- Здесь настоящий отец Билли, - сказал Аллен. - Он был комиком и конферансье в Майами, до того как покончил с собой.
- Почему ты не расскажешь нам, что ты чувствовал? Нам важно узнать твои чувства, а не детали, Билли.
Аллен швырнул карандаш, раздраженный тем, что за рисунок хвалят не его, а Билли. Потом он посмотрел на часы.
- Мне надо вернуться в отделение убрать постель. На следующий день Аллен рассказал сестре Йегер об этом занятии, жалуясь, что все было неправильно. Когда она сказала ему, что он мешал персоналу и другим пациентам, Аллен расстроился:
- Я не отвечаю за поступки, которые совершают другие мои люди.
- Мы не можем общаться с другими твоими людьми, - сказала Йегер, - только с Билли.
- Доктор Хардинг лечит меня не так, как сказала доктор Уилбур, - закричал он. - Это плохое лечение.
Миллиган потребовал свою историю болезни, а когда Йегер отказала, он заявил, что знает, как заставить клинику дать ему прочитать эти записи. Он был уверен, что персонал не записывает изменений в его поведении и что он не будет способен отвечать за потерянное время.
В тот же вечер, после визита доктора Джорджа, Томми объявил персоналу, что увольняет своего доктора. Позднее Аллен вышел из палаты и сказал, что восстанавливает его на работе.
После того как Дороти Мур, матери Миллигана, разрешили его посещать, она приходила почти каждую неделю, часто с дочерью Кэти. Реакции сына были непредсказуемы. Иногда после ее визита он был счастлив и общителен, иногда - подавлен.
Джоан Уинслоу, работник социального обеспечения при психиатрической клинике, сообщила на собрании группы о том, что беседовала с Дороти после каждого ее посещения. Это женщина со щедрым сердцем, но ее нерешительность и зависимость помешали ей противодействовать плохому обращению со стороны отчима, о котором сообщалось. По признанию Дороти, она всегда чувствовала, что было два Билли: один - добрый и любящий, а другой - равнодушный и черствый.
Ник Чикко записал после посещения миссис Мур 18 апреля, что Миллиган был очень расстроен, уединился в своей палате и лежал с подушкой на голове.
К концу апреля, после двенадцати недель лечения, доктор Джордж пришел к выводу о слишком медленном ходе процесса. Требовалось найти какой-то способ связи между «первоисточником» - истинным Билли - и другими личностями. Главной задачей стало добраться до Билли, которого доктор не видел с того воскресенья, когда доктор Уилбур убедила Рейджена разрешить Билли выйти на пятно.
Было бы полезно дать Билли посмотреть видеозаписи речи и поведения других его персонажей. Доктор рассказал Аллену о своей идее и о том, как важно для других общаться друг с другом и с Билли. Аллен согласился.
Позднее Аллен сказал Розали о своем желании записываться на видео. Он, конечно, нервничал, но доктор Джордж настаивал на том, что запись даст возможность многое узнать о себе.
1 мая доктор Джордж провел первый сеанс видеозаписи. Присутствовала Дороти Тернер, поскольку при ней Билли чувствовал себя спокойнее. Доктор намеревался вызвать Адалану. Поначалу он был против появления новых людей, но вызов Адаланы позволил бы понять значение женского аспекта личности Миллигана.
Доктор несколько раз повторил, что, если Адалана выйдет и поговорит с ними, это очень поможет. Наконец после нескольких «переключений» лицо Миллигана приняло мягкое, печальное, почти женское выражение. Голос был гнусавый и сдавленный, зрачки подвижные.
- Больно говорить, - сказала Адалана.
Доктор Джордж постарался не показать своего волнения. Он хотел, чтобы она вышла, ожидал этого. Но когда выход состоялся, это оказалось сюрпризом.
- Почему больно?
- Из-за мальчиков. Я втянула их в эти неприятности.
- Что ты сделала? - спросил доктор.
Дороти Тернер уже разговаривала с Адаланой в тюрьме, накануне перевода в клинику. Теперь она лишь сидела и наблюдала.
- Они не понимают, что такое любовь, - сказала Адалана, - что это такое, когда тебя обнимают и ласкают. Я украла у них время. Я чувствовала алкоголь и таблетки Рейджена. Господи, как тяжело говорить об этом…
- Да, но нам нужно поговорить об этом, - сказал доктор Джордж, - чтобы мы поняли.
- Это сделала я. Теперь уже слишком поздно извиняться, правда? Я разрушила жизнь мальчиков… но они просто не поняли…
- Не поняли что? - спросила Тернер.
- Что такое любовь. Что значит желать любви. Чтобы кто-то держал тебя в объятиях. Чувствовать страсть, ласки. Не знаю, что заставило меня так поступить.
- В то время ты чувствовала эту страсть и ласки? - спросила Тернер.
Помолчав, Адалана прошептала:
- Только несколько секунд… Я украла это время. Артур не давал мне вставать на пятно. Я хотела, чтобы Рейджен освободил пятно…
Она печально огляделась по сторонам.
- Я не хочу через это проходить. Я не могу идти на суд и ничего не хочу говорить Рейджену… Я хочу уйти из жизни мальчиков, чтобы больше не портить им жизнь… Я чувствую себя такой виноватой… Ну почему я это сделала?
- Когда ты впервые встала на пятно? - спросил доктор Джордж.
- Прошлым летом я стала красть время. А когда мальчики были в Ливанской тюрьме, я украла немного времени, чтобы написать стихи. Я люблю писать стихи… - Она заплакала. - Что они собираются сделать с мальчиками?
- Мы не знаем, - мягко ответил доктор Джордж. - Мы стараемся понять как можно лучше.
- Не надо их очень сильно наказывать, - попросила Адалана.
- Когда в октябре случились эти инциденты, ты знала о том, что планируется? - спросил он.
- Да. Я знаю все, даже о таких вещах, о которых не знает Артур… Но я не могла это остановить. На меня подействовали таблетки и алкоголь. Не знаю, почему я это сделала. Мне было так одиноко.
Она засопела и попросила салфетку. Задавая свои вопросы, доктор Джордж внимательно смотрел в лицо Адаланы, боясь вспугнуть ее:
- Были ли у тебя друзья, которые доставляли тебе радость? Чтобы как-то справиться с одиночеством?
- Я никогда ни с кем не говорю. Даже с мальчиками… Я говорю с Кристин.
- Ты сказала, что несколько раз выходила этим летом и еще - в Ливанской тюрьме. Выходила ли ты на пятно до этого?
- Не выходила. Но я была. Я уже давно там.
- Когда Челмер…
- Да! - резко оборвала она. - Не говорите о нем!
- Ты можешь общаться с матерью Билли?
- Нет! Она не может даже с мальчиками общаться.
- А с сестрой Билли, Кэти?
- Да, я разговаривала с Кэти. Но думаю, она не знала об этом. Мы вместе ходили в магазин за покупками.
- А с братом Билли, Джеймсом?
- Нет… мне он не нравится.
Адалана вытерла слезы и откинулась назад, с удивлением глядя на видеокамеру. Потом долго молчала, и доктор Джордж понял, что она ушла. Он смотрел на застывшее выражение лица и ждал, кто же сейчас встанет на пятно.
- Нам бы очень помогло, - сказал он мягко, убедительно, - если бы мы могли поговорить с Билли.
Лицо пациента стало испуганным, и Билли быстро огляделся вокруг, чтобы понять, где он оказался. Доктор Джордж узнал выражение лица, которое видел в окружной тюрьме в тот день, когда доктор Уилбур вызвала Билли, личность-ядро. Доктор Джордж мягко заговорил, боясь, что Билли ускользнет, прежде чем с ним удастся наладить контакт. Колени Миллигана нервно подрагивали, взгляд был загнанный.
- Ты знаешь, где находишься? - спросил доктор Джордж.
- Нет, - пожав плечами, ответил Билли, словно отвечая на школьный тест, когда нужно сказать «да» или «нет», а он не уверен в правильности ответа.
- Это клиника, а я твой доктор.
- Господи, он меня убьет, если я буду говорить с доктором.
- Кто убьет?
Билли посмотрел вокруг и увидел направленную на него видеокамеру.
- Что это?
- Наш сегодняшний сеанс записывается. Это видеокамера. Мы подумали, что будет полезно записать этот сеанс, чтобы ты мог увидеть, что происходило.
Но Билли уже ушел.
- Эта штука испугала его, - с отвращением сказал Томми.
- Я объяснил ему, что это видеокамера и… Томми хихикнул:
- Похоже, он не понял, о чем вы говорите.
Когда сеанс закончился и Томми ушел в Уэйкфилд-Коттедж, доктор Джордж долго думал обо всем этом, сидя в своем кабинете. Он должен будет рассказать суду, что хотя Уильям С. Миллиган и не болен психически в обычном смысле этого слова (поскольку диссоциация считается неврозом), но как медик он твердо убежден: поскольку Миллиган настолько далек от реальности, что не мог подчинять свои действия требованиям закона, то, следовательно, он не несет ответственности за совершенные преступления.
Оставалось только продолжать лечение этого пациента и каким-то образом сделать его способным предстать перед судом. Но можно ли за шесть недель, оставшихся от трех месяцев, отпущенных судом, вылечить болезнь, на которую такому психоаналитику, как Корнелия Уилбур в ее работе с Сивиллой, потребовалось более десяти лет?
На следующее утро Артур решил, что необходимо поделиться с Рейдженом тем, что он узнал об Адалане во время сеанса видеозаписи с доктором Джорджем. Он шагал взад-вперед по палате интенсивной терапии и громко говорил Рейджену:
- Неизвестность с изнасилованиями разрешена. Теперь я знаю, кто это сделал.
Голос его быстро сменился на голос Рейджена:
- Как ты узнал?
- Мне стали известны некоторые новые факты, и я связал воедино доступную информацию.
- Кто это был?
- Поскольку тебя обвиняют в преступлениях, которые ты не совершал, полагаю, ты имеешь право знать.
Разговор продолжался с мгновенным переключением голосов, иногда громко, временами мысленно, как беззвучная речь.
- Рейджен, ты помнишь, как раньше временами были слышны женские голоса?
- Да, я слышал Кристин. И… голоса других женщин.
- Ну так вот, когда ты пошел на дело в прошлом октябре, вмешалась одна из наших женщин.
- Что ты хочешь сказать?
- Имеется молодая женщина, которую ты никогда не видел. Ее зовут Адалана.
- Никогда о такой не слыхал.
- Она очень нежный и ласковый человек. Это она всегда за нас готовила и убирала в доме. Это она составляла букеты, когда Аллен работал в цветочном магазине. Мне просто не приходило в голову, что…
- И какое она имеет отношение ко всему этому? Она что, взяла деньги?
- Нет, Рейджен. Это она изнасиловала твои жертвы.
- Она изнасиловала девушек? Артур, как может женщина изнасиловать женщину?
- Рейджен, ты слышал когда-нибудь о лесбиянках?
- Пусть так, - сказал Рейджен, - но как лесбиянка насилует другую женщину?
- Вот поэтому они и обвиняют тебя. Когда один из мужчин занимает место, некоторые из них имеют физическую возможность заниматься сексом, хотя мы оба знаем, что я положил за правило обязательное соблюдение целомудрия. Она использовала твое тело.
- Ты хочешь сказать, что меня все время обвиняют в изнасилованиях, которые совершила эта сука?
- Да, но я хочу, чтобы ты поговорил с ней и дал ей возможность объяснить.
- Значит, вот в чем дело… Я убью ее.
- Рейджен, будь благоразумным!
- Благоразумным!
- Адалана, я хочу, чтобы ты познакомилась с Рейдженом. Поскольку Рейджен - наш защитник, он имеет право знать, что случилось. Ты должна объясниться и оправдаться перед ним.
Тихий нежный голос возник в его голове словно откуда-то извне, из темноты. Это было похоже на галлюцинацию или на голос во сне.
- Рейджен, прости меня за эту неприятность…
- Простить! - прорычал Рейджен, шагая по комнате. - Ты, грязная потаскуха! Чего ради тебе понадобилось насиловать женщин? Ты хоть понимаешь, во что нас втянула?
Он резко повернулся - и исчез. Комната внезапно наполнилась женскими рыданиями.
Сестра Хелен Йегер заглянула в глазок:
- Могу я тебе помочь, Билли?
- Проклятье, мадам! - воскликнул Артур. - Оставьте нас одних!
Йегер ушла, расстроившись, что Артур так накричал на нее. Когда она отошла, Адалана попыталась объясниться:
- Ты должен понять, Рейджен, что мои потребности отличаются от ваших.
- Какого черта тебе понадобился секс с женщинами?! Ты сама женщина!
- Вы, мужчины, не понимаете. По крайней мере, дети знают, что такое любовь, сочувствие, что такое обнять кого-то и сказать: «Я люблю тебя, беспокоюсь за тебя, я сочувствую тебе».
- Позволь тебя перебить, - сказал Артур, - но я всегда считал, что физическая любовь нелогична и анахронична, имея в виду последние достижения в науке…
- Ты с ума сошел! - воскликнула Адалана. - Вы оба! - Затем ее голос вновь стал мягким. - Если бы вы хоть раз ощутили, что это такое, когда тебя обнимают и ласкают, вы бы поняли.
- Слушай, ты, сучка! - заорал Рейджен. - Мне наплевать, кто ты и что ты. Если ты еще раз заговоришь с кем-нибудь в этом отделении или с кем угодно, тебе не жить, это я обещаю.
- Одну минуту, - сказал Артур. - В клинике не ты принимаешь решения. Здесь командую я. Ты должен слушаться меня.
- Ты хочешь оставить все как есть? Простить эту тварь?!
- Ни в коем случае. Вопрос будет решен. Но не ты должен говорить ей, что она больше не сможет вставать на пятно. Ты не имеешь на это права. Как последний идиот, ты позволил украсть у себя время. Твоя дурацкая водка, марихуана и амфетамины сделали тебя настолько уязвимым, что ты подверг опасности жизнь Билли и всех нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67