уйти, взвалив руководство полком на плечи Гавилана, мальчику придется многому научиться.
— Вам известно, почему я оставил службу у Томаса Марика, мирза? — спросил полковник, думая про себя: «Уверен, что ты обо всем отлично осведомлен, старый бледный козел». Камачо относился к мирзе с уважением, но отлично понимал, кем он являлся.
Абдулсаттах кивнул своей головой святого.
— Много лет назад я вернул Марика как законного наследника и правителя Лиги Свободных Миров. После того как они с сыном Яносом погибли от бомбы террориста, я ушел со службы Дому Марику. Мне стало ясно, что кто бы из наследников ни захватил власть, Томас или Дункан, ни один из них не захочет, чтобы я оставался на прежней службе.
Абдулсаттах негромко рассмеялся:
— Вы мудрый человек, полковник.
— А теперь поговорим о моих людях. — Дон Карлос приподнялся в кресле, пытаясь устроиться поудобнее. Ему казалось, что вес каждого из двух тысяч бойцов, обслуживающего персонала и других людей, которые составляли полк и за благополучие которых он нес ответственность, опустился на его плечи. — Да, большинство из них родом из Лиги Свободных Миров. И многие являются добровольными изгнанниками. У себя, в мире трех планет, который все во Внутренней Сфере называют юго-западными мирами, мы превыше всего ценим независимость. В качестве поста главнокомандующего Томас Марик узурпировал гораздо больше власти, чем кто-либо из его предков. Он оказывает весьма жесткое давление на «Кабальерос», требуя их возвращения назад и пытаясь подчинить себе.
А если уж вы упомянули о том факте, что он стал примасом в изгнании, то на наших родных планетах существуют опасения, как бы он не начал насаждать верования сектантов «Слова Блейка» в качестве господствующей религии во всей Лиге Свободных Миров. Мы, «Кабальерос», очень религиозны: индейцы, протестанты и католики, одним из которых являюсь и я сам. Мы научились жить в мире с верованиями других людей и, пройдя через вековые раздоры, пришли к заключению, что лучший способ сохранить собственную свободу религии — предоставить такое же право остальным. Если Томасу Марику нравится «Слово Блей-ка» — это его личное дело. Если кто-то попытается убедить нас, что мы обязаны поклоняться фальшивым идолам, тогда мы восстанем.
— Благодарю вас, дон Карлос, — произнес мирза. — Я удовлетворен и могу ручаться за Чандрасехара Куриту в его уважении к вам. Надеюсь, вы понимаете, что этот вопрос я задал не просто так.
Полковник Камачо наклонил голову.
— Я немедленно призову мои войска, — сказал он. — Если понадобится, это будет сделано скрытно, лучше привести их ночью, разместив на речных баржах. Не стоит настораживать врагов своими приготовлениями, если можно этого избежать.
— Разумеется. Я могу высказать одно соображение, полковник?
— Сочту за честь, сеньор Абдулсаттах.
Усмешка рассекла пополам аскетическое лицо мирзы. Дон Карлос не в первый раз отметил, как пугаются эти Змеи, когда люди из Внутренней Сферы с такой точностью следуют формулам вежливости, как и они сами.
— Не похоже, что нас ожидает прямая атака роботов в полном вооружении; в конце концов, Служба безопасности вряд ли позволит, чтобы фанатики «Слова Блейка» высадились на Хашимане вместе с вооруженными роботами. Нам угрожает что-нибудь вроде набега десантников. Лучшим выходом будет, если вы призовете не больше одного батальона, чтобы избежать скученности солдат. На фабричной территории не так много помещений, где их можно разместить.
— Согласен. Я сейчас же отдам необходимые распоряжения.
Абдулсаттах кивнул.
— Я поговорю с нашим транспортным отделом и договорюсь насчет барж. Уверен, что мы раздобудем суда, чтобы провести операцию сегодня же ночью.
После обмена любезностями мирза отключился. Дон Карлос зажмурился.
Он вдруг снова увидел Пэтси, окруженную роботами Клана Дымчатых Ягуаров — хищными сражающимися мастифами. Его собственный старый «Мастер» оказался медлительным, слишком медлительным...
Дверь в кабинет открылась. Вошла Марисоль Кабрера, затянутая в форму, сшитую в стиле Дома Марика, ее темные каштановые волосы были слегка тронуты сединой. Она завязала их на макушке в традиционный хвост, как носили на Галистео. Женщина держала пластиковый поднос с белым чайником из тяжелой галистейской керамики, рядом стояли две точно такие же чашки. И на чайнике, и на чашках красовался голубой рисунок, изображающий битву мощного быка с огромными рогами и ковбоя, сидевшего в агророботе. Этот сервиз изготовил гончар на «Вадо-Анчо», гасиенде дона Карлоса. Изысканный сервиз сопровождал полковника и его воинское подразделение во всех приключениях на планетах Внутренней Сферы.
Кабрера поставила поднос перед командиром. Он улыбнулся, уловив ментоловый аромат пара.
— Травяной чай, — пояснила она. — Он поможет вам снять напряжение.
— Вы помните обо всем, Марисоль, — поблагодарил он. — Что бы я делал без вас?
— Позвольте помассировать вам шею, — ответила она, обойдя дона Карлоса Камачо и встав за его спиной, так что он не успел заметить улыбку удовольствия, мелькнувшую на ее лице при этих словах. Полковник кивнул, а затем застонал от удовольствия, когда маленькие сильные пальцы женщины начали разминать напряженные мышцы на шее и плечах. Камачо прикрыл глаза, но сейчас картина гибели дочери не всплыла за опущенными веками.
— Я становлюсь чересчур старым для проведения военных операций, — словно во сне произнес он. — Пора возвращаться на «Вадо-Анчо». Моя сестра Марта уже не та, чтобы крепкой рукой управлять гасиендой, а это было бы лучшим отдыхом для меня.
Положусь на то, что Томас Марин уже не помнит, чью сторону в споре о наследстве принял бывший командир легионеров Лиги Свободных Миров. И мы вернем наконец одну из древнейших свобод еще до того, как я обрету вечный покой с Пэтси и Богоматерью.
Он перекрестился.
— Чего вы дожидаетесь, Карлос?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Да! Но весь фокус в том, что королева никогда не произносила этих слов. Они были приписаны ей политическими противниками королевской династии. Из-за этой абсолютной лжи короля и королеву казнили, древняя монархия рухнула, а социальный порядок во всей Европе изменился кардинальным образом. — Кацуяма энергично закивал. Его глаза восторженно блестели, словно он удостоился привилегии созерцать Координатора в его день рождения. — Неужели вы не видите сверхъестественной мощи и очарования пропаганды, лорд? Эта простейшая ложь используется с великолепным эффектом социальными деятелями до, наших дней, и в уста политических противников по прежнему вкладываются высказывания, которые их дискредитируют.
— Мы обычно обходимся тем, что казним подобных деятелей, не так ли? — спросил Нинью.
— Да, разумеется. — Эта жаба все еще отказывалась заткнуться и умолкнуть. — Но принцип все еще действует. И действует отлично. Как мы только что в этом убедились.
— Разве?
— Вы располагаете каким-нибудь доказательством, что Чандрасехар Курита проявил хоть малейший интерес к сверхсветовым коммуникациям, лорд?
— Нет.
Кацуяма продемонстрировал собеседнику неровный ряд крупных желтоватых зубов. К счастью, наступившая темнота не позволила разглядеть отдельные детали.
— Но ведь сообщение в новостях — это не что иное, как большая ложь! И вы увидите, что она нам еще хорошо послужит.
— Позвольте надеяться, что нет. — Нинью смотрел на море. Казалось, что поверх спокойных вод улеглась пурпурная радуга, отражение последних лучей заходящего солнца, край которого уже скрылся в массе темных туч. Нинью повернулся, чтобы увидеть меньшую из хашиманских лун, краешек которой выглянул из-за далекой гряды великих гор Тримурти. Над головой робко засветились несколько первых звездочек.
— Я возвращаюсь в дом, — отрывисто произнес Нинью.
Кацуяма лихо заломил берет:
— Очень надеюсь, что последую за вами.
— Условия здесь ужасные, папа, — произнес красивый Гавилан Камачо с экрана коммуникатора, стоящего на столе дона Карлоса. — Мы не можем нанять соответствующий обслуживающий персонал. Водопровод того и гляди выйдет из строя. Питание отвратительное. Ты...
Полковник выключил звук. «Да простит меня Богоматерь, — подумал он, — что я вырастил тебя таким, каков ты есть. Но больше я не могу слушать это хныканье».
Бойцы первого батальона считались по-настоящему хорошим подразделением, но, как и все солдаты во все времена, любили нажать на начальство. Вместо того чтобы разобраться самому или просто пропустить мимо ушей большую часть их жалоб, младший Камачо решил переложить проблемы на плечи отца.
В принципе Габби был хорошим парнем. Но даже гордящийся им дон Карлос не мог закрывать глаза на то, что сыну не хватает зрелости.
Назначение Гавилана командиром батальона вызвало определенные толки среди офицеров. Другими батальонами командовали ребби и Певец. Протестантские капелланы, Реверендс Обергаард и Потит, и католические падре поднимали голоса в пользу того, чтобы командование батальоном поручили достойному представителю служителей христианской Церкви.
На это не просто было ответить, по крайней мере, тем, кто задавал подобный вопрос. Потит выглядел крикливым идиотом. Обергаард вообще не обладал способностями, необходимыми для командира. То же самое можно было сказать и об отце Элфего Голдштайне, чья семья приняла католичество в незапамятные времена, когда многие евреи, находящиеся в политической изоляции, приняли римско-католическое вероисповедание. Исповедник дона Карлоса отец Монтойя даже не являлся военнослужащим. А что касается отца Роберто Гарсии — он, к счастью, сам никогда не примет подобный пост. Он не являлся лидером по характеру, это точно. Сейчас полковник словно снова услышал его слова: «Мы хотим видеть во главе батальона католика, сын мой. Вместо этого ты хочешь поставить иезуита».
Ну, ладно. Габби можно назвать прекрасным воином — водителем робота, это знал каждый в полку. Он даже получил образование на Нейджелринге, в военной академии Дома Штайнера, в то время как его сестра обучалась в военной академии Нового Авалона Дома Дэвиона. Он предложил свою кандидатуру на командование батальоном.
«Все равно, даже будучи воином, он всего лишь тень собственной сестры, — подумал дон Карлос. — Ты не можешь простить ему это, не так ли?» И теперь, после гибели Пэтси, Гавилан обречен всю жизнь гнаться за призраком.
Он заметил, что лампочка на коммуникаторе чуть заметно мигнула.
— Гавилан, — сказал полковник. — Меня вызывают по другой линии.
Сын обиженно нахмурился:
— Но, отец...
— Это прямая линия связи с нашим работодателем. Я поговорю с тобой позже. — Полковник с облегчением прервал связь.
Лицо сына сменило изображение шефа безопасности ХТЭ.
— Полковник Камачо, — приветствовал его мирза, — надеюсь, что вы в полном здравии.
— В абсолютно полном, клянусь Девой Марией. А как ваше здоровье?
— Прекрасно, полковник, благодарю вас. Но уверен, что мог бы чувствовать себя намного лучше.
— Чем могу быть полезен, мирза?
— Вы слушали вечерние новости? Полковник улыбнулся и покачал головой:
— Мои обязанности оставляют мало времени для просмотра программ головидео.
— Позвольте повторить для вас фрагмент сегодняшней вечерней передачи.
Услышав сообщение о фальшивом открытии ХТЭ, дон Карлос тяжело вздохнул.
— Вскоре следует ждать визита атеистов, не так ли? — спросил он.
— Прошу прощения?.. Мне незнаком этот термин.
— Атеистами называют адептов «Слова Блейка». — Подлинные «Кабальерос» не меньшими атеистами считали правоверных фанатиков Ком-Стара, но полковник не счел нужным распространяться на этот счет.
— Понял. — Аскетическое лицо мирзы несколько мгновений сохраняло задумчивое выражение. — Полковник, долг требует задать вам один вопрос, который лично я считаю бестактным.
Дон Карлос улыбнулся:
— Я никогда не держу зла на того, кто действует по воле долга.
— Очень хорошо. Вы и большинство солдат полка уроженцы Лиги Свободных Миров. Многие из ваших бойцов в прошлом служили в войсках Дома Марика. В вашем послужном списке значится славная история службы Дому Марика до того, как вы стали наемным командиром.
Тонкие губы на мгновение сжались, и мирза продолжил:
— Главнокомандующий Томас Марик практически является примасом в изгнании от секты «Слово Блейка», — сообщил он. — Полковник, здесь не сталкиваются ничьи интересы?
«Если бы это слышал мой сын, он вызвал бы тебя за оскорбление моей чести, как рыцарь Галистео». Мысль промелькнула в мозгу, не вызвав никакого отклика; за десятилетия странствий вдали от причудливого, архаического и почти абсолютно изолированного мира трех планет дон Карлос научился рассуждать хладнокровно. Он отлично понимал, почему мирзе пришлось задать подобный вопрос. Полковник испытывал страх: до того, как ему можно будет уйти, взвалив руководство полком на плечи Гавилана, мальчику придется многому научиться.
— Вам известно, почему я оставил службу у Томаса Марика, мирза? — спросил полковник, думая про себя: «Уверен, что ты обо всем отлично осведомлен, старый бледный козел». Камачо относился к мирзе с уважением, но отлично понимал, кем он являлся.
Абдулсаттах кивнул своей головой святого.
— Много лет назад я вернул Марика как законного наследника и правителя Лиги Свободных Миров. После того как они с сыном Яносом погибли от бомбы террориста, я ушел со службы Дому Марику. Мне стало ясно, что кто бы из наследников ни захватил власть, Томас или Дункан, ни один из них не захочет, чтобы я оставался на прежней службе.
Абдулсаттах негромко рассмеялся:
— Вы мудрый человек, полковник.
— А теперь поговорим о моих людях. — Дон Карлос приподнялся в кресле, пытаясь устроиться поудобнее. Ему казалось, что вес каждого из двух тысяч бойцов, обслуживающего персонала и других людей, которые составляли полк и за благополучие которых он нес ответственность, опустился на его плечи. — Да, большинство из них родом из Лиги Свободных Миров. И многие являются добровольными изгнанниками. У себя, в мире трех планет, который все во Внутренней Сфере называют юго-западными мирами, мы превыше всего ценим независимость. В качестве поста главнокомандующего Томас Марик узурпировал гораздо больше власти, чем кто-либо из его предков. Он оказывает весьма жесткое давление на «Кабальерос», требуя их возвращения назад и пытаясь подчинить себе.
А если уж вы упомянули о том факте, что он стал примасом в изгнании, то на наших родных планетах существуют опасения, как бы он не начал насаждать верования сектантов «Слова Блейка» в качестве господствующей религии во всей Лиге Свободных Миров. Мы, «Кабальерос», очень религиозны: индейцы, протестанты и католики, одним из которых являюсь и я сам. Мы научились жить в мире с верованиями других людей и, пройдя через вековые раздоры, пришли к заключению, что лучший способ сохранить собственную свободу религии — предоставить такое же право остальным. Если Томасу Марику нравится «Слово Блей-ка» — это его личное дело. Если кто-то попытается убедить нас, что мы обязаны поклоняться фальшивым идолам, тогда мы восстанем.
— Благодарю вас, дон Карлос, — произнес мирза. — Я удовлетворен и могу ручаться за Чандрасехара Куриту в его уважении к вам. Надеюсь, вы понимаете, что этот вопрос я задал не просто так.
Полковник Камачо наклонил голову.
— Я немедленно призову мои войска, — сказал он. — Если понадобится, это будет сделано скрытно, лучше привести их ночью, разместив на речных баржах. Не стоит настораживать врагов своими приготовлениями, если можно этого избежать.
— Разумеется. Я могу высказать одно соображение, полковник?
— Сочту за честь, сеньор Абдулсаттах.
Усмешка рассекла пополам аскетическое лицо мирзы. Дон Карлос не в первый раз отметил, как пугаются эти Змеи, когда люди из Внутренней Сферы с такой точностью следуют формулам вежливости, как и они сами.
— Не похоже, что нас ожидает прямая атака роботов в полном вооружении; в конце концов, Служба безопасности вряд ли позволит, чтобы фанатики «Слова Блейка» высадились на Хашимане вместе с вооруженными роботами. Нам угрожает что-нибудь вроде набега десантников. Лучшим выходом будет, если вы призовете не больше одного батальона, чтобы избежать скученности солдат. На фабричной территории не так много помещений, где их можно разместить.
— Согласен. Я сейчас же отдам необходимые распоряжения.
Абдулсаттах кивнул.
— Я поговорю с нашим транспортным отделом и договорюсь насчет барж. Уверен, что мы раздобудем суда, чтобы провести операцию сегодня же ночью.
После обмена любезностями мирза отключился. Дон Карлос зажмурился.
Он вдруг снова увидел Пэтси, окруженную роботами Клана Дымчатых Ягуаров — хищными сражающимися мастифами. Его собственный старый «Мастер» оказался медлительным, слишком медлительным...
Дверь в кабинет открылась. Вошла Марисоль Кабрера, затянутая в форму, сшитую в стиле Дома Марика, ее темные каштановые волосы были слегка тронуты сединой. Она завязала их на макушке в традиционный хвост, как носили на Галистео. Женщина держала пластиковый поднос с белым чайником из тяжелой галистейской керамики, рядом стояли две точно такие же чашки. И на чайнике, и на чашках красовался голубой рисунок, изображающий битву мощного быка с огромными рогами и ковбоя, сидевшего в агророботе. Этот сервиз изготовил гончар на «Вадо-Анчо», гасиенде дона Карлоса. Изысканный сервиз сопровождал полковника и его воинское подразделение во всех приключениях на планетах Внутренней Сферы.
Кабрера поставила поднос перед командиром. Он улыбнулся, уловив ментоловый аромат пара.
— Травяной чай, — пояснила она. — Он поможет вам снять напряжение.
— Вы помните обо всем, Марисоль, — поблагодарил он. — Что бы я делал без вас?
— Позвольте помассировать вам шею, — ответила она, обойдя дона Карлоса Камачо и встав за его спиной, так что он не успел заметить улыбку удовольствия, мелькнувшую на ее лице при этих словах. Полковник кивнул, а затем застонал от удовольствия, когда маленькие сильные пальцы женщины начали разминать напряженные мышцы на шее и плечах. Камачо прикрыл глаза, но сейчас картина гибели дочери не всплыла за опущенными веками.
— Я становлюсь чересчур старым для проведения военных операций, — словно во сне произнес он. — Пора возвращаться на «Вадо-Анчо». Моя сестра Марта уже не та, чтобы крепкой рукой управлять гасиендой, а это было бы лучшим отдыхом для меня.
Положусь на то, что Томас Марин уже не помнит, чью сторону в споре о наследстве принял бывший командир легионеров Лиги Свободных Миров. И мы вернем наконец одну из древнейших свобод еще до того, как я обрету вечный покой с Пэтси и Богоматерью.
Он перекрестился.
— Чего вы дожидаетесь, Карлос?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62