— Неужто?
— Хватает, — усмехнулся Годхи. — Высота подъемника — три мили с небольшим. Он начинается на втором уровне и заканчивается далеко за девятнадцатым подземным. Вода, падая с такой высоты, обретает большую силу.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Тартау-риль.
Годхи поднял руки, заканчивающиеся протезами.
— Так значит, тебя покалечило, когда ты чинил этот подъемник?
Гном угрюмо кивнул.
— Извини, — сказал эльф. — Тебе, наверное, больно об этом вспоминать…
— Да ладно, — проворчал Годхи. — Я уже привык к новым рукам. Иногда кажется, что они даже лучше тех, прежних. Теперь у меня вместо пальцев — целая мастерская. Есть ножницы, клещи, молоток, сверло, шило, даже маленькая горелка. Я не в обиде. Лучше скажи вот что: ты же неспроста затеял этот разговор? Никогда прежде не встречал столь словоохотливого эльфа.
— Да, — согласился Тартауриль. — Мне есть что сказать.
Они вместе присели на край платформы, свесили ноги в пропасть. Эльф медленно начал говорить:
— Понимаешь, вы, гномы, очень странные. Раньше у меня было много друзей среди подгорного на рода. А теперь… Вы будто изменились… По крайней мере, мне так казалось, пока я не встретил вас… Например, посмотри на Оина. Наверное, он самый великий воин из вашего племени. Или Ори… Такое впечатление, что сама целительница ран Эстэ стоит за его плечом. Помнишь, как мы нашли Тори? Когда я увидел его, то понял, что не в моих силах излечить рану, нанесенную призрачным мечом. Что же сделал Ори? Он перевязал старика, напоил травами, положил в теплую ванну. И Тори через месяц встает на ноги! Мало того — старик пока сам не осознает, что к нему вернулась былая гибкость. По крайней мере, готов поспорить, что боли в суставах Тори больше не беспокоят. А сейчас к нему пришла и сила. Что это — чудо? Или в самом деле вам кто-то помогает?
— Никто нам не помогает, — проворчал Годхи. — Балин говорил, наша сила только в нас самих…
— Да, Балин! — воскликнул эльф. — Он прав как никогда! Взгляни на него! Ему никто не покровительствует — ни Ауле, ни Тулкас, ни Эстэ. У меня такое впечатление, что он в них просто не верит. Хочешь знать, во что он верит?
— Балина больше… — глухо произнес Годхи и замолк. Он старательно, как и все вокруг, продолжал выполнять старый приказ государя — никогда не говорить «нет». — Балин больше не с нами, — закончил гном.
— Пусть! Но я все равно скажу, — запальчиво произнес Тартауриль. — У него была самая фанатичная, самая неукротимая и самая правильная вера. Он верил в самого себя. Так неистово и исступленно, что заразил этой верой всех вокруг, и вы тоже сделались фанатиками. Каждый вдруг стал лучшим из лучших: Оин, Ори, братья Лони и Нали… Ведь вдвоем близнецы задержали наступление на несколько часов, сумели перебить сотни врагов. Кто из героев древности мог сделать такое?
Снизу снова раздался унылый скрип, и собеседники проводили взглядом очередную громадину-шестерню.
— Я хочу сказать кое-что еще, — продолжал эльф. — Когда мы разговаривали в подтронной комнате, я смотрел и не видел достойного преемника Балину. Ори не может быть вашим командиром. Так же как и Оин. Им это не под силу.
Годхи угрюмо засопел.
— Я говорю правду, — твердо произнес Тартауриль. — Говорил это вам всем и повторю тебе одному — продержитесь немного до того, как придет помощь. Я понимаю, вы будете доблестно сражаться. Может, на некоторое время сумеете даже отогнать врагов за Морийский ров. Но самое правильное в этой ситуации — затаиться. Мория огромна, затеряться в ней ничего не стоит. Я даже считаю ошибкой отсылать женщин и детей. Снаружи опасностей больше.
— Мы не прячемся в собственном доме, — сказал гном.
— Годхи! — Тартауриль непроизвольно сжал кулаки. — Послушай каменщика Трори. Он предложил разумное решение. Он хочет спасти то, что есть. Не ввязывайтесь в драки. Вы труженики, а не воины.
— Почти приехали, — пробурчал Годхи и перегнулся через край платформы. Тартауриль тоже посмотрел вниз. Он почувствовал, что воздух стал более теплым и влажным. Затем ощутил толчок — и в тот же миг гном скомандовал:
— Прыгай.
Тартауриль оттолкнулся от стального пола и приготовился к долгому падению. Но уже через мгновение оказался по колено в жидкой грязи.
— Здесь входы в мифриловые шахты. Раньше пол был вымощен камнем. Интересно, откуда здесь столько слякоти? — вполголоса говорил Годхи. — Ты идешь первым. Если что случится, я тебя вытащу. Делать все, что скажу. Глупых вопросов не задавать. Ясно?
— Ясно, — коротко ответил нолдор. Он помнил, что Годхи среди соплеменников считался лучшим проходчиком.
«Время разговоров кончилось, — подумал Тартауриль. — Убедить никого не удалось, и опять надежда только на себя».
Он безропотно шел впереди, освещая дорогу самоцветом на шлеме. Годхи подсвечивал сзади фонарем. Вначале было жарко, позже они угодили в холодную грязь, потом пришлось спускаться по отвесной стене. Пару раз они останавливались, чтобы отдохнуть и перекусить, после чего вставали и снова шли. Прошло немало времени. Несколько раз Тартауриль замечал, что они идут не по прямой, но постоянно петляя. Наконец он обернулся — сказать Годхи, что нечего кружить и плутать.
И тут же почувствовал опасность. Она находилась немного впереди, будто застыла на потолке, на стенах, на полу. Темная, мрачная и — нолдор это ясно осознавал — очень голодная опасность.
— Замри! — прошипел Годхи. — Это ближайший путь. Не пройдем здесь — неделю обходить придется.
В темноте звякнул металл. У Тартауриля волосы встали дыбом. То, что ждало их впереди, было гораздо сильнее любого оружия. Вновь раздалось клацанье — литая пятидесятифунтовая секира Годхи вошла в специальные зацепы на протезах. Тартауриль всегда недоумевал, как наугримы могут таскать на себе столько металла. Но сейчас оружие в руках кряжистого гнома казалось тростинкой перед угрожающей массой впереди.
— Именем Балина, государя Мории! Я должен здесь пройти, — угрожающе произнес Годхи, отодви нув эльфа в сторону. За плечами гнома взвился плащ — и Тартауриль с изумлением узнал алый плащ Балина. Голос наугрима наполнился тяжкой мощью и непонятной уверенностью. — И я пройду, — закончил Годхи.
Он сделал шаг. Тьма впереди не шелохнулась.
— Ладно, — прохрипел гном.
Тартауриль увидел, как на протезе Годхи вспыхнул огонек, «…даже маленькая горелка…» — вспомнил нолдор недавний разговор. Тем временем огонек разгорался, превращаясь сначала в факел, а затем — в целый сноп пламени. Годхи уверенно шагнул раз-другой.
И неведомая опасность, окружившая их, дрогнула. Эльф ощутил, как на смену алчности и угрозе пришла неуверенность, а потом и страх. Склизкая масса, не имеющая очертаний, похожая на ожившую болотную жижу, заструилась по стенам, по потолку, по полу, отступая перед пламенем, которое нес Годхи.
— Бежим! — крикнул гном.
Словно бы от этого крика, огонь на протезе потух. Они побежали, но не назад, а вперед, каждое мгновение чувствуя, как опасность возрождается, как голодная ненависть вновь пытается их задержать, Выдирая ноги из холодной жижи, задыхаясь от смрадных испарений, в отчаянии они бежали до тех пор, пока не почувствовали, что угроза осталась позади. Все это время эльф слышал, как впереди грязно и с ненавистью ругается его проводник:
— Эльфийская немочь! Легких путей ему захотелось! Засунь эту мразь себе знаешь куда…
Тартауриль и не заметил, как начал ругаться сам:
— Тупоумный гном! Трудностей он не боится! Камнелаз вонючий…
— Отдыхаем! — странным срывающимся голосом произнес Годхи.
Тартауриль вдруг с удивлением осознал, что слышит в дыхании наугрима прорывающийся смех. Непроизвольно эльф улыбнулся, а в следующее мгновение — засмеялся. Они остановились, загнанные, грязные и уставшие. И тут Годхи не выдержал и тоже захохотал. Тартауриль, опершись о стену обеими руками, даже голову запрокинул — и смеялся, как никогда в жизни. До боли в животе, до подгибающихся колен, до звона в голове…
— Вонючка болотная! — гоготал гном.
— Мразь! — со смехом соглашался эльф.
— Погоди, разберемся наверху, я из тебя холодца понаделаю, — не унимался Годхи.
Тартауриль, задыхаясь, произнес:
— Похоже, можно сочинять новую пословицу. Что-то вроде: «Гном пройдет даже там, где эльф не сможет…»
— У нас уже есть такая, — отозвался Годхи. — Мы говорим: «Где не пройти гному — не пройти никому». Ладно, все, пришли! — пророкотал он, смахивая железной дланью со щеки слезу.
— Где?
Эльф завертел головой и увидел ступени. Они поднимались прямо из грязи подземелья и спиралью уходили в соседнюю стену. Тартаурилю хватило одного взгляда, чтобы понять: Годхи говорил правду — Бесконечная лестница была творением гномов.
— Это еще одно испытание, — очень серьезно проговорил гном за плечом эльфа. — Подъем будет не из легких.
— Я справлюсь, — так же серьезно отозвался Тар-тауриль. — Скоро я увижу солнце и вдохну свежего ветра. Честно говоря, друг мой Годхи, я буду рад уйти отсюда.
— Ладно, — проворчал гном. — Рад он…
— Постой, а как же ты? — встревожился эльф, посмотрев назад, в угрожающую тьму.
— Я проходчик, — гордо ответил гном. — А вот ты… — С сомнением он посмотрел на эльфа.
— Значит, мне придется стать проходчиком, — ответил Тартауриль и подал руку.
Гном настороженно протянул свою культю. Но нолдор не стал жать холодный металл. Он перехватил руку Годхи под локоть и поразился на мгновение, что его длинные пальцы не смогли даже вполовину обхватить могучий бицепс невысокого гнома.
— На Бесконечной Лестнице нельзя останавливаться, как нельзя останавливаться на пути жизни. — Годхи еще раз с сомнением взглянул на эльфа. — Зря ты не надел кольчугу. Она бы сделала твой путь тяжелей и проще.
С этими странными словами гном повернулся и словно растворился в темноте. Тартауриль остался один. Со вздохом он поставил ногу на первую ступеньку…
…Сначала эльф почти летел во мраке. Ступени мелькали перед глазами. Первая тысяча, вторая. После третьей Тартауриль решил перевести дух. Он присел на очередную ступеньку, достал фляжку, раскрыл сумку — маленькая остановка не помешает.
Еще через сотню ступеней Тартауриль почувствовал, что подъем стал легче. Это был уже не подъем, а… спуск — ноги сами несли вниз, эльф прыгал через семь-восемь ступеней. Мысли так же весело скакали в голове. Все-таки невозможные существа эти гномы. Спуститься в бездну — для того чтобы подняться на поверхность… Чтобы подняться на самый высокий пик Мглистых гор — надо спуститься по бесконечной лестнице… Путаница, и сами гномы — путаники, сколько раз можно повторять…
Тартауриль вылетел в грот, в котором три часа назад прощался с Годхи. Сначала перворожденный протер глаза, потом наклонился — посмотреть следы. Сомнений нет: вот четко пропечатанный след подкованного башмака гнома, вот его собственный… Голова немного кружилась. Эльфу пришлось взять себя в руки. Не могло быть такого. Не могли гномы сделать в горе простую петлю. В крайнем случае они замкнули бы ее, сделав ловушкой.
«На Бесконечной лестнице нельзя останавливаться», — вспомнил Тартауриль слова Годхи-про-ходчика. Где теперь калека-гном? Поднимается на подъемнике Кобольда, усмехается в широкую бороду, кутается в украденный с могилы плащ государя Мории? Но эльф сразу отогнал эту мысль. Он почему-то был уверен, что Годхи поднимается другим путем — через подземелья, по древним коридорам, звоном подкованных башмаков сзывая орков на смерть — чтобы гнусные отродья привыкли разбегаться от одного вида алого плаща. Недаром говорили: там, где замечен плащ Балипа — пройти можно без опаски…
«Зря ты не надел кольчугу. Она бы сделала твой путь тяжелей и проще», — это эльф тоже помнил. Сейчас он мог бы сбросить с плеч двадцатифунтовую тяжесть и продолжить путь наверх. Не быстрым шагом — но медленной, неторопливой поступью, не останавливаясь ни на мгновение.
Здесь не было никакой магии — Тартауриль был в этом уверен. Просто когда движение прекращалось, винтовая лестница медленно и бесшумно разворачивалась, чтобы вернуть недостойного путника на прежнее место…
Надо просто сделать шаг. Сколько их было и сколько еще будет? Казалось, что ступени никогда не кончатся. Уже два дня эльф поднимался вверх, но не видел впереди и намека на свет, и ни разу не потянуло навстречу легким ветерком. Дышать с каждым шагом становилось все тяжелей, стены сужались, тьма была бесконечной, как и сама лестница. На третий день Тартауриль почувствовал, что ноги едва слушаются. В какой-то момент эльфу пришла в голову мысль, что гномы посмеялись над ним, что эта дорога все-таки не имеет конца, недаром же и называется…

* * *
…Бесконечная Лестница оказалась ровно на одну ступень меньше самой бесконечности…

* * *
Эльф на четвереньках выполз на залитое светом пространство. Башня Дарина, высеченная в живой скале Зиракзигиль, представляла собой обыкновенную площадку на вершине горного пика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42